Часть 23
Накахара пришёл в себя в своей квартире. Отчего-то раскалывалась голова и ужасно хотелось пить. Сев на кровати, он мотнул головой, пытаясь сбросить с себя остатки какого-то странного наваждения.
— Лежи, не вставай, — вдруг послышался голос босса, и кто-то слегка толкнул его в плечо, заставляя снова улечься в постель.
— Что происходит? — простонал Чуя, так как его голова разболелась ещё сильнее.
— Ты применил Порчу, она пробыла в тебе не слишком долго, но ты умудрился исчерпать практически все ресурсы своего организма, боюсь, что теперь пролежишь в постели несколько дней.
— Что? — словно сквозь толщу воды услышал Чуя собственный голос. — Что произошло?
Накахара пытался восстановить хронологию событий в своей голове, однако что-то явно не вязалось, и от этого голова болела только сильнее. Зомби, вампиры, Дазай, Фёдор, битва, перемещение во времени, при помощи страницы. Дазай, его смерть...
— Что? — снова простонал Чуя. — Не может быть!
Он резко подскочил на кровати, Мори не смог его удержать, в руке что-то неприятно кольнуло, и Чуя увидел катетер, который был вставлен в вену на внутреннем сгибе локтя правой руки.
— Где Дазай? Он жив?
— Чуя, успокойся, — попытался урезонить его босс, однако Накахара отпихнул его руки и встал с кровати. — Да жив твой Дазай, жив, — всё же добавил Мори. — Успокойся. Кто, по-твоему, обнулил Порчу?
— Где он? — почти выкрикнул Чуя, хватая Мори за рукав. — Я видел, как он убил себя.
— Чуя, ну ты прям как с неба свалился. Сколько раз он себя убивал и сколько раз его убивали? Дазай бессмертный, ты что не знал?
— Чего? — Накахара с непониманием посмотрел на босса. — Мори-сан, вы за идиота меня держите.
— Конечно, это всего лишь метафора, Чуя, но я не думаю, что её суть далека от истины.
— Дазай был мёртв. У него отсутствовал пульс.
— Но ты же жив, после применения Порчи, а значит, Дазай не мог умереть, иначе бы мы с тобой не разговаривали. Да я сам его видел. Он привёз тебя сюда и попросил меня тебя осмотреть, сказал, что всё очень печально. И это чистая правда. Прияляг. Тебе нужно отдыхать.
— Где мой телефон? — спросил Чуя, озираясь по сторонам, затем всё же улёгся в постель. — И где тогда этот придурок?
— Поехал в аптеку за лекарствами для тебя. Я хотел отправить кого-нибудь из мафии, но он сказал, что сам съездит. Не волнуйся, минут через пятнадцать вернётся. Тебе пора ставить капельницу.
— Сколько я был в отключке?
— Почти двое суток.
— И вы всё это время были здесь?
— Конечно нет. Я приходил, ставил тебе капельницы и уколы, но с тобой всё время оставался Дазай.
— И вы ничего не имеете против? — сам не зная зачем, спросил Чуя, подразумевая их прежние отношения с боссом, и его напористость в том, что их касалось.
Мори усмехнулся, похлопав Чую по плечу. Затем отрицательно мотнул головой.
— Забудь о той сцене в твоём кабинете. Дазай, наверное, тебе сказал, что мне лишь нужно было от него кое-что получить.
— И вы это получили?
— Я получил даже больше.
— О чём это вы?
— Фёдор мёртв, миру не угрожает зомби апокалипсис или эпидемия вампиризма. Услуги Йосано нам долго, надеюсь, не понадобятся, а если и понадобятся, она их окажет, такова договорённость между Портовой Мафией и Агентством. К тому же, я умею быть благодарным, ведь это Дазай направил нас на стадион.
— Что? Я ничего не понимаю. Вы знали, и всё помните о той жизни?
— Ацуши, по приказу Дазая, пересёкся с нашей группой разведки и рассказал о том, что на стадионе находится достаточно большая группа людей. Тогда я не знал, кто такой Ацуши, но когда всё встало на свои места, понял. Не знаю, как сделал это Дазай, но память у меня осталась о двух реальностях, в которых мы жили.
— Вот оно что, — протянул Чуя, хотя его сознание отказывалось верить в происходящее. Дазай был жив, а Фёдор умер, хотя Чуя видел их мёртвыми обоих. Щёлкнул замок, и скрипнула дверь, а затем послышались шаги.
— Пришёл в себя? — бодро поинтересовался Осаму, проходя в спальню.
— Да, — вместо Чуи ответил Мори. — И сгорает от любопытства. Давай сюда лекарства, — добавил он. — Нужно капельницу поставить.
Дазай протянул Мори пакет, и тот пододвинул штатив к кровати, на который установил бутылочку с каким-то раствором, а когда жидкость потекла по трубке, и воздух ушёл, подсоединил капельницу к катетеру, прежде введя через него какой-то препарат из шприца.
Дазай стоял в дверях и молча наблюдал за действиями врача, а когда тот закончил, отошёл в сторону, пропуская его к выходу.
— Когда жидкость в пузырьке закончится, — напоследок бросил Мори, — отсоеденишь капельницу, следи за тем, как капает препарат, отрегулировать сам сможешь. Это последняя капельница, поэтому можешь потом вытащить катетер.
— Конечно, — обронил Дазай и улыбнулся. — Не переживайте, босс.
Мори ушёл, а Чуя смотрел на Дазая, хмуря брови. Осаму уселся на край кровати и положил руку на плечо эспера.
— Ты просто сволочь, Дазай! — неожиданно вспылил Чуя. — Какого чёрта ты всё это устроил, и главное, как? Я думал, что ты умер.
— Я же дал тебе намёк, сказав о странице.
— Чего? И что я должен был понять из этого твоего намёка?
— Что смерть — это ещё не конец.
— Я тебя не понимаю.
— Я говорил тебе о том, что те, кто был поражён Амегадзэном, будут поглощены его миром. Неужто ты не понял, Чуя?
— Но ты так же сказал, что никто, кроме Ацуши и меня не сможет там выжить. Как же ты выжил в четырёхмерном мире, а с Фёдором что?
— Всё очень просто, — невозмутимо заявил Дазай. — Никому не дано уничтожить одного из потомков первородных.
— Чего? О чём ты говоришь?
— Кстати, о странице, и о записях, сделанных на ней. Ты помнишь, как Фёдор сказал, что сделал запись о смерти моей матери?
— Да, что-то припоминаю. А при чём тут эта запись?
— Он не знал, кто она, да я и сам был не в курсе. Меня нашли какие-то люди в возрасте пяти лет. Сказали, что я просто появился перед их автомобилем, когда они ехали домой. На улице шёл дождь, даже ливень, видимость была практически нулевой. Они подумали, что сбили меня и сразу же отвезли в больницу, однако травм у меня врачи не нашли, а так как никто не знал кто я, меня отправили в приют. Я знаю эту историю от одной из воспитательниц, однако никогда не придавал ей значения, по крайней мере, до тех пор, пока не понял, что почему-то не могу умереть. — Накахара посмотрел на Двзая ещё более шокировано, чем прежде, однако тот сделал вид, что не замечает взгляда. — Сколько раз за свою жизнь я пытался совершить суицид? Я даже сбился со счёта. Но меня постоянно кто-то вытаскивал, а иногда, когда никого не было рядом, и я думал, что мой план удастся, залазил, например, в ванную и резал вены, однако, спустя какое-то время я приходил в сознание и чувствовал себя при этом вполне сносно. Раны заживали достаточно быстро и почти не оставляли шрамов, даже если я совсем за ними не следил, желая умереть от заражения крови. Конечно, всё это было ужасно глупо, сейчас я это понимаю, но не тогда. Несколько раз я пытался отравиться лекарствами, а как-то даже принял смертельный яд, однако, как ни странно, я не умер. Приходил в себя после отравления и долго обнимался с унитазом, очищая свой желудок. Иногда я думал, что у меня просто отменное здоровье, однако всё оказалось гораздо сложнее, а может, наоборот, проще. Ещё тогда, когда Фёдор говорил о моей матери, и о записи, сделанной о её смерти, я подумал: почему его план провалился? Запись должна была сработать, если моя мать не обладала моим даром. Но способности одарённых не передаются по наследству: обычно ребёнок не наследует дар своих родителей — в семье одарённых дети получают иные способности, отличные от способностей отца или матери, а иногда и вовсе не являются эсперами. Именно эта мысль засела в моей голове, и я подумал, что, возможно, я не из этого мира. Позже, не без помощи Ацуши, я выяснил, что так и есть. Фёдор оказался не первородным, в этом и была его проблема. Однако его основная способность создала нам кучу проблем. Он стал богоподобным, как Ацуши и Акутагава, попав в четырёхмерный мир при помощи Амегадзэна. Благодаря своей хватке и изворотливому уму, он научился многому от первородных, побывав в далёком прошлом, а его способность позволяла отнимать дары у других людей, когда он перерождался в их телах. Фёдор собрал кучу способностей и мог применять их тогда, когда хотел.
— Что ты хочешь этим сказать, — наконец заговорил Чуя. — Ты не из этого мира? Ты — не человек?
Дазай рассмеялся, однако его смех прозвучал неестественно и натянуто.
— Я — человек, как и ты, и многие другие люди, живущие на земле.
— Что? Многие? Так ты тут не один?
— Нет, — Дазай покачал головой. — Но все эсперы в каком-то степени являются потомками первородных — полукровки, так сказать. Они были рождены на Земле, но один из родителей их предков являлся первородным — отсюда и способности.
— И много там таких, как ты?
— С обнуляющим даром?
— Да.
— Не знаю. Я не встречал таких, как и Ацуши.
— А где же твои родители?
— Погибли. По земному исчислению лет — очень давно. Меня просто забросили в это время, наверное, случайно, а может, и нет. Теперь уж никто не скажет, как это было. Там шла война, жестокая и кровопролитная. Почти все первородные были уничтожены.
— Кем?
— Иными существами, которые пришли из пятого измерения. Ацуши и Акутагава столкнулись с одним из них и уничжили его, но при этом сами чуть не погибли.
— Вот оно что. И сколько всего существует измерений?
— Не знаю. Я и о своём мире узнал не так давно. Благодаря некоторым заметкам Фёдора общая картина стала для меня более ясна. А Ацуши помог выяснить ещё больше информации. Я не пытался сам проникнуть в тот мир, поскольку не хотел, чтобы Фёдор узнал обо мне правду: одно дело Ацуши или Акутагава, которые были поражены Амегадзэном, но совсем другое дело — я. Если бы Фёдор узнал обо мне, он не подпустил меня к себе и близко. Хочешь, отведу тебя как-нибудь туда?
— Ты можешь?
— Да. И тебе не придётся для этого умирать.
— Значит, ты мог и не убивать себя?
— Мог, но мне бы было сложнее затащить в свой мир Фёдора. Он бывал там и раньше, но по своей воле, причём его физическое тело путешествовало вместе с ним. Однако мне нужно было вытянуть сущность Фёдора из этого тела, и освободить Брэма, а поскольку он вампир, и это всё-таки его тело, способность осталась при нём, и он выжил.
— Значит, мне не показалось, — задумчиво произнёс Чуя, а Дазай кивнул. — Как ты убил Фёдора там? Ты же убил его?
— Да. Вонзил в его сердце клинок, созданный тем же одарённым, что и Амегадзэн. Он называется Цукиногадзен, правда в одной из древних битв он был сломан, но оставшейся Силы этого меча оказалось достаточно для того, чтобы уничтожить полукровку Фёдора. Не все полукровки обладают такой Силой, как обладал Фёдор, просто ему повезло изначально получить дар перерождения. На самом деле ему не так много лет, как мы думали. Сигма не смог расшифровать свои видения, да и кто бы смог, не зная о четырёхмерном мире? Фёдор же просто любил путешествовать во времени. Он не смог переродиться во мне из-за моего дара, как мы и предполагали.
— Это я уже понял. Значит, ты мог управлять вампирами и сопротивляться Федору, потому что ты первородный или их потомок?
— Да.
— А кто ещё знает о тебе правду, Дазай?
— Ацуши.
— А Акутагава?
— Его мы не посвящали.
— Мори сказал странную вещь, что ты бессмертен. И это оказалось правдой.
— Думаю, он просто хотел тебя успокоить.
— И что будет дальше?
— В каком смысле?
— Ты останешься здесь?
— Конечно. — Дазай провёл рукой по лицу Чуи. — Этот мир стал для меня родным. И здесь находится человек, которого я люблю.
Дазай склонился к Чуе и поцеловал его в губы лёгким поцелуем, а Накахара вдруг отстранился и спросил:
— Значит, когда-нибудь я постарею и умру, а ты нет? И что будешь делать потом?
— Ну кто тебе сказал, что я не могу постареть? Здесь на Земле я практически не отличаюсь от обычных людей, даже моя регенерация довольно слаба, если сравнивать её с регенерацией других потомков первородных, которые остались там. Хотя и они не бессмертны. Их можно убить в том мире, но правда старость им не грозит. Если захочешь, в нашем распоряжении будет целая вечность, ты ведь тоже один из нас.
— В каком это смысле? — не понял Чуя.
— Эксперимент учёных не удавался долгие годы и лишь с тобой он увенчался успехом. Не задумывался, почему?
— Нет. Если честно, не думал об этом.
— А ответ лежал всё это время на поверхности. Ты такой же, как и я — потомок первородных, отправленный твоими родителями в этот мир для того, чтобы ты мог выжить. Отсюда и улучшенная регенерация. Сущность, которую в тебя поместили учёные, не могло выдержать ни одно человеческое тело, даже полукровки погибали.
— Откуда ты знаешь? Может быть, это какой-то странный феномен в моём случае?
— Нет. Я сам видел. Когда находился там, вдруг подумал о тебе, увидел моменты из твоей жизни, а также увидел, как ты здесь появился.
— Ты всё это серьёзно?
— Более чем.
— А что с моими родителями? Они тоже мертвы?
— К сожалению. Кстати, наши родители дружили.
— Ахуеть, — пробормотал Чуя. — Но где же мой первоначальный дар?
— Первоначальный дар был замещён мощнейшей энергией и Силой Арахабаки.
— Ты знаешь каким он был?
— Нет. Я не считал, что это важно, поэтому не заострял на этом внимание.
Дазай кинул взгляд на штатив: жидкость в бутылочке почти закончилась.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, поднимаясь на ноги и подходя к штативу.
— Если не считать того, что у меня кругом идёт голова от всей этой истории, вполне сносно.
— Голоден?
— Кажется, нет.
— Благодаря капельнице, но вечером всё равно нужно будет поесть даже, если не хочется.
Накахара кивнул, следя за тем, как Дазай отсоеденяет капельницу. Далее пришла очередь катетера, и когда Осаму его вытаскивал из вены Чуи, тот слегка поморщился, так как ощущение было неприятным. Дазай приложил к месту прокола смоченную спиртом ватку и протёр ею кожу, затем заклеил небольшую ранку пластырем и согнул руку в локте Чуи. Убрав штатив подальше от кровати, Дазай прилёг рядом с Накахарой и, приобняв его, прижал к себе.
— Почему ты не посвятил меня в свой план? — спросил Накахара, посмотрев в карие омуты.
— Потому что существовал риск утечки информации. Я не мог рисковать. Я знал, что Фёдор узнает правду после того, как я помешал вампирам уничтожить людей на стадионе, но Фёдор должен был пойти по ложному следу: он думал, что я собираюсь убить его руками Ацуши, хотя мой план был иным.
— Да, я уже догадался. Но я видел тебя мёртвым. Как ты всё это провернул?
— Я же уже говорил. После смерти первородный попадает в четырёхмерный мир, как в случае с теми, кто был поражён Амэгодзеном. Он может вернуться назад в любой момент. И я вернулся. После того, как убил Фёдора.
— Куда же подевалось твоё тело?
— Первородный не может одновременно находиться в двух местах. Тело исчезло.
Дазай зарылся пальцами в рыжие волосы и поцеловал Чую в висок, затем накрыл его губы поцелуем, нависая над ним. Стянув с Чуи футболку, Осаму принялся отсыпать поцелуями его тело, затем стащил с него штаны вместе с нижним бельём и обхватил ладонью возбуждённый орган, коснувшись языком влажной от предэякулята головки. Накахара застонал и толкнулся в рот Дазая, надавив пальцами на его затылок. Осаму принялся быстро двигать головой и рукой, а Чуя постанывал, кайфуя от его действий. Пошло причмокивая губами, Дазай сосал член Накахары, двигая по головке языком. Затем убрал руку и принялся заглатывать до конца, проникая пальцами внутрь возлюбленного, смазывая анус снаружи и изнутри лубрикантом. По телу Накахары волной прокатилась дрожь, и он застонал, резко толкнувшись в податливый рот. Дазай надавил на простату, и Чуя вскрикнул, прошептав:
— Что ты со мной делаешь?
— Всё, что хочу, — ответил Осаму, вновь надавливая на простату и выпуская изо рта член. Глядя в глаза парня под ним, Дазай вытащил из него пальцы и быстро разделся, после чего навис над Чуей, проводя языком по его животу вверх к груди, затягивая в рот сосок и слегка прикусывая зубами. По телу Чуи вновь прокатилась дрожь, и он застонал, обхватывая ногами бёдра Осаму, прижимаясь к его члену своей дыркой. Однако тот не спешил входить. Будто дразня Чую, он слегка двинул бёдрами, надавливая на вход и снова прикусил его сосок, сжимая пальцами второй. Накахара протяжно застонал и двинул задницей, пытаясь насадиться на член Дазая, но тот вдруг прижал его к кровати, не давая свободу действий, покусывая соски парня и пощипывая их пальцами. Изнемогая от желания, Чуя простонал:
— Дазай, войди.
— Какой же ты нетерпеливый, Чуя, — прошептал тот, выпуская изо рта его сосок.
— Я уже весь горю. Войди, пожалуйста.
Накахара сжал пальцами плечи Давая, но тот вдруг перехватил его руки и завёл вверх, прижимая их к кровати выше головы парня. Неотрывно глядя в его глаза, Осаму резко двинул бёдрами вперёд, грубым толчком проникая в тело возлюбленного до упора. Накахара закусил губу и вскрикнул, инстинктивно подаваясь задницей ему навстречу, пытаясь принять в себя любовника глубже. Продолжая удерживать руки Чуи прижатыми к постели над его головой, Осаму резко толкнулся внутрь, сорвав этим движением протяжный стон с губ Накахары. Тот снова двинулся ему навстречу, а Дазай вновь толкнулся в разгорячённое нутро, проезжаясь членом по простате, срывая очередной стон с губ парня. Осаму принялся очень быстро долбиться в податливое тело, доводя любовника до безумия, тот вскрикивал и постанывал, насаживаясь на его член без остатка. Кровать издавала жалобные скрипы, в комнате слышалось учащённое дыхание парней и их стоны, смешанные с пошлыми шлепками бёдер о бёдра. Кожа обоих раскраснелась и покрылась прозрачными капельками пота. Накахара чувствовал что уже на грани, когда Дазай неожиданно остановился, отпустил его руки и вышел из тела Чуи.
— Дазай, — разочаровано простонал Накахара, а тот обхватил его за талию, заставляя подняться.
— Встань на колени, — требовательно произнёс Дазай, и Чуя подчинился.
Осаму развернул его к себе спиной и завёл руки парня за его спину. Ощутив на своих запястьях холод металла, Накахара спросил:
— Что ты делаешь?
Вместо ответа Дазай толкнул его в спину, заставляя упасть на кровать и прижимая его к ней. Поскольку руки Чуи оказались скованы за спиной, он уткнулся носом в подушку, а Осаму приподнял его бёдра, таким образом, чтобы парень оставался стоять на коленях. От ощущения беспомощности Накахару пробрала дрожь, а внизу живота что-то сладко заныло, в предвкушении безумного наслаждения. И оно не заставило себя ждать. Дазай до боли сжал ягодицы эспера и резко двинул их на себя, врываясь в разгорячённое тело, проникая в него до конца. Накахара приглушённо вскрикнул, закусив зубами подушку, а Дазай полностью из него вышел и снова вогнал до конца. Чуя опять вскрикнул, а Дазай повторил эти движения несколько раз, а затем принялся очень быстро вбивать парня в постель. Накахаре стало трудно дышать, и он повернул голову набок, от быстрых и мощных толчков Дазая, его голова билась об спинку кровати, но сейчас Чуе было всё равно. Внутри него было мокро и горячо, звуки пошлых хлюпов, с которыми в него проникал Дазай, смешались с его стонами и стуками головы о деревянную спинку. Дазай всё яростнее натягивал Чую на свой член, доводя до безумия и буквально лишая рассудка. Жар внутри стал нестерпим, по телу волной прокатилась дрожь, Накахара вскрикнул, ощущая как куда-то взлетает, его тело судорожно выгнулось несколько раз, а сознание витало где-то в облаках, качаясь на волнах эйфории, и лишь спустя минуту вернулось назад, когда Дазай сделал последний мощный толчок, падая на Чую сверху.
Несколько минут парни приходили в себя, Чуя ощущал на своей шее обжигающее дыхание возлюбленного, затем тот из него вышел и откатился в сторону.
— Ты сумасшедший, — прошептал Накахара. — Сними их, — сказал он, двинув запястьями.
— Зачем? — спросил Дазай. — Они тебе идут.
— Тебе сейчас пойдёт мой член в твоей заднице.
— О-о-о, — протянул Дазай. — Это угроза?
— Предупреждение.
— Правда? Тогда не сниму.
— Эй, — возмущённо протянул Чуя и, отодвинувшись от Дазая, засветился красным, разрывая цепь. Затем прижал Дазая к кровати, усевшись на его живот. — Нарываешься?
— Ага, — с улыбкой произнёс тот и добавил: — Можно попробовать.
— Серьёзно? — казалось, Чуя не поверил своим ушам, однако не похоже было, чтобы Дазай шутил.
— Даже очень.
Накахара потянулся за лубрикантом, который валялся на кровати и, смазав им свои пальцы, нанёс смазку на анальный проход партнёра, глядя в его глаза. Дазай не протестовал, и Чуя протолкнул в него один палец на две фаланги, затем протолкнул его глубже и слегка согнул, нащупывая простату. Надавив на неё, Чуя услышал протяжный стон и принялся двигать пальцем вперёд-назад. Кажется Дазаю нравилось, и Накахара добавил ещё один палец, затем развёл их в стороны и снова свёл вместе, толкаясь вперёд.
Знакомые ощущения накатили на Дазая приятной волной, и он двинул бёдрами вперёд, насаживаясь на пальцы сильнее. Чуя задвигал рукой быстрее, а Дазай простонал: «Ещё». Накахара протолкнул в него третий палец, а вскоре добавил четвёртый. Осаму развратно постанывал, закатывая глаза от удовольствия, а Чуя провёл языком по головке его члена, слизывая предэякулят. Накахара обратил внимание на то, что Дазай постанывает гораздо громче, когда он делает более резкие движения рукой.
— Хочешь пожёстче? — спросил он, глядя в глаза любовника.
— Да-а, — простонал Осаму. — Хватит растяжки, вставь уже.
Чуя вытащил пальцы и раздвинул ноги Дазая пошире, после чего удобно устроился между его бёдер. Он вошёл внутрь в несколько толчков, всё же опасаясь причинить партнёру боль, однако Дазай обвил его талию ногами, и сам двинул задницей вперёд, насаживаясь на член полностью. Узкие стенки приятно обволакивали и сжимали внутри член Накахары, и он не смог сдержать протяжного стона удовольствия при проникновении. Дазай снова двинулся вперёд, со стоном насаживаясь на орган возлюбленного, и Чуя немного подался назад, затем опять толкнулся вперёд, на этот раз более резко, и Осаму вскрикнул.
— Не стоит со мной осторожничать, — прошептал он.
— Как пожелаешь, — последовал ответ, и Чуя сам двинул партнёра на себя, проникая в него на всю длину.
Случайно сдавив бедро Дазая сильнее, чем хотел, Накахара вдруг понял, что боль только сильнее заводит любовника, впрочем, как и в случае самого Накахары в такие моменты. Он впился пальцами в ягодицы Осаму, принявшись быстро и резко двигать их на себя, грубо толкаясь в партнёра, проникая него до упора. Дазай постанывал всё громче, а Чуя, навалившись на него сверху, прикусил зубами его сосок, отчего Дазай вскинул, и Чуя ощутил его мелкую дрожь. Осаму обвил Накахару руками за шею и быстро двигал бёдрами ему навстречу, пока тот покусывал коричневую бусинку. Однако в такой позе движения были немного медленнее, чем хотелось обоим любовникам, и Чуя оставил в покое сосок Дазая, принявшись вбиваться в его тело всё резче. Внутри Осаму разгорался настоящий пожар, он чувствовал, как Чуя каждым своим толчком поднимает его на вершину блаженства. Разрядка пришла неожиданно быстро. Дазай задрожал всем телом, в очередной раз насаживаясь на орган партнёра, тот ускорился ещё более, и Осаму показалось, что внутри него будто что-то взорвалось. Он выгнулся на кровати, впиваясь в запястья Накахары, и с громкими криками кончил на свой живот. Чуя ещё несколько раз глубоко толкнулся в Дазая и, хрипло вскрикнув, излился внутрь него, после чего свалился на Осаму сверху.
— Что за странное желание у тебя появилось, — через минуту спросил он, положив голову на плечо Дазая.
— Решил немного разнообразить наши с тобой сексуальные отношения, — ответил Осаму.
— Я смотрю, тебе понравилось.
— Да. С тобой мне одинаково хорошо хоть сверху, хоть снизу.
— Мне тоже, — ответил Накахара. — Хотя ты меня и вымотал. Я ещё не до конца восстановил силы после применения Порчи. Теперь точно двое суток проваляюсь в постели.
— Ничего. Я потерплю, пока ты окончательно не придёшь в себя.
Чуя поднял голову и посмотрел в глаза возлюбленного, а тот поцеловал его в рыжую макушку и прошептал:
— Люблю тебя.
Неожиданно в дверь позвонили, и Чуя пробормотал:
— Кто это может быть?
— Я открою, а ты оденься на всякий случай.
Осаму быстро натянул на себя одежду, прежде вытеревшись влажными салфетками, и пошёл открывать. Через минуту он вошёл в спальню и сказал:
— Там Ацуши с Акутагавой пришли тебя навестить.
— Вдвоём?
— Ага, — Дазай кивнул.
— Ну не хрена ж себе!
Дазай повернулся к выходу и крикнул:
— Проходите!
В комнату вошёл сначала Акутагава, затем Ацуши.
— Ты как? — спросил Рюноске, ставя на небольшой стол у окна коробку с тортом.
— Неплохо, — ответил Чуя. Дазай пошёл на кухню заваривать чай, а Акутагава присел на край кровати, Ацуши встал возле него. — Вы вместе, — всё же произнёс эспер. — Это так странно.
— Ничего странного, — проговорил Ацуши и положил Акутагаве руку на плечо. — Мы через многое прошли с Акутагавой.
— И наконец поняли, что вовсе не испытываем друг к другу ненависти, — закончил Рюноске.
— Ого! Так вы реально теперь вместе?
— Да. После той битвы и уничтожения Достоевского, Акутагава пригласил меня в ресторан. Мы с ним поговорили и поняли, что испытываем друг к другу симпатию.
— Рад за вас, — обронил Накахара и сел на кровати. Вернулся Дазай и пододвинул к кровати стол, а затем обратился к Ацуши:
— Поможешь чай принести?
— Конечно.
Когда эсперы вышли из комнаты, Чуя спросил:
— Ты помнишь о той реальности, где были вампиры и зомби?
— Да. После того, как Дазай переписал реальность я вернул свою способность. Помнишь, как Ацуши выскочил на дорогу перед нашей машиной и сказал, чтобы я шёл с ним? — Чуя кивнул и Рюноске продолжил: — Мы попали в тот мир, и я увидел обе реальности. В одной из них вы сражались с Дазаем против Фёдора и вампиров, в другой вы тоже сражались, но вампиров не было. Ацуши сказал, что Расёмон может прорезать защиту Фёдора, когда гравитация с ней не справилась. И я это сделал. Ну а что произошло дальше, ты уже знаешь.
— Да. А что случилось с Гоголем?
— Мы с оборотнем выяснили, где он, и привели к Дазаю. Что он с ним сделал, я точно не знаю, убил, наверное, в подвале Портовой Мафии его точно нет.
— Понятно, — проронил Чуя. — Ты больше не жалеешь о том, что мы расстались?
— Нет. Я понял, что тигр мне дорог, и у нас всё хорошо.
Чуя кивнул, а затем в комнату вернулись Ацуши и Дазай с чашками. Осаму расставил их на столе и порезал торт. Все эсперы уселись на кровать возле стола и принялись пить чай вместе с тортом. Ацуши с Акутагавой ушли примерно через час, а Чуя с Осаму остались вдвоём. Накахара ощутил, что жутко устал сегодня, и пока Дазай прибирал со стола, улёгся в кровать. Когда Осаму вернулся в комнату, Чуя уже спал. Дазай прилёг рядом с ним, приобняв его и тоже вскоре уснул.