Принятие в семью.
Москва, 1981 год. Мне девять лет, и я – потерянный щенок в бетонных джунглях. Мама сбежала с дядей Сашей, оставив меня и пятилетнюю Стешу в его бездушной квартире. Тоска по Казани, по отцу, по старшему брату Вове и другу Марату сжимала горло тугим узлом. Одиночество, как хищный зверь, кралось по пятам. Именно в этот момент, когда я чувствовала себя особенно уязвимой, судьба столкнула меня с "Тамбовскими".
Всё началось с детской площадки во дворе. Качели скрипели, как старые кости, песочница пустовала. Я сидела на скамейке, обняв колени, и смотрела на чужих детей, беззвучно шевеля губами, проговаривая про себя имена Вовы и Марата. Вдруг рядом со мной остановилась группа подростков. Они были старше меня, одеты в одинаковые спортивные костюмы, и от них исходила какая-то странная, пугающая, но в то же время притягательная энергия.
– Чего ревёшь, мелкая? – спросил один из них, высокий и худой, с выбритыми висками и наглым взглядом. Это был Серега.
Я молчала, кусая губы. Слезы, которые я так старательно сдерживала, начали катиться по щекам.
– Эй, не трогай её, – вмешался другой парень, коренастый и крепкий, с темными, как смоль, волосами. – Видишь, ей плохо.
Он присел рядом со мной и протянул мне плитку шоколада.
– Держи, – сказал он. – Съешь, полегчает.
Я нерешительно взяла шоколадку. Это был первый акт доброты, который я встретила в этом чужом городе.
– Меня зовут Дима, – представился парень. – А ты кто?
– Марьяна, – прошептала я, разворачивая шоколад.
Так началось мое знакомство с "Тамбовскими". Постепенно я узнала, что Серега, Дима и остальные ребята – члены местной группировки. Они занимались не самыми законными делами: "крышевали" ларьки, выбивали долги, участвовали в разборках с другими бандами. Но для меня, девятилетней девочки, потерявшейся в большом городе, они стали чем-то вроде семьи.
Они защищали меня от хулиганов, делились со мной едой, учили меня постоять за себя. Я проводила с ними все свое свободное время, слушая их разговоры, наблюдая за их действиями. Этот мир, полный опасностей и риска, притягивал меня своей простотой и прямотой. Здесь не было фальшивых улыбок дяди Саши, здесь все было по-настоящему, пусть и жестоко.
Однажды Серега отвел меня к Бате – лидеру "Тамбовских". Батя был невысоким, коренастым мужчиной с пронзительным взглядом и тихим, но властным голосом. Он внимательно осмотрел меня, а потом спросил:
– Ты чего с этими оболтусами связалась?
– Они... они хорошие, – ответила я, немного испугавшись.
Батя усмехнулся.
– Хорошие? Ну-ну. Смотри, малая, в нашем деле доброта – слабость. Здесь выживают только сильные. Ты сильная?
Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Я не знала, сильная ли я, но я очень хотела быть сильной. Я хотела, чтобы меня больше никто не обижал, чтобы я могла защитить себя и Стешу.
Батя принял меня в свою "семью". Он видел во мне потенциал, видел ту жесткость и бесстрашие, которые были необходимы для выживания в этом мире. Он начал обучать меня своим законам, своим правилам. Он учил меня драться, учил стрелять, учил не доверять никому.
С каждым днем я становилась все жестче и грубее. Мой тяжелый характер, который раньше дремал глубоко внутри, теперь вырвался наружу. Я научилась скрывать свои эмоции, научилась контролировать свой страх. Я становилась тем, кем меня делала эта новая жизнь – "маленьким драконом" "Тамбовских".
Я не рассказывала Вове и Марату о своей новой жизни. Я знала, что они не поймут. Они жили в другом мире, мире добра и справедливости. А мой мир был миром силы и жестокости. И я не хотела, чтобы они видели меня такой.
Годы шли. Я росла, становилась сильнее, опытнее. "Тамбовские" стали моей настоящей семьей. Они были рядом в самые трудные моменты, они поддерживали меня, защищали меня. И я была готова на все ради них. Но где-то глубоко внутри, под слоем жестокости и цинизма, все еще жила та маленькая девочка, которая скучала по отцу, по брату, по друзьям. Девочка, которая мечтала о другой жизни, жизни, где нет места насилию и боли. Но эта девочка была надежно спрятана за маской "маленького дракона". И никто не знал, сможет ли она когда-нибудь вырваться на свободу.