Глава 16.
Тёплые солнечные лучи ласкали бледную кожу, играя бликами свечения на поверхностях небольшой квартирки, что сняли для себя Каталея и Эдвард. Вампирша стояла у балкона, спрятавшись за тонкими тюлями, прикрыв глаза наслаждалась солнечными ваннами. На ней была лишь полупрозрачная сорочка сквозь которую было прекрасно видно стройное тело. Волосы мягкими тёмными волнами струились по плечам и спине. Эдвард любовался ей как произведением искусства. В первый раз увидев в подобном обличии сестру он ужасно стеснялся и отводил глаза, бормоча что-то смущённое. Каталея лишь заливисто смеялась над ним, лукаво улыбаясь алыми губами. Постепенно вампир привык и наблюдал за своей спутницей с эстетическим удовольствием, теша себя тем, что Каталея конечно обнажена, но не до конца ведь. А Карлайлу они ничего не расскажут. Создатель с кулаками конечно не полезет. Но всё бывает в первый раз.
С их отъезда прошло несколько месяцев. И если Эдвард уговаривал сестру путешествовать по родным просторам Нового Света, то Каталею несло в Италию. В её мыслях иногда проскальзывали чужие имена и странная ностальгия. Но в Вольтерру вампиры не сунулись, хотя юный Каллен и считал, что сестра первым делом потащит его именно туда. Но вместо этого она уговорила его на поездку в Венецию, о которой грезила долгое время.
— Лея, — мягко произнёс вампир. — Тебя могут увидеть.
Девушка фыркнула, но отошла от балкона. Грациозным движением она накинула на плечи атласный халат и опустилась в мягкое кресло. Она едва не мурлыкала под нос от удовольствия. Возможно впервые за последние месяцы она не чувствовала боли, причиняемой мыслями об отце. В её голове была тишина и покой. В крови пузырилось счастье, которое она казалось уже разучилась чувствовать. Каталея замурлыкала себе под нос незатейливую мелодию, прикрыв глаза. Эдвард с удовольствием наблюдал за ней поверх книги. Перемены в настроении сестры его несомненно радовали. Он не загадывал по поводу скоро возвращения к семье. По правде, ему самому не хотелось. Но путешествовать вместе с постоянно накручивающей себя Каталей, при учёте что вампиры не спят, было тяжело. Иногда он жалел, что девушка не такая эмоциональная. Разгромила бы несколько комнат, покричала и может быть ей бы полегчало. А не все эти тяжёлые мысли в глубине сознания. Бесконечный диалог самой с собой вымотал не только Лею, но и Эдварда. Именно в это время он начал жалеть о своей способности.
— Ты же помнишь, что сегодня мы идём на приём к Летиции? — произнесла вампирша, приоткрыв глаза. Каллен младший усмехнулся, со стуком захлопнув книгу.
— Ты не даёшь мне об этом забыть с тех пор как она нас пригласила, — его собственные глаза с недавних пор тоже приобрели слабый янтарный свет. Алые всполохи всё ещё присутствовали, но Каталея обещала, что ещё несколько приёмов крови животных, и они совсем исчезнут. Главное не сорваться. Как это было в самом начале их пути. Пока за ними присматривал Карлайл, Эдвард исправно соблюдал диету, но почуяв свободу ушёл в разнос, как обычно бывает с молодыми людьми, вырвавшимися из-под опеки родителей. Каталея с ума сходила не в силах остановить брата. Даже несколько раз думала вернуться, чтобы отец обуздал жажду Эдварда. Но тот сам остановился. Будто однажды, в одно мгновение что-то в нём щёлкнуло. С охоты он вернулся сам не свой. Весь в крови, неестественно бледный с выпученными алыми глазами. Всё шептал, что он монстр без души. В ту ночь они подрались, круша стены крохотной, заброшенной церквушки. А после Каталея обнимала его, застыв вместе с братом. Может быть они бы так и замерли в годах, вцепившись друг в друга, со временем превратившись в мраморные изваяния. Но этого не произошло, чему оба вампира были рады.
— Ох, Эдвард. Будет же настоящий маскарад! Как ты можешь не трепетать от одной мысли о таком грандиозном событии. Да ещё здесь, в Венеции. Ах, как жаль, что пока запрещены массовые гуляния. Мне рассказывали, что раньше это были великолепные шествия. Повсюду звучала музыка, люди в костюмах наводняли каналы города, — мечтательно произнесла Лея, покачивая изящной ножкой.
— Я думаю однажды всё встанет на свои места. Карнавалы вновь наполнят город огнями. И мы с тобой обязательно на них побываем, — Эдвард улыбнулся сестре. Он протянул ей руку, и девушка тут же оказалась в его объятиях. Хрупкая и маленькая, она трогательно свернулась на его груди, положив голову на плечо. Их пальцы переплелись, сияя отблесками драгоценных камней на коже.
— В этом и есть вся прелесть жизни вампира. Мы можем увидеть, что будет через века.
— И это же наше проклятие, — тихо прошептал вампир в тёмные волосы сестры. Каталея прикрыла глаза. Отчасти она была согласна с ним. Вечность для вампира, чьи чувства никогда не будут разделены... Девушка постаралась отогнать от себя тяжёлые мысли, чуть крепче сжимая руку Эдварда.
— Мы справимся, — произнесла она. — Пока мы есть друг у друга. Мы справимся.
— Конечно, — тихо отозвался Эдвард, глядя в окно, где переливалась в лучах солнца вода и звучала музыка пробуждающихся ото сна домов. Отчасти он был даже рад, что они покинули Карлайла и Эсми. Возможно он бы увидел этот город и его красоту, но гораздо позже. Также разделил бы мгновения покоя с семьёй. Но всё это было бы не то и не так. Эдвард был рад, что новый мир ему показывала именно сестра. И вместе с ним пробуждалась от своих печалей.
***
За роялем сидела Антуанетта Лоран. Её тонкие пальцы порхали над клавишами, оставляя алые следы, которые девушка спешно смахивала. Даже чёрные бархатные перчатки не могли скрыть язвы на её руках. Особенно от нюха и взгляда вампиров. Каталея мысленно скривилась. После этого вечера будет новая вспышка оспы, учитывая какой любвеобильной была Антуанетта. Мужчины были падки на её пышные каштановые кудри и тонкие черты лица. Хотя на вкус вампирши девушка была откровенно говоря дурновата. И в плане внешности с лошадиным вытянутым лицом, и в плане вкуса — бордовое платье ей совершенно не шло. Пышные юбки перекрутились, небольшие груди даже утянутые корсетом не приподнялись, а, как шутили местные повесы, утекли в панталоны, да и кожа приобрела болезненный желтоватый цвет. Но несмотря на это вокруг неё всегда было много мужчин, возможно из-за легкодоступности. Старшая дочь четы Лоран давно перешла порог возраста завидной невесты.
Эдвард оставил сестру в кругу девиц и поклонников, а сам устроился в кресле со старшими гостями вечера. Над ними клубился дым сигар, и вампир тоже делал вид, что курит, лениво поддерживая разговор. Однако пристальный взгляд не покидал тонкого стана сестрицы. Он чувствовал себя ответственным за неё, к тому же подсознательно не желал видеть подле неё кого-то кроме Карлайла. Всех ухажёров сестры он интеллигентно, но непреклонно отваживал.
— Ваша сестра сегодня особенно прелестна, — хмыкнул один из богатых господ, также жадно наблюдая за девушкой. Она отвела маску от лица, хитро щуря глаза в ответ на реплику одного из молодых повес, что пытался за ней ухлёстывать. Девушка рядом негодующе фыркнула и тоже сняла маску. Примеру главной красавицы этого вечера последовали и другие девушки, но Каталея вновь скрыла лицо за белым улыбающимся ликом, обрамлённым перьями. Она дразнила всех вокруг, позволяя лишь на мгновение полюбоваться своей красотой и вновь пряча её. Юноши так и вились вокруг, уговаривая вновь и вновь показать прекрасное личико. Каталея в ответ звонко смеялась и легко ускользала, буквально пританцовывая скользя по залу. Эдвард удовлетворённо хмыкнул. Если сестру радовала игра с людьми, что ж он был не против. Всё лучше, чем её хандра.
— Этот вечер радует нас многими красавицами, — прогудел Рикардо. В этой компании он импонировал Эдварду больше всех, но только до этой фразы. Не нужно было быть особо умным чтобы понять на что намекал мужчина. Его дочь вошла в брачный возраст, и он мечтал хорошо её пристроить. Каллен был прекрасной партией. Хорошо воспитанный, при деньгах, имеет недвижимость в Новом Свете и очаровательную сестру, к которой породнившись можно будет получить практически неограниченный доступ. Все знали, что в Венеции молодые люди проездом и скоро должны будут вернуться в лоно семьи. Каждый из присутствующих хотел бы открыть для себя путь в Новый Свет.
Эдвард нахмурился, от матримониальных планов в мыслях присутствующих начинала пухнуть голова. Он всего на мгновение отвлёкся, чтобы сказать пару ласковых, а когда вновь окинул взглядом зал — Каталеи уже не было. Вампир едва удержал себя от того чтобы вскочить и убежать на её поиски. Он напряжённо шарил взглядом по веселящимся людям, вслушивался в гомон мыслей.
«Феликс» — раздался мысленный шёпот с придыханием. Эдвард напряжённо застыл, не вслушиваясь в лепет людей. Две дамы как раз остановились напротив него, закрыв обзор своими пышными юбками. Вампир раздражённо заскрипел челюстью и поднялся с удобного кресла. Девушки восторженно пища сделали шаг вперёд, желая с двух сторон подхватить молодого человека под руки, но тот с грацией зверя ускользнул от них и не прощаясь устремился в гомонящую толпу. Девушки обижено вспыхнули, попытались последовать за Калленом, но быстро потеряли его среди гостей.
«Каталея» — чужой, грубый голос резанул мысленный слух вампира. Эдвард застыл на месте, укрывшись в тени портьер. Мужчина в костюме чумного доктора, замер во мраке ночи. Его пугающая маска с огромным чёрным клювом внушала панический ужас. Цилиндр украшал голову, делая мужчину выше и солиднее. Длинная мантия поверх сюртука не могла скрыть широкоплечей фигуры. Трость с металлическим набалдашником тихо стукнула по каменному полу, заставляя окружающих вздрогнуть и инстинктивно скрыть от внимательного, холодного взгляда. Эдварду не составило труда различить отблеск багрово-алых глаз. Мужчина в костюме чумного доктора несомненно был вампиром, не чурающимся полакомиться людьми. И Каталея в своём белоснежном платье спешила ему навстречу.
— Феликс, — выдохнула вампирша, на мгновение замерев напротив мужчины. Он вытянул руку в перчатке, и девушка больше не раздумывая впорхнула в его объятия, будто только так и делала долгие годы до этой встречи. Эдвард был потрясён и ошарашен происходящим. Тот сумбур в мыслях сестры и невысказанная нежность в мыслях неизвестного вампира сбивали столку. Каллен хотел прервать их тесные объятия, когда чужак запахнул тёмную мантию за спиной Каталеи, скрывая её от всех вокруг. Но не посмел, когда услышал надломленный, поражённый голос сестры:
— Я не думала, что мы встретимся когда-нибудь. Тебя послали меня убить?
— Нет, — шепнул вампир. Он снял пугающую маску, явив безупречный бессмертный лик. — Я был здесь проездом, увидел тебя и не смог уйти.
Каталея задрожала в его объятиях. Она была избалована признаниями в любви, но никогда это не было настолько животрепещуще, как то, что шептал ей Феликс. Она буквально ощущала его трепет перед ней. Ещё тогда, в прошлом, неопытная и пугливая она помнила с какой страстью и безумием он на неё смотрел. А теперь его жажда казалось возросла, но и сам вампир стал сдержаннее, трепетней в отношении возлюбленной. С сожалением Каталаея подумала, насколько бы проще было жить, если бы её сердце полюбило Феликса. Она бы последовала за ним из отчего дома, отреклась бы от крови животных и вечность провела бы в страстных объятиях палача Вольтури.
Эдварда будто ударили. Его повело от осознания, что сестра жалела о чувствах, что испытывала. Она рассказывала ему о вечной, безумной любви вампиров. Всё повторяла, что если встретит свою судьбу не сможет быть счастлив без неё и не важно человек это, вампир, старик или ребёнок. Судьба поманит, и ты побежишь следом за ней. Так было с Каталеей, следующей за Карлайлом, и так было с Феликсом, живущим воспоминаниями о кратких мгновениях с Каллен. Молодой вампир тряхнул головой. Он почти шагнул в свет, нарушая уединение пары, как услышал в голове тихий, молящий голос сестры.
«Отпусти меня, Эд. Позволь забыться. Хотя бы на мгновение. Отпусти.»
И он покорился. Отступил, а после и вовсе растворился в веселящейся толпе, терзаемый дурными предчувствиями. Он не знал, но догадывался что последующие десятилетия проведёт в одиночестве. Однажды ему придётся вернуться домой, но приедет он без Каталеи.