Глава 9 "Якорь Прошлого"
Дождь резал лицо, как тысячи ледяных игл, а ветер выл в ущельях, будто сама земля стонала от их беды. Рас бежал, спотыкаясь о скользкие камни, чувствуя, как вес полумёртвого тела в его руках становится невыносимым. Тегмен не стонал — только хрипел, и с каждым шагом его дыхание становилось всё тише, словно жизнь утекала сквозь пальцы вместе с кровью, которая лилась из ужасной раны на его груди.
Это была не просто рана. Это была пропасть, разверзшаяся на его теле. Края мяса, изодранные когтями или зубами, почернели от запёкшейся крови, но из глубины всё ещё сочилось алое — густое, вязкое, смешивающееся с дождём и стекающее по животу мутными ручьями. Внутри, сквозь рваные лоскуты плоти, виднелось что-то белое — то ли ребро, обнажённое до кости, то ли сухожилие, державшее его на краю смерти. Каждый вздох Тегмена заставлял рану шевелиться, как живое чудовище, пожирающее его изнутри.
А сзади — рёв. Глухой, низкий, будто сама гора орала от ярости. Что-то огромное двигалось в тумане, ломая скалы, сотрясая землю. Рас не оглядывался. Он знал — если остановится, они умрут.
И тогда земля дрогнула. Сначала — лёгкая вибрация, будто гигантская змея проползла под камнями. Потом — удар, от которого Рас пошатнулся. Камни посыпались с вершины, скалы треснули, и внезапно край обрыва, на котором он стоял, рухнул вниз. Он не успел даже вскрикнуть. Мир перевернулся. Они падали, ветер свистел в ушах, дождь хлестал по лицу, а где-то внизу, в белой пустоте, ждал конец.
Рас: «Это конец?»
Мелькнуло в голове у Раса. Рядом Тегмен слабо дёрнулся в его руках, будто даже сейчас пытался бороться. Но было уже поздно. Тьма настигла их…
***
Они стояли на вершине мира — там, где камень встречается с облаками. Гора, чёрная, как старая кость, вздымалась из моря тумана, будто исполинский клинок, брошенный в землю в незапамятные времена. Её склоны, изъеденные ветром, были покрыты трещинами, словно шрамами, а острые выступы скал напоминали рёбра гигантского зверя, застывшего в вечном падении.
Внизу, насколько хватало глаз, расстилался океан тумана — густой, молочный, мертвенно-неподвижный. Он поглощал всё: звуки, свет, сам воздух, превращая пространство в безмолвную пустоту. Лишь изредка в его белесой толще проступали тени — то ли далёкие вершины, то ли нечто большее, скрытое в глубине.
Небо здесь было низким, тяжёлым, свинцовым. Облака, серые и рваные, цеплялись за скалы, словно не решаясь уйти. Ветер, холодный и резкий, гулял между камней, завывая в расщелинах, будто оплакивая что-то давно утраченное. А над всем этим — тишина. Не та, что успокаивает, а та, что давит. Тишина, в которой слышно, как кровь стучит в висках. Мир здесь был мёртв. Или просто ждал.
Тегмен медленно повернулся на месте, впитывая вид вокруг. Горы, утопающие в тумане, острые скалы, будто выточенные рукой безумного бога, и бескрайнее небо, тяжелое и низкое. Он свистнул сквозь зубы.
Тегмен: Слышь, принц, а разве это «подземелье»?
Он раскинул руки, словно представлял публике сцену.
Тегмен: Что-то слишком открыто для [врат], не находишь?
Рас даже не удостоил его взглядом. Его внимание привлекли старые деревянные мосты, перекинутые между скал. Доски, почерневшие от времени, скрипели на ветру, а канаты, удерживающие конструкцию, выглядели так, будто готовы были рассыпаться от одного неосторожного шага.
Рас: Босс где-то ниже, пойдём.
Тегмен скривился.
Тегмен: Эй, хоть бы на вид полюбоваться дал. Ты вообще понимаешь, где мы? Это же…
Рас: Заткнись
Резко оборвал его Рас, даже не оборачиваясь. Тегмен замер на секунду, потом усмехнулся.
Тегмен: Ага, значит, всё-таки боишься.
Рас не ответил. Он уже шагал к краю платформы, высматривая спуск к ближайшему мосту. Тегмен, вздохнув, потянулся за ним, но не смог удержаться от последней реплики:
Тегмен: Ладно, ладно, идём. Но если эти мосты рухнут — я тебе припомню.
Рас проигнорировал и это. Они двинулись вперёред — один в гнетущем молчании, другой — в тщетных попытках его разорвать. А вокруг, как немой свидетель, висел туман, пока существа в тени ждали.
Они вышли на узкий утёс — крохотный каменный язык, нависающий над бездной. Впереди зыбко покачивался древний мост, скрипучие доски которого, казалось, дышали ненадёжностью. Рас резко остановился, прижал Тегмена к скале — и в тот же миг над их головами с рёвом пронеслось нечто.
Огромное, покрытое перьями и чешуёй, с крыльями, рвущими туман. Существо, напоминающее помесь ящерицы и коршуна, мелькнуло в воздухе и исчезло в серой дали. Рас медленно разжал пальцы, впившиеся в плечо Тегмена, и мрачно посмотрел на свой клинок.
Тегмен: Ну что, принц, твоя игрушка теперь кажется не такой уж устрашающей, да?
Рас проигнорировал шутку. Вместо этого его взгляд стал холоднее.
Рас: Это был он?.. Босс?
Тегмен хотел ответить очередной глупостью, но в этот момент, когда они подошли поближе к мосту, раздался звук. Тихий. Липкий. Будто мокрое полотенце шлёпнулось о камень. Они обернулись. Он спускался по скале. Медленно, неспешно, будто давая им время осознать. Огромный, чёрный, с блестящим брюхом и лапами, покрытыми жёсткими волосками. Глаза — множественные, бездонные точки — смотрели на них.
Тегмен: Чёрт…
Рас уже держал клинок наготове. Лезвие дрожало в его руке — не от страха, нет. От волнения.
Рас: Ну что, шутник, теперь будешь смеяться?
Тегмен глотнул воздух.
Тегмен: А что, если мы просто… вежливо поздороваемся?
Паук сделал шаг вперёд. Мост скрипел от ветра. Туман сгущался. Охота началась. Только вот… Он был неправильным. Не просто большим пауком — а чем-то, что нарушало саму логику природы. Его брюшло, покрытое хитиновыми пластинами, пульсировало, будто дышало отдельно от тела. Лапы — слишком длинные, слишком угловатые, с сочленениями, изгибающимися в неестественных местах — заканчивались крючковатыми когтями, царапающими камень с металлическим скрежетом. Но хуже всего была пасть. Она зияла в передней части головогруди — вертикальная щель, окружённая дрожащими усиками. Когда существо приоткрывало её, обнажались ряды зубов — крошечных, острых, как иглы, но их было так много, что они сливались в серебристую массу, похожую на внутренность мясорубки. Слюна, густая и тягучая, стекала по челюстям, оставляя на камне дымящиеся пятна. Его глаза — десятки чёрных, мёртвых точек — не моргали. Просто смотрели. Без ненависти. Без голода. Без чего-либо вообще.
Рас сжал клинок. Паук не шевелился. Тишина давила. Даже Тегмен замолчал, ощутив, как по спине пробежал холодок. И тогда Рас не выдержал. Он рванул вперёд, клинок сверкнул в воздухе.
Тегмен: Давай, золотце, врежь ему!
Завопил Тегмен, внезапно оживившись. Паук двинулся — не для атаки, нет. Просто уклонился. Одна лапа взметнулась вверх — и врезалась в землю, едва не словив Раса. Удар сотряс скалу, камни посыпались в пропасть. Вторая лапа — резкий взмах, будто кнут. Рас едва успел подставить клинок. Лязг металла. Его отбросило на несколько шагов. Рука онемела.
Рас: Чёрт…
Прошипел он, видя, как паук медленно приближается. Лапы поднимались и опускались, вонзаясь в камень, прижимая его к краю. Каждый шаг — новый удар, новый толчок, от которого дрожал весь утёс. Тегмен, бледный, но всё ещё ухмыляющийся, схватил камень и швырнул в чудовище.
Тегмен: Эй, мохнатый урод! Давай, на меня посмотри!
Паук повернул голову. Пасть раскрылась. И тогда Рас понял — это была ловушка. Он никогда не собирался атаковать первым. Он ждал, но чего? Время будто замедлилось. Рас увидел момент — тот самый, тонкий, как лезвие бритвы.
Паук развернулся к Тегмену, его чёрные, безжизненные глаза на мгновение отвлеклись.
Сейчас.
Клинок в руке, дыхание ровное — и рывок. Рас проскользнул под брюхом чудовища, едва не задев липкие волоски, свисающие, как испорченная бахрома. Его клинок сверкнул — визг металла по хитину. Лезвие отскочило, оставив лишь тонкую царапину.
Тегмен, тем временем, едва увернулся от удара когтистой лапы — та вонзилась в камень там, где секунду назад была его голова.
Тегмен: Охренеть, он быстрый!
Выдохнул он, кувырком откатываясь к Расу. Теперь они стояли спина к спине, прямо под брюхом чудовища. Паук кружился вокруг них, его лапы стучали по камню, как восемь молотов, высекающих искры. Каждый шаг — ближе, каждый поворот — опаснее.
Тегмен: Ну что, принц, твой меч и тут не помог?
Рас не ответил. Он чувствовал. Что-то было не так. Паук не просто атаковал. Он загонял их. Как хищник, знающий, что добыча уже в ловушке.
Рас: Он ведёт нас куда-то.
Тегмен: Что?
Рас: Смотри!
Впереди, за спиной паука, скала заканчивалась. А за ней — пропасть и мост, на который они так и не успели ступить. Тегмен понял.
Тегмен: Ох… Вот же муд…
Паук замер. Его пасть раскрылась, он уставился прямо на них. И тогда они увидели — это была не просто пасть. Из глубины горла показалось что-то. Длинное. Острое. Живое. Щупальца вырвались из пасти паука с мокрым чавканьем, будто сама плоть рвалась наружу. Они пронзили воздух с хлюпающим свистом, целясь в Тегмена, который в этот миг отвлёкся, глядя на обрыв. Рас увидел. И бросился вперёд.
Рас: ДЕРЬМО!
Он толкнул Тегмена в сторону, и в тот же миг три шипа вонзились в него самого. Тонкие, жилистые, покрытые слизью и бугристыми венами, они впились в Раса с хрустом рвущейся кожи. Боль пришла не сразу. Сначала — только давление, словно три раскалённых гвоздя вогнали ему под рёбра. Потом — жжение, расползающееся по сосудам, как кипящий свинец. Он не закричал. Даже когда ядовитые шипы разверзли плоть, впрыскивая внутрь чёрную густую массу. Даже когда его мышцы свело судорогой, а сердце замедлилось, будто его сдавили ледяной рукой.
Он упал. Не как герой — как мешок с костями. Колени глухо ударились о камень, но он не чувствовал этого. Только пустоту, заползающую в мозг, только холод, выедающий всё изнутри. Клинок выскользнул из пальцев. Он видел, как оружие падает, слышал его звон о скалы — но не мог пошевелиться.
Сознание оставалось ясным. Это было хуже всего. Он чувствовал, как щупальца сжимаются, втягивая его к раскрытой пасти.
Зубы. Их было сотни — маленьких, острых, как иглы дикобраза, покрытых липкой слюной. Они шевелились, будто жадно облизывались перед едой. Он видел своё отражение в чёрных глазах паука. Безвольное. Беспомощное. Как мясо.
Тегмен кричал что-то, но звук тонул в гуле крови в ушах. Тогда-то и прогремел первый выстрел. Грохот, разорвавший тишину. Потом ещё. И ещё. Щупальца дёрнулись, из ран хлынула чёрная жижа, пахнущая гнилью. Паук закачался, его огромное тело ослабло — но он не отпускал.
Тогда Тегмен схватил клинок. Взмах. Мокрый хруст. Щупальца разорвались, выпуская Раса. Он рухнул на камни, всё ещё парализованный, но уже чувствующий, как яд медленно выводится из организма. Кровь. Она текла из трёх рваных дыр на груди, смешиваясь с чёрной слизью.
Тегмен стоял над ним, с револьвером в одной руке и окровавленным клинком — в другой.
Тегмен: Ну что, звёздный мальчик.
Его голос дрожал, но ухмылка оставалась прежней.
Тегмен: Теперь ты знаешь, каково это — чувствовать себя мясом? Паршиво наверное.
Рас не ответил. Но в его глазах, всё ещё затуманенных болью, горело что-то. Не благодарность. Ярость.
Они оба теперь знали — это только начало. А вокруг, как свидетель, висел туман. И внизу, в пропасти, что-то шевелилось.
Раны на теле Раса стянулись — плоть сомкнулась, будто её прижгли невидимым пламенем. Рас поднялся с земли, медленно, как поднимается зверь после удара. Его глаза — тёмные, горящие — уставились на Тегмена.
Рас: Ты скрывал пистолет…
Голос Раса был тихим, но в нём дрожала сталь. Тегмен нервно перехватил револьвер в руке, ухмыльнулся, но в этот раз улыбка не добралась до глаз.
Тегмен: Эй, да ладно, принц, я же не специально. Ты сам видел — паук тебя уже жрать начал, я просто…
Рас: Ты мог выстрелить сразу.
Тегмен: Ага, и попасть в тебя вместо него?
Рас сделал шаг вперёд. Солнце било в лицо, слепило, но его взгляд не моргнул.
Рас: Здесь не место для игр.
Тегмен замолчал.
Рас: Ты шут!
Продолжил Рас, и каждое слово вонзалось, как нож.
Рас: Клоун, который прячется за дурацкими ухмылками, потому что боится признать, что он никто.
Тегмен сжал кулаки.
Тегмен: О, а вот это уже личное, золотце.
Рас: Почему ты здесь?
Резко спросил Рас. Туман внизу колыхался, будто живой. Тегмен отвёл взгляд.
Рас: Зачем ты стал авантюристом?
Молчание.
Рас: Отвечай.
Тегмен выдохнул, и вдруг — улыбка пропала. Его лицо опустело, как комната после похорон.
Тегмен: Ты не знаешь, о чём говоришь,
Прошептал он.
Рас: Я знаю, что ты трус. Ты бежишь от чего-то. И мне противно смотреть, как ты притворяешься, будто тебе на всё плевать. Спешу удивить, скрывать это у тебя выходит плохо.
Тегмен вскинул голову.
Тегмен: Заткнись…
Рас: Нет.
Рас шагнул ближе.
Рас: Ты никчемный, Тегмен. Пустой. Ты шутишь, потому что если перестанешь — тебе нечем будет дышать. Ты про…
Выстрел. Грохот разорвал воздух. Голова Раса разлетелась — осколки костей, брызги крови, клочья плоти. Его тело дёрнулось, шатнулось… И остановилось. Мясо зашевелилось. Кости схлопнулись обратно, мышцы стянулись, кожа зарубцевалась.
Через три секунды Рас стоял целый, только ярость в глазах стала глубже.
Рас: Зачем ты это сделал?
Спросил он тихо. Тегмен опустил пистолет.
Тегмен: Чтобы ты наконец заткнулся.
Рас смотрел на него. Долго. Потом наклонился, поднял клинок.
Рас: Ты жалок.
Развернулся. Ушёл. Тегмен остался один. Солнце жгло ему спину. Туман внизу клубился, как дым от невыкуренной сигареты. Он сжал пистолет, закрыл глаза.
Тегмен: «Действительно, а зачем я здесь?»
В голове крутились обрывки воспоминаний. Женщина с усталыми глазами. Помятый край фотографии. Люди кругом плачут. Похороны. Пустота.
Он понял, что Рас прав. И это было хуже, чем пуля. Тегмен закрыл глаза. Глубокий вдох — и мир вокруг растворился.
***
Он снова стоял на кухне. Утро. Солнечные лучи пробивались через занавески, играя бликами на кафеле. На плите шипели яичницы, аромат кофе смешивался с запахом свежеиспечённых тостов. Он в своём старом потрёпанном фартуке с розовыми ромашками — подарок тёщи на день рождения — ловко переворачивал лопаткой яичницу, подбрасывая её так, чтобы желток остался целым. Из гостиной доносился смех.
Эли: Да ладно тебе, Ира, конечно приду!
Голос Элизабет, звонкий, чуть хрипловатый от утреннего кофе.
Эли: Только если этот болван не забудет, как обычно.
Ира: Ой, Лиза, да он у тебя как швейцарские часы!
Отвечала подруга из телефонной трубки. Тегмен фыркнул, но улыбка сама расползлась по лицу.
Аня: Пап!
Маленькие ручки обхватили его ногу. Он посмотрел вниз — Аня, вся в веснушках и с растрёпанными после сна косичками, тыкала ему в бок листом бумаги.
Аня: Смотри, я нас нарисовала!
На криво вырванном из альбома листе красовались три фигурки: он — огромный, с квадратной головой и палкой вместо руки, видимо, это была лопатка, мама — с жёлтым кружком волос и треугольным платьем, и сама Аня — маленькая, но с самой широкой улыбкой. В углу сияло солнце с глазами и ртом.
Тегмен: Ого!
Тегмен притворно-серьёзно почесал подбородок.
Тегмен: А это что за монстр сбоку?
Аня: Это не монстр! Это Барсик!
Возмутилась она.
Тегмен: А-а, ну конечно, как я сразу не догадался!
Он подхватил её под мышки и посадил на столешницу.
Тегмен: Только вот хвост у него какой-то… стреловидный. Он у нас в секретных лабораториях мутировал?
Аня: Па-ап!
Аня залилась смехом, брыкаясь ногами.
Тегмен: Ладно, ладно, шедевр — в рамочку, художника — за стол.
Он поставил перед ней тарелку с яичницей в виде смешной рожицы — из сосисок-бровей и горошин-глаз. Элизабет, закончив разговор, подошла сзади, обняла за пояс.
Эли: Ли, ты опять издеваешься над ребёнком?
Тегмен: Я? Никогда.
Он повернулся, ловя её губы в быстром поцелуе.
Тегмен: Просто воспитываю чувство юмора. Без него в этой жизни — как без…
Эли: Без твоих дурацких фартуков!
Закончила она, щипнув его за бок.
За завтраком было шумно. Аня взахлёб рассказывала про сон, где она летала на гигантском хомяке, Элизабет спорила с ним, стоит ли ей красить волосы в рыжий, а он подливал масла в огонь, предлагая вместо этого побриться налысо.
Тегмен: Кстати!
Тегмен вдруг хлопнул ладонью по столу.
Тегмен: У меня сюрприз.
Аня замерла с полным ртом.
Тегмен: Завтра — зоопарк.
Аня: Правда?!
Глаза девочки стали размером с блюдца.
Тегмен: Правда. И мороженое. И на слонах катаемся.
Эли: Там нет слонов.
Засмеялась Элизабет.
Тегмен: Будут, я лично договорюсь.
Аня завизжала от восторга, чуть не опрокинув стакан сока. Тегмен ловко поймал его одной рукой, другой придерживая дочку, чтобы та не свалилась со стула от переизбытка эмоций.
Тегмен: Осторожно, торнадо!
Рассмеялся он, вытирая пролитый апельсиновый сок рукавом фартука.
Аня: Пап, а мы увидим жирафа? И бегемота? А пингвинов?!
Аня сыпала вопросами, размахивая руками так энергично, что её вилка полетела под холодильник. Элизабет покачала головой, но глаза её светились теплом:
Эли: Ну вот, теперь придётся весь зоопарк обойти. Ты же знаешь, как она зацикливается.
Тегмен: Ничего!
Он подмигнул жене, доставая запасную вилку из ящика.
Тегмен: Зато у нас есть секретное оружие.
Он наклонился к дочке и шёпотом добавил:
Тегмен: После слонов — двойная порция шоколадного мороженого. Но это только наш с тобой секрет, ладно?
Аня серьёзно кивнула, сделав вид, что застегивает молчок на губах, но через секунду уже болтала без остановки о том, как будет кормить птичек и обязательно потрогает черепашку. Тегмен смотрел на них — на смеющуюся жену, на сияющую дочь, на этот уютный кухонный хаос — и чувствовал, как что-то тёплое и невероятно хрупкое наполняет его грудь.
***
Тегмен открыл глаза. Туман. Скалы. Холод. Один. Голос сорвался в шёпот:
Тегмен: Мне так жаль…
Капли на щеках было слишком легко списать на горную сырость. Его пальцы бессознательно сжали холодный металл револьвера, но в душе всё ещё ощущалось тепло той давней кухни, где пахло кофе и детским шампунем, где на холодильнике висел рисунок с тремя кривыми человечками и улыбающимся солнцем…