В поисках жертвы
С самого начала урока Йеджи не переставала недовольно коситься в сторону соседней парты, которая сегодня пустовала. Сегодня! Именно тогда, когда это было крайне важно — тот, кто обычно за ней сидел, решил, что может обойтись без среднего образования. Юная ведьма была так разочарована, что вместо того, чтобы, как полагается, решать уравнения, раз за разом от злости ломала пополам простые карандаши, так что перед ней уже лежала внушительная гора огрызков.
— Между прочим, последний карандаш был мой, — послышалось слева.
Сидящая рядышком Лиа печально оглядела остатки своего любимого сиреневого карандаша.
Йеджи даже не повернулась к подруге, продолжая сверлить взглядом одну точку.
— Не могу поверить, что он взял и заболел именно сегодня этой своей... Чем он там заболел?
— Простудой, — услужливо подсказала Лиа. — Обычной сезонной простудой, которой иногда болеет каждый нормальный человек.
— Слабые людишки, — буркнула себе под нос Йеджи, разламывая пополам очередной карандаш.
Лиа ничего не ответила, поскольку в этот момент учитель обратился к классу с вопросом и подруга навострила уши, делая для себя пометки в тетради.
— Не замечала раньше, чтобы ты проявляла такой большой интерес к Хан Джисону, — через какое-то время заметила девушка, убирая за ухо выбившуюся темную прядь волос. — Не знай я тебя, решила бы, что ты в него влюбилась.
Йеджи наконец оставила в покое карандаши и перешла на ластики, остервенело принявшись водить ими по парте.
— Какая уж тут любовь! У меня к нему было дело... мировой важности! А он... — Она отмахнулась и бросила ластик на парту. — Все впустую.
Йеджи отпихнула весь мусор в сторону, расчистив себе немного пространства; сложила руки и с горестным стоном упала щекой на парту.
— Боюсь спросить, для чего тебе понадобился Джисон, — хмыкнула Лиа, которой виртуозно удавалось болтать с подругой и при этом вполне активно участвовать в уроке.
— Он просто идеально подходил для дела, — глухо пробурчала Йеджи. — Такой добренький, веселенький, миленький... противный аж до тошноты.
Если Лиа и удивилась сказанному подругой, то ничем свое удивление не выдала — в конце концов, она уже не первый год дружила с Йеджи и уже давно привыкла к небольшим "странностям" в её поведении. Естественно, Лиа ничего не знала о магических способностях подруги: нельзя было без особой надобности распространяться об этом в мире смертных — пусть времена сейчас и другие, но осторожность никогда не повредит. Но зато Лиа научилась просто принимать Йеджи такой, какая она есть, и это, пожалуй, основной "стержень" их дружбы.
— Судя по тем качествам, которые ты искала в Джисоне, я все же склоняюсь к тому, что ты подбирала себе парня, — хихикнула Лиа.
Йеджи повернула голову и попыталась улыбнуться.
На самом деле, конечно, Хан Джисон был нужен Йеджи для прохождения испытания на Хэллоуин, и это была очень важная часть плана. Если не пускаться в крайне подробные и долгие объяснения всех тонкостей, то Джисон нужен был в качестве чистой души, которая стала бы проводником в мире магии. А вот дальше без подробностей, увы, никак.
После падения "завесы" между мирами во время Хэллоуина все магические существа, в том числе и ведьмы, как бы переходят на другую сторону — в мир мертвых. Но в отличие от, допустим, действительно мертвых духов и призраков, маги и ведьмы все же остаются живыми людьми, и опытным и сильным колдунам не составляет труда удерживать связь с реальным миром, пусть и весь Хэллоуин они бродят на "той" стороне.
А вот в случае с новичками сложнее. Поскольку они только-только начинают постигать реальную магию, у них нет ни сил, ни умений, которые могли бы "закрепить" их в мире живых — и их буквально "вышвыривает" в мир мертвых. Но связь с миром живых им необходима, ибо в ином случае они могут запросто превратиться в призраков и остаться в мире мертвых навсегда. И в качестве этой самой связи выступает чистая душа.
К чистой душе предъявляется не так уж много (как вы могли бы подумать) требований, но и первый попавший, конечно, тоже не подойдет. В первую очередь, это должен быть смертный — довольно простое и очевидное условие. Дальше по мелочи: нужно постараться выбрать того, кто как можно точнее подходит под описание "чистой души". Разумеется, встретить действительно чистую душу практически нереально, что никто и не пытается делать — поэтому необходимо просто найти того, кто больше остальных подходит под описание "хорошего человека".
И Йеджи нашла Хан Джисона — по общепризнанному мнению весьма хорошего, доброго и приятного одноклассника, который всегда приветливо улыбался всем, в том числе и Йеджи. У него было много друзей, его любили учителя, он занимался спортом, хорошо учился... Словом, для своих лет он зарекомендовал себя прекрасно. Понаблюдав недельку за ним, Йеджи в этом наверняка убедилась.
И вот теперь её идеальный проводник слег с какой-то несчастной простудой. И это после всех возложенных на него надежд. Просто кошмар.
— Йе-е-джи-и-и, — уже не в первый раз звала подругу Лиа, потряхивая за плечо. — Ты что, заснула?
Резко поднявшись, ведьмочка тряхнула головой.
— Ладно, нет времени распускать нюни, — заявила она, решительно хлопнув кулаком по столу. Люди за соседних партах вздрогнули и недовольно посмотрели на неё, но Йеджи и бровью не повела. — Нужно найти нового провожатого.
На этот раз Лиа все-таки посмотрела на подругу как на сумасшедшую.
— Иногда ты меня реально пугаешь, — заметила она.
Йеджи вдруг повисла на руке Лиа и жалобно заглянула ей в глаза.
— Лиа-а-а, — протянула она, — может, ты все-таки останешься дома?
Подруга виновато поджала губы.
— Не могу, бабуля Чу уже несколько лет зовет нас семьей в гости к себе, — ответила она. – И туда-обратно придётся минимум два дня пилить, так что на Хэллоуин меня не будет.
Изначально Йеджи планировала использовать в качестве чистой души Лиа — все-таки её подруга была вполне себе приятным и милым человеком. Но от этой мысли пришлось отказаться не только из-за отъезда подруги, но и из дружеских чувств. Не то чтобы испытание было очень опасным... Ну, случалась парочка форс-мажорных ситуаций, но редко — так, каждый тринадцатый раз, не чаще. Но Йеджи все же решила не рисковать. К тому же хоть Лиа и обладала многими хорошими качествами, нельзя было сказать, что в их число входили смелость и отвага. А это для проводника было важно.
Но сейчас, когда план Йеджи сорвался, она была согласна и на Лиа. Но это уже скорее от безысходности.
— Ну и что же делать? — риторически поинтересовалась Йеджи. — Где мне за пару часов найти ещё одного Хан Джисона? Они же в магазине не продаются, — устало вздохнула она.
Смиловавшись, Лиа отложила в сторону тетрадь.
— Хорошо, — начала она. — Я не буду спрашивать, зачем, но, так понимаю, тебе для чего-то нужен милый и хороший парень, как наш Хан Джисон?
— В точку, — радостно кивнула Йеджи. — Есть кто на примете?
Прищурившись, Лиа с важным видом принялась рассматривать одноклассников — учитывая то, что подруги сидели за двухместной партой в самом центре кабинета, это было весьма удобно.
— Хм... Даже не знаю... А обязательно из нашего класса? — уточнила она.
— Да нет...
— Эй, а как насчёт его?
Лиа смотрела куда-то назад, и Йеджи пришлось повернуться на стуле, чтобы проследить за направлением её взгляда.
— Кто именно? — уточнила подруга, пытаясь высмотреть того, кто привлек внимание подруги.
— Хван Хенджин, конечно, — шепнула девушка.
Йеджи удивленно уставилась на парня, одиноко сидящего за последней партой.
Хван Хенджин перевелся в их школу года два назад, но до сих пор считался новеньким. Пожалуй, виной этому было то, что он был совсем не компанейский. По крайней мере, это объясняло, почему он, обладая по общепризнанному мнению потрясающей внешностью, проводил школьные будни и обеды в кафетерии в гордом одиночестве. Йеджи же, в отличие от него, была общительной и достаточно популярной, пусть и немного странноватой особой, так что очевидно было, что их пути не пересекались.
— Ты чего? Хенджин вообще не похож на Джисона, — шепнула она. — Он же псих-одиночка.
Лиа осуждающе посмотрела на подругу.
— Ничего он не псих-одиночка, — возразила она. — Я недавно делала с ним доклад — он очень даже милый и умный парень. К тому же он помогает мне иногда в канцелярии. Между прочим тогда, когда ты меня бросаешь. — Она ткнула подругу карандашом в плечо.
Йеджи обиженно потерла плечо.
— Только псих станет помогать тебе после уроков клеить документы в канцелярии, — заявила ведьмочка. — Что лишний раз доказывает, что Хенджин — псих.
— Может и псих, зато добрый, — отрезала Лиа. — А тебе вроде такой и нужен был — уж не знаю, для чего, — решительно закончила она, встряхивая волосами и демонстративно разворачиваясь обратно к доске.
Йеджи поворачиваться не торопилась. Поджав губы, она внимательно рассматривала Хеджина. Тот сидел с отсутствующим видом и смотрел перед собой. В ушах его висели наушники, а отросшие волосы беспорядочно падали на глаза. Он покачивал ногой в такт музыке, которую слушал, полностью игнорируя урок.
Поставив локоть на парту, Йеджи подперла кистью подбородок и продолжила изучать взглядом парня. Как правило, словам Лиа вполне можно было доверять, но... Хван Хенджин в роли проводника? Звучит жутковато.
К сожалению, время поиска нового проводника было весьма ограничено, в связи с чем Йеджи решила пойти на небольшую хитрость. По некоторым законам несовершеннолетним магам нельзя было самостоятельно колдовать — как говорится, "только в присутствии родителей". Но незаметно поколдовать все же было можно: поменять цвет глаз, нагнать порыв ветра, подглядеть чью-нибудь ауру... Последним и решила заняться Йеджи. Из всех "незаметных" магических трюков это было самое "заметное", поэтому прежде ведьмочка не рисковала, но, как говориться, голодный вампир требует много крови... ну или что-то в этом роде.
Прикрыв глаза, Йеджи настроилась. Как рассказывал отец, для того, чтобы прочитать ауру, нужно "открыть" специальное магическое зрение. Сделать это не так сложно — главное, суметь заглянуть глубже в суть вещей, сняв внешнюю ширму. Эта "ширма" чем-то отдаленно напоминала завесу между мирами мертвых и живых, но была, конечно, не такой плотной и располагалась в куда более тонких слоях материи. Честно говоря, сделать это было куда проще, чем объяснить, поэтому даже сама Йеджи не утруждала себя тем, чтобы вникать во все тонкости, — она просто попыталась сделать все так, как говорил папа.
И у нее получилось.
Аура Хван Хенджина оказалась фиолетовой с желтыми прожилками. Будь Йеджи опытной ведьмой, она бы смогла по цветам прочитать его характер и даже, что называется, заглянуть ему в душу, но пока её знаний хватило ровно на то, чтобы понять, что Хенджин ей подходит. Среди фиолетовых и желтых цветов она заметила сверкающие золотистые блики — причем их было довольно много; а из того, что она точно знала — чистые души имеют золотые ауры, а хорошие люди, соответственно, в своих аурах имеют золотые фрагменты. А это, в свою очередь, значит, что Хван Хенджин хоть и псих-одиночка, но все же чистая душа. А чистые души на дороге не валяются.
Изучение ауры Хенджина потребовало определенного времени, и все это время ведьмочка неотрывно пялилась на парня, не мигая. Естественно, не заметить такое было невозможно, и когда Йеджи "вернула" себе привычное зрение, ей пришлось встретиться лицом к лицу с Хван Хенджином. Тот от удивления даже рот приоткрыл, а из его уха выпал наушник. Его лицо так и вопрошало: "Ты что?"
Застигнутая врасплох, Йеджи быстро пришла в себя и миленько улыбнулась, демонстрируя, к ещё большему удивлению Хенджина, свои беленькие зубки.
Похоже, жертва только что была найдена.
***
Йеджи, Наён, папа, дядя Хван и Сынмин стояли возле семейного склепа, расположенного посреди кладбища.
Была уже глубокая ночь. Кладбище окутывал легкий туман, который висел между могильными камнями; с неба на героев смотрела большая круглая блестящая луна, которая то и дело скрывалась за темными облаками. Было немного прохладно, и Йеджи переминалась с ноги на ногу, пытаясь согреться, попутно сетуя на себя за то, что не додумалась взять с собой кофту. Кроме того, она поленилась и даже не сменила свою школьную форму, так что стояла над свежевырытой могилой все в той же белой блузке и юбочке в клетку. Рядом с Йеджи стоял Сынмин, облаченный в черную толстовку и темные джинсы, и перед ним тоже была вырыта могила. Дядя Хван и Наен стояли чуть дальше с краю: первый недовольно пыхтел, кутаясь в свою черную мантию, а сестра вполне комфортно чувствовала себя в типичном ведьмовском прикиде — высокой остроконечной шляпе и длинном платье.
Напротив Йеджи и Сынмина, по другую сторону могил, с важным видом стоял отец. Перед ним находился небольшой постамент, на котором лежала толстая открытая книга и стояли два фонаря Джека.
Прокашлявшись, папа принялся крайне торжественным голосом толкать речь.
— Мы все собрались сегодня здесь, перед лицом Темного Владыки, дабы...
— Во имя Темного Владыки, давай быстрее, а то я сейчас здесь окоченею!
Дядя Хван, который жаловался на холод ровно с тех пор, как они выехали из дома, прервал отца в самом начале. Удивительно, какими капризными могут быть люди в толстых и почти что меховых плащах! Йеджи вон в одной рубашке стоит, и то не жалуется. Хотя по-хорошему кому-то можно было бы и правда пошевелиться...
— Так, тихо там, — отрезал папа, взмахивая руками и поправляя рукава пиджака. — На чем я остановился? Ах да! Мы все собрались сегодня здесь, перед лицом Темного Владыки, дабы стать свидетелями рождения в этом мире двух новых магов. Каждому, в чьих жилах течет магическая кровь, доставшаяся нам от наших предков, следует пройти испытание в ночь Хэллоуин, чтобы доказать право обладания столь внушительной силой. Следуя обычаю, каждый совершеннолетний маг или ведьма лишается своего физического тела, — объяснял отец. — Его духу надлежит, до тех пор, пока не погаснет фонарь и не наступит рассвет, вернуться обратно в свое тело, ибо в противном случае он будет навечно заточен в мире мертвых. В пути же его должна сопровождать и направлять чистая душа, ибо только она способна видеть свет, который излучает фонарь, — торжественно закончил он. — Все ясненько?
Он легкомысленно улыбнулся и легким движением руки захлопнул толстую книгу, от которой в воздух поднялся клубок пыли.
Йеджи и Сынмин одновременно кивнули.
— Тогда к делу! — Папа потер руки и провел ими над фонарями, после чего внутри загорелись огоньки, и на юных магов уставились две жутко улыбающиеся тыквы. — Сынмин, у тебя есть вещь, принадлежащая твоей чистой душе? — спросил он.
Парень обошел могилу и протянул ему какую-то блестящую розовую заколку — папа бросил её в тыкву, и от нее тут же остался один пепел, который упал внутрь, не погасив огонька. После этого Сынмин вытянул руку, и отец ловко рассек ему запястье — несколько капель крови упало в фонарь.
Пока кровь капала, Сынмин умудрился повернуться к Йеджи и хитро ей подмигнул.
— Увидимся, сестрица, — одними губами сказал он, выразительно дергая бровями.
Йеджи карикатурно сморщила мордашку и закатила глаза.
Тем временем отец перевязал руку Сынмина и с улыбкой кивнул.
— Желаю удачи, — объявил он и коснулся указательным пальцем лба парня.
Сынмин, словно тряпичная кукла, упал в могилу.
Пришла очередь Йеджи.