Рысь

На смотровой было пусто. Только ветер. Рысь заглушила свой Kawasaki, спрыгнула, сняла шлем — волосы упали на лицо, как занавес. Барс уже стоял, прислонившись к своей Yamaha, курил, будто сцена из какого-то чёрно-белого фильма про плохих парней, которым некуда идти.

— Красиво тут, — сказала она, подойдя ближе. — Но слишком тихо.

— А ты любишь шум? — он смотрел на огни города, не оборачиваясь.

— Я просто не люблю, когда в голове становится громче, чем снаружи.

Он повернулся к ней. Медленно. В глазах не было той холодной строгости, которую она привыкла видеть. Сегодня он был живой. Настоящий. Почти уязвимый.

— Почему ты такая? — тихо спросил он. — Не лезешь ни к кому. Не цепляешься. Но и не отпускаешь. Даже меня.

Она села на край парапета, глядя вниз, где город жил своей суетой.

— Потому что я умею быть одна. Это редкий навык. И болезненный.

— Я тоже, — сказал он. — Но с тобой... это "одна" будто ломается.

Они замолчали. Долго. Ветер трепал волосы, ночь подползала ближе. Он подошёл, сел рядом. Близко. Тепло от его тела будто било по коже.

— Ты знаешь, кто ты для меня? — тихо, почти шёпотом.

Она повернула голову. Его глаза рядом. И вдруг — в них не угроза. Там желание. Сдерживаемое, напряжённое, будто у зверя, который понял, что может любить.

— Кто? — прошептала она.

— Кто-то вроде меня.

И это было страшнее признания в любви. Потому что в этих словах — не романтика. А правда. Грязная, честная, своя.

Она не отстранилась. Но и не приблизилась. Просто осталась рядом.