25.
Я был в ужасе. Егор стал кусаться, и я заметил, что у него прорезались клыки. Он начал пить кровь. Один из наших гостей, дальний знакомый, рассказал об этом происшествии экспертам.
Конечно, на Егора началась охота. Люди, которые представлялись врачами и учёными, пытались отнять у нас ребёнка для проведения опытов. Но самое ужасное, что дед Мадины подставил его, наслав людей, которые преследовали самого его.
Тогда мы были вынуждены пойти на крайние меры и отдать Егора под опеку в детский дом, где работала подруга Мадины. Мы с женой очень страдали от постоянных допросов: «Где ваш ребёнок? Что вы с ним сделали?» Это было ужасно.
Со временем от нас отстали, но я забыл про сына и стал алкоголиком. Я сходил с ума от тоски и одиночества, когда он нас отверг. Мадина была занята работой и вскоре заболела из-за стресса. И умерла.
Pov Валя.
После рассказа Владимира Егор побледнел, словно вся кровь отхлынула от его лица, оставив лишь бледную кожу. Я крепче сжала его ладонь в своей, стараясь передать ему своё тепло и поддержку. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня своими глубокими, печальными глазами, полными боли и тоски. Он всё ещё держал мою руку в своей, но его пальцы дрожали. Я почувствовала, как его сердце бьётся быстрее, и моё собственное сердце сжалось от сострадания.
— Егор, я искренне сожалею о том, что наговорил тебе в нашу последнюю встречу, — тихо, почти шёпотом, сказал Владимир. Его голос дрожал, и он не мог сдержать слёз. — Я знаю, что мои слова причинили тебе боль. Я не хотел, чтобы так вышло.
Он опустил голову и закрыл лицо руками, его плечи затряслись. Я почувствовала, как моё сердце разрывается от жалости к нему. Зеленые глаза Егора тоже слегкк заблестели от соли. Осторожно высвободив свою руку из его ладони, я обняла его. Егор замер на мгновение, а затем его тело расслабилось, и он обнял меня в ответ. Его руки были ледяными, но я прижала его к себе, стараясь согреть.
— Всё хорошо, Егор, — прошептала я, гладя его по спине. — Всё будет хорошо.
Он поднял голову и посмотрел на меня, с такой любовью...
— Я не хотел, чтобы ты страдал, — повторил Владимир, его голос дрожал. — Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя брошенным.
Лицо моего мужа исказилось болью, и он отвернулся. Я снова обняла его, пытаясь утешить.
— Нам пришлось отдать тебя в детский дом, — продолжил Владимир . — Это было самое тяжёлое решение в моей жизни. Но мы сделали это ради твоего блага. Мы хотели, чтобы ты был в безопасности.
Егор молчал, а я продолжала обнимать его, чувствуя, как его боль и обида передаются мне.
— Я понимаю, что ты не можешь простить меня, — сказал его отец, наконец. — И я не прошу тебя об этом. Но я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. И мама твоя очень любила. Мы всегда любили тебя, несмотря ни на что.
Владимир поднял голову и посмотрел на нас. Его глаза были полны слёз, но в них также была решимость.
— Я готов сделать всё, чтобы вернуть тебя, — сказал он, его голос был твёрдым. — Я готов бороться за тебя, сынок.
Егор медленно поднял голову и посмотрел на Владимира. Его взгляд был полон недоверия и боли.
— Но как ты можешь вернуть меня? — спросил он, его голос был хриплым. — Я же взрослый парень, а не маленький пятилетний мальчик, желающий плюнуть на всё ради папы и мамы. Если бы я пришёл тогда, возможно, сейчас я бы с радостью сидел с Валей на кухне с тобой и мамой. И мы бы не вспоминали прошлое, а планировали о счастливом будущем.
Его слова пронзили моё сердце, как острый нож. Я крепче обняла его, стараясь заглушить его боль.
— Ты забыл, о чем мы говорили? Посмотри на него, — прошептала я на ухо Егору. — Он твой отец и чуть ли не плачет ради твоего прощения. Пойми, Егор, он тебя любит и его история, видно, не выдумка.
— А может, выдумка? Может, ему просто стало скучно после смерти матери?
— Любимый, порой нужно уметь прощать и смотреть, исправился ли человек. Ты ведь даже не общался с ним нормально, как сын с отцом, — выдала я тихо и слегка приподняла уголки рта.
Егор посмотрел на меня, его глаза были полны сомнений и надежды.
— Сынок, — прошептал он, глотая слезы, скопившиеся внутри за столько лет тоски. — Дай мне шанс стать тебе настоящим отцом. Стать твоей опорой и стать тебе близким человеком.
Я почувствовала, как что-то внутри него меняется. Его плечи расслабились, и он, слегка улыбаясь, повернулся к Владимиру.
— Папа, — выдавил Егор с трудом и поджал губы вместе. — Я тебе верю.