Глава#3
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Ночь выдалась почти бессонной.
Устремив взгляд в потолок, изредка бросая его в сторону окна, Камилла тщетно пыталась изгнать из головы назойливые мысли. Погода, казалось, сговорилась против нее: легкий ветерок настойчиво стучался в стекла, словно чужак, жаждущий проникнуть в ее обитель, а ветви деревьев, подобно крючковатым пальцам старой ведьмы, царапали стекло, отвлекая даже от беспокойного забытья.
Стояло лето, но прохлада обманчиво нашептывала об осенней хандре, внезапно накрывшей мир.
Холод, шум за стенами комнаты, сгущающийся мрак – все, казалось, восстало против нее. Она не находила себе места, не могла обрести покой, и корень этого беспокойства таился в одном человеке: Доминике Дрейке.
Его слова эхом отдавались в голове, не давая сомкнуть глаз.
Дрейк прозрачно намекнул: Феликс пойман и допрошен. Провал операции стал очевиден. Оставалось лишь попытаться спасти свою гордость.
В воображении Камиллы разворачивались зловещие картины: каким пыткам мог подвергнуться ее любимый кузен. Сердце содрогалось от боли и страха, терзаемое чувством вины и стыда.
"Неужели сам Доминик выбивал из него правду?" – вопрос повис в тягучей тишине, не находя ответа. "Нет. Не может быть. Он не способен на такую жестокость по отношению к ней и ее брату". Или все же способен?
Размышляя о том, что именно Доминик мог узнать от Феликса, Камилла вздрагивала, представляя его гнев. Стоит ли бояться его угроз? Способен ли он причинить ей вред? В этой мучительной борьбе за ответы она провела бессонную ночь, метаясь в постели. Ее терзали не только страхи за собственную безопасность и здоровье брата, но и неведомые прежде желания, отклик тела на... Доминика. Он возникал в ее сознании, словно живой, обнаженный по пояс, с безупречными мышцами, покрытыми испариной. В коротком забытьи ей даже привиделся дерзкий сон: он, в ее власти, прикован наручниками к кровати, а она, облаченная лишь в кружевное белье, жадно ласкает языком его бархатную кожу. Доминик тихо стонет, вздрагивает, но оковы держат его в плену. Камилла ощущает его вкус, его запах – дикую смесь необузданной силы и животного влечения, аромат, который, казалось, навсегда въелся в ее память.
С рассветом рассеялся ночной мрак, унося с собой и тревоги. Доминик Дрейк, сдержанный, привыкший к рамкам, вряд ли выйдет из себя из-за пустячной шалости брата и сестры. А ее сон – всего лишь нелепые фантазии мечтательной девчонки. Но какой стыд она испытывала, даже перед самой собой...
Едва проснувшись, она смутилась собственных мыслей, испугавшись темных уголков своего сознания. "Возможно, я извращенка", – промелькнуло в голове, когда воспоминания о странном сне вновь нахлынули на нее.
С наступлением рассвета Камилла вновь обрела прежнюю уверенность. Доминик не посмеет причинить ей вред – ведь она дочь политика Бенджамина Спирса, влиятельного человека в этом городе.
Она больше не боялась мести.
Ее грела мысль о том, что кузен не выдал ее, приняв всю вину на себя.
Сейчас, в лучах утреннего солнца, она даже посмеялась над собой: как она могла испугаться какого-то обычного человека? Он что, богатый политик или известный бизнесмен?
Несомненно, Доминик был недоволен ее глупой выходкой, возможно, даже решил, что она влюбилась в него. И вряд ли он догадывался, что она не ищет пару и не желает заводить интрижки. На самом деле в ее жизни было немного мужчин: отец, Феликс и... Картер.
Вспомнив о друге, Камилла решила встретиться с ним, чтобы отвлечься. Очистить голову и держаться подальше от этого знойного темноволосого красавца, которому следовало бы не людей защищать, а сниматься в кино или рекламе нижнего белья. Там его безупречное тело точно бы радовало женские глаза.
Подсознательно понимая, что догадка Доминика может быть не так уж далека от истины, Камилла собиралась на встречу. Но чем бы она ни занималась, ее мысли вновь и вновь возвращались к нему, к этому высокому красавцу, в котором было целых 187 сантиметров мужской силы.
Доминик идеально подходил к ее собственному росту – 167 сантиметров.
Рядом с ним она могла бы позволить себе носить шпильки, не беспокоясь о росте своего партнера.
Она не собиралась поддаваться эмоциям, и уж тем более желанию тела, успокаивая себя: "Таких, как Доминик, нужно избегать как огня".
"У нас же нет ничего общего. Совершенно разные взгляды на жизнь".
Камилла еще не определилась с целью в жизни, а он – вечный искатель приключений, всегда в разъездах, без определенного места жительства. Это именно тот тип мужчин, которого она хотела бы избежать, ведь она уже устала от вечных переездов.
Камилла готова была жить где угодно, даже в небольшом сарае, лишь бы там были горячая вода и центральное отопление для зимних холодов.
Вспомнив о досье на парня, Камилла задумалась, как бы использовать информацию о нем. В графе "адрес прописки" стоял прочерк. Это означало, что он – птица вольного полета, несмотря на отношения с какой-то девушкой.
Наверное, она ждет его по вечерам, сидя в напряжении, гадая, когда же он появится.
Но изменится ли он когда-нибудь?
Если Доминик не изменит своего отношения к жизни, он потеряет и ее. Какой здравомыслящей девушке понравится, что ее мужчина не может принадлежать только ей, постоянно рискуя жизнью ради других?
И в один далеко не прекрасный день его труп могут принести к ее порогу.
Да и общаться с таким, как Доминик, очень сложно.
Он немногословен, кажется замкнутым и не идет на контакт. Но Камилла допускала мысль, что причина кроется в его работе. Ведь телохранитель связывает себя с определенными людьми, с которыми возрастает риск.
Внезапно тишину утреннего раздумья разорвал звонок мобильного. Камилла попыталась встать, но, запутавшись в широких простынях, неловко рухнула на светлый, нежно-молочного цвета пол, приземлившись на пятую точку с сильным ударом, от которого воздух выбило из груди с громким "Ох!":
– Ух!
Не удержавшись, она оперлась на локти.
– А-а-а... Черт! Ай! – простонала от боли, чувствуя, как неприятная пульсация пронзает все тело.
После поднятого ею шума послышался спешный топот шагов, дверь спальни с грохотом распахнулась, и взору Камиллы предстала весьма пикантная картина: Доминик, одетый лишь в черные боксеры, сонно моргая, быстро оглядывал комнату. В правой руке он держал наготове пистолет – F.N. Browning Hi Power, калибра 9 мм.
Такие обычно выдавали агентам по долгу службы.
Несмотря на заблуждение отца и, возможно, Доминика, Камилла разбиралась в оружии, так как почти с детства общалась с представителями власти, которые всегда были рядом, готовые ее защитить.
– Что это было? Я слышал твой крик!
Не обращая внимания на растрепанные волосы девушки, Доминик осматривал комнату на предмет непрошеных гостей.
Возможно, он подозревал, что они могли спрятаться в углах комнаты или за окном.
Лишь затем, заметив, что Камилла лежит, распластавшись на полу под грудой подушек и покрывал, он выдохнул с облегчением и усмехнулся:
– Проклятье! А я уж решил, что на тебя напали.
Казалось, Доминик был зол, но в голосе слышались веселые нотки.
– А... Это всего лишь я, неуклюже свалившаяся на пол, запутавшись в собственных простынях, – досадливо объяснила девушка.
Дрейк нахмурился, словно погрузился в водоворот непрошеных мыслей. Он старался не думать о Камилле – девушке, которая с каждым рассветом становилась опаснее для его профессионального долга. Допустить вольность – значит предать службу. Он должен видеть в ней не объект мужского интереса, а досадливую муху, назойливое насекомое, – этот прием почти всегда срабатывал.
Подойдя к ней, он протянул руку. Камилла, приняв помощь, поднялась, окутанная смущением. Простыня, в которую она поспешно завернулась, едва скрывала короткую ночную сорочку, не оставляя простора для воображения. Она села на край кровати и устремила на полуобнаженного телохранителя взгляд, полный неприкрытого интереса.
Он был воплощением силы и красоты. Поджарое тело, безупречные мышцы, словно выточенные из камня, и пресс, от которого перехватывало дыхание. Доминик был невероятно горяч. Поддайся она мимолетному порыву, и роман был бы неизбежен. Но Камилла знала, чем это закончится. Новое задание – и он исчезнет, преданный своему долгу, махнет рукой на прощание и скажет сухое «гуд бай». А она, уставшая от бесконечных перелетов, мечтает о тихой гавани. Нет, таким отношениям не суждено выжить. Перед глазами стоял пример подруги, чья связь с телохранителем обернулась скандалом: увольнение и разжалование для него, месяцы бегства от папарацци для нее.
Подобные мысли – табу. Камилла жаждет спокойствия и размеренной жизни.
— Я услышал шум и решил... — Доминик запнулся, нервно теребя челку, упавшую на глаза.
Шоколадные пряди его волос, растрепанные, словно после бурной ночи, вызывали глупое желание коснуться их, провести пальцами по шелковистым прядям.
— В общем, я решил, что тебе нужна помощь, — закончил он, недовольно поджав губы и оглядывая ее.
Доминик не мог не отметить, как свежа и прекрасна она по утрам. Без макияжа ее матовая кожа сияла изнутри, словно излучая свет. Казалась такой бархатистой, что руки сами тянулись прикоснуться к щекам, тронутым легким румянцем смущения. А губы... без капли блеска или помады...
«Черт!» Он одернул себя, отвернулся, прижимая ладонь к рукояти пистолета. Боль – лучший способ отрезвить чувства. Впервые он ощутил влечение к клиентке. Возможно, дело в том, что до сих пор ему приходилось иметь дело преимущественно с мужчинами. Да, бывало, что он охранял дочерей политиков, вроде Бенджамина Спирса, но их общество ограничивалось парой недель, и они были не в его вкусе. А эта... чертовка с угольно-черными волосами и глазами цвета темного нефрита, обладала телом, от которого перехватывало дыхание.
«Дерьмо! Доминик, о чем ты думаешь?» Он снова взглянул на Камиллу, пытаясь удержать поток нескромных мыслей.
— Нет, все в порядке... Как видишь, — Камилла отмахнулась и тоже отвернулась, сгорая от стыда за свой нескромный взгляд. Ее тело отреагировало на его близость. Впервые так сильно, так ощутимо, что захватывало дух. Она перестала дышать. Его утренний аромат сводил с ума.
В повисшей неловкой паузе оба поняли, что выдали себя.
— Раз все в порядке, я пойду... э-э-э... к себе и продолжу спать.
Доминик развернулся и чуть не вынес дверь, сам поразившись своей грубой силе.
— Извини за дверь, придется вызывать ремонтников.
Камилла махнула рукой, желая лишь одного – чтобы он поскорее ушел. Ей нужен воздух. Иначе...
— Ладно... — Доминик казался растерянным. — Я...
— Иди уже! — не выдержала Камилла, сдерживая рвущуюся наружу улыбку. Ее взгляд провожал его великолепную спину... Она тут же подняла глаза выше.
Он оглянулся, удивленный, но не обиженный.
— Ок. Прости, что ворвался вот так, не одетый...
Шелковистость его слов застала ее врасплох. Камилла готова была умолять его замолчать. Она забыла о его недавней грубости. Неужели симпатичная мордашка, мускулистое тело и пара ласковых слов способны отвлечь ее от цели? Нет! У нее есть цель, и она не должна отвлекаться. За обиды нужно платить, каким бы горячим он ни был.
После ухода Доминика Камилла взглянула на часы. Восемь утра. Слишком поздно для пробежки, солнце наверняка уже припекает. Занятия йогой отменены на время ее вынужденного заточения. Спать не хочется, дел нет. Чем же себя занять?
Как ни странно, Доминик решил вернуться в постель. А может... Нет! Она тут же прогнала глупую мысль, промелькнувшую в голове. Ей захотелось облить его холодной водой, но это слишком рискованно. Странные желания вырываются наружу, стоит ему приблизиться.
Решив, что бездельничать скучно, Камилла встала, приняла душ и оделась.
Когда она спустилась вниз, часы показывали десять утра. Все, кроме Марты и Доминика, сидели в гостиной.
— Доброе утро! — поздоровалась она и направилась на кухню. Камилла пропустила завтрак, но собиралась выпить кофе.
— Доброе утро, мисс, — отозвались агенты. Бернс подмигнул. — Марта испекла тыквенный пирог. Попробуй, пока не остыл.
Камилла поморщилась, не сдержавшись.
— У-у-ф! Не люблю пироги. Особенно тыквенный, — подчеркнула она и вошла в кухню, занимавшую почти все южное крыло этажа. Кухня и светлая столовая были соединены барной стойкой, уставленной дорогими спиртными напитками. Камилла была равнодушна к алкоголю и пила его редко, только на вечеринках. Но никогда дома.
— Доброе утро, Марта! — она обратилась к полной женщине, нарезавшей овощи для ланча.
— Доброе, моя девочка, — Марта обернулась и улыбнулась. — Завтрак стоит на плите, ждет тебя.
— О! Нет, спасибо. Сегодня я хочу только ржаные хлебцы, кофе и йогурт.
Вытерев руки о передник, Марта покачала седой головой и направилась к холодильнику.
— Разве это завтрак? Ты же тощая, как жердь. Тебе нужно питаться, детка.
Взяв йогурт, она поставила его перед Камиллой, которая села за стол и налила себе кофе. Откусив хлеб, она взглянула на женщину и фальшиво улыбнулась.
— Это мой завтрак, Марта. И прошу, не критиковать мой внешний вид.
Оглядев себя, она провела ладонями по ткани черного платья, идеально сидевшего на ее фигуре и подчеркивавшего все достоинства. Длина – чуть выше колен. Марта наверняка сочтет наряд слишком вызывающим, но она уже взрослая и сама выбирает, что носить.
— Разве талия слишком тонкая? — она указала на свой пресс. — Или бедра как у мальчишки?
Улыбнувшись, Марта покачала головой и вернулась к готовке.
— Ты так похожа на свою мать.
Упоминание о матери отозвалось в душе Камиллы грустью. Она никогда не видела ее, мать умерла при родах.
— Ты знала ее?
Марта обернулась.
— Нет. Я видела фотографии, которые хранит твой отец.
Камилла нахмурилась. Она никогда не видела никаких фотографий. Отец закрыл эту тему раз и навсегда. Он рассказал, что мать умерла при родах, и это все, что ей нужно знать. Остальное неважно.
— Фотографии?! — повторила она, не веря. — Я никогда их не видела, даже не знала, что у отца сохранились вещи из прошлого. Мы так часто переезжали, оставляя старую мебель и жизнь позади. Я привыкла к тому, что все меняется. Неизменными остались только Эйден и Феликс.
Услышав грусть в ее голосе, Марта посочувствовала ей. Женщина знала, как тяжело Камилле было менять места жительства.
— Возможно, их уже нет. Но да, когда-то я их видела. И ты очень похожа на нее, детка. Такие же красивые глаза.
Сердце Камиллы сжалось. Ей стало трудно дышать, глаза защипало. Лишенная женского внимания, она очень скучала по этим ощущениям.
«Слезы – признак слабости!» – вспомнила она слова учителя истории и этики, нанятого Бенджамином, когда ей было одиннадцать лет. Стараясь отогнать непрошеную грусть, Камилла решила спросить о Доминике.
— Марта, а где Доминик? Почему он еще не встал?
— Доминик давно встал, детка, и наверняка укатил по делам твоего отца.
— Что?! Но его нет в городе! Что Доминику делать без его присутствия?
Марта продолжала нарезать овощи.
— Не знаю. Доминик передо мной не отчитывается. Кстати, — она повернулась и указала на Камиллу ножом, — как и ты. Ты тоже не говоришь мне всего.
— Марта, — Камилла обратилась к женщине, возившейся с новой стряпней. — Ты не знаешь, можно ли ненавидеть человека, но при этом испытывать к нему странные чувства, вроде?.. — она запнулась, поняв, что говорит лишнее. Ей нельзя забывать о политической деятельности отца. Любой неосторожный шаг, действие или слово могут быть использованы против них.
Женщина обернулась, ожидая продолжения, словно натянутая струна.
— Испытывать что? — переспросила она, решив, что Камилла уже закончила свою мысль, а она попросту не расслышала.
— Э-э... — Камилла замялась, словно в нерешительности, стоит ли ей открываться перед Мартой. Эта женщина служила им верой и правдой долгие годы, но отцовский наказ звенел в ушах: не доверять никому, даже себе.
— Да так... подруга задала странный вопрос, вот и решила узнать твоё мнение, — небрежно отмахнулась она, словно от назойливой мухи. — Наверное, неважно. Забудь!
Докончив свой кусок ржаного хлеба и допив кофе, Камилла поднялась из-за стола. Поправив платье, она сухо попрощалась с Мартой и вышла в холл.
После завтрака Камилла направилась в гостиную, её сердце торопилось на встречу с Дрейком. Ей до смерти хотелось понять, что же с ней происходит. То она испытывает жгучую злость и ненависть к Доминику, то её захлёстывает странное, неподдающееся описанию чувство.
Пит и Нейт стояли возле входа, но Доминика нигде не было видно. Он словно растворился в утреннем мареве.
— Пит, ты не знаешь, где Доминик? — спросила она у одного из агентов.
— Он у бассейна с одной из ваших подруг, мисс, — ответил агент, сохраняя невозмутимый вид.
— Что?! Кто бы это мог быть? И почему так рано? — пронеслось в голове Камиллы, и она поспешила к своему телохранителю.
Девушка быстрым шагом направилась к бассейну, расположенному в северной части поместья. Минуя яркие дорожки с цветами, она пронеслась мимо сада и, наконец, увидела вдали Памелу. Она стояла у клумбы с розами и оживлённо беседовала с Домиником.
Памела что-то говорила, нежно касаясь нераскрывшихся бутонов и прижимая свободную руку к груди, словно от внезапной боли.
Эта блондинка была опасна. В её арсенале имелся богатый опыт в искусстве обольщения.
— Вот чёрт! Из всех людей, почему именно она? — промелькнуло в голове Камиллы, и её охватила волна неприятных эмоций. Она почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось, стоило ей увидеть своего телохранителя в компании этой соблазнительницы.
Они не были близкими подругами, скорее знакомыми или приятельницами, которых связывали общие друзья. Но Памела не вызывала доверия. Таких, как она, охотниц за красивыми лицами, Камилла избегала, подчиняясь своему привередливому характеру.
Образ жизни этой девицы, как её мысленно окрестила Камилла, казался ей легкомысленным и предосудительным. Памела, по её мнению, была девушкой лёгкого поведения, которая не разборчива в связях, и для которой важна лишь привлекательная внешность партнёра.
Памела собирала коллекцию красивых мужчин, и её список давно перевалил за все разумные пределы. Она легко вступала с ними в интимные отношения, а затем так же легко отпускала их, не испытывая ни малейшего сожаления. И не упускала возможности похвастаться своими победами перед знакомыми.
И вот, похоже, она решила добавить в свою коллекцию и Доминика. В Камилле взыграло доселе неведомое чувство собственничества.
Памела вилась вокруг Доминика, на которого у Камиллы уже были свои планы. Она бесстыдно касалась его бицепсов и пресса, угадывающихся под тонкой тканью белой рубашки из египетского хлопка. Её ладони скользили по его телу, и Камилла не могла больше сдерживать свою ярость.
Не выдержав этой пытки, Камилла решила вмешаться.
— Привет, Пэм, — обратилась она к блондинке, намереваясь отвлечь её от своего телохранителя. — Как ты здесь оказалась?
Несмотря на жаркую погоду, агенты обычно носили пиджаки от костюмов, но сейчас Доминик был без него. И этот факт не ускользнул от внимательных глаз Камиллы. В её нефритовых глазах промелькнуло отвращение.
— Си, я так рада, что выбралась к тебе, — ответила Памела с притворной улыбкой, не догадываясь, какую бурю эмоций она вызвала в своей "подруге".
Это фамильярное обращение всегда раздражало Камиллу, но Памела упорно не желала этого понимать.
— Знаешь, я решила заехать к тебе, но мне сказали, что ты здесь.
Памела говорила приторно-сладким голоском, бросая невинные взгляды на Доминика, словно желая его очаровать. Её рука по-прежнему покоилась в районе его пресса, вызывая у Камиллы приступы ярости. Она внезапно осознала, что ненавидит эту девицу и готова вышвырнуть её вон. И ей совершенно неважно, что у них есть общие друзья. А он! Почему позволяет ей так бесцеремонно трогать себя?!
— Пэм, — Камилла натянула фальшивую улыбку, даже не пытаясь выглядеть естественно, — убери свои руки от моего охранника. Ты испачкаешь ему форму. Ты только что трогала цветы, наверняка к ним прилипла пыль или ты могла испачкаться в зелени.
Камилла была в ярости, её мутило от одной мысли об этом. Она почувствовала, как внутри нее нарастает странная злость на них обоих. Пэм посмела так бесцеремонно трогать Доминика, а тот позволял ей это.
Поняв, что Камилла ревнует, Памела решила поиграть с ней.
— Он сможет вновь сменить её, в чём проблема? Да к тому же, садовник орошал их с утра. Они всё ещё хранят влагу, — её голос вновь прозвучал приторно-сладко, и она снова посмотрела на Доминика, игнорируя Камиллу. — Кстати! Я бы взглянула на этот процесс. Можно?
Услышав это прямое и казалось бы безобидное предложение, Доминик усмехнулся. На его лице были солнечные очки, скрывавшие его взгляд от посторонних глаз. Он мог беспрепятственно наблюдать за каждой из этих девушек. Он воспользовался этим преимуществом и наблюдал за той, кто действительно вызывала у него интерес.
Камилла негодовала, её щёки снова вспыхнули румянцем, но теперь причиной была ревность.
Доминик решил не вмешиваться, наслаждаясь пикировкой двух девушек. Колкие фразочки летали между ними, словно теннисный мячик, а он едва сдерживал смех. Наверное, впервые за долгое время кто-то сумел его рассмешить.
Он мог бы прервать этот бессмысленный спор, ведь борьба шла за него, и он не был дураком, чтобы этого не понимать. Мог бы сказать, что ни одной из них не суждено оказаться в его постели. Но он продолжал наблюдать за ними, немного забавляясь.
Доминик не мог показать своё предпочтение, даже если оно и было. Существовали правила, и он должен был им следовать.
— Ну, так что ты молчишь?
Памела не интересовала его, но чтобы прекратить преследование со стороны Камиллы, он решил воспользоваться этим шансом. Камилла увидит эту сцену, оскорбится и, наконец, перестанет его преследовать. Ей нужно показать, что у неё нет ни единого шанса.
— Хм! Забавное предложение, — поддержал он Памелу, хотя в душе кривился. Он предпочитал брюнеток, а блондинки никогда его не привлекали. Но признать это сейчас он не мог, иначе Камилла не отступит. А он не был уверен, что устоит. — Возможно, мы ещё вернёмся к этому вопросу. Но для начала я предложу вам прогулку по территории дома.
Возмущённая Камилла не знала, как помешать их сближению. Внутри неё всё кипело от злости.
— Пэм, ты не можешь просто так являться сюда и портить дисциплину моих телохранителей. Доминик — не вещь, которую ты случайно присмотрела себе.
В его глазах мелькнуло удивление. На языке вертелись слова: «То же самое можно сказать и тебе, детка». Он знал, Камилла Спирс — избалованная красивая девчонка, которая решила поиграть и заполучить его. Но он не настроен на игры, тем более по чужим правилам.
— Кстати, откуда у агента такие деньги? — Памела обратила внимание на рубашку Доминика, которая стоила больше, чем вся её одежда вместе взятая.
— Хм! — он снова удивился. Кажется, его догадки подтверждались. Камилла решила купить его дорогими подарками, ведь это она подарила ему эту рубашку буквально вчера, после того, как её отец назначил его личным телохранителем дочери.
— Может, спросите об этом у мисс Спирс, — перевёл он стрелки. — Я не настолько богат, чтобы тратить деньги впустую.
Своими словами Доминик хотел показать обеим девушкам, что его не интересуют ни деньги, ни их положение в обществе. Пусть обе катятся. Он хочет просто выполнить свою работу, а после вернуться к своим профессиональным обязанностям.
— Ох! — блондинка усмехнулась, прикрыв свой рот, очерченный красной помадой, чем вызвала у него отвращение. Эта девица раздражала его всё больше и больше, и он чуть не передумал играть перед Камиллой.
— Неужели... Камилла, зачем? Или ты решила подкупить парня?
Доминик проглотил этот укол, сдержал свой гнев. Если он покажет этой девице её место, этим он только обрадует мисс Спирс.
Наконец Камилла подумала, что может выдохнуть с облегчением. Наверняка слова Памелы заденут Доминика, ведь его практически обозвали жиголо.
— Пэм, думаю, это не твоё дело! И очень прошу тебя, не пытайся унизить моего агента. Он не вещь, а человек. И эта рубашка всего лишь подарок в знак дружбы.
Затем Камилла обратилась к парню:
— Ник, ты можешь идти.
Она специально назвала парня сокращённым именем, чтобы Пэм подумала, что между ней и Дрейком более близкие отношения.
Она поняла, что впервые ревнует, и не какого-нибудь поклонника, а своего телохранителя, да ещё к Памеле. Уму непостижимо!
Губы Доминика дрогнули в подобии улыбки. Он понял, что Камилла пытается пометить его и свою территорию. Но она забылась и даже не вдумалась в собственные слова. Он действительно не вещь. Он сам способен решать, выбирать и говорить.
— Я не могу уйти, — возразил он, чем вызвал её гнев. Глядя на неё насмешливыми глазами, он даже спустил очки, чтобы девушка увидела его посыл.
Не успела Камилла что-либо ответить, как он тут же добавил:
— Я обещал вашему отцу, что не оставлю вас в опасной ситуации ни на минуту. Помните? А улица без охраны полна опасностей.
«Чёрт!» — про себя выругалась Камилла, а вслух хотелось послать его ко всем чертям, наорать и, возможно, даже уволить. Кажется, Доминик понял, как её достать, и начал с ней играть. Но ведь он сам предупреждал не играть с ним! Так как же быть? Ответить или проглотить?
— Памела, — Доминик снова обратился к блондинке, такие девушки никогда его не интересовали, но ради дела можно потерпеть. — Я же предлагал вам прогулку по территории. Не возражаете?
Доминик смотрел только на Памелу, зная, что Камилла всё видит. И та охотно согласилась.
Доминик смотрел только на Памелу, зная, что Камилла видит каждый его жест, каждое движение, и тем не менее охотно принял ее согласие.
Подав ей согнутый в локте локоть, он указал направление, и Памела, не колеблясь, положила свою руку на его предплечье. Они двинулись вперед, словно в танце, обрекая Камиллу на мучительное зрелище.
В этот миг ярость захлестнула Камиллу, словно ледяная волна, но она не осмелилась вмешаться. Доминик не принадлежал ей, она не имела права указывать ему, кого выбирать, кого предпочитать. Он слишком хорошо знал себе цену, чтобы подчиняться ее капризам. Ей оставалось лишь развернуться, словно подбитая птица, и вернуться в дом, в свою золотую клетку.
Гнев и обида сдавили горло, словно невидимые руки. Как же она просчиталась! Доминик оказался не легкой добычей, как она самонадеянно предположила утром. И он вовсе не был мил, лишь надевал маску учтивости. Он сопротивлялся ее чарам, словно дикий зверь, загнанный в угол.
Стремительно взлетев по лестнице, Камилла ворвалась в свою комнату, словно разъяренная фурия. В бессильной ярости она принялась крушить все вокруг. С грохотом полетел на пол стул, подушки взмыли в воздух, словно перья раненой птицы. Она кричала, выла, стараясь сдержать слезы унижения.
— Черт! Идиот! — выкрикивала она снова и снова, пытаясь унять дрожь в теле. — Да как он смеет?!
Внутри неё бушевал ураган злости и обиды. Еще утром ей казалось, что он был мил с ней, даже вежлив... А потом, словно по мановению волшебной палочки, на месте обходительного Доминика вновь возник прежний, неприступный и холодный. Он предпочел Памелу!
Не выдержав напора захлестнувших ее эмоций, Камилла рухнула на кровать и зарыдала, словно ребенок, потерявшийся в толпе. Никто и никогда не ставил ее в такое беспомощное положение. Сейчас она ощутила всю глубину своего бессилия. Хотела двигаться вперед, к своей цели, но словно лишилась рук и ног. Она была прикована к месту цепями гордости и унижения. Ее новая роль, ее отношения с новым телохранителем – все рушилось в прах. В их отношениях правил он, а не она, как она смела мечтать.
— Да кто ты такой, чтобы выставлять меня дурой? — со злостью и болью выдохнула она, сжимая в руках подушку, словно это была часть тела Доминика, которую она с наслаждением отрезала бы.
Сейчас ей хотелось лишь причинить ему такую же мучительную боль, какую испытывала она сама. Но как это сделать? Как достучаться до его каменного сердца?
Решив во что бы то ни стало испортить его идеальную жизнь, она первым делом набрала номер отца, выудила у него номер телефона кадровика, ведущего личные дела сотрудников.
В документах, которые она когда-то бегло просматривала, значилось, что у Доминика есть некая девушка. Если она узнает о его похождениях, то наверняка не придет в восторг, и Доминик получит взбучку от своей подружки. Не может она сама? Кто сказал, что Камилла Спирс не найдет обходной путь?
Уже набирая номер Стивенсона, Камилла вдруг усомнилась в правильности своего поступка. Этот шаг, возможно, можно было назвать подлостью, он отдавал ребячеством, но злость была сильнее ее. А гудки уже пошли.
Едва Стивенсон ответил, она без предисловий попросила заглянуть в досье Доминика. Мужчина никак не отреагировал, если и был удивлен, то промолчал, молча выполнил просьбу и лишь потом стал уточнять:
— Какого рода информация вас интересует, мисс Спирс?
— Хм! ...там есть имя девушки, даже было прикреплено фото, можно мне информацию о ней?
Ощущение, что этот поступок ей еще аукнется, не покидало Камиллу до конца разговора.
— Номер ее телефона, — сделав паузу, она подумала и решила, что адрес ее проживания тоже может пригодиться. Не будет же она каждый раз беспокоить Стивенсона.
— И еще адрес места жительства и место работы.
— Да. Хорошо. Я скину все на ваш номер, — пообещал мужчина.
— Спасибо, Стивенсон!
— Всегда пожалуйста, мисс Спирс, и всего доброго.
Вот теперь посмотрим, кому из нас будет плохо, — произнесла она, едва повесив трубку.
Тут же, почти мгновенно, на ее телефон пришло сообщение с нужной ей информацией, которой она непременно воспользуется. Несмотря на сомнения, она пойдет на этот шаг.
Подойдя к окну своей спальни, откуда открывался прекрасный вид на лужайку, где Доминик и Пэм наслаждались обществом друг друга, она сделала снимок на свой телефон. Пэм как раз перешла в наступление и попыталась обнять парня.
Став свидетельницей этой сцены, Камилла скривилась и еще больше разозлилась на Доминика. Но момент был идеальным для предоставления обманутой подружке.
Пересилив себя, Камилла сделала еще один снимок, затем набрала номер девушки и отправила фотографии.
— Ну вот и все, Доминик Дрейк. Ты поплатишься за то, что посмел унизить меня.
Через пару минут на ее сотовый пришел ответ:
«Кто ты? И зачем ты прислала это фото?»
К: «Доброжелатель!» — быстро написала в ответном смс. Но она не испытала ожидаемого удовлетворения.
«Когда было снято фото?» — последовал новый вопрос.
К: «Только что, из окна моей комнаты, отсюда их хорошо видно.»
«Может назовешься, кто ты?»
Камилла задумалась, что ответить? Ведь называть свое имя она явно не собиралась.
К: «Извини, но нет. Такие как Ник не прощают подобные дела.»
Ответа больше не последовало, и со спокойной душой она отложила телефон, не удалив переписку.
#
Время близилось к вечеру.
Камилла лежала на животе в кровати, повернувшись спиной к двери. На ней были лишь короткие шорты и топ. Она отменила все свои планы и никуда не пошла. В руках она держала книгу, развязка была близка, ее терзало искушение заглянуть в конец, но она упорно сдерживалась.
Практически весь день она провела в своей комнате, увлеченно следя за перипетиями романа. Она даже позабыла о своем глупом поступке. Но обида, нанесенная Домиником, все еще жгла ее сердце. Солнце начало садиться, когда кто-то вошел в ее комнату без стука. Она резко обернулась и натолкнулась взглядом на разъяренного Дрейка.
Без лишних слов он просто схватил Камиллу на руки, взвалил себе на плечо и вынес ее из комнаты.
— Эй, что ты делаешь? Доминик! Отпусти меня! — закричала она.
Он молча продолжал идти вниз, не обращая внимания на ее протесты.
— Доминик, что происходит?
Камилла не на шутку испугалась, не понимая, что происходит. А Доминик спустился по лестнице, дошел до низа и направился к выходу.
— А ты, будто ничего не знаешь, маленькая дрянь! — прорычал он злобно.
Дойдя до входной двери, он распахнул ее и вынес брыкающуюся девушку на улицу.
Никто и никогда не оскорблял Камиллу, а эти слова болью отозвались в ее душе. Он обозвал ее!
— Дрейк! Ты забываешься! — крикнула она, стараясь придать голосу безразличный тон, словно его слова ее вовсе не задели.
Доминик нес ее мимо садов и клумб с цветами, а она не понимала, куда он направляется.
— Заткнись, пока я тебя сам не заткнул!
— Отпусти меня, Ник! — поняв, что он в ярости, она взмолилась.
Камилла осознала, что Доминик не шутит, он на грани срыва.
Не смея даже предполагать, что он собирается с ней делать, она окончательно испугалась.
Едва дойдя до края бассейна, Доминик швырнул ее на холодные плиты.
— Что ты собираешься делать? — снова спросила она.
А он лишь злобно усмехнулся.
Схватив шланг, которым мыли дорожки, Доминик включил холодную воду и направил мощную струю в сторону Камиллы.
Едва она почувствовала ледяную влагу, тут же закричала. Попыталась убежать, но тщетно.
— Боже, холодно!
Она дернулась, пытаясь вырваться, но Доминик преградил ей путь. Он не заботился о том, что сам промок до нитки. Его белая рубашка насквозь пропиталась водой, а с кобуры с пистолетом стекали струйки. Он был на грани безумия.
Камилла вновь попыталась проскользнуть мимо, но с другой стороны ее ждал тот же результат. Как она ни старалась убежать, он не отпускал ее. Доминик был настроен серьезно. Он желал наказать ее, реагировал мгновенно и даже предугадывал ее действия.
— Ну что, маленькая стерва, довольна своими трудами? — спросил он, продолжая поливать ее ледяной водой.
До нее дошло, что Доминик каким-то образом узнал о ее поступке. Но как?
Она хотела отрицать свою причастность, ведь у него не было никаких доказательств. Решив, что он еще извинится перед ней, она терпела до последнего.
Позже, сидя на плитах и дрожа от холода, а Доминик все еще поливал ее водой, Камилла так замерзла, что выбилась из сил и перестала сопротивляться. Их увидела Марта.
— Эй, что здесь происходит? — возмущенно выкрикнула она, заметив эту сцену издалека.
Женщина пошла в сторону бассейна.
Доминик оглянулся и увидел Марту. Он не боялся ее, но не хотел расстраивать женщину.
— Эй, парень, ты что с ума сошел?! Она же заболеет! — кричала она, пытаясь вырвать шланг из рук парня. — Какой черт тебя боднул? Ты из ума выжил?
Наконец решив, что с нее достаточно, Доминик отдал шланг Марте и отошел.
— Она сама во всем виновата!
Но на Марту его тон не произвел никакого впечатления.
Уже отойдя на приличное расстояние, он бросил:
— ... это еще не конец, стерва! — почти прорычал он. — Еще поплачешься мне.
— Девочка моя, ты же вся посинела, — причитала Марта, пытаясь поднять замерзшую Камиллу на ноги. Но та так продрогла, что не могла даже разогнуть колени. — Ах ты ж, мальчишка, — крикнула женщина.
Доминик стоял на ступенях дома и смотрел в их сторону.
— Мне не поднять ее, Доминик, помоги отнести ее в дом.
Он покачал головой, глядя на них с безразличием.
— Я не буду прикасаться к ней и уж точно не стану помогать.
Марта не знала, что делать. Но понимала, что одной ей не справиться.
— Ах ты, негодник, — возмутилась она. — Тогда позови Пита или Нейта.
Видимо, Дрейк все-таки сообщил кому-то из агентов, или они сами услышали шум. Спустя несколько минут Марта увидела, как к ним на помощь идет Пит.
— Что с ней? — пораженно спросил парень, присаживаясь рядом с девушкой на корточки.
— С ней случилось Доминик Дрейк!
Марта, знавшая Доминика с детства, была поражена его переменой. Она помнила его другим – хорошим и послушным мальчиком. Но после определенных событий в его семье он стал неуправляемым.
— Дрейк?! Он что, из ума выжил? — не веря своим глазам спросил Пит, подхватывая на руки замерзшую и мокрую Камиллу.
Они тут же пошли в сторону дома, по пути ругая Доминика. А когда дошли до ступеней, Пит, хмурясь, посмотрел на самого виновника происшествия.
— Не лезь, Пит. Это наше с ней дело! — предупредил Доминик, который все слышал.
Он нервно похаживал взад и вперед.
Пит помог отнести Камиллу в ее комнату. Едва он опустил ее на ноги, Марта тут же выгнала его прочь.
Пока Камилла кое-как пыталась раздеться, женщина принесла сухие полотенца. Но пальцы не слушались, ноги дрожали.
Заметив ее состояние, Марта покачала головой.
— Этот мальчишка... — она не договорила. — Ладно, я пойду наберу горячей воды в ванну, а ты раздевайся.
Марта пошла в ванную комнату.
Как Камилла ни старалась, она не могла сдвинуться с места. Она даже не могла стоять.
Включив воду, Марта вернулась, но Камилла была в том же положении.
— Камилла, я же сказала раздеться!
— Я... не могу, — пролепетала девушка, голос дрожал не то от холода, не то от страха. Тело сковал такой озноб, что она едва шевелилась. Ярость клокотала в груди, но на кого она злилась больше: на Доминика или на себя? Сейчас это не имело значения. Она никак не ожидала, что этот надменный парень способен на подобное.
— Ох ты ж... Придется звать кого-нибудь из парней. Ты тяжелая, я не смогу тебя поднять одна.
Предупредив Камиллу, Марта проворно вышла из комнаты, а через несколько мгновений вернулась в сопровождении... Доминика.
— Сейчас, моя милая, мы тебя отогреем, — проворковала женщина, но Камилла похолодела от одной мысли о помощи Дрейка. — Сам натворил делов, сам и расхлёбывай!
На удивление, он проигнорировал колкость, но возмутился другим:
— Неужели она сама не в состоянии доковылять до ванной?
Присутствие Доминика обжигало хуже ледяного ветра. Ей претила сама мысль о его прикосновениях после того, что он сотворил с ней на улице. Ненависть к нему взметнулась новой волной.
— Эй, гений, если бы могла, я бы тебя не звала, — отрезала Марта.
Доминик поморщился, словно от зубной боли, и приблизился к Камилле. Дрожь, сотрясавшая ее, передалась ему даже сквозь прилипшую к телу, мокрую одежду.
Взгляд невольно скользнул вверх, и он заметил, как сквозь тонкую ткань рубашки предательски проступают бугорки сосков.
— Дерьмо! — едва слышно прошипел он, отгоняя наваждение, и грубо подхватив Камиллу на руки, понес в ванную. Несмотря на слабое сопротивление, он действовал решительно и быстро.
Теперь он мог быть уверен: эта девчонка оставит его в покое. Но почему-то вместо ликования в душе поселилась странная, гнетущая пустота.
Камилла пыталась вырваться, но Доминик не обращал на это внимания.
— Не зли меня, будет только хуже, — прошептал он ей на ухо, зная, что Марта не услышит. Все было просчитано.
Доминик и сам не испытывал восторга от этой ситуации, но не мог ослушаться Марту, женщину, которую знал с самого детства.
Занеся Камиллу в ванную, он замер в нерешительности. Не ему, черт возьми, спасать эту девчонку!
— Чего встал? Клади ее в ванну!
Марта командовала, а он, словно мальчишка, послушно выполнял приказы. Не мог и не хотел грубить даме в столь почтенном возрасте.
— А как же одежда?
Его передернуло от мысли, что ему придется раздевать Камиллу. Ярость на девушку вновь вспыхнула, и в этот момент она казалась ему отвратительным, жалким зверьком.
— Она не может снять ее сама, дурень. Клади так.
Раздраженный, Доминик опустил девушку в обжигающе горячую воду. От резкого перепада температуры она вскрикнула.
— Тише, тише, детка. Потерпи немного, — успокаивающе прошептала Марта, помогая Камилле удержаться на поверхности.
Доминик застыл, словно прикованный, и, заметив это, Марта отрезала: — А ты можешь идти.
Стоило ей дать разрешение, Доминик пулей вылетел за дверь. Его смутил ее комментарий, и он решил удалиться подальше от этой комнаты, а лучше – вообще с этого этажа.
Камилла провела в ванной достаточно времени, чтобы немного согреться, но ледяной ужас не отступал.
— Что-то ты плохо выглядишь, дорогая, – Марта заботливо коснулась ее лба.
Решив остаться в ванной еще немного, Камилла лежала в воде и думала о том, что пора снять мокрую одежду. Но для начала нужно остаться одной.
Едва она открыла рот, чтобы попросить Марту, как в доме погас свет. Ванная погрузилась в кромешную тьму.
— Я пойду посмотрю, что там случилось.
Марта направилась к двери, намереваясь оставить Камиллу одну. И тут ее захлестнула паника. Давний страх, словно змея, выполз из глубин души.
— Марта, нет! Не уходи! Не оставляй меня одну!
В отчаянии выкрикнула она, но Марта уже вышла. Никто не знал о ее фобии, и теперь боязнь темноты сыграла с ней злую шутку. Виня во всем Доминика, она принялась проклинать его всеми известными ей словами. Сейчас она ненавидела его так сильно, что готова была собственноручно задушить. Это он виноват в ее беспомощности! Как же ей хочется отомстить! Но что она могла сделать сейчас?
К счастью Камиллы, Марта вернулась довольно быстро.
— Тут у нас проблемы с проводкой. К сожалению, сегодня мы остаемся без света, – сообщила она.
— Почему? Что случилось?
— Наверняка дело в погоде, — уклончиво ответила женщина.
Камилла выбралась из ванны и начала стаскивать с себя мокрую одежду. Она возилась так долго, что Марта решила, будто ей снова нужна помощь.
— Я пойду, позову кого-нибудь, пусть тебе помогут.
— Нет, — запротестовала Камилла, сжимая в руках мокрые тряпки. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел ее слабой и беспомощной. Несмотря на свой капризный характер, она тщательно оберегала свою уязвимость.
— Детка, здесь так темно, тебя все равно никто не увидит, – попыталась успокоить ее женщина, догадавшись о причине отказа.
Марта снова привела Доминика, но Камилла уже успела раздеться и завернуться в мягкое махровое полотенце. В полумраке невозможно было разглядеть выражения их лиц, да это и не имело значения. Сейчас Камиллу мучил один вопрос: как она будет спать одна в темной комнате?
В спальне оказалось темно, как она и предполагала, но не настолько, как в ванной. За окном неистово бушевала стихия: лил дождь и завывал ветер. Камилла была поражена внезапной сменой погоды.
— О, ты уже здесь? – удивилась Марта, увидев Камиллу в спальне. — А я помощь привела.
Камилла чувствовала его присутствие, даже не видя его.
— Его помощь мне точно не нужна.
— Хм! Раз ты справилась, я пойду и проверю все в доме. А ты побудь с ней, — Марта обратилась к парню.
Тот промолчал, но она и не ждала его согласия.
Оставшись наедине в темной комнате, Доминик и Камилла погрузились в неловкое молчание. Он молчал и размышлял о том, как эта нахальная девчонка посмела вторгнуться в его жизнь. Доминик терпеть не мог навязчивых поклонниц и был уверен, что Камилла – одна из них.
Решив, что лучше держаться от нее подальше, он собрался уйти, несмотря на приказ Марты. Но не успел сделать и шага, как Камилла схватила его за руку.
— Пожалуйста, — тихо прошептала она, и ему показалось, что он ослышался. Доминик был наслышан о ее строптивом характере и никак не ожидал мольбы. — Не оставляй меня одну, — запнувшись, добавила она.
Доминик не мог понять ее просьбу. Неужели она так откровенно предлагает себя?
— Черт! Камилла, после всего, что ты сегодня натворила, ты еще смеешь просить меня о помощи?!
Он решил, что, наверное, ошибся. Камилла отдернула руку, что послужило косвенным доказательством его ошибки. Она просила о помощи, но в чем она заключалась, девушка не уточнила.
А ее саму снова задел его грубый тон. Она уже не понимала, почему так происходит каждый раз. Стоит ему сказать что-то колкое, как она тут же реагирует. Его слова словно оружие: могут и обласкать, и избить до полусмерти. Не обязательно даже прикасаться к ней, чтобы заставить дрожать ее сердце. Теперь, рядом с ним, оно всегда будет биться в тревоге.
Будь это другой агент, она бы мигом заткнула его, даже не обратив внимания на его слова. Но с Домиником все было иначе. Его слова ранили ее, причиняя боль, которой она никогда прежде не испытывала.
Доминик вышел из комнаты, проигнорировав ее молчаливую мольбу, и направился вниз. Все собрались на первом этаже, в гостиной. В углу мерцали несколько зажженных свечей, едва рассеивая мрак. Пит и Нейт о чем-то оживленно спорили, но замолчали, увидев Доминика.
— Дрейк, что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Брюс.
Доминик решил остаться внизу, пока не придет время ложиться спать.
— В каком смысле?
Он не понял вопроса.
— Почему ты не с Камиллой? Ее нельзя оставлять одну в темноте, – предостерегающе произнес агент.
Только Брюс, долгое время охранявший Камиллу, знал о ее фобии.
«Что со всеми происходит?» – недоумевал Доминик. Почему все так озабочены Камиллой?
— А что с ней может случиться? Вы же здесь?
— Она боится темноты, – пояснил Брюс.
На мгновение Доминика осенила мысль: а что если оставить ее одну, чтобы преподать ей урок? Но тут же отбросил эту идею. Он не был настолько жесток, чтобы мучить ее подобным образом.
Взяв прибор ночного видения, Доминик вернулся в спальню. Он мог бы зажечь свечу, но решил еще немного попугать Камиллу.
— Кто здесь? — она вздрогнула, как только он вошел в комнату.
Он ступал тихо, но достаточно громко, чтобы она услышала его приближение. Прибор ночного видения позволял ему видеть в темноте, но внезапно осознав, что поступает подло, он отложил его в сторону.
Камилла была действительно напугана. Даже больше, чем он предполагал.
Её взгляд метался по комнате, цепляясь за пустоту, она словно пыталась вжаться в изголовье кровати, найти там спасение.
— Это я, Доминик, — произнес он, заметив её нервную дрожь. — Не знал, что ты такая пугливая.
Колкость сорвалась с губ, пока он приближался к кровати.
Камилла слегка выдохнула, но вблизи он увидел, как её била мелкая дрожь.
— Тебе холодно? — вопрос прозвучал как дежурная фраза, словно он пытался убедить в этом самого себя.
В тишине повис ее безмолвный ответ, и он, потеряв терпение, рявкнул:
— Камилла, я с тобой говорю!
Грубость прорвалась сквозь маску сдержанности, он резко схватил её за руку, встряхивая.
Казалось, одно его прикосновение повергло её в ужас. А еще... в обиду. Она упорно молчала, словно надеясь наказать его игнором. Но она явно недооценила его безразличие.
Ему плевать на её обиды. У него были дела поважнее, чем её капризы.
Помолчав, Камилла так и не издала ни звука. Он подошел ближе.
Присел на край кровати и, медленно протянув руку, коснулся её ладони.
В нём проснулся интерес, почти жестокий. Что она сделает, если он приблизится, но не станет ничего предпринимать?
Как поступит Камилла Спирс? Девчонка, решившая поиграть с ним. Она затеяла игру, в которой правила диктует он.
Она задела запретную струну, даже не подозревая об этом, и теперь сидела, слегка дрожа. Но от холода ли?
━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━