Пролог
Сегодня точно не мой день.
Экзамен провален, и это звучит как приговор. Когда-то я думал, что можно привыкнуть к провалам, но это не так. Каждый раз больнее. Особенно оттого, что мои родители всегда молча смотрят на меня с надеждой, а потом, разочаровавшись, отворачиваются. Их взгляд—это самое тяжёлое наказание. Он говорит больше, чем любые слова.
Я бреду по шумной улице нашего маленького городка, который не известен ничем, кроме университета. Улицы заполнены спешащими людьми, их лица безразличны. Никто не замечает, как я угрюмо плетусь, опустив голову, словно пытаюсь спрятаться от самого себя. Люди вокруг выглядят как механизмы, запрограммированные на свои бесконечные задачи. Они спешат, разговаривают, смеются — их жизнь кипит, пока моя стоит на месте.
Солнце, скрытое за густыми облаками, едва ли пробивается сквозь серое небо. Лёгкий моросящий дождь пробирается под воротник куртки, отчего становится только холоднее. Вдалеке слышится сигнал автомобилей и шум двигателей, но для меня всё это превращается в приглушённый фон, как саундтрек к моему провалу.
Проходя мимо знакомых зданий — угловатых, серых и невзрачных — я невольно думаю о том, сколько студентов проходили по этим улицам с таким же чувством безысходности. Эти стены, кажется, впитывают разочарование, чтобы потом отразить его обратно.
Всё, чего я хочу сейчас — исчезнуть.
Я добираюсь до своей комнаты, которая стала моим убежищем, хоть и не самым уютным. Здесь всегда хаос: на столе разбросаны чертежи, учебники и незаконченные домашние задания, а на полу валяются пустые упаковки от лапши быстрого приготовления. Беспорядок отражает моё состояние лучше, чем я сам могу это объяснить.
Скорее всего, я опять проведу ночь без сна. Эти мысли не дают мне покоя. Но вместо того чтобы что-то делать, я просто падаю на кровать лицом вниз. Не помню, как закрываю глаза, но усталость, как туман, медленно обволакивает меня. В этот раз сон приходит легко, как если бы кто-то вырвал меня из реальности.
---
И тут я оказываюсь в другом месте.
Я чувствую это до того, как успеваю открыть глаза. Что-то странное витает в воздухе: одновременно приятное и тревожное. Атмосфера тягучая, почти зловещая, но в то же время даёт странное чувство безопасности.
Я открываю глаза и сразу же жалею об этом. Вокруг — ослепительный свет. Белизна настолько яркая, что кажется, будто она хочет выжечь всё вокруг. Я пытаюсь заслонить глаза рукой, но это не помогает.
— Где я?
Мой голос звучит странно, будто отражается от невидимых стен. В голове начинают мелькать вопросы. Меня похитили? Это сон? Или я умер?
— Хань Ю. Ты проснулся?
Чужой голос заставляет моё сердце ёкнуть. Он звучит спокойно, почти буднично, как будто знает обо мне всё. Я оглядываюсь, но не вижу ничего, кроме света.
Голос повторяет:
— Хань Ю, ты слышишь меня?
Я не сразу понимаю, что этот человек говорит именно со мной. Хань Ю... Это моё имя? Почему оно звучит так странно, словно не принадлежит мне?
Голос становится ближе, словно пытается пробиться сквозь плотную завесу света:
— Так ты проснулся! — теперь в его интонации слышна радость, почти торжество. — Я уже думал, что тебя не так-то просто вытащить.
Я пытаюсь обернуться, хотя яркость по-прежнему слепит, и вдруг понимаю, что могу двигаться. Это уже не моя кровать и точно не привычные стены комнаты. Мой разум отчаянно цепляется за привычное объяснение, но ничего не приходит в голову. Свет постепенно гаснет, будто растворяется в воздухе, открывая новый, совершенно иной мир.
Передо мной стоит фигура — высокая, стройная, почти эфемерная. Кожа незнакомца кажется нереальной, она мерцает, словно отражает свет, которого уже нет. Лицо закрывают длинные светлые волосы, переливающиеся серебром. За спиной — огромные крылья, настолько белоснежные, что их трудно описать словами.
Он одет в нечто, что напоминает древний халат, идеально белый и гладкий. Глядя на него, я понимаю, что нахожусь не просто в другом месте. Всё это выглядит как мираж, вырванный из книг или фильмов.
— Кто ты?! — голос дрожит, я отступаю на шаг назад.
Незнакомец улыбается, но эта улыбка больше напоминает тень, лёгкий изгиб губ.
— Разве ты не догадываешься? — Его голос звучит мягко, но в нём есть нечто пугающее. — Я ангел.
Ангел? Я замолкаю, не в силах поверить в услышанное.
— Я… умер? — слова срываются с губ, прежде чем я успеваю их обдумать.
— Умер? Нет, совсем нет, — Ангел качает головой, его крылья слегка шевелятся, как у птицы. — Ты всё ещё жив. Пока что.
Это «пока что» заставляет меня похолодеть.
— Тогда где я? — спрашиваю я, осматриваясь. Окружающая обстановка начинает проясняться. Под ногами нет ничего — только бескрайний свет, словно я стою на самом небе.
— Ты не поймёшь, — говорит ангел, делая шаг вперёд. Его движение плавное, почти неуловимое. — Считай, что это... зал ожидания.
— Ожидания чего?
— Нового начала.
Я моргаю, не в силах осознать смысл его слов.
— Нового начала?
— Да. Ты собираешься отправиться в другой мир, — говорит он так, словно это не что-то из ряда вон выходящее, а самая обыденная вещь.
— Другой мир? — В голове сразу вспыхивают образы из аниме, которые я так люблю. Всё это похоже на какой-то глупый сюжет. — Ты серьёзно?
— Совершенно, — ангел улыбается. — Это мир, который нуждается в изменениях. И я выбрал тебя.
Его слова звучат странно, почти абсурдно.
— Почему меня? — Я не могу удержаться от вопроса, хотя его ответ кажется очевидным: ошиблись.
— Потому что ты подходишь лучше всего, — говорит ангел, глядя прямо мне в глаза. Его взгляд тяжёлый, наполненный чем-то непостижимым. — Ты — хаос, который может принести порядок.
Я хмыкаю, не веря ни единому слову.
— Хаос? Я? Ты, наверное, не в курсе, как плохо я сдаю экзамены.
— Не сдавать экзамены и быть хаосом — это разные вещи, — он усмехается, словно ему даже смешно. — Я не предлагаю тебе стать принцем или великим героем, если ты об этом подумал. Твоя задача — изменить мир.
— Изменить? — я отшатываюсь. — Как я могу изменить что-то, если не могу даже свою жизнь привести в порядок?
— Вот поэтому ты мне и нужен, — его голос становится более серьёзным. — Этот мир изменит тебя, а ты изменишь его. Но учти: я не могу вернуть тебя назад, пока ты не справишься.
Я открываю рот, чтобы возразить, но слова застревают где-то в горле. Его лицо остаётся спокойным, но в его словах есть что-то непреклонное.
— Итак, — продолжает он, расправляя крылья. — Ты готов?
Я не отвечаю. Внутри меня всё кричит — это абсурд, это невозможно. Но часть меня понимает, что назад пути нет.