Panzer vorn

Город, закованный в бетонные оковы арены, напоминал гигантскую ловушку. Серые стены, испещрённые трещинами от снарядных попаданий, вздымались к ясному небу, словно надгробия забытой цивилизации. ИС полз по пустынным улицам, его гусеницы скрипели, перемалывая осколки битого асфальта, а выхлопные газы клубились дымчатыми шлейфами в прозрачном воздухе.

- Хельсинк, стоп! - голос Натана прозвучал из открытого командирского люка. Он спрыгнул на землю, сапоги глухо ударили о потрескавшийся асфальт. Машина замерла у полуразрушенного супермаркета, чьи витрины, некогда сиявшие неоновым многоцветием, теперь зияли пустыми глазницами, обрамлёнными паутиной трещин.

Ипполит высунулся из люка, протирая запотевшие очки. Его лицо, бледное от усталости, напряглось:
- Проблемы?
- Провиант. - Натан указал на чащу искривлённых сосен, чьи ветви сплелись в плотную сеть. - Спрячьте танк. Чтобы ни ствол, ни антенна не торчали.

Танк заурчал, медленно выползая на обочину. Натан наблюдал, как ветви едва колышутся под весом стального зверя, пока машина не растворилась в серо-зелёной чаще.

Воздух был спёртым, пропитанным запахом пыли и затхлости. Полки, некогда ломившиеся от изобилия, теперь напоминали скелеты - кое-где торчали банки с вмятинами, пакеты с прогорклой крупой, разорванные упаковки витаминов. Натан методично счищал пыль с этикеток, заполняя рюкзак:
- Говядина тушёная... Два месяца. Идеально. - Он швырнул банку в сумку. - Овсянка... Чёрт, тут жучки. - Перевернул пакет, и на пол посыпались сухие трупики насекомых.

Яблоки оказались неожиданной удачей - организаторы аккуратно разложил их в холодильнике с разбитой дверцей. Натан прижал к уху одно из них, услышав звонкий хруст плоти под тонкой кожурой. «Свежие. Значит, поставки всё ещё идут».

Тишину разрезал глухой стук - будто кто-то бил металлом о бетон. Натан замер, почувствовав, как мурашки пробежали по спине. За третьим стеллажом, у разбитой морозильной камеры, сидел парень.

Ему было лет шестнадцать - возраст, когда угловатость уже не кажется детской, но ещё не становится мужской. Грязные волосы цвета ржавчины висели сосульками, смешиваясь с потёртым воротником куртки, из которой торчала серая вата. Штаны, когда-то хаки, теперь напоминали лоскутное одеяло, а на ногах болтались ботинки с оторванными подошвами. В руках он сжимал банку свиной тушёнки, пытаясь открыть её обломком кирпича.

- Эй. - Натан сделал шаг вперёд, и парнишка дёрнулся, как загнанный зверёк. Его глаза - слишком большие для исхудавшего лица - блестели лихорадочным блеском.
- Не... Не дам! - Он прижал банку к груди, обнажая руки в синяках и ссадинах. - Это последняя...

Натан опустился на корточки, медленно, как укротитель перед тигром.
- Тебя как зовут?
Парень затряс головой, спутанные пряди хлестнули по щекам.
- Дим... Дима.

За окном внезапно завыла сирена. Оба вздрогнули. Где-то за стенами города зарокотали двигатели - арена пробуждалась.
- Танки СУ-85 и Pz.Kpfw. IV уничтожены! - голос из динамиков прорвался сквозь гул, словно нож через масло.

Натан взглянул на парнишку, который сидел, уставившись в окно.
- Ты у нас откуда?
- EBR 105... нас трое.
Натан вытащил из сумки три банки тушёнки вместе с найденным перочинным ножом и протянул:
- На. Крышку поддень ножом - проще будет.
- С... спасибо! - Дима схватил банки, словно они были наполнены воздухом спасения.
- Я с ИС-4М. Нас четверо. Зовут Натан.
- Приятно познакомиться... - Парень встал, пошатнувшись, и вдруг сунул руку за пазуху. - Если что... ищите EBR с красной полосой.

Он метнулся вглубь магазина, исчезнув за грудой пустых ящиков. «Красная полоса... Интересно... » - Натан поднялся, отряхнул колени и продолжил собирать припасы.

Через несколько минут Натан уже шагал к танку, спрятанному в глубине парка. Ипполит, сидевший на броне с картой в руках, кивнул:
- Всё чисто.
- Поехали. Стоять - смерти ждать. - Натан залез на крышу башни скинув с неё большую ветку густой хвои и закинул продукты туда же в танк.

Только они выехали на дорогу, справа к ним пристроился EBR 105 с алой полосой на башне. Люк открылся, и оттуда высунулся знакомый парнишка.
- Правый Борт! Враг!
- Спокойно ты Пауль, это друзья -Натан отодвинув в сторону Пауля сам высунулся из люка.
- Снова привет! - Крикнул Натан дружественно помахав рукой Диме.
- Вот маленький подарок, рация на частоте 107.7. Если что-то случится - зовите - Дима чуть подрасчитав троекторию словно снайпер с многолетний стажем бросил коробку с упакованной рацией прямо в руки Натану.
Натан поймал брошенный прибор.
- Спасибо большое, будем знать!
Ветер донёс запах дыма - где-то горела арена. И горела синим пламенем ада не переставая.

- Кто это был? Че за мальчуган? - Сразу спросил Пауль как только Натан забрался обратно в танк на своё место
- Да так, малец пытался еды найти в магазине, да не смог даже банку тушёнки открыть, я ему ещё тушёнки немного дал и нож чтобы хоть поесть мог - Сказал Натан снова примкнув к прицелу.
- М-да... Вот что с людьми голод делает, он за банку тушёнки готов вместо тебя под пули встать
- И не говори... Видимо только здесь он нормально поесть может - Сказал Натан и на пару секунд задумался - Так... Слушайте, тут такое дело, давайте в один дом заскочим? Небольшую остановку там сделаем, мне пару вещей надо забрать.
- Ну я думаю что мы могли бы - Сказал Ипполит присоеденившись к разговору.
- Да тут согласен, я думаю ничего страшного не будет - Одобрительно кивнул Пауль. Хельсинк лишь тихо фыркнул.
- Спасибо, я скажу куда поворачивать.

Через несколько минут ИС-4М свернул на узкую двухполосную улицу, где время будто застыло в момент катастрофы. Здания, изъеденные трещинами, напоминали скелеты гигантов - одни рассыпались на глазах, осыпая тротуары кирпичной крошкой, другие стояли, скрипя балками, как старики на пороге вечности. Танк, тяжело дыша густым дымом из выхлопной трубы, подполз к многоэтажке, чьи стены покрылись паутиной разломов. Окна, лишённые стёкол, зияли чёрными провалами, словно глазницы черепа.

- Двигатель заглушите. Бензин здесь дороже крови - бросил Натан, вылезая из люка.

Парадная дверь висела на одной петле, скрипя на ветру. Он поднялся по лестнице, где обои свисали клочьями, а под ногами хрустели осколки штукатурки. Третий этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта, будто её покинули вчера.

- Ну, здравствуй... Дом родной, - его голос растворился в тишине, когда дверь распахнулась с протяжным стоном. Пыль, поднятая порывом ветра, закружилась в луче света, пробивавшегося через разорванные занавески.

Всё осталось как тогда: кухня с треснувшим фарфором в буфете, коричневые обои в цветочек, картины в рамах - «Утро в сосновом лесу» висела криво, а «Девятый вал» лежал на полу, придавленный упавшим карнизом. Занавески, когда-то белые, теперь напоминали саван, укрывавший мебель.

Натан вошёл в гостиную, где воздух пах затхлостью воспоминаний. Он отряхнул отцовское кресло - коричневую кожу, потрескавшуюся от времени, - и сел, услышав скрип пружин. Перед ним стоял старый как сама жизнь телевизор, на экране которого застыли полосы мёртвой матрицы. Но сверху, словно артефакт из другого мира, лежал диктофон - маленький, чёрный, покрытый пылью, но целый.

Он взял его в руки, ощутив холод пластика. Кнопка воспроизведения поддалась с тихим щелчком. Из динамика послышался шум, а затем голос, от которого сжалось сердце:
- Натан... Сынок. Если ты это слышишь, меня уже нет. Но ты должен знать - я люблю тебя. Больше всего на свете. - Раздалась сладкая речь отца Натана из рации. - Мы пытались прорваться через стену на востоке. Толпы людей, двадцать танков... Но охрана подтянула тяжёлую технику. Они расстреляли всех. Мой экипаж, друзья... Никто не выжил. Меня найдут скоро. У меня нет времени объяснять всё... Прости, я сказал что обязательно вернусь домой, что больше никуда не уйду. Но видимо обещание сдержать я не смогу... Сынок, знай, ты сможешь выиграть, я верю в тебя, ты сможешь прийти к победе, удачи сынок.... - Раздался небольшой шум и запись остановилась.

Тишина повисла в воздухе, густая и тяжёлая, будто сама комната затаила дыхание. Диктофон выскользнул из онемевших пальцев Натана, глухо ударившись о половицы, покрытые слоем пыли и осколками штукатурки. Он не стал его поднимать - вжался в кресло, втянув голову в плечи, будто пытаясь спрятаться от реальности, что ворвалась с этим голосом из прошлого. Ладони прижались к лицу, но слёзы текли сквозь пальцы, оставляя тёмные дорожки на запылённой коже.
Голос отца, Тот самый - с лёгкой хрипотцой, которая появлялась, когда он смеялся. Тот, что когда-то читал сказки о рыцарях, пряча под подушку фонарик, чтобы мама не заметила. Теперь этот голос звучал из устройства, брошенного на пол, как приговор.
Натан сглотнул ком, вставший в горле, но боль не уходила - она разлилась горячим свинцом под рёбра, сдавила виски. Он знал, что отец погиб. Знал годами. Но эта запись превратила абстрактную потерю в осколок стекла, вонзившийся в сердце.
Комната медленно плыла перед глазами. Солнечный луч, пробившийся через дыру в шторах, освещал пыль, кружащуюся в такт его прерывистому дыханию. На стене висели часы с остановившимися стрелками - ровно 14:23. «Время его последнего боя? Или момент, когда он записывал это?» Подумал Натан.
Минуты тянулись, как смола. Он сидел, слушая тиканье собственного сердца, пока дрожь в руках не утихла. Потом встал - медленно, будто тело налилось свинцом, - и прошёлся по квартире.
Спальня родителей. Кровать с провалившимся матрасом. На тумбочке - фото в треснувшей рамке: он, лет семи, на плечах у отца, оба смеются. Натан провёл пальцем по стеклу, стирая пыль.
Кухня. Стол, на котором мама когда-то лепила пельмени. Теперь на нём лежал проржавевший нож и банка тушёнки с вздувшейся крышкой.
Он вернулся в гостиную, поднял диктофон. Пластик был тёплым, будто до сих пор хранил жар отцовских пальцев.

На улице ветер гулял среди развалин, завывая в пустых окнах. Натан забрался в танк, захлопнул люк, отгородившись от мира сталью. Диктофон легонько звенел в дрожащих руках.

- Поехали - Сказал он сунув диктофон в карман.

Рёв мотора заглушил тишину, но в голове всё ещё звучал тот последний шёпот.

ИС полз по улице, разгребая гусеницами куски бетона, мусор и осколки битого стекла, что сверкали в лучах полуденного солнца, как рассыпанные алмазы. Город, хоть и израненный, дышал странным спокойствием - в воздухе висела золотистая пыль, подсвеченная светом, а на полуразрушенных балконах качались пучки дикой лозы. Натан машинально водил глазами по стенками танка, всё ещё ощущая эхо отцовского голоса в висках.

И вдруг - удар. Снаряд врезался в лобовую плиту с оглушительным дзынь! Высекая веер искр. Звук ударил по ушам, как взрыв гранаты в бочке, - Натан вжал голову в плечи, а Ипполит закричал что-то несвязное, но его слова потонули в звоне, заполнившем кабину.

Из куста впереди ломая ветки и забор перед этим самым кустом выкатилась «Пантера». Её длинный ствол, покрытый паутиной сколов, уже смотрел в их сторону. Натан поймал в прицел крест на корпусе - чёрный, как след от огня.

- Заряжай! - его голос прозвучал хрипло, но команда заставила экипаж вздрогнуть.

Снаряд влетел в казённик. Натан прищурился, сливаясь с перекрестьем прицела. «Бензобак... снизу в корпусе и чуть левее башни...»

- Огонь!

Отдача встряхнула танк. Снаряд ударил в цель с красивым звонким ударом словно удар молотом коммунизма по немецкой стали. На секунду показалось, что ничего не произошло - и тогда из пробоины хлынул горящий сине-красным пламенем бензин. Он вспыхнул мгновенно, превратив «Пантеру» в факел.

Люк распахнулся - оттуда вырвался человек. Вернее, то, что от него осталось. Его кожа пузырилась и сползала лоскутами, как расплавленный пластик, обнажая мясо алого цвета постепенно превращаясь в чёрный уголь. Глаза, выгоревшие до белых шариков, безумно вращались в орбитах. Он бился о броню, издавая звуки - не крики, а хриплые бульканья, будто лёгкие наполнялись кипятком. Пальцы, обугленные до костей, царапали сталь, оставляя кроваво-чёрные полосы.

- Спаси.... Спа.... - его голос лопнул, как перегретый патрон.

Тело рухнуло на землю, ещё дергаясь в последних судорогах. Огонь пожирал его, треща, как сухие ветки, а запах горелой плоти просочился даже сквозь закрытые люки.

Внутри ИС-4М повисла тишина, густая и тяжёлая. Пауль, обычно бойкий, прилип к перископу, широко раскрыв глаза - его губы беззвучно шевелились, будто он повторял молитву. Ипполит сидел, сжимая ладони на коленях так, что костяшки побелели, а взгляд уставился в одну точку, словно пытаясь стереть увиденное. Хельсинк, стиснув зубы, вытирал пот со лба, но рука дрожала, как в лихорадке.

Натан сглотнул ком, вставший в горле. Ему хотелось крикнуть, выпрыгнуть наружу, смыть этот запах - но вместо этого он нажал на рычаг.

- Вперёд - его голос прозвучал чужим, словно из другого измерения.

Танк дёрнулся, медленно уползая от горящего кошмара. В прицеле мелькнула тень - ворона села на обугленную руку того, кто минуту назад был человеком.

ИС-4М остановился в тени полуразрушенной часовни, чьи стены, поросшие диким виноградом, дрожали под порывами ветра. Солнце, склонявшееся к закату, бросало длинные тени, превращая улицы в лабиринт из света и тьмы. Натан открыл люк, впуская внутрь запах нагретого за день бетона и пыли.
- Собрание, - бросил он. Танк медленно остановился во дворе возле лавочки на детской площадке. Все четверо неохотно вывалились из танка протягивая спину словно только что вылезли из тёплой кровати.
Пауль нервно постукивал карандашом по карте, Ипполит смотрел в пол, а Хельсинк, скрестив руки, ждал, ёрзая на лавочке. Все ещё пахло гарью - то ли от «Пантеры», то ли от их собственных страхов.
- Вы видели, что за сегодня произошло - начал Натан, сжимая в руке диктофон. - Это не просто бои. Это наш завтрашний день, если останемся.
Он нажал кнопку. Голос отца, хриплый и прерывистый, заполнил тишину:
«...Мы пытались прорваться через стену на востоке. Толпы людей, двадцать танков... Но охрана подтянула тяжёлую технику. Они расстреляли всех....»
Пауль замер, карандаш сломался пополам. Ипполит поднял голову, его глаза блестели.
- Там, на востоке - Натан ткнул пальцем в карту, - есть участок, стена там пробита насквозь, дырень огромная. Мой отец и пара танкистов её сделали, но видимо времени на то чтобы сбежать не осталось. Если мы подтянем остальных то есть шанс что мы сможем выбраться и тогда...
- Станем мишенью для всех «Абрамсов» и т-90 в округе - процедил Пауль, но без обычной едкости.
- А если останемся? - Натан резко повернулся к нему. - Станем такими же, как тот человек из «Пантеры». Горим. Кричим. Умираем в агонии. Разве это лучше?
Тишина. Ипполит первый нарушил её:
- Я с тобой.
- Ты с ума сошел? - Пауль вскочил, но тут же опустился, будто силы покинули его. - Но... если шанс есть...
Хельсинк засмеялся - сухо, без радости:
- К чёрту. Даже крысы бегут с тонущего корабля.
Натан посмотрел на каждого, ощущая тяжесть диктофона в ладони. «Отец, они как ты... готовы прыгнуть в пропасть лишь бы доказать что они выше всего этого»
- Готовьтесь. Выйдем для разведки на рассвете.
Они закивали. Даже Пауль.
А в небе, в последних лучах солнца, вороны кружили над городом, будто битвы были лишь временным недоразумением.