Глава 15
Я насыпала корм Гилберту младшему — единственному существу в этом доме, которое не пытается мне читать морали. Он, конечно, не фанат телесного контакта, но когда я чешу его за ушком, только слегка дёргается, будто смирился. Будто понимает, что я на грани и не выносит слабость, но делает исключение. Маленький пушистый компаньон моей внутренней катастрофы.
— Спасибо, Гилберт младший, что ты рядом, — шепчу я и подношу нос ближе к его мягкой шерсти.
— Я тоже рядом, но ты меня игнорируешь, — раздаётся с кровати голос отца.
Закатываю глаза. Как же бесит. Приехал пару дней назад. И стал появляться чаще, как надоедливый призрак совести. Или, скорее, паранойи. Всегда со своими замечаниями, выводами, «отцовским инстинктом». Только вот мне сейчас не нужен инстинкт. Мне нужен воздух.
Поднимаюсь с пола и плюхаюсь на кровать, естественно, на противоположную сторону. Между нами целая пропасть. Хотя он всё равно пытается её пересечь. Уже дня два как не даёт мне покоя, будто ищет лазейку в моей голове, чтобы вставить туда свои идеи о том, как мир снова опасен, и как вампиры — не друзья, а монстры. Прямо как в детстве. Только сейчас я уже знаю, что монстры бывают не только с клыками. Иногда — с ухмылкой и сигаретой в зубах. Иногда — с глазами, в которые ты влюбилась.
— Я сильная, разберусь, иди уже, — фыркаю, откидываясь на подушку.
— Возможно, это судьба, Иси, — говорит он, подвигаясь ближе, — вампиры не друзья. Тебе стоит держать их на расстоянии. Расстоянии между ними и колом в сердце.
— Я тебя сейчас покусаю, — бурчу, накрывая лицо второй подушкой. Мягкая, но не спасает от давления реальности. — Это пройдёт... Наверное, — добавляю чуть тише, чтобы он не уловил дрожь в голосе.
Он встаёт, как всегда с тяжёлым вздохом. Типичный жест драматичного охотника, который пытается быть отцом, но до сих пор ведёт себя как солдат в тылу.
— Просто знай... я рядом, — произносит и выходит.
Дверь закрывается, и я снова одна. Только я и Гилберт младший, который терпит меня. И, возможно, только он и понимает, что на самом деле я боюсь не вампиров. Я боюсь снова довериться.
До самого вечера я сидела с Гилбертом младшим, вела с ним задушевные беседы и медленно начинала сомневаться в своей вменяемости. Я ловила себя на том, что разговариваю с кроликом как с психотерапевтом. «Ты бы тоже их всех прибил, да, малыш?» — спрашивала я. Он только моргал и жевал сено. Видимо, соглашался. Или осуждал. Кто его знает.
Но мой тихий психоз прервало дрожание телефона.
«Сестрёнка» — засветилось на экране.
Вот и она. После того как я приложила её по голове в доме Слейтера, она, конечно, хотела обидеться, но что-то пошло не по плану. Видимо, когда сестра рассказывает, как её однажды избили вампиры почти до смерти, но внушили забыть, а теперь вернули память, обида как-то выветривается. С тех пор она была рядом. Не лезла, не давила, просто была. Иногда и этого достаточно.
— Да, Елена, — ответила я, даже не встав с кровати.
— Криси, нужна помощь! — зашептала она на том конце, и в её голосе была настоящая паника. На фоне играла музыка, как в том долбаном «Мистик Грилле», где всё всегда начинается с одного: «Просто выйдем выпить». А заканчивается: «Просто кто-то умрёт». — Кэролайн похитили.
— Что? Кто? — я рывком поднялась, что даже бедный кролик подпрыгнул в клетке.
— Оборотни. Они похитили Кэролайн. Это из-за Мейсона. А Деймон пошёл с Стефаном и Тайлером её спасать, но он собирается убить Тайлера. А он ни в чём не виноват! — тараторила она.
И я слушала. Вслушивалась в каждое слово, будто по каплям собирая смысл.
— Погоди, а от меня-то ты чего хочешь? — сжала я губы. Вопрос был не из равнодушия. Просто... я знала ответ. Но надеялась, что ошибаюсь.
— Элайджа. Ты говорила, если что-то случится — он поможет. Позвони ему. Пожалуйста. Ты же охотница. Я думала, ты тоже пойдёшь...
Я закрыла глаза и стиснула челюсть. Так, что аж скулы заболели.
— Я позвоню Элайдже, — сказала я, — но я не пойду спасать Кэролайн.
— Что? — её голос стал тише, почти обиженным.
— Она вампир, Елена, — выдохнула я, и в этих словах был весь мой надлом. Вся та трещина, которая пролегла между тем, кем я была, и тем, кем меня сделали. — А ты знаешь, как я сейчас реагирую на вампиров.
Наступила тишина. Только дыхание в трубке и музыка где-то там, в «Гриле».
— Хорошо... тогда просто позвони Элайдже, — прошептала она. И отключилась.
Я осталась сидеть на кровати с телефоном в руке, а Гилберт младший смотрел на меня, как на психа. И знаете что? Он был чертовски прав.
На телефон пришло сообщение от Елены — геолокация. Примерное место, где держат Кэролайн. Я тяжело выдохнула, стискивая пальцы на экране. Ну всё, пошёл второй акт этого идиотского спектакля.
Я быстро набрала номер Элайджи. Он сам его вбил в мой телефон, когда держал меня у себя взаперти. «Чтобы быть на связи, " — сказал он тогда. Какая забота, просто до слёз.
— Добрый вечер, Кристина, — раздалось в трубке. Голос, как всегда — вежливый, холодный и до противного спокойный.
— Как ты себя чувствуешь?
— Неважно, — фыркнула я, закатив глаза, — у меня тут срочный заказ на спасение. Принимаешь?
— Слушаю, — коротко бросил он.
Ну конечно. Он всегда «слушает». Типичный стиль: ничего лишнего, всё по-деловому, как будто речь о бизнес-сделке, а не о том, что кого-то вот-вот загрызут в лесу.
— Мою подругу похитили оборотни. Да, я знаю, что звучит как клише из дешёвого сериала, но у нас тут всё по классике. Помнишь, ты обещал помочь, если что — вот это «что» и случилось, — быстро выговорила я, уже копаясь в сообщениях, чтобы кинуть ему точку. — Короче, я тебе сейчас скину геопозицию. Придумай, как вытащить Кэролайн живой и целой. Желательно с минимумом крови. Хотя... как пойдёт.
— Я тебя понял, — ровно ответил Элайджа. И сбросил.
Без «пока», без «держись», без вот этого всего. Прям как я. Только я злюсь, а он — идеален в своём равнодушии. Раздражает. Я тут же отправила локацию и уставилась на экран. Думала, что почувствую облегчение. Но нет. Просто пусто. Просто раздражение и злость. Потому что теперь я волнуюсь. За них. За Кэр. За то, как всё это кончится. А ещё больше — за то, что я снова впуталась во всё это. Добровольно.
Мозг вопил, как сумасшедший на скамейке в парке: «Она вампир, Криси! Тебя что, с памятью выбило? Забыла, что с тобой сделали? Мало было? Они не друзья. Они монстры. ВСЕ.»
А сердце... сердце вело свою тупую романтичную линию: «Это же Кэр. Она твоя подруга. Ты её не просто знаешь — ты её чувствуешь. Она не такая. Ты же не бросаешь своих. Никогда.»
И, как бы меня ни бесило это клише, оно было правдой. Я никогда не бросаю своих. Я защищаю. Жестоко, яростно, как бешеная волчица, но защищаю. А Кэролайн — своя. Моя. Та, кто осталась рядом, когда остальные отдалялись, как Бонни, например. Та, кто знала, как со мной разговаривать, когда я была на грани.
Мы познакомились, когда она была просто обычной мисс Мистик-Фоллс с ленточками в волосах и голосом повыше среднего. Я тогда думала: «Очередная гламурная дура». А потом узнала её поближе — и дура оказалась умнее половины нашего города. А потом она стала вампиром. И стала... лучше. Жёстче. Умнее. Зрелее. Будто взрослая версия самой себя. И я не могла не уважать это.
Так что плевать. Она вампир? Да. Но она ещё и мой друг. А я не из тех, кто бросает друзей. Даже если у них клыки. Мне просто нужно перебороть себя.
Пора спасать.
Я села на колени перед кроватью, вжавшись плечом в матрас, и вытащила из-под него сумку — ту самую, где у меня на случай «конец света и волчьи морды» лежал личный адский арсенал. Сумка хлопнула по одеялу, застёжка треснула — и вот они, мои малышки: гранаты с аконитом. Люблю запах паранойи по вечерам.
После того как мы узнали, что оборотни — это не миф и не голливудский бред, я тут же оформила заказ в интернете. Онлайн-шоппинг — лучший друг охотницы с паранойей и паяльником. Концентрированный аконит в стеклянных колбах, начинка ручных гранат. Красота.
Жаль, на аконитовые пули руки не дошли. А может, и к лучшему. Но гранат хватит. Особенно если рядом Элайджа. Он, конечно, тот ещё моральный компас на минималках, но с кулаками у него всё в порядке. Спасать Кэролайн будет проще, когда есть кто-то, кого не заботит количество трупов на метр. Хотя, есть вероятность, что он пришлет своего колдуна. Я так поняла, он у него на побегушках.
Да, я идиотка. И знаю это. Потому что я человек. А ещё — потому что иду против стаи оборотней с восемью сраными гранатами и шилом в характере. Почему? Потому что друзья. Потому что Кэролайн. Потому что Деймон с Стефаном тоже туда полезли.
А оборотни — это не пижамная вечеринка. Они стаей ходят. И, скорее всего, я иду прямиком на заклание, как и Кэр. Но знаете что? Плевать. Я иду.
А если всё пойдёт не по плану, ну... меня спасут. Наверное. Или будет красивая надгробная речь. Всё зависит от того, кто первым найдёт мои ботинки.
***
«Чёртовы оборотни... фу, болото.»
Именно с этой прекрасной мысли начался мой вечер спасения подруги. И моих несчастных ботинок, которые уже не отмоются. Мягко говоря, они выглядели так, будто я бежала за акциями в «Адском болотном супермаркете».
Но я шла дальше. Потому что где-то впереди, через этот вонючий сырой лес, творился ад. А точнее, в пятнадцати метрах от меня, Деймон и Стефан били морды каким-то сверхподвижным типам, которые были слишком быстры для людей и слишком медленными для вампиров. Оборотни. Очередной выпуск «Мистика и дичь».
Я кралась между деревьями, как призрак в кожанке, пока взгляд не зацепился за старый вагончик на окраине поляны. Его обшарпанные стенки кричали «здесь держат кого-то против воли», и это было настолько в моём духе, что я моментально слилась с тенью и подползла к стене. Проверила угол. Все отвлечены дракой. Мой шанс.
Вдох. Выдох. Скольжу внутрь — и тут же:
— Криси?! — сорвался с губ голос. Кэролайн.
Я резко поворачиваюсь налево — она в углу, вся в крови и слезах, забитая в клетке, будто зверь в цирке. Сердце дрогнуло. Да, она вампир. Да, меня рвёт на части от одной мысли, что я подбираюсь к одной из «них». Но Кэр — моя подруга. И всё остальное — потом.
— Сейчас, Кэр, — стиснув зубы, я бросилась к ней и обеими руками ухватилась за тяжелый засов. Он скрежетал, как будто сам не хотел отпускать свою жертву. Мы вдвоём рвались вверх, срывая ногти, пока руки не ныли от напряжения.
И тут сзади грохот — кто-то влетел внутрь. Я на автомате развернулась, доставая гранату. Ну давай, ублюдок, сейчас будет громко.
— Тайлер?! — чуть не выронила чеку. — Ты чего стоишь как вкопанный?! Помогай!
Он выглядел так, будто видит привидение в мини-платье, но, к счастью, инстинкт взял верх. Подскочил, схватил решётку, и вместе мы её вырвали к чертям. Кэролайн выбралась, захлебнувшись воздухом.
— Спасибо, — прохрипела она, цепляясь за меня, как за якорь.
А я стояла, с гранатой в руке, вся в грязи, крови, с бешеным сердцем, и думала только об одном:
«Окей. Одну спасли. Осталось выжить.»
О, ну конечно. Едва мы вышли из этого долбаного вагончика, как какая-то злющая оборотчиха решила, что мое лицо нуждается в близком контакте со стеной. За шею. Без цветов и ужина. Прекрасно.
Кэролайн швырнуло куда-то в кусты, а Тайлер только вылез наружу и теперь стоял с выражением «да что вообще происходит». Я задыхалась, но только не сегодня, сучка. Я выжила в переулке с пятью вампирами — ты мне не угроза.
— Ах ты... — прорычала я и вмазала гранатой ей прямо в морду. Стекло разлетелось, и аконит красиво хрустнул по коже. Девушка взвизгнула, отшатнулась, а Кэр, как моя личная спасительница, выдернула меня из этих горячих объятий.
Честно? Если бы не она — моя шея была бы сейчас на уровне тазобедренного.
И тут вдруг вся поляна заорала. В прямом смысле. Оборотни начали стонать, оседать, хвататься за головы, как будто я им включила мой плейлист «крики души и ной». Но нет — из темноты вышел доктор Мартин, спокойный, холодный, читающий какие-то свои ведьмовские бормотания.
Вот так вот — магия решает, пока мы тут в глине и крови дерёмся.
— Элайджа дал тебе слово. Поэтому я здесь. Но вам лучше уйти, — резко, строго, по-деловому.
— Спасибо, — кивнула я, поддерживая Кэр, которая с трудом стояла на ногах.
Мы двинулись к моей машине. Молчание. Густое. Сильное. Не знаю, что она думала. Я молчала, потому что мозг напоминал расплавленный шоколад после микроволновки. Сердце колотилось, но не от страха, а от перелома всего моего восприятия.
Когда подъехали к её дому, я спросила:
— Твоя мама дома? — спросила я, когда она вставляла ключ в замок.
— Нет, на работе, — слабо ответила она.
Я сглотнула. Вот оно — внутреннее «или сейчас, или никогда».
— Хочешь, я побуду с тобой?
Неуверенность в моем голосе была мерзкой. Я, Кристина «Стальной хребет» Гилберт, впервые за долгое время не знала, что сказать. Кэролайн замерла. Медленно обернулась. В её глазах — осторожность, страх, благодарность... и недоверие. Ну класс, именно это мне и нужно — очередной укол недоверия.
— Ты же... не могла быть рядом с вампирами, — начала она. — Нет, правда, я рада, что ты пришла и спасла меня. Ты лучшая, Криси. Но... Елена говорила, что ты не переносишь нас. С тобой точно всё в порядке?
Нет. Не в порядке. Я испорчена, сломана, раздавлена.
— Знаешь, ты права. Лучше я пойду домой, — выдохнула я и пошла прочь, будто бросила её прямо в эту чёртову клетку снова.
Но стоило мне схватиться за ручку машины, груз осознания врезался в грудь. Нет. Чёрт побери, нет.
Она моя подруга. Моя семья. Не важно, вампир она, оборотень или единорог с зависимостью от блёсток. Если я могу встать после переулка — я смогу стоять рядом с ней. Даже если будет страшно. Даже если забьёт дыхание. Даже если от воспоминаний начнёт трясти.
Я развернулась и вернулась к двери дома Форбс. Постучала. Кэролайн тут же открыла. Взъерошенная, с глазами полными эмоций.
— Я остаюсь, — сказала я твердо, почти выкрикнула. — Проведём девичник, закажем пиццу. Что думаешь?
Кэролайн улыбнулась. Широко. Со слезами. Как будто именно этого ждала.
И часто закивала, впуская меня внутрь. Я вошла в дом. Закрыла за собой дверь.
Комната Кэролайн пахла шампунем и какими-то её девчачьими штуками, которые я не распознаю, но которые определённо пахли... нормально. Или, по крайней мере, не кровью и страхом, что уже плюс. Я ввалилась на её кровать, вытянув ноги и уставившись в экран телефона, оформляя заказ. Пицца, газировка — ну, стандартный набор, если ты вдруг решила не сойти с ума окончательно.
— Когда привезут? — Кэр вышла из ванной, закутанная в полотенце, с другим на голове, как жрица чистоты. Вид у неё был уже не такой помятый, но в глазах всё та же воронка.
— Минут двадцать, — пробормотала я, бросив взгляд с телефона. — Как ты?
— Нормально, — соврала она. Плохо. Очевидно же.
Я чуть наклонилась к ней, упираясь локтями в колени.
— Хочешь, позвоню Елене и Бонни? Посидим вчетвером, поболтаем, пожрём, как в старые добрые, — предложила я так, будто сама не мечтала забиться в угол и молчать до конца времён.
— А, ну... наверное, — ответила она неуверенно.
Я тут же отмахнулась.
— Хотя, знаешь, не стоит. — Откинулась обратно на кровать, глядя в потолок. — Посидим вдвоём. Ты, я, пицца, газировка, какой-нибудь идиотский фильм.
Кэролайн ничего не сказала, но я почувствовала: она выдохнула. Тихо, почти незаметно. И это уже было достаточно.
Может, она не в восторге, что я тут. Может, хотела бы остаться одна и разложиться по частям под пледом. Но я слишком хорошо это знаю. Потому что я была в этом состоянии. Совсем недавно. И знаете что? Плакать в одиночку худшее, что можно делать. Потому что тишина орёт громче, чем толпа. И ты начинаешь верить в свои самые чёрные мысли.
Так что да. Я осталась.
Да, может, тупо, что я до сих пор прихожу в себя от тех воспоминаний. Что они приносят с собой не просто боль, а ощущение, будто я всё ещё там. С проволокой, с разбитым лицом, с оторванными головами вампиров. Я убивала вампиров. Не первый раз. Но тогда это было иначе. Холодно. Чётко. По правилам.
А в тот раз — это было выживание. И я осталась жива ценой того, что, кажется, внутри меня тоже что-то умерло. И если я могу хотя бы сделать вид, что всё в порядке — я сделаю. Ради неё. Ради себя. Ради того, чтобы не сойти с ума окончательно.
Так что мы просто сидим тут. Ждём пиццу. И делаем вид, что мир всё ещё нормальный. Хотя оба знаем — он давно сломался.
— Я могу задать вопрос? — голос Кэролайн был тихим, почти осторожным. Словно она ступала по битому стеклу. Уже в пижаме, с мокрыми от душа волосами, она села рядом, будто собиралась не просто слушать — разделить.
Я кивнула. Я знала, что за вопрос будет. И всё равно... не была готова.
— Елена сказала, что ты что-то вспомнила из прошлого... То, что Кэтрин тебе вернула память внушением. И ты вспомнила нечто ужасное, связанное с вампирами... — начала Кэр, не отрывая от меня взгляда. — Что ты вспомнила?
Я сжала губы. Глубоко вздохнула. И, не глядя на неё, поджала ноги под себя, сложив их в позу лотоса. Просто... в стену. Я смотрела в стену. Потому что смотреть ей в глаза было бы... слишком.
— Это было до Мистик Фолс. Я тогда жила в Дьюке. Ты знаешь... — начала я медленно, будто слова шли через стеклянные занозы. — Один вечер. Я думала, что всё помню. Но это была ложь. Кэтрин стерла мне память.
Я улыбнулась, криво, безжизненно. Пальцы на коленях начали дрожать.
— Я возвращалась домой после отвратной вечеринки. Решила срезать через дворы... И нарвалась на вампиров. Пятеро. Я пыталась уйти. Пыталась драться. — Голос стал тише. — У меня был браслет с вербеной. Они не смогли внушить... и решили, раз уж не попить моей крови, то поиграть со мной.
Ком в горле душил. Я снова потерла запястье — там, где раньше был тот браслет. Его я так и не нашла.
— Они избили меня. Жестоко. — Я отвела взгляд. — Трещина в ноге, перелом ключицы, внутреннее кровотечение, сотрясение. Они оставили меня лежать, чтобы «отдохнуть». А я... я ползла к сумке, как полутруп. Нашла пистолет. И стреляла. Куда попала.
Я замолчала. Тяжело сглотнула, потому что... в горле пульсировала паника, и сдержать её стоило больше, чем я могла вынести.
— Адреналин и чувство самосохранения взяли вверх. А потом... я нашла проволоку. И с трудом... перерезала горло первому. Голова покатилась по земле... — в этот момент я замолчала, потому что в горле встал ком, как будто те звуки, те крики, возвращались. — Остальных добила какой-то железякой. Просто... рубила. Без мыслей. Без чувств. На автомате.
Тишина. Кровавая, тяжелая, звенящая. Я посмотрела на Кэролайн. У неё в глазах — шок, страх и боль. Слёзы на грани.
— А потом появилась Кэтрин. Стерла память. Внушила, что это были просто грабители. Что меня избили и ограбили. — Всхлип. — Но воспоминание... оно вернулось. Каждая деталь. Каждый звук. Кровь. Боль. Запах асфальта.
Моя челюсть задрожала. И я, не выдержав, сломалась. Заплакала. Беззвучно, но с каждой секундой всё сильнее. Кэролайн сразу оказалась рядом, обняла меня так крепко, словно могла удержать все мои осколки вместе.
— Прости, — всхлипнула она, поглаживая меня по волосам. — Прости, что тебе пришлось через это пройти.
А я только плакала, уткнувшись в её плечо, потому что больше ничего не оставалось. Потому что я снова там. На той грязной, холодной земле. С криками, кровью и своей собственной дрожащей рукой, сжимавшей оружие. И никакие внушения не спасут тебя от того, что ты пережила по-настоящему.
Потом пришёл курьер, разрушив эту сопливую атмосферу. Мы завалились с коробками на кровать, включили какой-то дебильный фильм — из тех, где героиня спотыкается на ровном месте, а герой спасает её, держась за грудь от «любви с первого взгляда». Отупляющий, нелепый... но мы смеялись, запихивались пиццей и пили газировку из горла.
Мы уснули под утро, Кэр свернулась клубком рядом, а я обнимала подушку, будто это могла быть броня от мыслей. Но увы, подушка — не бронежилет.
Разбудила нас мама Форбс. Вошла в комнату как шериф, а не как мать: строгая, уверенная, даже кофе пахнуло страхом.
— Девочки, завтрак, — позвала и скрылась за дверью, оставив нас приходить в себя.
На кухне царило нормальное утро. Яичница, поджаренные тосты, тишина, наполненная скрежетом вилок. Буднично. И даже приятно.
— А как же Деймон? Ты с ним говорила после этого? — спросила Кэролайн, пока её мама куда-то ушла переодеваться.
Я ковыряла яичницу, как будто могла найти там ответ.
— Нет, — тихо сказала я, будто призналась в преступлении. — Но думаю, скоро поговорю. Наверное...
Кэр взорвалась почти сразу:
— Может, мне и не нравится Деймон. Хотя... ладно, он мне чертовски не нравится. Он козёл. Но... — она вздохнула, — просто избегать его теперь глупо. Иначе, ты так и продолжишь, шарахаться от всех друзей-вампиров. Если Деймон тебе хоть немного дорог, поговори сначала с ним. Потом, ещё с каким-то вампиром. И, возможно, понемногу ты восстановишь свою нервную систему.
Я посмотрела на неё. Долго. Не отрываясь. Слова будто застряли в горле вместе с кусочком тоста. Она была права. До раздражения права.
— Ладно, — выдохнула я, закатывая глаза и доедая яичницу. — Я поговорю с ним. Попозже.
Потому что сколько бы я ни избегала вампиров, разговор с одним из них был неизбежен. Особенно с тем, кто не просто вампир, а... тот самый, кого я когда-то пустила ближе всех.
***
— Да пошли вы, — рявкнула я, швырнув телефон на кровать. Он отскочил, как будто и сам не хотел со мной оставаться. Ну круто, просто офигенно. Весь мой «дружелюбный круг» решил устроить массовый побег от меня.
Я опустилась на пол, спиной врезавшись в край кровати, будто хотела вдавить себя в этот чёртов матрас и исчезнуть. Нет, правда, у всех вдруг нашлись внезапные планы. Елена со Стефаном укатили в какой-то домик у озера — романтика и прочая блевотина. Бонни, Кэр и Джереми — вообще пропали. Кстати, Бонни и Джер? Всё ещё «просто друзья»? Конечно. Как я и просто терплю вампиров.
— Смотри на него, — пробормотала я, тыча пальцем в жопку кролика. — Написал, что «занят». Как освободится — придёт. Серьёзно? Я его прогнала, потому что меня трясло от страха, а он теперь делает вид, что он весь такой загруженный? Вот же... клыкастый мерзавец.
Кролик жевал сено. Нет, даже не так — он демонстративно жевал сено, как будто говорил:
«Ну да, Криси, сама прогнала — теперь не ной».
— Ах, значит он теперь решает, когда являться, да? Думает, я буду ползать за ним? — сжала кулаки. — Нет, милый, это не тот сериал. Я, может, и настойчивая, но не идиотка. Хочет молчать — пусть молчит. Только потом пусть не приходит ныть, как я холодная и колючая.
Молча он фыркнул. Фыркнул. Мой же собственный кролик. Прямо мне в душу.
— Да, да, я поняла! — буркнула я. — Все куда-то слились, даже папа с Дженной и Алариком в этот идиотский благотворительный вечер у Локвудов. А я? Я в своём личном сериале «Оставленная и брошенная», серия сто двадцать пятая, сезон бесконечность.
Кролик, не останавливаясь, уставился на меня. Взгляд у него был... презрительный. Как у того, кто думает:
«Дура ты, Криси. Я вот тут рядом. А ты даже этого не ценишь. Плебейщина неблагодарная.»
— Ну и ты туда же, да? — пробурчала я и легла на пол. — Предатели кругом.
Он всё ещё жевал. Но теперь победно.
Я лежала на полу, глядя в потолок, как будто там мог появиться ответ на все вопросы вселенной. Или хотя бы на один: что за хрень творится с моей жизнью? Тишина давила, как будто даже стены решили не вступать со мной в диалог — боятся, наверное. Мало ли, как я отреагирую. Вдруг швырну ещё чем-нибудь.
— Может, я и правда схожу с ума, — выдохнула я, глядя на кролика, который теперь сидел в углу и смотрел на меня, будто я очередной эпизод его любимого реалити-шоу.
Без комментариев. Только молчаливая поддержка... если её можно так назвать.
Телефон вибрировал на кровати. Я вскинула голову, резко. В надежде. Как идиотка.
«Клыкастый козёл», — как я переименовала Деймона.
Я прищурилась. Думала не отвечать. Думала проигнорировать, сделать вид, что мне всё равно. Что он для меня — просто пыль на ботинках. А потом пальцы сами потянулись. Вот что делает с людьми ожидание. И чувства. К чёрту эти чувства.
«Я освобожусь через 20 минут. Хочешь, подъеду.»
Хочешь?
Хочешь?
Да мне что, теперь каждый раз напоминать, что я тебе не мимо проходящая? Что я та, кто пережила чертов ад и всё равно встала, чтобы тебя не убивать из принципа? Я закатила глаза, схватила подушку и заорала в неё.
— Почему я такая эмоциональная?! — спросила я подушку, которая, разумеется, промолчала. Предательница.
Потом, сев и закинув волосы назад, набрала ответ:
«Подъезжай. Но если ты опоздаешь хоть на минуту, я засуну тебе кол в задницу. С любовью, Криси <3»
Отправила. Секунда. Две. Он прочитал. Ответа нет.
Я скользнула взглядом по комнате. Всё вверх дном.
— Окей, у меня двадцать минут, чтобы выглядеть как человек, — пробормотала я, поднимаясь на ноги. — Или хотя бы не как ходячая трагедия.
Кролик снова фыркнул.
— И не смей осуждать. Ты — кролик. Твоя работа — быть милым. Всё. Сиди и молчи.
Он сел. И молчал. Вот это я понимаю идеальный собеседник.
***
И вот он стоит. Минута в минуту. Ни раньше, ни позже — как по секундомеру. Видимо, моё сообщение с угрозой насчёт кола подействовало лучше, чем любой любовный призыв. Прям мотивация века.
— И чем ты таким важным занимался, что не мог даже чертов звонок кинуть? — сразу с порога я включила режим «буря и ярость».
— Я же написал. Был занят, — с абсолютно ленивым тоном бросил Деймон, как будто я только что спросила его, хочет ли он чаю.
Закатив глаза, я развернулась, демонстративно открыла шире дверь и отошла в сторону.
— Проходи, о великий занятый вампир, — буркнула я.
Он, конечно, сразу направился по накатанному маршруту — в мою спальню. Серьёзно?
— Нет-нет-нет, хорош думать, что всё снова просто, — я схватила его за руку, остановила и развернула обратно. — Кухня. Сейчас мы цивилизованные. Ну или хотя бы пытаемся.
И потянула его в святую святых.
— О, смотрю, мы снова общаемся... и даже прикасаемся, — вскинул брови он с той самой фирменной ухмылкой, от которой у девочек обычно подкашиваются коленки.
Но не у меня. Ну, почти.
— Мы не обсуждаем это. То, что случилось тогда — там и останется, — резко обрубила я и посмотрела ему в глаза, давая понять: тему закрыли.
Деймон перестал кривляться. Взгляд стал внимательным, глубоким. Он будто сканировал моё лицо, проверяя, не лгу ли.
— Я просто... — выдохнула я, опуская взгляд на его ладони, которые держала в своих, — я вспомнила то, что, наверное, лучше бы никогда не возвращалось. Но оно уже здесь. В голове. В теле. В каждом гребаном нерве. И если я хочу жить... а я хочу... То должна двигаться дальше. Не застревать. Не бояться тебя. Тебя, Деймон. Потому что ты — это не они. И если я действительно хочу быть с тобой... — выдавила я, — мне нужно справиться с этим.
Я попыталась улыбнуться. Немного криво. Немного натянуто. Но это была реальная улыбка. Он ничего не сказал. Просто притянул меня к себе и... поцеловал. Легко. Осторожно. Без претензий на драму или похоть. Просто касание губ. Но, боже, сколько в нём было тепла. И принятия. И... заботы?
— Ты не расскажешь, что именно с тобой произошло? — тихо спросил он, когда мы чуть отстранились.
Я покачала головой.
— Нет. Я уже рассказала один раз. И... пока хватит. Если снова начну — разложит меня на атомы. А я только начала собираться обратно.
— Окей, — просто сказал он.
Я резко выдохнула, лицо моментально стало каменным.
— Так, сопли вытерли, сопереживание свернули, — скрестила я руки на груди и метнула в него взгляд из-под ресниц. — Где ты был сегодня, мистер «я занят»?
Он даже не моргнул.
— На благотворительном вечере. С Риком. И с твоей любимой тётушкой Дженной, — отчеканил он с невинной рожей, будто я ему поверю.
— Серьёзно? — прищурилась я. — Ты ведь знаешь, что врать мне — это как пытаться спрятать кровь от акулы?
— Я ничего не скрываю, — сказал он, и, черт подери, если бы его глаза не дёрнулись в сторону хоть на долю секунды — я бы, может, и купилась. Но нет. Он соврал. И чертовски плохо.
Я вскинула бровь и прищурилась ещё сильнее, как прицельный лазер.
— Не заставляй меня прибегать к пыткам, — медленно и угрожающе выдала я, — потому что в этот раз они будут с предисловием.
— Только если ты будешь в латексе и с плёткой, — ухмыльнулся он, дерзко потянувшись ко мне, но я увернулась и шлёпнула его по рукам.
— А вот и нет, клыкастый извращенец, — пригрозила я пальцем. — Меня не отвлечь грязными фантазиями, когда я чувствую, что что-то идёт не так. И ты определённо что-то скрываешь.
Он, видимо, понял, что шутки закончились, потому что выдохнул и стал чересчур серьёзным.
— Ладно. У нас есть план, как избавиться от Элайджи, — начал он.
— Что?! — я уже на вдохе собралась взорваться, но он поднял руку, продолжая:
— Это идея Джона.
— Папы? — переспрашиваю, уже не скрывая удивления.
— Да. Он сам предложил. Только просил тебе не говорить, — Деймон потер переносицу, как будто ему в этот момент хотелось оказаться где угодно, только не на моей кухне. — Но после всего, что между нами было... когда ты сама попросила встретиться, — он бросил на меня взгляд, — я не мог больше врать.
— Да уж, не смог врать... Только полвечера юлозил, — пробурчала я, откатившись к столу.
— Если бы знал, что всё сведётся к допросу, пришёл бы завтра. Когда всё уже было бы закончено, — тихо бросил он.
— Оставьте Элайджу в покое, — устало выдохнула я, подперев голову рукой. — Я не в фан-клубе первородного, но и идиоткой не прикидываюсь. Вы правда думаете, что сможете с ним справиться?
Я посмотрела на него в упор:
— Он терпит тебя, Деймон, только потому что ты мне небезразличен. Если вы тронете его, он не будет разбираться, кто был инициатором. Он вырвет вам сердца. Так что если ты хочешь сохранить свою грудную клетку в первозданном виде — передай папочке, что я против этого «плана». И если Элайджа кого-то убьёт, я не буду его останавливать. Справедливо?
Он посмотрел на меня с каким-то странным выражением. То ли восхищение, то ли «эта девчонка меня похоронит». А я просто взяла стакан с водой и сделала глоток.
— Ну так что, расскажешь всё до конца — или мне достать плётку?
Деймон провёл рукой по волосам и выдохнул, будто сдался.
— Ладно. Слушай внимательно. Джон достал какой-то древний клинок, — начал он, понижая голос, будто боялся, что Элайджа подслушает через стены. — И пепел белого дуба.
Я замерла.
— Ты серьёзно? Белый дуб? И, что с того?
Он кивнул, будто это не новость на уровне «мы нашли способ убить дьявола».
— Говорит, если макнуть этот клинок в пепел и всадить его в сердце первородного, всё, первородный мертв.
— И? — прищурилась я, уже зная, что дальше мне не понравится.
— И я приглашу Элайджу на ужин, — сказал он с абсолютно серьёзной рожей. — Завтра. Всё будет красиво, по-джентльменски. Еда, вино... потом клинок в грудь.
Я моргнула. Потом снова. А потом поднялась со стула и развела руками.
— Ты. Сошёл. С ума.
— Крис...
— Нет! — перебила я его, начиная расхаживать по кухне. — Ты хочешь убить Элайджу?! Элайджу, который может снести вам всем головы в одну секунду?! Который спас наши задницы, между прочим, когда оборотни собирались сделать из вас подушку для зубов?!
— Он опасен, — нахмурился Деймон. — Мы не можем вечно жить с его милостивым настроением. Сегодня он за нас, завтра против.
— Да ты вообще слышишь себя?! — я ткнула пальцем ему в грудь. — Если этот «гениальный» план провалится, Деймон, Элайджа не просто убьёт тебя. Он сотрёт с лица земли всех, кого я знаю. Елену. Джереми. Дженну. Кэролайн. Бонни. Твоего брата. И меня. Потому что я, черт возьми, связана с вами. И он не будет спрашивать, кто виноват. Он разнесёт город, и не моргнёт.
Я тяжело выдохнула.
— Ты и мой отец совсем поехали? Джон, конечно, мечтает о массовой резне, но ты? Деймон, я доверяю тебе. И если ты воткнёшь этому ублюдку в пиджаке нож в спину, ты потеряешь меня.
Он резко вскинул на меня взгляд.
— Это угроза?
— Это предупреждение, — холодно сказала я. — Не трогайте Элайджу. Иначе его проблемы с вами покажутся цветочками по сравнению с моими.
Я подошла ближе, уставившись ему прямо в глаза.
— Завтра ты не назначишь «этот» ужин. Или я сама предупрежу Элайджу. Пусть сам решает, кого убить первым.
Он молчал. Несколько секунд. Затем тяжело выдохнул и потер шею.
— Ну и стерва ты, Криси...
— Спасибо, стараюсь, — фыркнула я, скрестив руки. — Теперь придумай, как будешь извиняться перед первородным. Может, пиццу принесёшь. Или печеньку. Без пепла.
— Я делаю это для твоего же блага, — проговорил он устало, будто сам себе повторял эту мантру в сотый раз. — Не будет Элайджи — Клаус и не узнает о тебе с Еленой. И мы будем жить долго и счастливо.
«Не думаю, что так уж и долго... Ты вампир, я человек. Тик-так, дорогой.» — мысленно отозвалась я, чувствуя, как всё внутри сжимается. Он опять решает за меня.
— Я всё сказала, — холодно бросила я, как хлыстом. Точка. Жирная. Железобетонная.
Прошла мимо него, даже не удостоив взглядом, хотя внутри всё горело — и боль, и злость, и, чёрт побери, предчувствие, что это ещё не конец, а только прелюдия к катастрофе.
— Мило поболтали, — бросила я через плечо, ступая на лестницу, не сбавляя шаг. — Дверь ты знаешь где. Надеюсь, не забыл, как она работает.
И, не дожидаясь ответа, поднялась вверх и захлопнула дверь своей комнаты. Громко. Так, чтобы он понял — он остался там, а я — здесь. В этой крепости, где правлю только я. Где чужим мыслям, особенно его безумным планам, нет входа.
Я подошла к окну, не зная зачем. Наверное, просто чтобы убедиться, что он действительно уходит. Деймон шел медленно, будто надеялся, что я передумаю. И, конечно, в последний момент, как в каком-то тупом романтическом фильме, он посмотрел в сторону моего окна. А я — без капли сомнений — рванула шторы.
Нет, Деймон. Не сегодня. Не с этой улыбочкой «всё равно вернусь».
Я осталась стоять, просто слушая, как зверь под капотом его машины зарычал и унес моего вампира прочь. И только тогда, когда этот звук слился с тишиной ночи, я обернулась к кровати. Телефон всё ещё валялся на подушке, как напоминание, что выбор сделан. Я схватила его и сразу набрала нужный номер.
— Добрый вечер, Кристина. У тебя снова какие-то проблемы? — голос Элайджи, как всегда, безупречный, вырезанный из бархата и льда.
—Не у меня, а у тебя, — отрезала я, в голосе ни капли фальши, только холодная, аккуратная угроза. — Нам нужно срочно поговорить.
— Я так понимаю, это не телефонный разговор? — скорее констатировал, чем спросил он. А затем, почти лениво добавил: — Я скоро буду.
Я даже не ответила. Просто сбросила звонок. Без «до встречи», без «жду», без этой мишуры. Потому что когда в твоей голове планы спасти первородного — вежливость, знаете ли, не в приоритете.
Пусть приходит. Будет весело.
***
Дженна и Рик, как по заказу, вернулись именно в тот момент, когда мне меньше всего нужны были свидетели. Хотя, признаться, сама до сих пор не привыкла, что Аларик живёт у нас. Особенно учитывая, как это бесит моего отца. Джон и Рик — это как святой крест и лужа святой воды. Один только вид второго вызывает у папы мигрень, а попытка что-то сказать — желание выброситься из окна. Он даже пытался поссорить Дженну с Риком. Гениально, правда? Пока я не вмешалась и не поставила ультиматум: «Рик съезжает, тогда я тоже». Отец заткнулся, как миленький.
Поэтому, пока Дженна и Рик устроились у себя, я сидела в прихожей, сверяя время и мысленно прогоняя миллион сценариев. Выходить куда-то с Элайджей — идея провальная. Мало ли кто увидит. А учитывая, о чём мы будем говорить, мне не нужно, чтобы кто-то это услышал, упаси меня Пресвятая вербена.
Телефон завибрировал. СМС от контакта под названием «Клыкастый костюмчик»:
«Я за дверью.»
Я подошла к двери. Открыла. И просто уставилась. Полминуты. Молча. Сканируя. Сомневаясь. Взвешивая, как будто продаю душу, а не впускаю древнего вампира в свой дом.
— Может, пригласишь меня внутрь? — с легким наклоном головы сказал он.
Ах да. Без приглашения и шага не ступит. Вот оно — хотя бы одно преимущество иметь дело с вампиром.
— Пообещай, — произнесла я жёстко, даже не дрогнув, — что, что бы ты ни услышал, ты никого не убьёшь. Мне нужно, чтобы ты дал своё слово.
Он сжал губы, как будто в голове прокручивал десять способов убить того, кого я, возможно, вот-вот сдам. Но в итоге кивнул:
— Я даю слово, что не трону твоих близких, какую бы ты ни дала мне информацию.
Твоих близких. Значит, всё-таки оставил лазейку. Ладно, главное, что Елена, Джереми, Дженна, папа и другие в безопасности. Я почти выдохнула. Почти.
— Входи, — я отошла в сторону. — Дженна и Рик дома, так что... единственное место, где мы можем говорить моя комната.
Слова были почти шёпотом. Я поднялась на второй этаж, стараясь идти максимально тихо, хотя Элайджа и так передвигался, как чёртов кот, ни одного звука. Как только мы зашли в комнату, я закрыла дверь... и щёлкнула ключом.
Потому что я параноик, а не потому что «ой, я заперлась в комнате с красивым первородным». Если что.
— Если что, я закрыла дверь, чтобы никто не зашёл, — пробормотала я, закатив глаза. — А не потому что... ну ты понял.
— Я понял, — с намёком на улыбку отозвался Элайджа, проходясь взглядом по комнате, будто на аукционе выбирает, с чего начать.
Сейчас я скажу то, что перевернёт чью-то бессмертную жизнь. И если он не сдержит слово — кто-то точно не доживёт до рассвета. Может, даже я.
— Слышала, ты человек слова, — проговорила я, пока он разглядывал мой стол, — надеюсь, ты сдержишь своё обещание... убить Клауса.
— Я обещал. Я своё слово сдержу, — отозвался Элайджа на автомате, словно это уже привычная ему фраза.
Я скрестила руки на груди, глядя, как он будто хозяин в своём доме шарит взглядом по моим вещам. Особенно по рисункам. Отлично, Криси, идеально — оставила на виду компромат прямо под носом первородному вампиру. Гениально.
— Хотя я до сих пор не понимаю, зачем тебе его убивать. — Я пошла к столу и начала быстро сгребать рисунки в кучу, — но это и неважно. Пока мы с тобой по одну сторону, плевать на мотивы.
Я уже почти собрала всё, как вдруг он ловко выдернул один из листов прямо из-под моих пальцев. Чёрт.
— Любишь рисовать глаза? — спросил Элайджа, поворачивая рисунок ко мне. На бумаге — его глаза.
— Да, — коротко кивнула я, дернув лист обратно. — Глаза не врут. Ни одна ухмылка, ни одна напудренная фраза не заменит того, что можно увидеть в взгляде. Я... люблю рисовать то, что люди прячут.
— У тебя красиво выходит, — сказал он спокойно, с лёгкой, почти незаметной улыбкой.
Я резко посмотрела на него.
— Не надо подлизываться. Я тебе всё равно не доверяю, — фыркнула я и закинула все листы в шкафчик, закрыв его с таким грохотом, будто это должно было подчеркнуть точку в разговоре.
— Это не подлизывание. Это правда, — отозвался он всё так же уравновешенно и, отодвинув стул, сел, словно мы тут сейчас будем обсуждать погоду. — Мой младший брат тоже рисует. У него сотни картин. Некоторые даже в Лувре висят.
— У тебя есть брат? — спросила я, удивившись сама себе. Вампир с братом-художником — кто бы мог подумать. Я-то думала, они рождаются уже в смокингах и с клыками.
— Не один. Трое братьев и сестра. — В голосе его была тень воспоминаний. — Но Клаус забрал их у меня.
— Он их... убил? — я медленно села на край стола, не сводя глаз с Элайджи.
— Убил. И сбросил в океан, — спокойно, почти отрешённо сказал он. — Они были моей семьёй. И он лишил меня их. Это всё, что тебе нужно знать о моих мотивах.
На мгновение в комнате повисла тишина. Такая плотная, будто воздух решил сжаться и застыть. Я кивнула, сжав губы.
— Тогда... мне понятны твои мотивы. И, возможно, я даже... на твоей стороне. Пока.
Он посмотрел на меня чуть пристальнее. А я поймала его взгляд и вскинула подбородок. Потому что в этой игре я не пешка. Даже если пока никто не понял, кто тут настоящая королева.
— Я тебя позвала, чтобы предупредить, — прокашлялась я, будто пытаясь прогнать комок сомнений, застрявший в горле. — Деймон. Завтра. Ужин. Он пригласит тебя. Не знаю, под каким соусом, но ты окажешься за одним столом с ним, и возможно, не только с ним. А потом — сюрприз, ты мёртв.
— Он не сможет, — протянул Элайджа, даже не дрогнув. Самодовольная надменность аж капала с его губ. — Меня не убить обычной древесиной.
Я сощурилась, сложив руки на груди, и, поджав губы, спокойно спросила:
— А клинком, вымазанным пеплом белого дуба?
И вот оно. Первое напряжение. Он мгновенно напрягся, как струна. Рука, что лежала на столе, сжалась в кулак.
Попала в точку, красавица. Криси, одно очко в твою пользу.
— Откуда? — спросил он тихо, без эмоций. Но я уже видела, как в его голове загорелись все тревожные маячки.
— Мой папа. — Я пожала плечами. — Не знаю откуда это у него. Он дал клинок Деймону и мило нашептал ему, что так тебя можно убить.
— Ты сообщила мне не из заботы, — сказал он, смотря куда-то в пустоту, очевидно, обдумывая ход событий.
— Да неужели? — фыркнула я, — конечно, не из заботы. Я просто не хочу, чтобы из-за очередного бездарного плана Деймона по утилизации первородных пострадали мои близкие. Если ты сорвёшься — сначала вспыхнет злость, потом кровь, потом... кладбище. Слишком банально. Мне не нравится банальность.
Он помолчал. Минуты две. Ни одного лишнего движения. Словно его временно отключили от реальности, и он сам себя в голове отматывал на обратной скорости.
— Если Деймон заколет меня, он умрёт, — выдал он, холодно, отчеканено.
— Потому что ты его убьёшь? Ты обещал... — резко повернулась я к нему, в голосе проскакивало напряжение.
— Нет. — Он медленно, почти скупо усмехнулся, и его глаза встретились с моими. — Потому что если вампир попытается убить первородного этим клинком, он умрёт вместе с ним.
Я замерла. Ни вдоха, ни мысли. Он не врёт. Я вижу это в его взгляде. Это... не блеф.
— Но, — продолжил Элайджа, — если клинок вытащить, я вернусь к жизни. А вот Деймон — нет.
Я сглотнула. Перед глазами пронеслось: Елена в слезах, Стефан вне себя, а я стою посреди комнаты, глядя на труп Деймона. Нет. Этому не быть.
— Человек может это сделать. — Голос Элайджи стал мягче. — Только человек может заколоть меня этим клинком... и выжить. И вот тут, Кристина, ты вступаешь в игру.
— Я? — Я оторвалась от стола, с которого почти соскользнула. — Зачем?
— Потому что ты — идеальный козырь. Ты просто убьешь меня на время, а потом воскресишь. — Его взгляд прожигал насквозь. — Тебе просто нужно притвориться, будто ты на стороне Деймона. Что ты... передумала.
— Угу. Скажу ему: «Знаешь, я подумала, давай всё-таки убьём Элайджу. Почему бы и нет, кровавый вечер, давно не было». — Я закатила глаза. — А он просто такой: «О, Криси, ты снова убиваешь, как мило, бери кинжал!» — Я подняла бровь. — Как его убедить?
— Придумай что-нибудь, — он пожал плечами, и уголок его губ снова потянулся в коварную полуулыбку. — Хитрость течёт в крови Петровых. Ты справишься.
— Очень смешно, — скривила я губы. — Если ты ещё раз так скажешь, я вот реально в тебя что-нибудь вгоню.
— Только не раньше времени, — подмигнул он. — Когда будешь закалывать — жди, пока я полностью почернею от вен. Только тогда вынимай клинок. Через пару часов я воскресну. А ты — выкрадешь клинок и пепел.
— Ну супер. Просто топ-план. Осталось только не облажаться, не расплакаться, не врезать Деймону по лбу и не остаться крайней, — пробормотала я себе под нос, садясь обратно на стол. — Пф, ничего сложного. А почему бы тебе просто не пойти на ужин... без всего этого театра с ножичками и смертями? — спросила я, сложив руки на груди.
— Потому что он всё равно попытается меня убить, — проговорил Элайджа с тоном, будто объяснял таблицу умножения ребенку, который третий раз подряд ошибается на «девятки». — А я могу этого не предугадать. И ты тоже. Тогда я с ним окажемся мертвы.
Он сделал шаг ко мне. Медленно.
— А так... — продолжил он уже тише, — теперь я знаю, и ты знаешь. А значит, я могу воспользоваться этой информацией. И если ты мне поможешь, я получу клинок и пепел белого дуба.
— Почему ты так уверен, что я тебе его отдам? — усмехнулась я, вставая со стола. — С чего ты решил, что я буду играть по твоим правилам?
Его взгляд стал ледяным.
— Потому что он тебе не понадобится.
— Это мы ещё посмотрим, — буркнула я себе под нос и пошла к двери. Но у самой ручки замерла и, затаив дыхание, попыталась уловить хоть какие-то звуки из коридора. Тетя Дженна? Аларик? Хотя бы скрип пола?
— Твоя тётя и мистер Зальцман слишком заняты друг другом, чтобы услышать, что я ухожу, — сказал Элайджа за моей спиной. Я резко обернулась — он стоял с тем самым непроницаемым лицом, на котором можно было резать стекло.
— Ты даже дышать умеешь бесшумно. Бесит, — фыркнула я и с раздражением открыла дверь.
Он прошёл мимо меня, как ветер, и остановился в проёме.
— Провожать не буду, — отрезала я, облокачиваясь на дверной косяк.
Он просто кивнул, и на моих глазах... испарился. Даже шагов не оставил. Ни звука. Ни запаха.
— Ну и ушёл к чёрту, костюмированный Бэтмен, — пробормотала я, захлопывая дверь и щёлкая замком.
Вернулась к кровати, рухнула на подушку лицом вниз и простонала в ткань:
— Мир сошёл с ума, а я его дурацкий центр...
Но стоило мне хоть на секунду расслабиться и уткнуться в подушку, как сверху, прямиком с полки, на меня с грохотом приземлилось нечто пушистое и с абсолютно нереалистичным весом для своего размера.
— Ах ты ж пушистая тварь! — зашипела я, поднимая голову и схватив кролика за шкирку. — Ты решил меня задушить в конце дня, да?
Морда нахала была невозмутимой. Он даже не пикнул. Только дернулся, и, клянусь, попытался меня укусить. Укусить. Меня. Вот так выглядит предательство.
Я с возмущением отпустила его обратно на подушку, где он тут же развалился с видом «ты заслужила».
— Как Элайджа тебя не заметил? Где ты, юный кролик-ниндзя, прятался? — прищурилась я, глядя, как он самодовольно вылизывает лапу.
Может, он магический. Может, он шпион. Может, у него контракт с дьяволом на бессмертие. Но он определённо живучий. И вечно появляется не вовремя.
— Ты в курсе, что если бы я сдохла — ты бы первым остался без еды, да? — спросила я его, но он только зевнул. Прекрасно. Психологическая поддержка от демона в шкуре плюшевого облачка. То, что нужно.
Я уронила голову обратно на подушку и устало вздохнула.
— Ладно, мелкий. Веселье на сегодня закончено. Завтра у нас миссия. Операция «Убеждение клыкастого идиота». Нужно сделать так, чтобы Деймон поверил, будто я снова на его стороне... и что я готова всадить кинжал в Элайджу, как в мясную запеканку.
Кролик посмотрел на меня с выражением, будто и правда понял. И судит меня. Да ещё и молча.
— Да знаю я, что это тупо, — пробормотала я. — Но если это поможет сохранить всех живыми и получить проклятую игрушку смерти с пеплом, придётся немного поиграть в актрису. Тем более, у меня талант — врождённый.
Он фыркнул и отвернулся. Предатель.
— Ой, не умничай. Тебя никто не просит ставить мне оценки за мораль. У меня и без тебя в голове дискуссионный клуб из совести, сарказма и старых травм.
Я повернулась на бок, уставившись в потолок.
— Завтра будет жарко. Надеюсь, никто не сдохнет. Особенно я.