Глава II. Uniltiranyu.
Все просто получается –
Мир-маятник качается
А свет переключается на звук
На расстояние выстрела
Рассчитывать бессмысленно
Что истина не выскользнет из рук
И не порвется бесконечный круг.
Город 312 – Альбом «Вне зоны доступа»
1161. До катастрофы 1 год и 5 месяцев.
- Долго валяться собралась?
Этуа грозно возвышалась над закрытым плетеным гамаком, раздраженно топая ногой по деревянному полу. Каждое утро одно и то же.
- Отвали, - сонно пробурчали ей в ответ.
Гамак натужно скрипнул под весом лежавшей в нем на’ви. Его стенки чуть-чуть раскрылись и из приоткрытой щели показались два сонно слипающихся глаза. Увидев знакомую фигуру, зеленые радужки вымученно блеснули. Послышался смачный, ни чем не прикрытый зевок. Да уж.
- Ара, отец еще вчера попросил собрать побеги едкого стручка. Вставай, давай.
Нечленораздельное булькающее бормотания было ей ответом.
Выругавшись, Этуа безразлично махнула рукой на бессмысленные барахтанья младшей сестры, давая той понять, что будет ждать у корзин собирательниц и одна явно никуда не пойдет.
Жест этот вышел сугубо символическим, так как Ара’хна провела ладонью по заспанному лицу, видимо что-то решая у себя в голове, схватилась за стенки собственного гамака, сильнее укутываясь в жесткий кокон, и перевернулась на другой бок. Взмах ладони она либо не увидела, либо, скорее всего, успешно проигнорировала. Ну и ладно.
Этуа, перед тем, как уйти, скучающе пробежалась глазами по комнате, примечая в углу на импровизированном столе – пне, если быть точнее – горку выструганных опилок и причудливые фигурки, вырезанные из дерева. Чуть дальше, на толстой ветке одиноко висели незаконченные плетения из красных бусин и жемчужных нитей, янтарные проблески красиво переливались на свету, сталкиваясь друг с другом и взрываясь звонким переливчатым звоном.
Комната сестры находилась на верхних ярусах Дерева-Дома. Она представляла собой большое округлое помещение, сплошь увешанное узорчатыми гобеленами и яркими лентами. Разбросанные заготовки корзин мешались под ногами, плетенный, вечно чем-то замызганный, пол укрывали цветастые ковры. Небольшие кувшины с краской аккуратно стояли возле грибных полок так, чтобы никто ненароком не опрокинул их. Этуа до сих пор помнила, как громко визжала Ара, когда она случайно задела ногой один такой сосуд. Жуть.
Над потолком, возле убранных чашек и глиняных тарелочек, висели пучки засушенных трав. Они мерно покачивались от редких порывов сквозного ветра, гуляющего по коридорам и туннелям.
Пузатый светильник, потушенный за ненадобностью, одиноко ютился в сторонке возле всё тех же причудливых фигурок на столе. На сучковатой стойке висел длинный тяжелый лук, чьи плечи украшали цветастые перья и зеленые бусины. Рядом с ним стоял колчан с десятком бронебойных стрел.
Этуа недовольно поджала губы и, не сказав больше ни слова, вышла из сестринской берлоги, прикрывая полог.
***
Древко лука больно натирало вспотевшую спину, пока тугая тетива надоедливо впивалась поперек груди, чуть прикрытой тонким топом и костяными ожерельями. Ара’хна вымученно насупилась, поправляя жесткие краги на предплечьях и глубоко вдохнула прелый запах лесных ягод вперемешку с чьим-то пометом.
Стоило сходить проверить, кто там нагадил, чтобы лишний раз не волноваться.
- Постой тут. Я сейчас.
Она остановилась, привлекая внимание сосредоточенной Этуы, махнула рукой куда-то в направлении сгущающейся лесной чащи и, не став ждать ответа, засеменила в сторону запаха.
Колчан, намертво прикрепленный к внешней стороне бедра, тихо бряцал ядовитыми наконечниками стрел, когда она, поднимая правую ногу, перешагивала через выпирающие корни.
Высоко над головой шуршали листьями вредные рити.
Они рыскали среди высоких деревьев в поисках съестного и до поры до времени не замечали молодую охотницу, притаившуюся в кустах. В рассветных лучах мелькали длинные хвосты с острыми жалами и фиолетовые крылышки с желтыми вкраплениями.
Ара’хна вновь глубоко вдохнула, чувствуя, как противная вонь забивается глубоко в легкие. Нос непроизвольно сморщился, и она вся вздрогнула от подступающей тошноты. Чувствительность к запахам сейчас казалась одновременно и благословением и проклятием. Чтоб его.
Выйдя на небольшую полянку, она, наконец, нашла темную, мерзко пахнущую кучку чьих-то испражнений, любезно прикрытую высокой травой. Опустившись на колени, и внимательно осмотрев помет, Ара задумчиво нахмурилась.
Сзади послышалось тихое шуршание.
- Ты чего там делаешь? Вонь несусветная, если ты пропахнешь этим дерьмом, я с тобой обратно никуда не пойду.
Этуа, несмотря на явное нежелание, присела рядом с сестрой, неловко поерзав хвостом по траве. И чего ей на месте не стоится?
- Нантанги рядом. Надо быть осторожными. У меня, конечно, есть стрелы, но против целой стаи я одна не выстою, – пробормотала Ара, нервно теребя клык хищника на своем ожерелье. Перед глазами живо мелькали черные смоляные бока и острые зубы голодных змееволков.
- Я прихватила с собой парочку бутонов шар-травы. – Этуа аккуратно вытянула из-за пазухи увесистый мешочек, показывая его сестре. - Но, давай все же пойдем по обходной тропе. Там септуте растет.
Ара удивленно уставилась на потертый кисет, затем уважительно кивнула сестре, признавая ее дальновидность. Нарваться на неприятности с самого утра, а потом еще и отхватить от отца – это, если они, конечно, выживут – никак не входило в ее планы на день. Этуа то может и отвертится простым выговором и нудной нотацией, но ей, как охотнице, тем более не признанной, это так легко с рук не спустят.
- Пошли. Но передвигаться придется по верху.
Они не стали возвращаться обратно. Вместо этого Ара бесшумно скользнула вверх, цепко хватаясь за гибкие лианы, свисающие с деревьев к самой земле. Она, быстро перебирая руками, взобралась на мшистую ветвь, натужно скрипя зубами. Мышцы неприятно покалывало от усталости, пока девушка убирала мешающиеся волосы с лица. Эх, и где ее хваленая ловкость прыткого воина? Смех, да и только.
Следом за ней к ветке подтянулась Этуа.
Сквозь густые кроны виднелись витиеватые коридоры переплетающихся природных мостиков. Лозы цеплялись друг за друга, перекидываясь через толстые стволы высоких деревьев. Теплый мох укрывал грубую кору, а в воздухе парили грибные споры. Тут и там свисали шляпками вниз группки водянистых лозовиков. Переливчатый лишайник щекотал босые ноги. Ара всем сердцем любила передвигаться по верху именно потому, что лес, дышащий, высокий лес вмиг преображался. Здесь она чувствовала себя еще ближе к Великой Матери, чувствовала, что она действительно ее дитя.
Этуа похлопала сестру по руке, призывая ту не стоять на месте. Она пробежалась глазами по местности, выискивая самый короткий и безопасный путь до обходной тропы, шмыгнула носом и резко сорвалась с места, оставляя Ару позади. Мол, не отставай.
Ее хвост напряженно дергался, помогая девушке балансировать на скользких ветвях, руки приподнимались, когда она изящно перепрыгивала через щели меж ползучих растений. Собранный на затылке пучок с вплетенными в него перьями и нежными цветами чуть растрепался, амулеты на груди забавно бренчали, ударяясь друг о друга. Сестра напоминала резвого икрана, что парили в небе над ними небольшими стаями и никого к себе не подпускали. Она была такой же вольной, грациозной и недосягаемой, особенно, когда выбиралась в лес.
Ара знала, что для того, чтобы стать идеальной тсахик, такой, какой когда-то была их мама, Этуе пришлось от много отказаться. Сестра больше не могла так часто выбираться из Дерева-Дома, ухаживая за больными и наставляя народ. Не могла делать, что вздумается и веселиться, как подобает восемнадцатилетним девушкам. Воля Великой Матери сковывала ее по рукам и ногам. Ара видела, как тяжело бывало Этуе в дни налетов на людские базы. Как тяжело на ней сказывались серьезные решения и ответственность перед другими на’ви.
Поэтому, было немного неожиданно и откровенно странно, что она решила сходить за стручком вместе с ней.
- Эй! Этуа, подожди меня!
Ара’хна бесшумно сорвалась с места следом за старшей сестрой, чей силуэт безошибочно мелькал среди густых крон. Она ухватилась за прочную лиану, перелетая через небольшой обрыв, мягко приземлилась на пружинистые ноги, пальцами впиваясь в шершавую кору, побежала дальше. Ветер приятно обдувал лицо, а она жмурилась от удовольствия, по-детски заливисто хихикая.
Уже догоняя девушку, Ара почувствовала еле различимый в смоляной свежести запах речного ила. Самого водоема пока нигде не было.
Обходная тропа, тропой то являлась только условно. Так как на самом деле никаких признаков нахождения в джунглях на’ви никогда не было. Понять о том, куда нужно идти можно было по запаху почвы и следам животных, которые ходили до озер и рек одними и теми же путями.
Когда они были еще совсем маленькими, отец часто брал ее и Этуу с собой на обход территории, рассказывая об опасных плотоядных растениях и хищниках, которые обитали в их лесу. Он всем телом прижимался к земле, показывая, как правильно слышать джунгли и животных, в них обитающих. Брал на пробу воду, копившуюся в небольших углублениях у корней, и забавно вскрикивал на зов птиц, копошащихся в кронах деревьев. Именно он научил хорошо ориентироваться на местности и не паниковать, если кто-то из них нечаянно заблудится.
Отец действительно многому обучил своих дочерей. Только выражать любовь сам так и не научился.
Притоптанная шестиногом трава хорошо угадывалась среди густых зарослей. Задумчивая Этуа шла впереди, пока запыхавшаяся Ара пыталась уловить журчание воды где-нибудь поблизости. Как оказалось безуспешно. До реки было еще далеко. Об этом чуть позже сказала сестра, когда в очередной раз, поворачиваясь к девушке, увидела, как та дергается и безуспешно прислушивается, поднимая уши.
Гуляющий ветер приятно обдувал разгоряченные тела, пока мягкие лучи танхи скользили по измученным лицам и потным рукам.
- Тебе снова мама снилась? – вдруг подала голос Этуа.
Ара чуть заметно вздрогнула, стараясь ничем не выдать внутреннего напряжения от неприятного вопроса.
- Нет.
Этуа насмешливо приподняла надбровные дуги, поворачивая голову к сестре. Ага, как же.
Она всем видом показывала, что не поверила в такой исчерпывающий ответ. Ее хвост незаметно метнулся к ноге девушки, больно шлепая ту по бедру.
- Эй! За что?
- Ты мне врешь, Ара.
Старшая сестра зло поджала губы в тонкую полоску. Ара непроизвольно прижала уши ближе к голове. Напряженную тишину между ними нарушал лишь скрип древка лука, да бряцанье стрел в колчане. Молодая охотница еще порывалась предпринять попытки, отмахнутся от неприятного разговора, но, почувствовав изменения в настроении сестры, стушевалась. Прекрасно понимала, что начать отпираться – закапывать себя глубже, хотя бы просто потому, что Этуа на подсознательном уровне замечала малейшие изменения в состоянии девушки. Наверняка, она знала об этом с самого начала, потому и вызвалась пойти вместе с ней.
Безнадежно вздохнув, Ара приняла поражение.
- Она учила меня вплетать перья в бусы. Это было, когда я упала в воду, пытаясь достать красивый камень со дна реки, ты тогда еще с отцом за семенами чертополоха ушла. Вот и приснилось. Снова.
Она отвела глаза в сторону, стараясь не смотреть на меняющееся лицо сестры. Маму они обсуждали крайне редко. Боль от утраты до сих пор сидела глубоко в сердце, отравляя душу. Поэтому лишний раз никто не решался ворошить воспоминания трехлетней давности. Никто, кроме Этуы.
- Ты… - в глазах старшей мелькнула тень осознания, - ты пользуешься травами, которые я давала тебе еще месяц назад? Не отвечай, по лицу вижу, что нет. – она сжала губы в тонкую полоску, сдерживалась, чтобы не сказануть лишнего, слова подбирала, - я говорила, тебе, Ара, и скажу еще хоть сотню раз, что то, что ты видишь маму практически каждую ночь – это не нормально. Ты не можешь спокойно спать, не можешь спокойно есть, уходишь в лес с наступлением затмения и, видимо, думаешь, что я ничего не замечаю, но это не так. Ты ходила на Поляну Света? Соединялась с Великой Матерью? Пока ты этого не сделаешь, ничего не измениться. Ара, ты понимаешь, что с каждым днем выглядишь все хуже и хуже? Я беспокоюсь за тебя и отец тоже.
Этуа тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Все беспокойство, копившееся месяцами, грозилось, ушатом холодной воды, опрокинутся на глупую младшую сестру, чего она никак позволить себе не могла. На’ви уже не раз разговаривала с Ара’хной об этом, не раз пыталась достучаться до девушки, но ничего не получалось. Для той встреча с мамой в чертогах Великой Матери означало лишь одно – признание. Мамы действительно больше нет, и никогда не будет.
В конечном итоге она решила идти иным путем. Успокаивающие травы должны были облегчить симптомы, расслабить сознание, но какой от них толк, если она бессовестно ими не пользуется?
- Я…
Ара стыдливо опустила голову вниз, с преувеличенным интересом рассматривая собственные ноги. Она резко остановилась, понимая, что должна хоть что-то сказать. Оправдаться или извиниться, в конце концов. Только вот к горлу подступил тошнотворный ком, а в глазах потихоньку скапливалась влага. Великая Матерь, за что ей все это? Предательский организм всегда подводил в такие моменты. Она даже слова вымолвить не могла без истерики и обиняков. Сразу же, как по щелчку подступали слезы. Они у нее, что, по-умолчанию следом идут?
- Только не плач, дурында. А то я тоже заплачу, - оборвала Этуа.
Она подошла к ссутулившейся девушке, ободряюще потрепала по голове, путая жесткие волосы. Знала ведь ее вдоль и поперек, корила себя за длинный язык без костей. Она ведь всего лишь шестнадцатилетний подросток. Нечего на нее давить.
- Пойдем. – старшая бодро потянула ее за руку, ведя к реке. Такими темпами они не успеют собрать материалы для боеприпасов. Отец с них обеих три шкуры сдерет, если они еще хоть немного задержатся.
Ара’хна покладисто кивнула, послушно следуя за ней, не произнеся ни слова. Казалось, начни она говорить, тут же разрыдается, как пятилетний ребенок, что только разозлит Этуу. Этого сестра терпеть не могла.
Они бесшумно обошли кустистые септуте, чьи большие широкие листья извивались у земли, дожидаясь жертвы по вкусу, перелезли через гигантское поваленное дерево и, огибая толстые корни, вышли на небольшой холм, усеянный перистыми ветрянниками, пучковатые семена которых парили в воздухе, подгоняемые попутным ветром. У самой земли росли согнутые в дугу стебли драконьего побега. Красивые розоватые цветы папоротника тянулись вверх, источая легкий сладковатый аромат, привлекающий насекомых.
Внизу у небольшого оврага, скрытого густой шапкой лесного массива, протекала широкая река Нилкефтан. У ее скалистых берегов то и дело мелькали рыжие крылья тептсуалов, рывками ныряющих в глубокую воду, разгоняя тучи брызг. Раздвоенные хвосты-копья цепляли скользкую маленькую рыбешку, подбрасывая ту как можно выше и впиваясь в нее острыми зубчатыми клыками.
До ушей доносился шум бьющихся о камни волн. Разбиваясь, те неслись вглубь джунглей, подгоняемые сильным течением.
Этуа и Ара трусцой спустились к самому берегу, перескакивая скользкие валуны и острые каменистые копья, укрытые мокрым лишайником. Они внимательно осматривали каждую щель, выискивая знакомые желтоватые побеги. По гладкой гальке тут и там тянулись нитчатые водоросли, медленно подсыхающие под лучами палящей звезды. Речной запах въедливо забивался в легкие, мешая открыто вдохнуть.
Под боком вдруг радостно воскликнула Этуа:
- О, нашла!
***
Когда руки уже мелко подрагивали от усталости, с плеч стекал седьмой пот, а плотные мешочки с набитыми доверху растениями приятно отяжеляли края специального пояса собирателей, Ара’хна решила, что пора заканчивать. Этуа тем временем развалилась на одном из плоских камней и упорно изображала бесхребетную амебу, лениво размахивая хвостом, попутно бурча о вселенских муках, выпавших на ее нелегкую долю. Идею сестры она с радостью поддержала.
Альфа Центавра давно стояла в зените. Под ее палящими лучами две молодые на’ви неспешно возвращались к родному келутралу.
В тени высоченных кипарисов фырчали шестиногие тапиры. Они маленькими носиками припадали к земле, рыскали, в поисках съедобных ягод, забавно похрюкивая.
В несмолкающей какофонии звуков угадывался громогласный рев икранов, носящихся среди парящих скал прямо над их головами. Ара забавно трепыхнулась, вскинула глаза к небу, отчаянно выискивая, среди низко плывущих облаков, знакомые ярко зеленые крылья с темными кляксами. Бесполезно. Строптивая ящерица и носа своего не показывала, хотя девушка была уверенна, что ее духовный брат был где-то поблизости…
Шурх-шурх.
…Этуа на действия сестра лишь гаденько ухмылялась. Все в их клане знали о непростых отношениях младшей дочери вождя с ее икраном. Еще с самой Икнимайи была понятно, что свободолюбивый, непокорный хищник так просто своей хозяйкой какую-то тощую девчонку не признает. Странно, почему он тогда вообще решился напасть на нее…
Шурх-шурх.
…В день Икнимайи два года назад, Этуа помнила, Ара безостановочно бормотала молитвы себе под нос и всеми силами старалась не выдавать своего, хлещущего со всех щелей, лихорадочного волнения. Ее, бедную, бросало то в жар, то в холод, а ноги подкашивались, пока где-то за толщей непроницаемого страха строго напутствовал отец. Как она не свалилась с па’ли тогда до сих пор остается загадкой для молодой тсахик...
Шурх-шурх.
…В итоге, все прошло лучше, чем они все ожидали.
Ара’хна, разодрав ладони до крови и обломав все ногти, успешно добралась до гнездовья крылатых хищников, вытирая с лица пыль и сопли. Она, лихорадочно стуча зубами, дождалась своей очереди, забрала у сестры ловец банши и направилась прямиком к агрессивно шипящим икранам, что, завидев охотницу, молниеносно срывались со скалистого выступа вниз.
Будучи тогда еще подростком, она долго металась от одного икрана к другому, не понимая, почему ни один из них так и не набрасывался на нее. Она что, заразная?
Хищники все, видимо сговариваясь, улетали прочь от, постепенно темнеющей, нервной на’ви с глупо покачивающимся ловцом банши в руках, не желая быть прирученными. Ара тогда испугалась пуще прежнего уже не из-за того, что ее, как бы, могут запросто убить, а из-за того, что она так глупо опозориться перед родней и другими на’ви. Мол, прокаженная, да и вонючая какая-то, банши таких не то, что не выбирают, даже убить не пытаются, а то мало ли.
Пока прямо перед ней, грозный и смертельно опасный, не приземлился Ка’ран. Могучий и до невозможного красивый, он, как настоящий джентльмен решил не оставлять одинокую даму в беде. Даже, если эта дама слишком костлявая и пугливая. И так сойдет.
В лучах дневного света его зеленая кожа красиво переливалась черными пятнами. Синий гребень на подбородке гордо нависал над обескураженной Арой. Сильные дыхала тяжело вздымались, пока икран устрашающе скалил пасть, показывая антрацитовые острые зубы. Его четыре пары желтых глаз настороженно прищурились, рассматривая девушку перед собой с садистки наслаждением. Затем, особо не напрягаясь, он сомкнул пасть прямо на ее руке, прокусывая нежную кожу. Напряженную тишину разорвал дикий девичий вопль…
Шурх-шурх.
…Ка’ран и Ара боролись не долго. Зверь как-то подозрительно быстро сдался, после того, как проткнул своими огромными клыками сухожилия на ее левом предплечье. Выглядел он при этом по собственнически довольно, благодушно позволяя девушке создать с ним тсахэйлу.
Что ж, затем он стремительно сорвался с обрыва, камнем падая вниз. Этуе даже показалось, что он насмешливо фыркнул, услышав, как истерично завизжала ее сестра, соскальзывая с шершавой шеи. Они в тот день все страшно испугались, подумали, что зверь с ума сошел - решил, не морочится и разбиться на смерть вместе с глупой наездницей. Но, нет, эта зверюга устрашающе заревела и, видимо, сжалилась над скукожившейся Арой, потому что прямо у самой земли он таки расправил крылья, резко устремляясь вверх.
С тех пор у них то-любовь, то-ненависть…
Шурх-шурх.
- Ты тоже это слышишь? – еле шевеля губами, произнесла Этуа.
Она остановилась, прислушиваясь к мертвенно тихим джунглям. Отчего-то по телу прошлись невидимые мурашки, а тревожное чувство неизвестности тяжелым камнем осело в груди. Сзади настороженно замерла Ара’хна…
Шурх-шурх.
…Молодые на’ви испуганно припали к земле. Как по команде навострили уши, хвосты окольцевали ноги, а волоски на затылке встали дыбом.
В двухстах хвостах от них за мшистыми лианами послышался тихий шорох. Почти незаметный среди блуждающего гула ветров и шуршания листвы в низине. Этуа нахмурилась, прикусывая нижнюю губу. Она не могла понять, кто это был. Явно не пугливый шестиног или свирепые нантанги.
За тем, удушающую тишину леса пронзили чьи-то голоса. Грубые и слишком громкие для лесных на’ви.
Смутные тени мелькали в ворохе спутанных ветвей и лиан. Их шаги набатом стучали в ушах, а возгласы эхом разносились по лесу.
Неприятное бряцанье металла о металл и стальные блики оружия в руках неизвестных заставили Ара’хну испуганно вздрогнуть, чуть приподняться на корточки и тут же схватиться за древко своего лука, натягивая тугую тетиву до кровоточащих мозолей на пальцах.
Мышцы спины сдавило от напряжения, тяжелая стрела грозилась соскользнуть с шершавой поверхности и упасть на землю. В горле застрял рокочущий рык, когда девушка почувствовала стальную хватку на своей руке, готовой с легкостью отпустить длинную стрелу в полет. Она была уверенна, что это люди. Лживые, отвратительно мерзкие люди. Ара не видела, но прекрасно слышала их, могла с легкостью определить, где они находятся. Могла убить.
Только Этуа почему-то не дала.
Сестра шумно выдохнула, приподнялась вслед за ней и резко отрицательно мотнула головой, тыча указательным пальцем в сторону незваных гостей.
Голоса становились все громче. Из-за деревьев показались незнакомые синие морды, обрамленные темными полосами. Их хвосты беспорядочно метались в воздухе, а сами они выглядели, как идиотски глупые обезьяны. Явно не понимающие, что в лесу, ради своей же безопасности, стоит вести себя как можно тише.
Лицо Ары вытянулось в изумлении. Она много раз слышала о каком-то людском ужасающем проекте, где якобы кровь на’ви смешивали с человеческой и получали так называемых аватаров. Но все это казалось ей таким далеким и сумасшедшем бредом, что она никогда бы не подумала о том, что они действительно существуют.
Но вот они здесь.
Ходят по их земле и тычут дулами автоматов во все, что движется.
А в том, что это аватары она не сомневалась. Одежда, запах и повадки выдавали в них самых настоящих людей, просто с синей кожей и лишней парой конечностей в придачу. Ни чего себе обновочка, конечно, но для того, чтобы жить, а не выживать на Пандоре этого не достаточно. Уж ей ли не знать.
Ноги аватаров, облаченные в странное черное нечто с непонятными веревочками, забавно приподнимались и дергались, перешагивая траву, которая, касаясь, светилась мириадами синих светлячков. Выпученные желтые глаза с любопытством присущим маленькому ребенку осматривали громадные листья папоротника и скрючивающиеся грибы. Ну, точно пучеглазые пролемуры.
Ара насчитала троих ходящих во сне. Двое из них, скорее всего, мужчины – голоса их были значительно ниже, а черты лица грубее - настороженно вглядывались вглубь джунглей, иногда смешно чертыхаясь от громких вскриков птиц. Они кривили носы, шумно сопели и громко смеялись непонятно от чего. Грудь отяжеляли бронежилеты, а на ключицах поблескивали серебряные цепочки. Полные противоположности мужчин ее клана.
Одна единственная девушка в их компании безостановочно тараторила какую-то несуразицу, руками притрагиваясь ко всему, к чему только могли дотянуться ее длинные пальцы. Веснушки танхи на ее щеках тускло подсвечивались в тенях высоких густых крон. Смолянисто черные волосы, заплетенные в две толстые косы, забавно топорщились во все стороны, а выпавшие короткие нижние пряди прилипали к вспотевшей шее. Ее правый глаз пересекал уродливый бледноватый шрам, губы кривились в ядовитой усмешке.
Этуа взволнованно ощерилась, привлекая внимание. Она как можно незаметнее встала на ноги, тут же прячась за широким стволом дерева, и махнула Аре рукой, призывая девушку сделать также.
Молодая охотница перекинула лук за спину и метнулась в сторону другого ствола. Оставаться здесь было крайне опасно. Люди, а тем более аватары с оружием на их территории – это прямая провокация. Непонятно, что они ищут и чего хотят, но нужно немедленно доложить об этом отцу. И где только шныряют дозорные? Когда девушки придут домой Ара обязательно отпинает этих нерадивых воинов.
Тем временем три высокие фигуры пробирались через колючие кусты и цепкие витиеватые растения, фыркали и отплевывались от липкой паутины.
Они еще не подозревали, что станут началом конца.