Тень «тамбовских»
Москва, огромная и безразличная, поглотила нас, словно камушки, брошенные в мутный поток. Дни тянулись медленно, как липкая патока. Квартира дяди Саши, несмотря на всю свою показную роскошь, казалась мне тюрьмой. Я тосковала по Казани, по нашему маленькому, уютному дому, по запаху маминых пирогов, по отцу и Вове. Особенно по Вове. Он всегда защищал меня, играл со мной, рассказывал смешные истории. Теперь же я чувствовала себя одинокой и потерянной в этом чужом городе. Стеша, моя младшая сестра, тоже тосковала. Она часто плакала, звала папу, отказывалась есть. Мама старалась держаться бодро, но я видела, как в ее глазах затаилась тревога. Дядя Саша, с его фальшивыми улыбками и ледяным взглядом, пугал меня все больше.
Однажды, гуляя во дворе нового дома, я познакомилась с мальчишками. Они курили за гаражами, сплевывая сквозь зубы, и громко обсуждали какие-то свои дела. Я, завороженная и немного испуганная, наблюдала за ними издали. Один из них, высокий и худой, с короткими светлыми волосами и острыми скулами, заметил меня.
– Эй, мелкая, чего глазеешь? – крикнул он, и его голос резанул по ушам.
Я испугалась и хотела убежать, но он быстро подскочил ко мне и перегородил дорогу.
– Как звать-то? – спросил он, внимательно разглядывая меня.
– Марьяна, – прошептала я, ежась под его пронзительным взглядом.
– А я – Серега, – сказал он, ухмыляясь. – А это мои пацаны, – он махнул рукой в сторону гаражей.
Пацаны неохотно подошли. Они были разного возраста, но всех их объединял один и тот же нагловатый и вызывающий вид.
– Чего ей надо? – буркнул один из них, коренастый парень с бритой головой.
– Да просто так, – ответил Серега. – Новенькая во дворе. Надо же познакомиться.
Он присел на корточки перед мной.
– Слушай, Марьяна, – сказал он, понизив голос. – Ты тут никому ничего не говори про нас, поняла? Мы тут дела крутим, серьезные дела.
Я кивнула, не понимая, о каких делах идет речь, но чувствуя, что лучше согласиться.
– Мы из "Тамбовских", – сказал Серега, гордо выпятив грудь.
Это название ничего мне не говорило. Я жила в Москве всего несколько недель и еще не успела разобраться в сложной иерархии местных банд.
– А что это значит? – спросила я робко.
– Это значит, что с нами лучше не связываться, – ответил Серега, и его глаза блеснули холодным огоньком. – Мы тут законы устанавливаем.
Он встал и, кивнув своим пацанам, пошел обратно к гаражам. Я стояла, парализованная страхом, и смотрела им вслед. "Тамбовские"... Это слово засело в моей памяти, словно заноза. Я не знала, что оно означает, но интуитивно чувствовала, что от этих ребят исходит опасность.
Вечером я рассказала Вове про свое знакомство с "Тамбовскими". Мы созванивались каждый вечер, и эти короткие разговоры были моей единственной связью с домом. Вова выслушал меня молча, а потом сказал:
– Марьяна, держись от них подальше. Это плохие люди. Они могут втянуть тебя в неприятности.
– Я знаю, – ответила я. – Но они сказали, что они тут все контролируют.
– Не верь им, – сказал Вова. – Никто не может все контролировать. Просто будь осторожна. И если что-то случится, сразу звони мне.
Я обещала ему быть осторожной. Но в душе я знала, что в этом чужом и враждебном городе опасность подстерегает меня на каждом шагу. И "Тамбовские" были лишь одной из ее теней, нависшей надо мной.
Я скучала по Вове и Марату. Марат был моим младшим братишкой.Мы вместе ходили в школу, играли во дворе, делились секретами. Он был веселым и добрым, и с ним я всегда чувствовала себя в безопасности. Теперь же меня окружали чужие люди, чужие лица, чужие голоса. И я не знала, кому можно доверять. Стеша тоже тосковала. Она постоянно плакала, звала папу. Мне было больно видеть ее страдания, но я не знала, как ей помочь. Мама говорила, что все будет хорошо, что мы скоро привыкнем к новой жизни. Но я не верила ей. Я знала, что ничего уже не будет как прежде. Наша семья разбилась, словно стакан, упавший на каменный пол, и осколки разлетелись в разные стороны. И я не знала, сможем ли мы когда-нибудь собрать их вновь.