Часть 22
После приказа, отданного вампирам Достоевским, в коридоре послышался какой-то шум. Фёдор обернулся к двери и удивлённо приподнял бровь.
— Взял под контроль часть вампиров? — усмехнулся он, посмотрев на Дазая, когда заметил, как одни кровососы начали нападать на других. Дазай не ответил. Ощутив какое-то странное головокружение и услышав голос в своей голове, он понял, что Фёдор пытается взять его под контроль. Голос был достаточно навязчивым, однако, скорее, больше раздражал, чем реально давил на психику и мог заставить его сделать то, чего он не хотел.
— Да заткнись ты уже, — не выдержал он, отступая от Фёдора на несколько шагов назад. — Башка трещит из-за тебя.
— Вот как? — улыбнулся Фёдор. — Не ожидал, что ты сможешь бороться, да ещё и подчинишь себе обращённых тобой вампиров. Так не должно происходить, ведь это я обратил тебя в вампира. Что же с тобой не так, Дазай? — Достоевский окинул Осаму задумчивым взглядом. — А может быть, всё дело в твоём даре? Тогда ты просто искустно меня провёл, но как тебе удалось это сделать? Да, ты достойный противник. Даже жаль, что придётся тебя убить, но я уже, кажется, говорил об этом.
Дазай не удостоил Фёдора ответом, он ринулся в атаку, намереваясь ударом руки разорвать Достоевскому глотку, однако тот быстро переместился на несколько метров в сторону и, засветившись фиолетовым свечением, сам бросился на Дазая. Ещё до того, как Фёдор успел к нему прикоснуться, Осаму ощутил тяжесть во всём теле, он будто впал в оцепенение, но в следующий миг применил обнуление. Сверкнула ослепительная вспышка, и дар Фёдора не сработал. Он лишь успел ударить Осаму кулаком в лицо, но тот отклонился назад, и удар вышел довольно слабым. Вампиры, подконтрольные Дазаю, вдруг перестали атаковать своих собратьев и все повернулись лицом к Осаму и Фёдору. Один из них бросился на Дазая, но тот, коснувшись его, обнулил способность. Глаза бывшего кровососа стали серыми, а клыки во рту исчезли. Дазай произвёл выстрел, и человек, ранее состоявший в охране Фёдора, замертво упал на пол. Но враг не дремал. В руке у Достоевского сверкнуло лезвие ножа, он бросился на Дазая, как и прочие вампиры, однако Осаму перекатился через кровать и тут же вколол себе кровь вампира, снова беря под контроль некоторых кровосов. Они отгородили его от Фёдора и других вампиров, однако Достоевский засветился зеленоватым свечением и отбросил их в сторону, разрушая одну из стен. В тот же миг послышался оглушительный грохот, и Фёдор сам был откинут назад красной волной.
— Как же ты долго, Чуя, — произнёс Осаму.
— Охренел? — зло бросил Накахара и нанёс ещё один разрушительный удар, уничтожая комнату практически полностью, а также некоторых вампиров.
— Помнишь, ты не должен убивать Достоевского, — обронил Осаму. Из коридора доносились визги, выстрелы и звуки борьбы: полчища вампиров набрасывались друг на друга, рвали тела зубами и когтями. Выжившие охранники пытались отстреливаться от подконтрольных Дазаю кровососов, однако не слишком успешно.
— И что теперь, гений? — буркнул Чуя, нанося следующий удар по ближайшим вампирам. — Кажется, мы пришли к тому же, с чего начинали.
— Вовсе нет, — улыбнулся Дазай. — Теперь в руках Фёдора нет страницы, она у меня, а Книга в надёжном месте.
— И что собираешься с ней делать? — задал вопрос Накахара, заметив, как Дазай извлекает откуда-то ручку.
Неожиданно по низу пронеслась чёрная волна, с грохотом сметая остатки пола и поднимая в воздух обломки мебели. Дазай метнулся куда-то в сторону, избегая встречи с кроватью, а Чуя взлетел вверх, отбрасывая обломки куда-то вправо. Накахара заметил, как Дазай что-то пишет на странице, а тем временем какой-то чёрный сгусток поднялся вверх от земли и двинулся в его сторону. Чуя попытался воздействовать на него гравитацией, однако не смог его остановить.
— Дазай! — крикнул Накахара, не понимая, что это за сгусток и на что он способен. Тот поднял взгляд, продолжая скрипеть ручкой по бумаге и слегка ему улыбнулся. Чуя окинул место сражения взглядом. Некоторые вампиры оказались уничтожены гравитацией, остальные кидались друг на друга, терзая плоть и визжа. Чуя не совсем понимал, как такое возможно, каким образом Дазай ими управляет, при этом Фёдор до сих пор не взял под контроль ни их, ни его. Накахара заметил Фёдора, который, вероятно, и управлял чёрным сгустком. Один из вампиров, оказавшихся в пределах его досягаемости, вдруг взвизгнул от боли, его кожа начала плавиться, а затем он вспыхнул чёрным пламенем и исчез, обратившись прахом. Накахара выругался и ринулся к Дазаю, сам не понимая, чем сможет помочь. Тот поднял руку, останавливая Чую этим жестом. А когда сгусток, став больше, добрался до Дазая, он спрятал страницу, после чего сверкнула белая вспышка. Накахара понял, что Осаму активировал обнуление, но тут же в его сторону ринулись не менее пяти вампиров, Накахара отбросил их гравитацией, а Дазай снова принялся что-то писать. Со стороны Фёдора вверх стал подниматься ещё один сгусток. Достоевский поднял руки вверх и резко взмахнул одной из них. Сгусток полетел в Накахару. Тот успел уйти в сторону, одновременно с этим пуская по низу волну гравитации, уничтожая вампиров. Рядом с Дазаем появился Гоголь, и прежде чем Дазай куда-то исчез, Чуя услышал его слова:
— Страница.
Накахара не понял, что имел в виду Дазай, поскольку видел, что страница у него, затем его голова закружилась, и он будто был отброшен куда-то назад ослепительно яркой вспышкой. Перед глазами сверкали какие-то звёзды, а в ушах Накахары звенело, он не сразу понял, что произошло, пока зрение к нему не вернулось полностью.
Осмотревшись по сторонам, Чуя увидел место сражения, но это была отнюдь не база Фёдора. На земле сидел Дазай, зажимая рукой кровоточащую рану в правом боку, а в воздухе парил Достоевский.
— Ну и чего ты этим добился, Дазай? — выкрикнул Фёдор и расхохотался. — Я ведь знаю какой следующий шаг ты совершишь! Однако теперь я не допущу прежней ошибки, я просто убью вас, а потом и облезлого котёнка.
«Страница», — промелькнули в мозгу Накахары слова Дазая. Безусловно он понял, что сделал напарник: он вернул их во времени назад до того, как Йокогаму и весь мир поразил зомби-вирус. Накахара бросился к Фёдору и попытался сбить его вниз. Если честно, он и сам не понимал, что задумал Дазай, и чем ему может помочь возврат во времени в борьбе против Фёдора. И где вообще Ацуши с Акутагавой? Они ведь так и не появились. Однако Чуя был уверен, что у Осаму есть какой-то план, он не стал бы возвращаться назад, лишив себя преимущества обращаться в вампира и оставив его лишь у врага, к тому же, Фёдор явно помнил о том, что произошло после этой битвы, да и Чуя помнил, но по какой причине память сохранилась, он думать не стал. Сейчас не до этого.
Фёдор легко отразил атаку и отбросил Чую вниз, а потом из-под земли вылезли какие-то чёрные отростки и почти мгновенно оплели его тело, не давая пошевелиться, причиняя жгучую боль. Накахара без труда разорвал их гравитацией и освободился, однако в тех местах, где отростки его коснулись, одежда оказалась порвана, а на коже алели багровые полосы, которые причиняли ужасный дискомфорт. Не обращая внимания на боль, Чуя взлетел вверх и снова ринулся в бой, пытаясь сбить Фёдора вниз, однако в нескольких сантиметрах от него натолкнулся на невидимую стену и отлетел назад. Гравитация помогла ему защититься от травм при ударе, а Дазай поднялся на ноги, сделав несколько шагов вперёд. Неожиданно чёрные ленты Расёмона, прорезав невидимую стену, оплели Фёдора и бросили вниз, прям объятья Дазая. Тот крепко прижал Достоевского к себе, а в его руке появился меч со светящимся лезвием, Накахара заметил, как чья-то ладонь, вынырнув из ниоткуда, вложила рукоять меча в руку Дазая.
«Амегадзэн, — вдруг осенила его догадка, — но что он задумал?»
Так и не проронив ни слова и по-прежнему крепко прижимая Достоевского к себе, Дазай пронзил его тело мечом со спины, а заодно и своё.
— Нет! — выкрикнул Чуя, бросаясь к Осаму и Федору. Они некоторое время ещё стояли, сжимая друг друга в смертельных объятьях, а потом Достоевский произнёс:
— И всё-таки ты меня переиграл, Дазай. Но как? Твой дар тут не при чём.
— Да, — тихо ответил Осаму, а Фёдор спросил:
— Кто же ты такой на самом деле?
Осаму что-то прошептал Достоевскому на ухо, Накахара не услышал, что именно, он попытался подхватить Дазая, однако тот вместе с Фёдором повалился на землю, прижав его к ней своим весом, отчего Амегадзэн вошёл в их тела ещё глубже.
Чуя схватил Осаму за запястье, пытаясь нащупать пульс, однако не смог, его руки при этом мелко дрожали, а по щеке скатилась слеза. Дотянувшись до его шеи, Чуя дотронулся до неё сбоку, однако не обнаружил пульса. Не веря в случившееся, Накахара упал на колени рядом с Осаму, по его щекам текли слёзы, однако эспер этого не замечал.
— Так вот каков твой план был на самом деле, — прошептал Накахара, сжимая всё ещё тёплую руку возлюбленного в своей. — Зачем?! — выкрикнул Чуя и толкнул Дазая в плечо. — Зачем ты это сделал, идиот?!
Накахара дотронулся до шеи Фёдора, тот тоже был мёртв, а затем оттащил от него Дазая, прижимая к себе его тело, не в силах сдерживать слёз. Чуя не верил, что это происходит на самом деле, не верил, что всё закончилось так паршиво, не верил, что Дазай решил пожертвовать собой, только бы уничтожить Фёдора. Казалось, что это какой-то дурной сон. Возможно, Чуя находится на стадионе, спит на своём футоне, и ему снится один из этих странных снов? Накахара даже ущипнул себя за руку, надеясь, что не почувствует боли, а если и почувствует, то тут же проснётся — не повезло. Боль он ощутил, однако картинка перед глазами не изменилась: он по-прежнему сидел на земле и прижимал к себе тело мёртвого возлюбленного. Сердце разрывалось на части, а перед глазами застыла какая-то кровавая пелена.
Неожиданно волна ярости накрыла его с головой. Ярость была настолько сильной, что Накахаре показалось, что его сейчас разорвёт на части. Он сам не заметил, как засветился красным, а по его лицу и телу поползли кровавые узоры.
Где-то в глубине сознания билась мысль о том, что это конец, конец для них обоих, но отчего-то Чуе было всё равно. Значит, так правильно, так и должно быть.
Гнев, ярость и ненависть захлестнули всё его существо: в руке появилась чёрно-красная сфера, Накахара поднялся на ноги, а сфера всё росла и росла, превращаясь в огромную гравитонную бомбу, и уже превышала её владельца по размеру в несколько раз. Но Чуе и этого было мало, он хотел, чтобы сфера стала ещё больше, вложив в неё всю свою боль, эспер готов был отпустить её на волю и уничтожить хоть половину города, а хоть бы и целый мир. Ему просто на всё было плевать. Шар продолжал расти, увеличиваясь в разы на глазах. Чуя безразлично отметил, что таких огромных гравитонных бомб он ещё никогда не создавал: она уже была больше, чем три высотки в Портовой Мафии, и Чуя вдруг понял, что слабеет, видимо это был предел его человеческих ресурсов, но не предел для Арахабаки, Накахара отчётливо это понимал. Ранее Сила божества внутри была ограничена лишь его человеческой сущностью, Арахабаки, если прорывался наружу, то ненадолго, сам Накахара ненавидел его, ненавидел то, что он делал с его телом, с его сознанием, когда брал верх, и только Дазай мог защитить его и весь мир от ярости этого ненасытного чудовища. Но Дазая больше не было, а значит, не было и Чуи, так пусть Двойной Чёрный вместе найдёт здесь конец. Накахара упал на колени, ощущая, что полностью обессилен, сфера перестала расти, и он из последних сил взмахнул рукой, отпуская её на свободу. Однако она почему-то исчезла, растворившись в ярком отсвете белой вспышки. Чуя не понял, что произошло, когда почувствовал прикосновение к щеке. Из последних сил он повернул голову и встретился взглядом с Осаму. Тот улыбался, и Чуя подумал, что тоже умер, и они встретились где-то на том свете. Он коснулся щеки Дазая, а тот покачал головой и с упрёком сказал:
— Ну что за суицидальные наклонности? Общение со мной явно не пошло тебе на пользу.
— Ты здесь? — прошептал Чуя, и прежде чем силы покинули его тело, он успел заметить нечто странное: мёртвое тело возлюбленного исчезло, а на месте Достоевского лежал Брэм. Кажется, вампир распахнул свои красные глаза и уставился ими прямо на Чую. Накахара ощутил, как сознание от него ускользает и не был уверен в том, что всё, что он видит реально, однако прежде, чем погрузиться во тьму, Чуя почувствовал, как сильные руки подхватывают его, не позволяя упасть.