Глава 1: Первая Кровь Запаха**
**
Адреналин еще пульсировал в висках, смешиваясь с тупой болью в ребрах и резью от ссадин на руках. Феликс моргнул, пытаясь сфокусироваться на белом потолке. Стерильный запах больницы, антисептика и чего-то металлического въелся в ноздри. Он помнил визг тормозов, удар, похожий на удар огромного кулака, и темноту. А потом – эту странную, почти неестественную легкость, когда он выбрался из исковерканной машины *сам*, отделался лишь ушибами и глубоким шоком. Чудо, говорили все. Феликс чувствовал себя скорее выброшенным на берег после шторма – целым, но совершенно разбитым и потерянным.
Дверь палаты открылась без стука. Феликс вздрогнул, повернув голову. В проеме стоял человек.
Не просто врач. **Он**.
Высокий, безупречный в белом халате, наброшенном на темный дорогой костюм. Черные волосы, идеально уложенные, подчеркивали белизну кожи и резкость скул. Глаза… Феликс не сразу смог определить их цвет в полумраке палаты, но они казались глубокими, почти черными, и притягивали взгляд с гипнотической силой. Врач двигался бесшумно, с грацией большого хищника, изучающего территорию. На груди – бейдж: «Доктор Кристофер Бан. Старший ординатор».
– Феликс? – Голос был низким, бархатистым, идеально поставленным. В нем не было привычной врачам нарочитой теплоты, только спокойная, ледяная уверенность. – Меня зовут доктор Бан. Я буду вести ваш случай.
Феликс кивнул, не в силах выдавить ни слова. Вдруг по спине пробежал холодок, не связанный с больничным воздухом. Что-то было… *не так*. В этом враче. В его абсолютной, почти пугающей собранности. В том, как его взгляд скользнул по Феликсу – не как по пациенту, а как по… объекту. Быстро, оценивающе, задерживаясь на открытых участках кожи: шее, запястье с капельницей.
Доктор Бан подошел ближе. Феликс невольно вжался в подушку. Близость этого человека была подавляющей. Он почувствовал легкий, едва уловимый аромат – что-то холодное, как зимний лес, и старое, как пыльные книги в заброшенной библиотеке. Ничего общего с больницей.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Бан, беря с тумбочки историю болезни. Его пальцы были длинными, изящными, ногти безупречно ухоженными. Но когда он перелистнул страницу, Феликсу показалось, что в них таилась нечеловеческая сила.
– Н-нормально, – прошептал Феликс, сглатывая комок в горле. – Просто… все болит. И голова кружится.
– После такой аварии – это более чем ожидаемо, – произнес Бан, его глаза снова поднялись на Феликса. Взгляд был пронзительным, будто видел не только кожу и кости, но и что-то внутри. – Рентген показал только ушибы мягких тканей и легкое сотрясение. По-настоящему вам повезло. Невероятно повезло.
В его голосе при последних словах прозвучала странная нотка – не радости, а… заинтересованности? Любопытства? Как ученого, столкнувшегося с аномалией.
Бан наклонился, чтобы осмотреть повязку на предплечье Феликса, где была самая глубокая ссадина. Его движение было плавным, но Феликс снова почувствовал тот леденящий холодок страха. Лицо врача оказалось совсем близко. Безупречно красивое, но лишенное тепла. Как мраморная маска. Феликс увидел, как зрачки Бана, казалось, расширились на мгновение, поглощая скудный свет палаты. А потом…
Потом доктор Бан сделал едва заметное движение – неглубокий, почти незаметный вдох. Его ноздри слегка дрогнули. И его застывшее выражение на долю секунды исказила тень чего-то первобытного, голодного. Быстро, как вспышка, но Феликс это *увидел*. И *почувствовал*.
В воздухе повисло невыносимое напряжение. Шум больницы за дверью отступил, остались только тиканье часов на стене и собственный учащенный стук сердца Феликса в ушах. Бум-Бум. Бум-Бум. Он чувствовал, как кровь приливает к его щекам под этим пронизывающим взглядом. Страх смешивался с каким-то необъяснимым, тревожным притяжением. Отодвинуться? Заорать? Но тело не слушалось, парализованное этой близостью.
Доктор Бан выпрямился так же плавно, как и наклонился. Тень исчезла, лицо снова стало профессионально-невозмутимым. Но в его глазах, когда они встретились с испуганными глазами Феликса, все еще тлел какой-то странный, темный огонек. Уголки его губ дрогнули в подобии успокаивающей улыбки, которая не достигла глаз.
– **"Не бойся,"** – сказал он тихо, его бархатный голос звучал почти ласково, но в нем была стальная нотка, не терпящая возражений. Он сделал шаг еще ближе к кровати, нависая над Феликсом, и его следующий шепот был таким тихим, что его можно было принять за шум в собственной голове, если бы не ледяное дыхание, коснувшееся уха Феликса: **"Ты пахнешь страхом... и чем-то невероятно сладким. Совершенно... опьяняющим."**
Феликс замер. Кровь отхлынула от лица, оставив ледяное онемение. Эти слова... они не были утешением. Это была констатация. Констатация факта, который этот человек воспринимал всеми своими чувствами. И в них звучало... *вожделение*.
Бан отступил, его лицо снова стало гладким, непроницаемым. Он поправил манжет халата.
– Отдыхайте, Феликс, – сказал он уже обычным, деловым тоном, но его взгляд, тяжелый и всезнающий, еще на мгновение задержался на шее юноши, где пульсировала жилка. – Я зайду позже. Проверим ваши показатели.
Он развернулся и вышел из палаты так же бесшумно, как и вошел. Дверь мягко закрылась.
Феликс остался один. Дрожь, наконец, прорвалась наружу, сотрясая все его тело. Он схватился за край простыни, костяшки пальцев побелели. Запах зимнего леса и старых книг все еще висел в воздухе, смешиваясь со страхом и сладковатым металлическим привкусом крови на его собственной ссадине. Его сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди.
"Не бойся. Ты пахнешь страхом... и чем-то невероятно сладким."
Слова эхом отдавались в его черепе. Это был не врач. Это было что-то другое. Что-то опасное. Что-то, что *почувствовало* его. И почувствовало... *сладким*.
Холод страха сменился новой, более глубокой и тревожной волной. Он спасся в аварии. Но теперь Феликс с ужасающей ясностью понял: его настоящее испытание только началось. И оно пришло к нему в белом халате, с бархатным голосом и глазами, полными древней, ненасытной тьмы.