Суламифь
Тяжело быть монстром-скелетом с мужским голосом, но ведущим себя как женский организм. Все на каждом углу чуют тебя, твой запах и так и норовят приклеиться. Тяжело быть мужчиной, которому выпала "удача" быть омегой.
Инкре постоянно об этом думал. Не было дня, когда его мысли не были забиты одним-единственным вопросом - почему? Почему именно он? За что?
Глядя на Фалации, художник часто вспоминал, как судьба его с ним свела. Не переедь он в деревню, всё бы продолжилось по-старому...
Фалации же однажды задумался. Инкре же француз, верно? Прекрасный художник, интеллегентный, хорошо воспитанный в хорошем обществе... Что он делал в деревне? Почему он покинул город, в котором было гораздо больше возможностей прокормиться, чем здесь? И однажды любопытство взяло верх.
- Инкре, можешь, пожалуйста, подойти? - ненавязчиво попросил вампир, сидя в кресле перед вечерним камином. Охота прошла более чем удачно, ему удалось поймать двух белых кроликов, сбежавших из питомника.
- В чём дело, любимый? - откликнулся художник, вытирая руки о полотенце от пота, выступившего при работе над "Голубым Дунаем".
Граф похлопал ладонью по своему бедру, приглашая Инкре присесть, что тот и сделал. Устроившись поудобнее на коленях любимого, француз привалился спиной к его груди. Он всё ещё ожидал ответа.
- Дорогой, я ведь никогда тебя не спрашивал о том, что было раньше. - Фалации решил начать издалека, чтобы выяснить как можно больше информации.
Инкре моментально переменился в лице. Зрачки менялись с песочных часов на арбалетные прицелы и обратно. Вампир уже начал корить себя за своё любопытство.
- Зачем тебе это знать, любимый? - холодно ответил художник, исподлобья смотря на графа. Вампир нервно сглотнул. Дожили. Что стало с великим графом Фалации...
- На будущее, чтобы не ляпнуть что-то невзначай. И чистое любопытство. - сохраняя спокойствие, отозвался Фалации. - Но если ты не хочешь говорить, я больше не буду поднимать эту тему. Прости.
Инкре потупил глаза. Ему стало стыдно за своё поведение, хотя фактически был виноват вампир.
- Нет, это ты меня прости. Я не должен был так реагировать. - печально проговорил художник.
Фалации тут же начал поглаживать Инкре по плечу, второй рукой проведя по бедру любимого.
- Нет-нет, что ты. Ты не должен извиняться, любовь моя.
- Нет, я... Я... Я расскажу... - совсем уже тихо сказал француз. Он правда не хотел вспоминать то, от чего бежал, но всё же стоит поделиться тем, что накипело.
[8 лет назад]
Молодой подмастерья художника шёл по улице в хорошем расположении духа. Сегодня в его любимый магазин должны были привезти кисти из беличьего меха, что во Франции было дефицитом. Инкре уже накопил достаточно денег, чтобы купить хотя бы одну. А деньги немалые.
Войдя в магазин, Инкре тут же подошёл к лавке и незамедлительно попросил кисть из беличьего меха, взамен дав кошечке-продавщице 90 купер. Выйдя из магазина и обойдя уже накопившуюся очередь, счастливый Инкре уже хотел было идти в мастерскую испытывать кисть, но его грубо схватили за плечо и прижали к стене, приставив к горлу нож.
- Так-так, кто это тут у нас, парни? Опять ботан не в своём захолустье ошивается? - не без злобной ухмылки произнёс пёс по кличке Генри.
- Но тебе повезло, очкарик. Сегодня мы добрые. И отпустим тебя за символическую плату. Например, за эту кисть. - произнёс другой член банды, похожий на маленького динозавра.
- З-з-зачем вам она?! - стараясь вырваться, пропищал француз.
- Она стоит кучу денег, ботан. Мы можем её выгодно продать на чёрном рынке. Так что не рыпайся и просто отдай нам кисть. - вжимая Инкре в стену, сладким тоном пропел главарь.
Для Инкре эта кисть стоила четыре его оклада + продажи картин. Она была добыта слишком дорогой ценой, чтобы просто так отдать её.
- Нет! - решительно ответил француз, оглядываясь в поисках помощи.
- Зверушка не хочет подчиняться? Что ж, тогда тебя нужно наказать. Мы предупреждали. - ответил пёс, швырнув Инкре на землю.
Следующие 3 минуты Инкре закрывал голову руками, терпя удары по рёбрам, животу, ногам, рукам и спине тяжёлыми носками ботинок. Гончие псы Франции не скупились на силу ударов, даже не задумываясь, что им светит за убийство. В конечном счёте, забрав у наполовину отключившегося Инкре кисть, его пнули в последний раз.
- Ах, да, как я мог забыть. - отозвался главарь. - На следующий день приготовь пару-тройку сотен купер как моральную компенсацию. Мы придём в полдень, и если денег не будет - зарежем.
С этими словами банда умчалась в подворотню, оставив переломанного Инкре лежать на асфальте до тех пор, пока его не обнаружили прохожие и не вызвали право- и здравоохранительные органы.
- Я убью их. - скалясь, сквозь зубы прошипел Фалации, всё это время с приоткрытым ртом слушая биографию Инкре.
На эти слова художник грустно улыбнулся. Эта каторга в его жизни продолжалась лет 7, может, даже 8. Если француз не платил этим головорезам, его жестоко избивали. Если платил, били лишь полминуты. "Для профилактики", как они выражались.
- Не стоит, дорогой... Их уже... - "четвертовали", чуть не сорвалось с языка француза. Он ненавидел своих мучителей. Всей душой ненавидел. Неоднократно желал им смерти, но, как не странно, на их казни он не присутствовал. Никто не знал, почему. Поэтому все приставали к нему с этим вопросом. Тыкали в лицо какими-то листовками, подстерегали у мастерской, делали всё, чтобы спокойная жизнь художника превратилась в ад.
- Поэтому я и переехал туда, где никто меня не знает... - заключил свою историю Инкре.
Фалации был в бешенстве. Чтобы кто-то вот так несносно портил жизнь его ангелу? Да он их всех закопает! Откопает, застрелит и опять закопает!
Видимо, поняв, о чём думает граф, Инкре положил слегка похолодевшую ладонь на щёку любимого и нежно поцеловал того в губы. Как не странно, Фалации это более чем успокоило, что подтвердил его ответ на поцелуй.
- Их уже нет, мон шер. - с улыбкой почти прошептал Инкре. - Давай жить настоящим, а не прошлым, хорошо?
Ну как Фалации мог противиться этим глазам?
- Как скажешь, любовь всей моей жизни. - прошептал в ответ вампир, ещё раз поцеловав художника.
Поленья в камине тихонько потрескивали, не смея нарушать идиллию.