Помнишь меня, кошка?//Никлаус Майклсон

Тяжесть разговора с Деймоном давила на плечи, как мокрый плащ. Я едва переставляла ноги, добираясь до дома. Несколько часов беспокойного сна в пустых, слишком тихих стенах не принесли покоя, только подчеркнули гнетущее одиночество. Но отдыхать дольше было нельзя. Деймону требовалось противоядие, а ключ к нему находился там, где я оставила Клауса – на заброшенной лесной опушке у старого охотничьего домика.

Лес погружался в предрассветные сумерки, воздух был влажным и прохладным. Я шла по знакомой тропинке, сердце сжимаясь в груди. Он там. Он должен быть там.И, конечно же, он был не один. Тени у крыльца домика сгустились, обретая форму Элайджи. Он стоял неподвижно, как изваяние, его безупречный костюм казался неуместным среди дикой поросли и гниющей древесины. Его взгляд, холодный и оценивающий, встретил меня прежде, чем я успела что-то сказать.

— Как он? — Мой голос прозвучал хрипло, сорвавшись на шепоте. Я не уточняла, о ком речь. Это и так было очевидно.

Элайджа слегка повернул голову, его взгляд скользнул в сторону запертой двери домика.
— Второй день не может успокоиться, — ответил он с привычной невозмутимостью, но в тоне слышалось глухое раздражение. — Подчищаю за ним местность. Остатки его... экспрессии. Теперь спит. Надеюсь, надолго.

Горькая волна чего-то похожего на понимание поднялась внутри. Картины разрушения, которые оставлял за собой разъяренный Клаус, всплывали перед глазами.
— Ожидаемо... — прошептала я, глядя на запертую дверь.

Как будто почувствовав мое присутствие или просто завершив цикл безумия, из-за двери донесся шорох, затем глухой стук. Скрип петлей прозвучал оглушительно в тишине леса. На пороге возник Клаус. Он выглядел изможденным, его обычно безупречные волосы были всклокочены, одежда мятая, но в глазах горел знакомый огонь – дикий, хищный и теперь смешанный с каким-то новым, пугающим удовлетворением. Он оперся о косяк, окинув нас с Элайджей насмешливым, все еще немного затуманенным взглядом.

— Ох, — хрипло протянул он, губы искривились в карикатуре улыбки. — Братишка и кошечка. Все в сборе. Идеальный семейный портрет, не правда ли?

Он провел рукой по лицу, смахивая остатки сна, и его взгляд стал острее.
— Сколько я в таком состоянии? — спросил он, больше утверждая, чем спрашивая, глядя на Элайджу.

— Два дня, — ответил тот сухо, без лишних деталей.

Клаус усмехнулся, звук был сухим и неприятным.
— Неплохо. Дольше, чем я ожидал. Но теперь... — Он выпрямился во весь рост, и в его позе появилась прежняя властность, усиленная чем-то новым, опасным. — Теперь я могу превращаться когда захочу. По своей воле. И никто, — его взгляд, тяжелый и обещающий, медленно перешел с Элайджи на меня, — никто меня не остановит. Даже ты, братец. — Последние слова были выброшены как вызов, адресованный Элайдже, но его глаза не отпускали меня.

Потом его внимание полностью сфокусировалось на мне. В его взгляде появилась та самая властная нежность, от которой у меня сводило желудок.
— И как же я безумно счастлив, — прошептал он, делая шаг вперед, голос стал низким, интимным, словно мы были одни, — что ты сделала правильный выбор, дорогая. Вернулась ко мне. К силе.

Отвращение подкатило к горлу горячей волной. Образ моей матери, ее пустые глаза, вспыхнул передо мной с болезненной яркостью. Я резко отвела взгляд, уставившись на корни старого дуба, впивающиеся в землю у крыльца. Каждый его ласковый эпитет, каждое напоминание о "выборе" (каком выборе?! Выбора не было!) было как нож, вонзенный в открытую рану. Контактировать с ним после того, что он сделал, было пыткой. Но Деймон... Деймон умирал. Из-за другого вампира. Из-за него. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

— Ближе к делу, Клаус, — мои слова прозвучали резко, отрезающе. Я заставила себя поднять на него взгляд, полный ледяной ненависти, которой не могла скрыть. — Где взять противоядие для Деймона? Ты знаешь. Говори.

Его улыбка стала шире, игривой и смертоносной одновременно.
— Все очень просто, милая. Элементарно. — Он сделал еще один неспешный шаг, сокращая дистанцию. Элайджа наблюдал молча, его лицо было непроницаемой маской. — Но не думай, что я отдам тебе его за просто так. Ничего в этой жизни не дается даром. Особенно от меня.

— Что ты хочешь? — спросила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок предчувствия.

— Во-первых, — начал Клаус, отчеканивая слова, — мне нужен Стефан. Целиком и невредимым. И для того чтобы он пришел сюда добровольно, потребуется время. Время, которое ты тихо и мирно проведешь здесь. Под моим присмотром. Без глупых попыток сбежать или что-то выяснить. — Он подчеркнул последние слова. — Ты будешь ждать. Спокойно. А я позабочусь о приглашении для нашего дорогого Стефана. Он не заставит себя долго ждать, когда всё узнает.

Я молчала, переваривая это. Западня. Очевидная западня. Но для Стефана... он был силен, он выживал и в худших ситуациях. А Деймону сейчас требовалось противоядие.
— А во-вторых? — спросила я, уже зная, что ответ вряд ли обрадует.

Его взгляд стал пристальным, пронизывающим, словно он пытался заглянуть в самые потаенные уголки моей души.
— Во-вторых, мне нужна ты.

Холодок предчувствия превратился в ледяную глыбу.
— Я не согласна со вторым условием, — отрезала я немедленно, даже не задумываясь. — Никаких «нужна». Ни за что.

Клаус рассмеялся, но в его смехе не было веселья.
— Ты так торопишься отказываться, дорогая. Ты даже не знаешь, что это значит. — Он снова подошел ближе, его голос понизился до опасного шепота. — Ты не знаешь многое. Совсем, совсем многое. Тебя водят за нос. Крутят, как пешку. Хоть ты сейчас и думаешь, что я – самое отвратительное, самое опасное существо в твоей жизни... — Он наклонился, его дыхание коснулось моего уха. — Но это не так. Поверь мне. И ты в этом убедишься, если доверишься мне. Хотя бы на шаг.

Довериться ему? После всего? Это было немыслимо. Невыносимо.
— А что если я не хочу?! — вырвалось у меня, голос дрогнул от нахлынувших эмоций. — Что если я хочу жить в неведении?! Спокойно! С вампиром, который... который мне нравится! Без тебя! Без твоих вечных ненужных загадок и грязных заговоров, которые из раза в раз приносят только боль, смерть и разрушения! — Я почти кричала сейчас, месяцы страха, гнева и потерь выплеснулись наружу. — Я хочу спокойствия, Клаус Майклсон! Я прошу– дай мне его! Оставь меня в покое!

Я замолчала, тяжело дыша. В лесу воцарилась напряженная тишина. Элайджа не шелохнулся. Клаус смотрел на меня, его выражение лица было нечитаемым. Казалось, вечность прошла в этом молчании. Потом его губы снова тронула та же странная, почти мягкая улыбка.

— Хорошо, — сказал он на удивление тихо. — Я дам тебе его. Твое спокойствие.

На мгновение в моем сердце мелькнула слабая, безумная надежда.
— Но, — продолжил он, и надежда рассыпалась в прах, — только когда первое условие будет выполнено. Когда Стефан будет здесь. А потом... — Он снова посмотрел на меня с тем пронизывающим знанием, которое сводило с ума. — Ты сама ко мне придешь. Добровольно. И тогда, я думаю, ты сама будешь на моей стороне. Потому что ты увидишь правду. И поймешь, что другого выхода... другого безопасного места... у тебя просто нет.

Он повернулся и медленно пошел обратно в домик, оставляя меня стоять на опушке рядом с безмолвным Элайджей, с ледяным ужасом и горьким осознанием: спокойствие было лишь иллюзией, отсрочкой. А цена за него, как и всегда в мире Клауса, окажется неизмеримо высокой. И он был абсолютно уверен, что я заплачу. Добровольно.