Часть 5
Пятнадцать минут спустя...
Дазай прислонился спиной к стене, зажимая рукой кровоточащую рану на правом боку. Чуя пытался отодрать его ладонь и посмотреть насколько она серьёзная.
— Всё в порядке, — отмахнулся от него Осаму. — Я выживу.
— Что будем делать? — спросил Накахара, кинув взгляд на Достоевского, который парил на высоте пяти метров от земли неподалёку от них.
— Мне бы попасть в мир Богоподобных, — усмехнулся Осаму, а затем сплюнул на землю. — Но, к сожалению, это невозможно. Чуя, спусти его вниз, иначе мне до него не добраться.
Накахара кивнул и, засветившись красным, резко взмыл в воздух, пытаясь ударить Фёдора, однако тот неожиданно резво ушёл в сторону и расхохотался. Пока Накахара пытался до него добраться, Достоевский уклонялся снова и снова, продолжая издавать хриплые, каркающие звуки, которые, видимо в его понимании, означали смех.
Дазай смотрел на Фёдора, пока Чуя отвлекал его внимание, а затем незаметно метнул в него нож. Он уже пытался достать противника сегодня на расстоянии: посылал в него пули, метал клинки, но всё было бесполезно, поскольку Достоевский с лёгкостью уклонялся от его атак. А во время одной — сам нанёс ему удар чем-то острым, что было странно. Дазай не видел в его руках оружия — Амэгодзена с ним не было, но сам Достоевский слишком быстро метнулся к нему, словно вынырнул из прошлого, после чего Осаму посетила одна догадка: Достоевский мог и сам быть из того мира, из которого пришёл Амэгодзен, что объясняло бы многое, однако пока уверенности у Дазая в этом не было, а он привык проверять свои теории и догадки. Окажись это так, способность Осаму могла и не сработать против Фёдора, ведь о его сущности ему было известно слишком мало. Тот мог найти сотни способов, чтобы убить Дазая, что впрочем он и пытался сделать ещё пару раз за эту битву, однако вмешивался Накахара, и атаки Достоевского проваливались. Чуя защищал Осаму, отбивая удары и клинки противника, однако Фёдор тоже применял свои способности в противовес. Дазай не оставлял попыток нанести Фёдору смертельный удар, но тот успешно отражал атаки, в то же время не позволяя ему подобраться к себе слишком близко. А когда Осаму это удалось сделать, Фёдор неожиданно ранил его, и Чуя не смог ему помешать, просто не увидел атаки.
Во время боя у Дазая сложилось впечатление, что Фёдор с ними играет, однако сейчас ему было это даже на руку. Эспер хотел потянуть время и сосредоточить внимание врага на другом. Клинок, который метнул в Фёдора Осаму, и в этот раз не достиг своей цели, а Достоевский вдруг засветился зеленоватым свечением и нанёс Накахаре удар, тот не смог его отразить и на огромной скорости встретился с землёй, после чего в ней осталась огромная воронка.
Видя, что все попытки не приносят результата, Чуя начал произносить фразу для активации сингулярности, но Дазай остановил его взмахом руки.
— Ты не человек, Дазай, а какая-то странная аномалия, — хрипло, сквозь смех проговорил Достоевский. — Ты знаешь об этом? Нет? Я пытался искоренить тебя, как вирус при помощи Книги, удалить тебя из этого мира, сделав запись на одной из страниц о гибели твоей матери до твоего рождения. Но вот в чём проблема: я понятия не имею, кем она была. Не смог найти о ней информацию, сколько не пытался. Это так странно, тебе не кажется? Запись на странице не сработала. Я предполагал, что она не сработает против тебя, но должна была сработать против твоей матери, если только она не обладала твоим же даром.
— Ты бы ещё про мою бабушку написал, — усмехнулся Осаму, глядя в фиолетовые глаза, в которых полыхало пламя.
— Я хотел, а если бы не помогло, написал бы про прабабушку, и прадедушку, прапрабабушку, но потом передумал. А знаешь почему?
— Нет. Но могу предположить.
— Было бы интересно послушать твою теорию, — произнёс Достоевский.
— Тогда слушай, — сказал Дазай. — Ты просто побоялся, что, если будешь перечислять всех моих предков, тебе страниц в Книге не хватит.
— Вообще-то нет, — с ухмылкой сказал Фёдор. — Причина в другом. Мне в голову пришла идея получше.
— Какая? — довольно громко спросил Осаму, выпрямляясь. — Давай, говори сейчас.
Фёдор не обратил внимания на то, с какой интонацией произнёс Дазай последнее слово. Он слишком поздно понял, что Осаму ему просто зубы заговаривал, и опасности стоило ждать не от него и не от Накахары, а из четвёртого измерения. Неожиданно вынырнувшая откуда-то рука схватила его за горло, а затем Фёдор увидел жёлто-фиолетовые глаза. Рука превратилась в когтистую лапу и с силой бросила Достоевского вниз, прямо к ногам Осаму. Тот молниеносно кинулся к Федору и вонзил в его горло катану, однако в следующий момент земля содрогнулась от оглушительного грохота, а где-то справа от эсперов в нескольких километрах от них в небо ударил фиолетовый луч света, который тут же рассеялся в воздухе, накрывая землю преждевременными сумерками.
Дазай почувствовал удар и свалился на землю, а над ним склонился Фёдор, громогласно провозгласив:
— Знаешь, как я всегда говорю? Не можешь победить — присоединяйся!
Осаму ощутил боль в плече, и как чьи-то клыки прокусывают кожу. В следующий миг Фёдор был отброшен от Осаму ударом ноги Чуи.
— Что с моей способностью? — спросил Накахара. — Она не работает.
— Что ты сделал? — спросил Дазай, держась рукой за плечо и принимая сидячее положение, ощущая странное головокружение и слабость во всём теле, а так же слыша множество звонких голосов в своей голове, отчего казалось, что она вот-вот лопнет.
— Дазай, — позвал Чуя, коснувшись пальцами его виска. — Что с тобой?
— Думаешь я такой идиот, и не знал, что вы придёте за мной? — улыбаясь, спросил Фёдор, глядя на Осаму. — Я знал и подготовился к встрече. Твой тигр побывал в четырёхмерном мире и получил Силу Богоподобных, но со мной ему не тягаться. Мне не нужен Амэгодзен, чтобы убить кого-то из вас, потому его сейчас со мной нет.
— Кто же ты такой?
— Если я начну объяснять, вряд ли вы поймёте. Могу сказать простыми словами, чтобы до вас дошёл смысл: я имею Силу и власть над сотнями Амэгодзенов. И мне было известно о каждом вашем шаге всё это время, и даже пока сидел в Мэрсо я знал обо всех ваших планах. Вы для меня всегда были словно открытая книга. Но за вами интересно было наблюдать, словно читаешь захватывающий роман. Однако вся проблема в том, что все хорошие или плохие романы рано или поздно подходят к концу, а перечитывать их во второй раз уже не интересно. Поэтому я решил создать свой шедевр и теперь я переписываю вашу историю!
Достоевский извлёк откуда-то страницу и продемонстрировал её Осаму и Чуе.
— И сейчас новая история постепенно вступает в свои права. У вас есть секунд тридцать на прощание, потому что больше вы даже не вспомните друг друга. А мы будем вершить с тобой великие дела, Дазай, и да начнётся апокалипсис! — оглушительно громко провещал Фёдор, его голос при этом звучал, словно из громкоговорителя; он вскинул руки вверх, а в его глазах сверкнуло фиолетовое пламя, подул сильный ветер, поднимая в воздух густое облако пыли, из-за чего фигуру Достоевского было видно довольно смутно.
— Что он имеет в виду? — спросил Чуя, с беспокойством глядя на Дазая. — О чём он чёрт возьми говорит?! И что происходит с твоими глазами? Они менят свой цвет. Он обратил тебя в вампира... — осенила Накахару внезапная догадка. — Но как? Твой дар не позволил бы.
— Не знаю, но чувствую, как всё вокруг меняется и я тоже. — Осаму вдруг схватил возлюбленного за руку и прошептал: — Я люблю тебя. Чуя, послушай. Твой программный код — он ключ ко всему, запомни. Ты сможешь... — Дазай не договорил, так как в его глазах потемнело, и ему показалось, что он проваливается во тьму.