Эпилог
***
Тихий вежливый врач японец медленно зачитывает список травм помертвевшей от горя европейской паре: небольшое сотрясение мозга, переохлаждение, множественные ушибы, гематомы, царапины и укусы, трещина в ребре и в лучевой кости левой руки.
— Девочке очень повезло, мистер Филдс. Пусть она и выглядит, словно ее пропустили через камнедробилку, большинство этих повреждений поверхностные. Никаких травм или повреждений внутренних органов, ни переломов, ничего опасного для жизни. Ваша дочь полностью поправится в течении двух-трех недель. Физически.
Женщина тихо плачет и прячет лицо на плече мужа. Мужчина сжимает челюсти так, что на щеках выступают пятна. Вопрос, который он обязан задать выворачивает его изнутри, словно его рвут на части раскаленными крючьями.
— Она… ее… подвергали… насилию? — выдавливает он из себя, так и не осмелившись произнести вслух это слово.
Врач несколько мгновений молчит, словно тоже собирается с силами:
— У нее был… половой контакт.
Женщина вскрикивает как раненная птица и судорожно вцепляется в руку мужа. Лицо мужчины искажается невыносимой болью.
— Но ей и тут… повезло, если можно так выразиться.
— Что? — Мужчина вскидывается мгновенно, вспыхивая яростью, его бессильная боль требует найти виновника, — Как вы смеете такое говорить? Повезло? Да как у вас язык повернулся?!
Маленький врач примирительно поднимает руки:
— Позвольте мне закончить, сэр. Я работаю уже много лет, и видел очень жестокие вещи. У вашей дочери отсутствуют внутренние разрывы, гематомы и прочие механические повреждения, характерные для жертв многократных, групповых или просто жестоких изнасилований.
При каждом слове женщина вздрагивает как от пощечины.
— Не мне судить о нанесенном психическом ущербе, он неизмерим и возможно непоправим. Но, что касается физического урона, он минимален.
Какое-то время в повисшей тишине слышны только тихие рыдания женщины. Ее муж переосмысливает все сказанное врачом, пытается взять себя в руки. Она жива. Айрис жива. Айрис вернулась. Выпрыгнула из машины на полном ходу и не пострадала. Его несгибаемая малышка.
Синяки сойдут, а с остальным они справятся вместе. Всей семьей. Он сделает все, чтобы справились.
— Она у меня сильная девочка, она выберется. — он благодарит доктора и выводит жену из кабинета.
***
Уже полгода я, как это принято у нас говорить, нахожусь на отдыхе. На самом деле это элитная психушка для богатеньких деток. Когда им срывает крышу от кокаина или алкоголя, например. Я попросилась сюда сама, невыносимо было находиться рядом с родителями, видеть, как они страдают из-за меня. Как их разъедает чувство вины за то, чего со мной на самом деле не случилось. Омерзительно чувствовать себя лгуньей.
Из моего окна открывается шикарный вид на швейцарские Альпы, и красивый молодой доктор ведет со мной бесконечные душещипательные беседы трижды в неделю. Я только курю и согласно киваю. Красивый молодой доктор отличный профессионал и не зря получает свои чеки с пятью нулями. Он точно знает, что я намеренно много чего недоговариваю, но он не может понять почему. Иногда мне дико хочется снять с души этот камень и переложить на чьи-нибудь плечи, например, на плечи красивого молодого доктора.
«Ваша милая мать попадет в автокатастрофу, брата может похитить педофил, а отец…» — слова эти выжжены у меня внутри как заклинание, запирающее врата ада, поэтому я просто курю и киваю: «Да доктор, не нужно бояться заглянуть в себя. Я понимаю. Я постараюсь».
Сейчас, спустя много месяцев, я вижу все по-другому. И понимаю, что они били меня тогда без злости, методично, аккуратно и даже, ха-ха с состраданием. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Но то, что казалось мне чудовищной бессмысленной жестокостью, сейчас видится скорее суровой необходимостью. Наверное, именно поэтому они не подпустили ко мне Канато. Маленький ублюдок точно бы меня покалечил.
Мое внезапное возвращение, а особенно мое состояние произвело эффект разорвавшейся бомбы. Японцы были в шоке, национальный скандал, всеобщая возмущенная истерика. Мое избитое бессознательное тело показали по всем каналам страны, а также в международных новостях. Как же так, дочь такого уважаемого иностранца, британского дипломата была похищена, изнасилована и избита до полусмерти в их стране.
Мой отец, отчаянно сосредоточившийся на спасении любимой дочери, утратил волю к борьбе в переговорах. Глубоко потрясенные «потерей лица» и угнетаемые коллективным чувством вины его японские партнеры подписали все, что хотел проклятый ублюдок Сакамаки и даже больше. Он все рассчитал, предвидел такой поворот событий и выторговал своим компаниям в этой сделке максимальное количество бонусов.
Многое уже стирается из памяти, но некоторые моменты как фотографии навсегда впечатались в мой внутренний «фотоальбом» — смех и хитрый прищур Райто в тот яркий день среди розовых клумб, звездный вальс в ночном полумраке, Рейджи на коленях, со склоненной головой, в золотых полосах заходящего солнца, и его глаза, когда он смотрел как меня избивают по его приказу — сверкающее глухое забрало шлема. Ни единой эмоции или чувства. Как будто смотришься в полированный металл.
Я почему-то уверена, что там под забралом он вместе со мной истекал кровью и умирал от бессилия. А может и нет. Любящему сердцу свойственно заблуждаться.
КОНЕЦ