Часть 1: Начало
Его жизнь последний год колебалась от дневного сна до подработки в дряхлой забегаловке на окраине города с изнуряющей ночной сменой, где приходилось выслушивать несвязную речь опьяневших мужиков в камуфляжных рыбацких костюмах или ловить заинтересованные взгляды от местных «полуночниц» в потёртых платьях из секонд-хендов — колорит Майнота (штат Северная Дакота), так же включал в себя прохладные летние дни, с частыми штормовыми предупреждениями и морозную зиму, длящуюся до самого апреля, с бушующими снежными бурями. Но, казалось, такие условия постепенно оставались обыденными, становясь густой пеленой серого тумана, покрывающей чужое прошлое. Красками играл только в дневной однообразный кошмар, с повторяющимся кадром замедленной съемки матери, бездыханно падающей на пол, с прострелянным черепом и струёй алой крови спускающейся к острому подбородку; опечаленного лица отца с слезящимися от боли впалыми внутрь глазами, убивающего двух полицейских; и обескураживающий побег, текущий как речушка прямо по одному из множества планов, когда создавалось ощущение, что данная сцена была где-то прописана в сценарии и ему оставалось следовать строкам, дабы не испортить театральное выступление.
Сейчас время четко двигалось по прямой, к неизбежному концу приключения, слишком хорошо проходил последний год, слишком подозрительно тихо молчали телевизоры о случившимся — назревала буря.
– Пацан, неси ещё пива! – кричали мужчины, облокачиваясь на спинку стула.
Забегаловка заполнялась громкими вскриками и проигрывающейся каждый раз немецкой песней про войну, отдавая басами в пол, заставляя посуду подскакивать и еле дребезжать на набухших от влаги полках, кухни, где освещение держалось на единственной энергосберегающей лампочке — а больше и не надо было, ведь через окно-отверстие в стене, откуда передавали в основном жаренные блюда, просачивался красно-алый и неоново-розовый оттенок вывесок на панорамных окнах. Здесь так же часто бегали по половицам мелкие рыжие тараканчики, как и мигал свет от перепадов электричества, тогда в кромешной тьме посетители вскрикивали и вставали, опрокидывая массивные деревянные стулья — бунтовали, до тех пора, пока ослепляя глаза свет не вспыхивал обратно.
Именно тогда, послышались дребезги разбивающегося стекла и железный поднос покатился в сторону от официанта, стоящего по середине одного из проходов, рядом со столиков номер четыре, где пьяные мужчины требовали от администратора заляпанную в масле жалобную книжку.
Шестой промах на наделе? Честно, он уже давно прекратил отсчитывать промахи, начиная гадать, через сколько дней, любезная девушка приглашая в душноватый кабинет, сообщит об увольнении.
– Крамер?! Ты хоть живой?! – по фамилии выкрикнет девушка, выглядывая из окошка.
– Порядок. – неуверенно простонет в ответ, поднимая руки вверх, хоть и знает, что ни черта не видно.
Темнота пропадёт через две долгие минуты забастовок и жужжащих недовольств посетителей, который завтра всё ещё вернуться, дабы выпить по кружке дешевого пива; официанту придётся присаживаясь на корточки, потирая руками больные колени — собирать громадные осколки, купающиеся в разбавленном водой пиве, впитывающимся в деревянные полы; словить пару обидных шуточек с четвёртого столика и проигнорировать, дабы не ввязываться в лишние неприятности. Но, только лишь гордость где-то внутри треплет краешки легких с левой стороны, а небольшая обида, застревает словами в горле. Может быть, подростковые эмоции прострелянные пулями жесткой жизни, всё ещё прорываются сквозь его здравомыслие, а злость и обида подкармливают того самого чёрного внутреннего волка, который каждый день борется с белоснежным. «Это сыграет злую шутку.» твердит себе официант, стоя за барной стойкой, наполняя новые стаканы напитками.
Мужчина встаёт, поправляя сползшие штаны. Нет.Нет.Нет идеального момента, чтобы еле напрячься и одной мыслью захватить разум человека, который окаменело замирает на месте. Тогда внутри конечностей Крамера, кажется, замирает кровь, а руки и ноги прогибаются под тяжестью чужого тела, которое в опьянении еле держится в вертикальном положении. Пара движений стоп и расслабления мышц ног, как мужчина валиться на грязный пол, под смех своих друзей — возвращается в свой мир, осознавая своей «тяжёлой» головой, что нечистые силы аномального человека, завладевали им на несколько минут, а официант прячет лицо, стирая вырывающуюся слезу крови из правового, цвета мокрого навоза глаза.