«От границы ключ переломлен пополам» (Пролог)
Нижние уровни Корусанта дышали ядовитым паром, смешивающимся с гарью перегретых двигателей. Воздух густел, обжигал лёгкие, оседал на губах солёной плёнкой. Неоновые вывески, покрытые слоем копоти, мерцали прерывисто, мигая алым, синим, ядовито-зелёным — слепящие раны на лице города. Бондрюд прислониося спиной к стене, вжавшись в трещину между ржавыми панелями. Его большие чёрно-белые уши были прижаты к голове под капюшоном темного плаза. Пальцы в перчатках сжимали рукоять светового меча так, что костяшки побелели. Красное лезвие шипело, выжигая дыры в тумане, отражаясь в лужах масла, чёрных и вязких, как кровь старого механизма. Где-то впереди, за лабиринтом труб и обвалившихся перекрытий, — док №7-Г. Его звездолёт. Единственный шанс. Сзади, эхом отражаясь от металлических сводов, гремели сирены и крики: «Он здесь! В секторе G-12! Прижать его!»
— Ты думал, мы позволим тебе уйти, крыса? — Голос Дарта Кассиана прорвался сквозь комлинк, холодный и острый, словно лезвие, вонзающееся прямо в мозг. Бондрюд почувствовал, как сжимается желудок, а в висках застучала знакомая дрожь. — Твоя тьма принадлежит мне. Ты — мой проект. Моя ошибка.
Бондрюд не ответил. Ответы были бесполезны. Кассиан всегда превращал слова в петлю, в удавку для разума. Вместо этого он рванул вперёд, мечом рассекая дым, как ножом — гнилую плоть. Сапоги скользили по масляному полу, каждый шаг отдавался глухим эхом в рёбрах. Трое преследователей в чёрных мантиях, развевающихся, как крылья стервятников, выскочили из-за угла. Их клинки взвыли кровавым хором, вспарывая воздух.
— Предатель! — зарычала женщина с шрамом через глаз — тонким, аккуратным, словно её кто-то старательно разрезал бритвой. Она атаковала первой, её меч взметнулся вверх, целясь в шею.
Он парировал удар, ощущая, как её ярость бьётся о его блок, выкованный годами тренировок. Мускулы рук напряглись, ноги автоматически заняли боевую стойку. Они — слабы. Кассиан намеренно прислал новичков. Неужели думает, что я сломаюсь, убивая детей?
— Вы даже не знаете, за чем гонитесь, — бросил Бондрюд, уклоняясь от второго воина — мужчины с лицом, скрытым маской из чёрного пластика. Тот молчал, атакуя яростно, но неискусно. — Он вас созжёт, как сжёг меня. Сначала подарит силу, потом потребует ваши души.
— Молчи! — Третий ситх, подросток с дрожащими руками и прыщами на подбородке, метнул в него вилку молний. Фиолетовые прожилки энергии затрещали, осветив страх в его глазах.
Бондрюд поймал разряд лезвием, ощущая, как ток проходит по рукояти, жжёт ладони. Он развернул меч, направив молнии в потолок, где клубились пучки проводов. Искры брызнули фонтаном, осыпая группу раскалённым дождём. Женщина отпрянула, прикрывая лицо рукой, подросток упал на колени, крича — его собственный удар выжег дыру в мантии и опалил кожу. Запах горелой плоти ударил в нос.
— Падаль! — взвыла женщина, но её голос перекрыл грохот обрушивающейся балки. Бондрюд прыгнул в сторону, уворачиваясь от обломков.
Он побежал, оставляя позади хаос. Этих недоумков учили убивать, но не думать, а Бондрюд презирал тупую силу. Что его бывший учитель хотел добиться этим? Унизить? Поломать? Старый недоумок. Он чувствовал, что дыхание от бега тяжелело, а до нужного сектора оставалось, судя по навигатору около семиста метров. Пламя меча погасло, а рукоять вернулась на пояс.
Бондрюд нырнул за угол, дыхание хрипло рвалось из груди. Запах гари и перегретого металла въелся в лёгкие. Он махнул рукой — телекинез сорвал с подъёмника три массивных контейнера. Стальные громадины с грохотом обрушились на преследующих ситхов, поднимая тучи искр и металлической пыли. Один из учеников Кассиана, слишком молодой, слишком медленный, рванул влево, пытаясь обойти баррикаду. Его нога зацепилась за открытый ящик с плазменными аккумуляторами. Последовала вспышка ослепительного белого света — взрывная волна швырнула тело ситха в стену, а огненный смерч взметнулся к потолку, опалив краску с переборок. Ангар погрузился в хаотичное мелькание теней: языки пламени лизали стены, чёрный дым клубился под сводами.
— Док 7-Г… Закрытый шлюз.
Бондрюд замер, впиваясь взглядом в массивные створки, заблокированные красным аварийным сигналом. За ними маячили силуэты штурмовиков — белые доспехи, холодные винтовки. Кассиан всё просчитал. Превратил побег в спектакль, сука. Хочет, чтобы я умолял о пощаде у Империи.
— Эй, мешок с болтами! — он рванул к дроиду-грузчику, чья блестящая голова торчала из панели управления. Машина жалобно запищала, пытаясь отползти. — Открой шлюз, или я разберу тебя на запчасти для подпольного борделя!
Дроид затрепетал сенсорами, но металлические пальцы застучали по клавишам. Шлюз заскрипел, створки поползли вверх с мучительной медлительностью.
— Целься! — крикнул имперский сержант.
Бондрюд уже бросился вперёд, скользя по полу на заднице, толкаемой инерцией бега. Лазерные залпы прошили воздух над головой, оставляя чёрные метки на стене. Он втиснулся в щель под приподнятым шлюзом — сталь скребла спину, рвала плащ. На мгновение показалось, что застрянет, но инерция вынесла его в док. Шлюз захлопнулся, отрезая крики солдат.
Тень двинулась справа.
Клинок Дарта Кассиана взвыл в сантиметре от его шеи, высекая сноп искр из пола.
— Ты стал медленнее, — ситх шагнул в полосу света: чёрные доспехи с золотыми прожилками, лицо, скрытое маской с трещиной через левый глаз. — Бегство сделало тебя трусливой шавкой.
Бондрюд выхватил меч. Красное лезвие столкнулось с чёрно-золотым, выбросив веер пурпурных всполохов.
— А ты всё тот же болван, — он отскочил подальше от топливных баков звездолёта. — Одержимый игрушками вроде них. — Кивок в сторону штурмовиков, долбивших по шлюзу прикладами.
Кассиан атаковал серией ударов — каждый точнее предыдущего. Лезвия визжали, сталкиваясь.
— Ты испортился, — ситх силой пригвоздил Бондрюда к стене. — Без тьмы ты — никто. Без меня — ничто.
— Ошибаешься, — Бондрюд выдохнул, концентрируясь на вибрации двигателей за спиной. — Без тебя я наконец задышу, блядь!
Он рванулся в сторону, позволив телекинезу швырнуть в Кассиана ящик с инструментами. Ситх рассек его мечом — этого хватило. Бондрюд прыгнул на трап звездолёта, захлопывая щитки с шипением.
— Это не конец! — рёв Кассиана заглушил рёв двигателей.
— Иди нахуй, старпёр! — Бондрюд ввёл координаты, не отрывая глаз от датчиков. TIE-истребители уже выстраивались в линию.
Корабль рванул вверх, сдирая с доковой платформы куски обшивки. Последнее, что он увидел в нижний экран — Кассиан, стоящий среди огня, с мечом, вонзённым в пол. Непобеждённый. Несокрушимый.
Звездолёт вырвался из атмосферы Корусанта. Корпус дрожал от перегрузок. За иллюминаторами плясали языки плазменного свечения — трение раскалённого воздуха о щиты оставляло на броне алые узоры. Бондрюд вцепился в штурвал, пока пальцы другой руки лихорадочно пролистывали навигационные карты на экране. Датчики сканировали пространство, выискивая зону, свободную от гравитационных ловушек. Сзади, как стая голодных мурглей, висели TIE-истребители.
— Компьютер, расчёт гиперпрыжка на Пространство хаттов. Приоритет — избежать коллайдерных зон, — голос звучал спокойно, но внутри всё сжималось. Экран мигал жёлтым: «Предупреждение: обнаружены объекты на курсе. Требуется коррекция».
Высокий небоскреб, гигантский шпиль из черного ауралита, медленно исчезал в дымке облаков. Его острые грани напоминали клыки, впившиеся в небо. Такие шпили — визитная карточка Корусанта. Как Биг-Бен, только для тех, кто любит террор вместо времени. Бондрюд усмехнулся себе, но тут же спохватился — курсор навигатора завис над координатами, мигая красным.
— Давай же, — он ударил кулаком по панели. — Не сейчас!
TIE-истребители сокращали дистанцию. Первые лазерные залпы прошили пространство рядом с кормой, заставляя щиты гудеть низким, угрожающим тоном. Бондрюд резко развернул корабль, уводя его за пояс обломков разрушенной орбитальной станции. Металлические осколки застучали по обшивке, но хотя бы прикрыли «Тайфун» от прямого огня.
— Перерасчёт… 40%… — монотонный голос компьютера резал нервы.
— Сорок?! — он взглянул на экран, где истребители уже обходили препятствие. — Мне нужно сто, а не сорок!
Ещё один манёвр — корабль нырнул под рой спутников-мусорщиков, бесцельно дрейфовавших на орбите. Один из TIE, не успев затормозить, врезался в спутник, вспыхнув ярким шаром. Остальные замедлились, но ненадолго.
— 75%… Обнаружен астероидный поток на маршруте. Коррекция… —
— Черт возьми, пропусти его через щиты! — Бондрюд выругался, переводя энергию от орудий к двигателям.
Датчики завыли: два истребителя выскочили из-за спутника, поливая корпус огнём. Щиты трещали, панель управления замигала аварийным красным.
— 90%…
— Ещё секунда, — он стиснул зубы, вручную корректируя курс. — Ещё одна проклятая секунда…
— 100%. Гипердвигатель готов.
— Наконец-то! — Палец уже лежал на рычаге.
В кабину ворвался голос Кассиана через открытый канал:
— Ты сбежал ненадолго, ушастый!
Бондрюд дёрнул рычаг.
— Я сказал — Иди нахуй!
Пространство спереди сжалось в синюю точку, а затем взорвалось спиралью света. Звёзды растянулись в нити, TIE-истребители исчезли, стёртые ластиком. Тишина гиперпространства обволакивала корабль одеялом, сотканным из статики и эха далёких систем.
Бондрюд откинулся в кресле, ладони дрожали так, будто под кожей бились крылья пойманной птицы. Он сжал веки, пытаясь заглушить гул адреналина — тот звенел в ушах, как перегревшийся репульсор. Капюшон сполз, обнажив морду, искаженную в иллюминаторе отражением: черная шерсть, сливающаяся с космосом, резко прерывалась белоснежным «воротником», тянувшимся от подбородка к груди. Там, где у людей были бы усы, у лепи росли короткие вибриссы, теперь влажные от пота. Глаза… Лавандовые зрачки, за которые мать когда-то называла его «лунным цветком», горели ядовитой желтизной — ситхский отблеск, въевшийся в сетчатку. Даже в побеге он не мог скрыть, кем стал.
Он уперся локтями в панель, пытаясь вдавить себя в кресло. Голова гудела: обрывки воспоминаний обломками после взрыва. Кассиан, прижимающий его клинком к стене: «Без тьмы ты — никто». И его собственный голос, хриплый от ярости: «Без тебя я наконец задышу!...» И тот момент, когда он швырнул телекинезом ящик в учителя — не ради победы, а ради побега. Трусость? Или первый шаг к чему-то, что даже назвать не мог? Язык не поворачивался, а разум, привыкший к насилию, не мог сформулировать.
Гиперпространство мерцало за стеклом, окрашивая кабину в синеву. Бондрюд провел лапой по горлу — там, где клинок Кассиана оставил ожог. Шерсть пахла гарью и страхом. Он потянулся к голографическому интерфейсу, но рука дрогнула, и курсор пополз в сторону, рассыпая карты секторов. «Пространство хаттов. Нар-Шаддаа. Убежище для отбросов вроде меня. На экране мигало предупреждение о повреждении щитов, но он проигнорировал его, увеличив изображение планеты-свалки. Огни городов-спрутов, впившихся щупальцами доков в орбиту, мерцали, как гнилые зубы.
— Просто ахуенно… — выдавил он, и хохот, хриплый и надломленный, вырвался из груди. Свобода пахла перегаром гипердвигателя и пылью чужих кораблей. Свобода была одиночеством.
Задрожавшими пальцами он ввел координаты, отметив маршрут к Нар-Шаддаа. Система запросила пароль. Какой у меня был пароль? Ах да ,— «Месть». Он стер слово, заменив на «*****», и нажал «подтвердить». Корабль вздрогнул, корректируя курс.
В тишине кабины, нарушаемой лишь гулом двигателей, Бондрюд поймал себя на том, что гладит белый мех на груди. Лапа содрогнулась от навязчивого воспоминания, но кролик постарался угнать их подальше.
— Ты не вернешься, — прошептал он отражению, и желтизну в глазах на миг перебил лиловый отсвет. — Никогда.
Но даже когда «Тайфун» вышел из гиперпрыжка, и Нар-Шаддаа выросла на горизонте, Бондрюд не отпускал рукоять кресла. Свобода оказалась острой, как лезвие, вонзенное между ребер. И он еще не решил — вытащить его или вогнать глубже.