Сумерки-Моя запретная любовь.

Старый, полуразрушенный замок выл. Громко, протяжно, как банши, предвещающая смерть. Все жители деревни содрогались стоило высоким, чёрным пикам затянуть свою песнь. Люди крестились, прятались в своих домах, зашторивали окна и не пускали детей на улицу. А те и не рвались. Дрожали и прятались за мамкиными юбками. Кроме одного.

Сантьяго не смотря на свою юный шестнадцатилетний возраст считался уже взрослым юношей и страшно этим гордился. В деревеньку он приехал погостить к бабке. По крайней мере так он всем говорил. На самом деле родители буквально выкинули его из Флоренции. Мальчишка славился дурным нравом и совершенно не смешными розыгрышами. А уважаемым в кругах интеллигенции родителям такой отпрыск был совсем не нужен. Только репутацию портил. Вот и сослали его в деревеньку близ Вольтерры. Парнишка первое время злился, местной ребятни чурался и быт старой бабушки казался каким-то отсталым миром. В большом-то городе столько всего и туалет в доме! А здесь... Но стоило в первый раз старинному особняку завыть, как парнишка позабыл обо всех минусах.

Когда все прятались, он выбегал на улицу и тихонько подбирался к кованым воротам здания. Дрожал, как осиновый лист, глаза на пол лица, зрачки расширены, а всё равно жался к воротам, раня руки об острые шипы диких роз и глядел на особняк. Просто настоящий замок! Не мог уйти. Будто магнитом его сюда тянуло. И не войти от страха, и не уйти — вой завораживал, будто звал. Так и бегал день за днём не решаясь проникнуть в заросший сад.

Однако сегодня всё было иначе. Рассерженный и обиженный письмом родителей, юноша, как только услышал знакомый, надрывный вой, ломанулся по дорожке в сторону окраины деревни. Позади кричала бабушка, вздыхали соседки. А мальчишка бежал с шальной улыбкой, уже зная, что именно сегодня войдёт внутрь. Даже если там живёт сам Дьявол, ослеплённый своей обидой Сантьяго был готов с ним познакомиться.

Проскочив в дыру в заборе, мальчишка припустил по заросшему саду к крыльцу. Под утробный вой взбежал по скрипящим ступеням и вбежал в дверь. Все звуки стихли, стоило парнишке остановиться в огромной гостиной. Пространство буквально звенело от тишины, нарушаемое лишь сбитым дыханием Сантьяго. А потом он услышал плач. Тихий, жалобный. Потрясённый этим открытием парнишка поспешил на звуки. Его трясло от волнения и восторга перед чем-то новым. Плутая в коридорах, он наткнулся на дверь, ведущую в подвал. А может быть погреб. Протиснувшись в дыру, переступая поскрипывающие доски, мальчишка со страхом шагнул в тьму. Он щурился, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— Эй, — тихонько, надламывающимся от волнения голосом позвал Сантьяго. — Есть здесь кто-нибудь.

— Тебе нельзя здесь быть, — раздался мелодичный голос из темноты. — Уходи пока можешь.

— Кто вы? — мальчишка едва не заикался от страха, стоя в ступоре. Он не думал, что ему ответят. Неужели здесь действительно живёт Дьявол? А в подвале держал пленников?

— Беги, глупый мальчишка! — закричал завораживающий голос и отчётливо раздался звон цепей. Испуганный Сантьяго развернулся и побежал прочь. Он нёсся казалось быстрее ветра. Не помнил, как преодолел ступени, как выбрался из хитросплетения коридоров и выскочил за дверь. Замок вновь завыл. Отчаяннее и разъярённее, чем раньше. Подгоняемый этими звуками юноша вырвался за калитку. Лишь оказавшись в своей комнатке в доме бабушки Сантьяго будто очнулся от наваждения.

— Там кто-то есть, — потрясённо произнёс мальчишка. — Внизу. Там кто-то есть!

— Что ты там бормочешь? — в проёме появилась сморщенная старушка, хмуря свои выбеленные старостью брови. — Не ходи больше к этому проклятому особняку. Беду накликаешь.

— Да ладно, — отмахнулся парнишка, даже не слушая причитания Франчески. Мыслями он был уже в завтрашнем дне. В следующий раз он придёт подготовленный. Где-то был его новенький фонарик, которым от него откупился отец прямо перед отъездом. Такого не было ещё ни у кого из его знакомых, а в деревенской глуши и вовсе он был чудом. Сантьяго редко его использовал. Батарейки найти было трудно, да и стоили они достаточно дорого. Но ради встречи с женщиной из подвала, а в том, что пленница из подвала была девушкой, юноша даже не сомневался, он был готов прихватить своё электронное чудо.

Заметив, что внук её не слушает, Франческа лишь покачала головой и похромала по своим делам. Она устала от вечных выкрутасов мальчишки. Пусть делает, что хочет, главное, чтобы в конце концов живой остался.

***

Сантьяго под покровом ночи, освещая путь фонариком пробирался в особняк. В этот раз он подготовился основательно, прихватив с собой рюкзак с полезными мелочами, теплый пиджак и спички, если батарейки в фонаре сядут. Вламываться в воющий особняк во второй раз было не так страшно, да и осознав, что там, в подвале, закована женщина — какой юноша с бьющими гормонами устоит?! Вот и Сантьяго не стерпел. Дождался пока бабушка уснёт и сбежал, выбравшись из окна.

— Эй, — тихо позвал парнишка, прислушиваясь к малейшему шороху. Всё внутри содрогалось от страха. А вдруг Дьявол всё же вернулся? Но ведь тогда с ним должны были явиться и слуги, — мысленно говорил с собой мальчишка. Как правитель Ада и без слуг? Да и особняк должен был преобразиться. Не мог же остаться таким как есть сейчас? Какой-то совсем неправильный Дьявол был бы.

Осторожно переступая прогнившие доски, юноша спустился к заветной двери. Руки дрожали, когда он толкнул тяжёлую дверь, свет фонарика выплясывал, мечась по стенам. Сантьяго перевёл дух, смахнул с влажного лба каштановые, чуть выгоревшие кудри.

— Эй, вы здесь? — дрожи в голосе скрыть не удалось. Парнишка сглотнул сухим горлом, ощущая, как подкашиваются от страха ноги. Особенно когда луч света выхватил тонкую фигурку, обмотанную цепями. Мальчишка застыл, вытаращив глаза на девушку. Когда он говорил с темнотой было легче, а теперь перед ним было живое доказательство существования если не Дьявола, то сумасшедшего, что держал в своём подвале девушку.

Она дрогнула, пошевелилась в цепях. Длинные тёмные волосы скользнули по плечам, цепи зазвенели. И Сантьяго услышал самый прекрасный голос, который ему когда-либо доводилось слышать. Наверное, так говорят ангелы — невольно подумал юноша.

— Уходи отсюда, ребёнок. Уходи пока можешь, — несмотря на обречённость, звучавшую в голосе, он был невероятен. Люди не могли так говорить.

— Вам нужна помощь, — робея прошептал мальчишка, делая шажок вперёд. — Я хочу помочь.

Девушка в цепях вскинула голову, заставив Сантьяго с тоненьким визгом шлёпнуться на попу, проломив собой пару прогнивших досок. Не смотря на тёмные круги под глазами, неестественную бледность и буквально чёрные глаза, что нельзя было различить радужки, пленница была прекрасна. Её алые губы искривились будто от боли, между изящными бровями пролегла морщинка.

— Мне не нужна помощь. Беги отсюда, — прорычало создание небывалой красоты. Юноша не смел дышать, таращась на неё. Он был бы рад даже если бы она на него кричала.

— Н-но, — заблеял ребёнок. — С людьми так нельзя...

— А кто тебе сказал, что я человек? — криво усмехнулась Каталея, чуть запрокинув голову назад, наблюдая за подростком цепким, голодным взглядом. Она не ела слишком давно, чтобы спокойно реагировать на биение живого сердца и шум так сладко пахнущей крови. Горло сдавило, будто она задыхалась. Зубы ныли. В эту секунду Каталея была готова отречься от всего, чему её учил Карлайл. Только бы избавиться от цепей и вгрызться в тонкую шейку. Было бы так просто заломить тельце этого мальчишки. За время пребывания в подвале дома Феликса она почти потеряла свою человечность, став больше оголодавшим животным.

— Вы ангел, да? — трепетно спросил Сантьяго, дрожащими руками прижимая к себе фонарик. Каталея хрипло расхохоталась, прикрыв глаза.

— Наивное дитя. Ангелов нет на этой земле, — проскрипела Лея, смежая веки, лишь бы не видеть, как часто бьётся пульс. Мысленно вампирша повторяла снова и снова — она не животное. Она выше голода. Но мыслить становилось всё труднее. А ребёнок как назло подполз ближе, не замечая, как ранит руки о дощатый пол.

— Но вам нужно помочь. Так нельзя, — сипел мальчишка, подкрадываясь ближе. Будь у Каталеи силы, вышвырнула бы назойливого человечка из дома. Но сил у неё не было, а голод душил. — Я сейчас. Вот тут цепи уже надорвались. Ещё немного, и я вас освобожу, — запыхтел Сантьяго осторожно расцепляя звенья, помогая себе всем что попадалось под руки. Захваченный своей идеей «спасти принцессу» он даже не заметил, как рычание, доносящееся из горла женщины становилось всё громче, а она склонялась всё ниже, глубоко втягивая запахи, глядя на него бешеным, голодным взглядом. Мальчишка был всего на волоске от смерти — мучительной, страшной и непреклонной.

Ощутив, как ослабли цепи, Каталея зашевелилась. Кто бы знал, что колдовство ведьмы мог разрушить простой мальчишка с помощью своей крови и ржавых инструментов. Злорадное ликование поднялось в груди вампирши. Ещё немного, и она будет на свободе. И Феликсу больше не удержать её. Никто больше не сможет удержать её. Или же они умоются в собственной крови.

Улыбка растянула алые губы, обострив и без того точёные скулы. Увидел бы её лицо в это мгновение невинный спаситель — умчался бы прочь, вопя и рыдая. Но он не увидел и не осознал всего ужаса ситуации. Цепи зазвенели. Каталея почувствовала, нужно сделать лишь несколько движений, и она вырвется. Колдовство ослабло, его отголоски хлестнули по разуму, на мгновение отрезвив. Качнув головой, Лея взглянула на вихрастую макушку ребёнка.

— Беги, — зарычала на него вампирша. — Немедленно!

Испуганный подросток отскочил назад, ошалело вытаращившись на то как женщина дёрнулась в своих оковах, оскалила зубы с удлинёнными клыками. Тёмный взгляд мазнул по нему, и мальчишка вскочив на ноги побежал. Он слышал, как позади раздался нечеловеческий вопль, загрохотали цепи и казалось затряслись сами стены. Запоздало Сантьяго подумал, не была ли женщина в подвале тем самым Дьяволом? Может быть прямо сейчас он выпустил на землю Зло? Но ничего поделать не мог. Лишь бежать без оглядки.

***

Каталея смутно помнила то время, как только вырвалась из подвала Феликса. Чёртов вампир в своей одержимости дошёл до абсурда, заковав её в цепи, заговорённые ведьмой. Держал её без крови. Добиваясь лишь одного — согласия остаться с ним. Отдаться и душой, и телом. Он требовал того, что она просто не была в состоянии дать. Она всегда принадлежала лишь одному мужчине.

В себя пришла девушка сидящей в каком-то доме. Вся её одежда была в крови, а пол вокруг усеивали тела. Полностью обескровленные, сломанные, будто куклы. Это было страшное зрелище, дикое. Каталея не могла поверить, что всё это сотворила она. Но глядя на свои руки, перемазанные в крови, была вынуждена признать, что голодовка, устроенная ей Феликсом, не прошла бесследно. Она одичала, забыла всё, чему её учил Карлайл. Стала животным. В то мгновение Лея мечтала о смерти. Наверное, подалась бы к Вольтури, чтобы её уничтожили. Но заметила, как в её юбку вцепился мальчишка. Не тот, что вытащил её из подвала. Каталея смутно помнила, что бросила его тельце где-то возле особняка. Он стал первой жертвой. Этот мальчишка был совсем другим. Худой как щепка, нескладный и измученный. На его детском лице вампирша заметила побои. И их нанесла не она. Хищнику нет надобности «играть» с жертвой, когда он голоден. А вот люди прошлись по ребёнку основательно. Приглядываясь, Каталея отметила и неправильно сросшиеся кости правой руки, и следы от удушения на шее. Подцепив острый подбородок, она запрокинула голову ребёнка. Багровый синяк расплылся на левой стороне лица, нос был искривлён, а губы разбиты. Однако мальчишка смотрел на неё без страха. В его странных красных глазах она увидела благодарность и слепое обожание.

— Как тебя зовут? — спросила Каталея, пропуская сквозь окровавленные пальцы белоснежные волосы, пачкая их в алый. Мальчик приник к ней, как котёнок, ласкающийся к руке хозяйки.

— Они не дали мне имя. Обычно называли поганкой или ещё похуже, — мальчик на мгновение потупил взгляд, но вновь уставился в лицо Каталеи, преданным взглядом щенка.

— Я буду звать тебя Карлайл, — произнесла вампирша. Что именно подвигло её оставить мальчишку, дать ему имя любимого мужчины — Каталея не знала. Может быть потому что он смотрел на неё также, как отец. А может быть потому что ощутила ответственность за его жизнь. — Меня можешь звать Лея. А теперь идём. Нужно убираться отсюда. И тебя подлечить.

— Хорошо, — безропотно согласился мальчик неловко поднимаясь на ноги. Вампирша заметила, как он скривился от боли. Она надеялась, что те, кто причинил столько боли этому малышу, всё же умерли от её рук. Медленно и мучительно.

Осторожно подняв ребёнка, Каталея устремилась прочь, не скрывая своей нереальной скорости. Она думала, что белоснежный малыш Карлайл закричит в испуге, но он лишь радостно закряхтел, прижимаясь здоровой щекой к её груди.

Впереди была долгая, счастливая жизнь. Малыш был в этом уверен.