1
Воздух в клубе был пропитан густым ароматом дорогих духов, алкоголя и пота. Оглушительный бит басов отзывался в груди, сливаясь с бешеным ритмом сердца Селин. Стены, обтянутые чёрным бархатом, поглощали свет кроваво-красных неоновых ламп, создавая иллюзию бесконечного пространства.
Селин запрокинула голову, чувствуя, как распущенные каштановые волосы скользят по обнажённым плечам. Цветные пряди — синие и розовые — мерцали в такт движениям, сливаясь с мерцанием стробоскопов.
— Лис, ты где? — её голос потонул в рёве музыки.
Ответа не последовало. Подруга исчезла, как обычно, уведённая каким-то улыбчивым типом в тёмном углу. Селин скривила губы и потянулась за последним глотком коктейля. Лёд уже растаял, разбавив сладкую смесь рома и граната до безвкусицы.
— Всё, конец деньгам.
Она швырнула соломинку в бокал и огляделась. Основной зал клуба «Nocturne» был переполнен — тела, слипшиеся в танце, блеск страз на влажной коже, смех, слишком громкий, слишком натянутый. Но веселье здесь казалось фальшивым, словно маской, скрывающей что-то тёмное.
Селин потянулась на цыпочках, пытаясь разглядеть подругу в толпе. Внезапно её взгляд зацепился за узкую дверь в дальнем углу, почти скрытую тяжёлым бархатным занавесом.
-VIP-зона?
Любопытство пересилило.
Она протиснулась между танцующими парами, ощущая на себе чужие взгляды — оценивающие, голодные. Но ей было всё равно.
Занавес скользнул по её плечу, холодный и шелковистый, как прикосновение призрака. За ним — длинный коридор, освещённый тусклыми лампами в виде старинных канделябров. Стены здесь были обиты тёмным деревом, а под ногами — ковёр, глушивший шаги.
Селин медленно шла вперёд, проводя пальцами по стене.
-Богато, — мелькнула мысль.
Двери кабинок были полуоткрыты, пропуская обрывки разговоров, смех, иногда — стон. Она заглядывала внутрь — пусто, пусто, вот парочка в страстных объятиях.
И последняя дверь.
Приоткрыта.
Оттуда не доносилось ни звука.
Селин толкнула её кончиками пальцев.
Дверь бесшумно подалась.
И мир остановился.
Он стоял в центре кабинки, высокий, почти касающийся головой низкого потолка. Его длинные, невероятно длинные волосы — чёрные, как смоль, как ночь без звёзд — струились по спине, почти касаясь пола. Они переливались в тусклом свете, словно живая ткань, сотканная из теней.
Он был одет в чёрный костюм классического покроя, облегающий его стройную фигуру. Бледная кожа казалась фарфоровой на фоне тёмной ткани, а острые скулы бросали резкие тени.
Но более всего Селин поразило выражение его глаз.
Они были бездонными, как два осколка ночного неба, лишённые звёзд. Они приковали её к месту. Он не двигался, не дышал, просто смотрел.
И вдруг Селин заметила её — бледную, почти прозрачную девушку, тело которой безвольно обвисало в его объятиях, как у тряпичной куклы. Голова её была запрокинута назад, обнажая шею и две маленькие аккуратные ранки, из которых тонкой струйкой стекала алая кровь.
Капля, ещё одна. Они падали на чёрный костюм вампира, исчезая в ткани без следа.
Селин почувствовала, как по спине пробежал ледяной пот.
Бежать!
Но ноги не слушались.
Он медленно поднял голову, и его губы, красивые, почти женственные, растянулись в улыбке. Алая капля дрожала на нижней губе.
— Ты не должна была этого видеть, — прошептал он. Его голос был медовым, тёплым, но в нём сквозила угроза.
Селин рванулась назад, ударившись плечом о косяк. Боль пронзила тело, но она даже не вскрикнула.
Бежать!
Она развернулась и бросилась в коридор. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку. За спиной — тишина.
И вдруг холод. Он появился из ниоткуда, перегородив путь. Его пальцы впились ей в плечи, а тело прижало к стене с такой силой, что у неё перехватило дыхание.
— Ты видела слишком много, — прошептал он. Его дыхание было ледяным на её щеке.
Селин попыталась закричать, но он прижал ладонь к её рту.
— Тссс... — произнёс он.
Его глаза вспыхнули алым.
И мир погас.
Тьма. Густая, непроглядная, словно чёрный бархат, обволакивала сознание Селин. Постепенно к ней начали возвращаться ощущения — сначала далёкий гул в ушах, потом холодная поверхность под спиной, наконец, резкий, металлический запах крови, ворвавшийся в ноздри.
Она застонала, пытаясь открыть глаза. Веки казались неподъёмными, словно свинцовыми. Когда ей наконец удалось приподнять ресницы, перед взором поплыли размытые пятна, постепенно складывающиеся в знакомые очертания.
Кабинка. Та самая, проклятая кабинка в ночном клубе.
На кожаном диване, в неестественной позе, словно сломанная кукла, лежала та самая девушка. Её бледное лицо с полуоткрытыми глазами, застывшими в последнем удивлении, было обращено к потолку.
-Шея. О боже, шея!
Два аккуратных прокола, окружённые багровыми подтёками, выглядели на фоне фарфоровой кожи особенно кощунственно.
Селин резко села, и мир на мгновение поплыл перед глазами. Голова раскалывалась от адской боли, а во рту стоял противный медный привкус. Она инстинктивно потянулась к двери, но холодная металлическая ручка не поддавалась.
-Заперто — прошептали её пересохшие губы.
Сердце бешено колотилось, угрожая выпрыгнуть из груди. В горле пересохло, а ладони стали липкими от холодного пота.
Именно в этот момент за дверью раздались шаги — лёгкие, почти бесшумные, но её обострившийся слух уловил их. Затем голоса:
— Опять проблемы? — прозвучал насмешливый, бархатистый голос, в котором звенела едва уловимая ирония. — Ты становишься предсказуем, братец.
— Замолчи, Адриан, — ответил второй голос, тот самый, что звучал у неё в ушах перед тем, как мир погрузился во тьму.
Дверь распахнулась, и в проёме возникли две фигуры, столь непохожие друг на друга, что их родство казалось невозможным.
Дамиан стоял ближе, его высокий, под два метра рост заставлял слегка склонить голову, чтобы не задеть дверной косяк. Его чёрные, словно вороново крыло, волосы, которые раньше свободно струились по спине, теперь были собраны в низкий хвост, подчёркивая резкие черты лица. Но больше всего пугали глаза — тёмные, бездонные, лишённые всякого человеческого тепла.
А за его плечом, облокотившись о дверной косяк с непринуждённой грацией, стоял его полная противоположность.
Если Дамиан был воплощением классической, почти пугающей красоты, то его брат выглядел современно и дерзко. Его белоснежные волосы, отливающие платиновым блеском, были небрежно собраны в высокий хвост, оставляя открытым высокий лоб и изящную линию скул. Глаза — невероятно яркие, цвета ледниковой воды — смотрели на мир с вечной насмешкой. Обтягивающая чёрная рубашка из тончайшего шёлка подчёркивала стройную фигуру, а кожаные штаны, сидевшие как влитые, завершали образ. На его тонких пальцах поблёскивали массивные кольца, а на запястье красовались дорогие часы, стоившие, вероятно, как хорошая машина.
— О, а это кто у нас тут? — Адриан приподнял бровь, рассматривая Селин с явным интересом. Он сделал шаг вперёд, и его движения были настолько плавными, что казалось, будто он не идёт, а скользит над полом.
— Свидетельница, — процедил Дамиан сквозь зубы, даже не удостоив брата взглядом.
— И ты просто запер её здесь? С трупом? — Адриан покачал головой, и в его голосе зазвучала театральная скорбь. — Чувство стиля у тебя, братец, просто убийственное. Буквально.
Дамиан резко обернулся к нему, и в воздухе будто повеяло грозой.
— Мы должны были уйти час назад, — произнёс он.
— Да, но твой «ужин» задержал нас, — Адриан небрежно махнул рукой в сторону мёртвой девушки, и его лицо исказилось в гримасе отвращения. — Неужели нельзя было выбрать кого-нибудь менее приметного?
Селин почувствовала, как по спине пробежал холодок, а желудок сжался в комок.
— Забери её с собой, — неожиданно сказал Адриан, нарушая тягостное молчание.
Дамиан медленно повернулся к нему.
— Что?
— Сейчас не до неё. Разберёшься позже.
Братья замерли, словно ведя немую дуэль взглядами. В воздухе между ними будто пробежали электрические разряды. Наконец Дамиан резко выдохнул и шагнул к Селин.
Она инстинктивно вжалась в стену, но его длинные пальцы с мёртвой хваткой впились в её запястье.
— Не двигайся. Не кричи. Иначе умрёшь, — его голос звучал тихо, но в нём слышалась стальная угроза.
Селин кивнула, слишком напуганная, чтобы ослушаться. Её кожа под его прикосновением стала ледяной, словно мороз проник прямо в вены.
Когда сознание вернулось к ней, первое, что она ощутила, — невероятную мягкость кожи под собой. Селин медленно открыла глаза и поняла, что лежит на заднем сиденье роскошного автомобиля.
Чёрный, как ночь, с тонированными стёклами и салоном, отделанным кожей цвета воронова крыла. В воздухе витал тонкий аромат кожи, дорогого дерева и чего-то ещё, чего-то древнего, что невозможно было определить.
Перед ней, за тонкой звуконепроницаемой перегородкой, сидели двое. Дамиан за рулём — его длинные пальцы с безупречно подстриженными ногтями лежали на руле с непринуждённой грацией. Даже в полумраке салона его профиль выглядел высеченным из мрамора — высокий лоб, прямой нос, резко очерченные губы.
Адриан развалился на пассажирском сиденье, поигрывая кольцом на пальце. Его платиновые волосы переливались в свете уличных фонарей, мелькавших за окном.
-Я же говорил, что он тебя бросит, - ворчал Дамиан, резко переключая передачу. Машина взревела, как разъярённый зверь.
- Закрой рот, - сквозь зубы процедил Адриан, листая что-то на своём дорогом смартфоне. На экране мелькали фотографии какого-то темноволосого юноши с печальными глазами.
- Нет, серьёзно, ты мог бы хотя бы предупредить меня, что у тебя новый 'питомец'! - Адриан повернулся к брату, и в его голубых глазах танцевали чёртики.
Селин видела, как пальцы Дамиана сжали руль так, что кожа затрещала.
- Она не питомец. Она - проблема.
- Ага, и ты везёшь её к себе домой. Логично, - Адриан скрестил руки на груди. - Особенно учитывая, что нам сейчас нужно разбираться с.
Дамиан резко ударил по тормозам. Машина взвыла, остановившись посреди пустынной улицы. В салоне повисла гробовая тишина.
- Она ничего не должна слышать, - прошипел Дамиан, и в его глазах вспыхнул красноватый отблеск.
Адриан лишь вздохнул и откинулся на сиденье.
- Как скажешь, братец. Но напоминаю - у нас есть всего три часа до рассвета.
Дамиан ничего не ответил, лишь снова тронул машину с места. Его взгляд на секунду встретился с Селин в зеркале заднего вида - и в нём читалась холодная ярость, смешанная с чем-то ещё, с чем-то, что заставило её сердце бешено заколотиться.
Сознание возвращалось медленно, подобно приливу, накатывающему на берег. Сначала Селин ощутила невероятную мягкость под собой — она лежала на чём-то, напоминавшем облако. Затем до неё донёсся лёгкий аромат древесины, ладана и чего-то неуловимого, древнего и таинственного.
Она открыла глаза и сразу же осознала три вещи:
Это не её комната.
Она лежит на диване, который стоит дороже, чем вся её квартира.
На неё смотрят.
Резко приподнявшись, Селин тут же схватилась за голову — мир поплыл перед глазами, а в висках застучал адский молот. Когда круги перед глазами рассеялись, она увидела его.
Он сидел напротив в кресле из чёрной кожи, закинув ногу на ногу. Его длинные волосы теперь были полностью распущены и струились по плечам и спинке кресла, словно живая чёрная река. На нём был тёмно-бордовый шёлковый халат, распахнутый настолько, что открывал гладкую, словно выточенную из мрамора, грудь. В одной руке он держал хрустальный бокал с густой красной жидкостью, которую Селин боялась даже идентифицировать.
Комната вокруг была воплощением роскоши — высокие потолки с лепниной, огромные окна от пола до потолка, сквозь которые лился лунный свет, антикварная мебель, которая явно видела не один век. На стенах — картины в тяжёлых рамах, изображающие пейзажи, которые, казалось, менялись при смене угла зрения.
Селин открыла рот, чтобы закричать.
— Если ты издашь хоть один звук, — голос Дамиана был тихим, но в нём звучала стальная угроза, — я выброшу тебя в окно. И поверь мне, мы находимся достаточно высоко, чтобы это стало твоим последним полётом.
Его слова подействовали как ушат ледяной воды. Селин сглотнула ком в горле, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Она попыталась отползти, но спиной упёрлась в мягкую спинку дивана.
Дамиан медленно поднялся с кресла, и его движения были настолько плавными, что казались неестественными. Он подошёл к ней, и его волосы скользнули по её оголённым ногам, оставляя за собой ледяные мурашки. Селин задрожала, но не от холода — от страха, который сковывал всё её тело.
Он наклонился, и его холодные пальцы коснулись её подбородка, заставляя поднять голову. Его глаза — эти бездонные чёрные пучины — изучали её лицо с холодным любопытством.
— Я собирался убить тебя, — прошептал он, и его дыхание пахло медью и чем-то древним, как сама смерть. — Но мой глупый брат отвлёк меня, и вся моя ярость нашла другой выход. Его большой палец медленно стёр слезу, скатившуюся по её щеке. Прикосновение было ледяным. — Теперь я передумал. Но это не значит, что ты в безопасности.
Селин почувствовала, как ещё одна слеза катится по щеке. Она хотела кричать, звать на помощь, но горло было сжато таким страхом, что даже дыхание давалось с трудом.
Дамиан выпрямился, его халат распахнулся, открывая идеальное тело на секунду дольше, чем нужно.
— Теперь вопрос — что мне с тобой делать?
Его губы растянулись в улыбке, обнажив белые, слишком острые клыки.