The First Blood
Видимость была почти нулевой. Все было серым: и небо, и океан. Ливень хлестал корпус самолета, а тучи из раза в раз заставляли лететь в тёмной мгле. На глаза полагаться было глупо, так что Верилий уткнулся в дисплей радара надеясь обнаружить хоть какую-то активность на зеленом экране.
— Тециус, думаешь, они здесь? - спросил он своего напарника.
Союзный самолет белым пятном виднелся в паре сотен метров от самолета Верилия.
— Они должны быть где-то, — послышался в рацию ответ, — и думаю, лучше им быть здесь чем в неизвестном месте.
Взгляд Верилия пробежался по панели приборов. Они истратили треть топлива. Скоро им бы хорошо было бы вернутся. Радар все еще молчал. Авиационные аппараты, построенные по древним схемам прошлых эпох были под завязку загружены всевозможным оружием. Реактивная тяга нивелировала массу нескольких тонн бомбовой нагрузки и десяти сотен крупнокалиберных снарядов для пушки на борту, хотя Верилий и ощущал небольшую неуклюжесть движений своей «птицы». Десятки боевых вылетов позволили ему чувствовать каждый элерон, каждый сантиметр его «Бульдога». Грозный авиационный аппарат, движимый двумя реактивными двигателями составил хорошую службу пилоту и всему Доминиону в целом. На его крыльях краснели отметки о боевых победах, а некоторые несущественные повреждения оставались на борту, служа своеобразными «шрамами», демонстрирующими стойкость самолета.
Верилий слышал как двигатели захватывают мокрый воздух, видел как крылья рассекают облака.
— Скверная погода, — произнес мужчина.
Тециус промолчал. Верилий не осуждал его немногословие. Все же это был боевой вылет, а не прогулка под дождем. С мыслями об этом мужчина вновь вернулся к радару. Но круглый дисплей оставался пустым. Какая-то скука снизошла на пилота, хотя он был слишком сосредоточен чтобы действительно заскучать.
— Делаем разворот через двадцать километров, — проворчал Тециус.
— Понял, — ответил Верилий.
Два белых силуэта неслись сквозь шторм, словно ищейки прочесывая площади вокруг. Противник был близко и это было лишь вопросом времени, когда две силы столкнутся друг с другом.
— Маневр поворота, — скомандовал Тециус.
— Есть, - произнес Верилий.
Его рука начала плавно поворачивать штурвал и он ощутил как самолет едва заметно кренится вправо. Скорость начала медленно ползти вниз и для того чтобы не потерять слишком много энергии пилот увеличил тягу двигателей. Внезапно облака развеялись и пред Верилием появилось солнце. Столь редкий в этих краях золотистый самоцвет, инкрустированный в само небо ослепил мужчину на один миг и он почувствовал как едва заметная дрожь пробежалась по его телу. Давно же он не видел этого маяка судьбы...
Его зрачки внезапно сузились. Ком стал поперек его горла и он онемел на пару секунд. Через миг его рука потянулась к рации, но было уже поздно.
Поблизости раздалось несколько глухих хлопков, а затем его самолет поглотила турбулентность. Это двигатели «Бульдога» Тециуса взорвались вместе с боезапасом его курсовой пушки. Они атаковали со стороны солнца. Как подло.
Рука моментально дернула несколько переключателей и спину внезапно вдавило в сидение. Внутренности тоже сжались от перегрузок, а самолет дернулся, когда из крыльев вынырнули закрылки и воздушные тормоза. Скорость сразу же упала на несколько сотен километров в час, но этого было недостаточно. Спустя уже секунду кабину затрясло, а снаружи почувствовался жуткий стук, подобный ударам града, сопровождающийся сильной тряской. Куда-то назад двумя белыми жердями улетели закрылки правого крыла, а один из двоих двигателей закашлял дымом.
«Пронесло», - подумал Верилий.
Противник атаковал его крупнокалиберным вооружением и ему повезло, что его на разорвало в клочья. Однако даже при таком раскладе ему оставалось немного. Один двигатель едва держался, правое крыло превратилось в рванное решето, но он пропустил противника. Огромный как для самолета чёрный силуэт пронесся перед прицелом мрачной тенью, а уже спустя секунду нос «Бульдога» опустился вниз, вслед за противником. Радар внезапно хищно замерцал: враг был обнаружен.
Не теряя и секунды вдогонку за врагом с крыла «Бульдога» унеслась огненная стрела. Радар захватывал цель еще несколько секунд, после чего подтвердительно запищал и выпущенная ракета улетела прямиком к чёрному силуэту.
— «Король», это «Коршун». Враг обнаружен, — прокричал Верилий, разбрызгивая слюну по дыхательной маске.
— Принято, - незамедлительно прошипела рация. — «Коршун», отступайте.
— Да, — пилот зарычал. — Я попробую.
— Мы высылаем вам подкрепление, — ответили по ту сторону радиоприемника и связь оборвалась.
Верилий крепче обхватил штурвал. Воздушные тормоза вновь задвинулись внутрь крыла. Рычаг тяги подался вперед от усилия его руки. Он услышал как сзади воинственно зарычали его двигатели. Противник явно превосходил его в энергии, но это было ненадолго. В облаках заблестели серебрянные искры. Железоголовый выпустил ловушки и ракета Верилия сбилась с цели. Но мужчина не собирался сдаваться. Еще один переключатель на панели приборов поднялся вперед когда реактивная тяга дошла до максимума. В двигатели подался дополнительный кислород и сопла окрасились в красные цвета. Форсаж должен был дать возможность «Бульдогу» догнать противника. Цель замерцала зеленой точкой на радаре и Верилий спланировал вниз, прямиком за врагом.
Высота стремительно уменьшалась, а скорость - увеличивалась. Взор потемнел от перегрузок, а рука еще сильнее сжала штурвал. Тьма.
Верилий очнулся только спустя несколько секунд. Он лежал головой на панели приборов. Тело вздрогнуло и он резко поднялся, оглядываясь по сторонам. Противник был прямо под ним, он едва его не потерял в густых клубах туманных облаков. Закрылки вновь заставили самолет задрожать и вражеский силуэт стал прямо в перекрестие зеленого голографического прицела. Палец вжался в курок на штурвале и вперед понеслась огненная струя из крупнокалиберных снарядов. В тот же миг впереди появились следы разрывов боеприпасов и противник загорелся пламенными ранами.
Дистанция уменьшалось. Верилий подлетел настолько близко, что мог хорошо рассмотреть врага. Это был большой летающий корабль где-то тринадцать метров в длину. Два массивных двигателя изрыгали белое пламя позади. От выстрелов «Бульдога» обшивка сверху была покорежена и разорвана, однако верхняя бортовая турель все еще блестела своим орудием в грозовых тучах. Она повернулась прямиком на «Бульдога» и её ствол окрасился в пламенные оттенки.
Штурвал резко дернулся, когда пилот Доминиона совершил маневр уклонения. Спустя секунду раздался громкий хлопок, а под ногами почувствовался жуткий толчок. Холод обдал Верилия вместе с пламенем, когда кабина разгерметизировалась от попадания осколка. Огромный кусок металла вонзился пилоту прямиком в голень и мужчина завыл от боли. Его тело обдало холодом, а руки схватили судороги. Приложив большие усилия он поднял нос своего аппарата и новая очередь ворвалась в корпус противника. Орудие Лазурного Клинка навелось на «Бульдога» в ту же секунду, когда железоголовый покренился вниз от взрыва своего двигателя. Однако турель успела выпустить крупнокалиберный снаряд и Верилий вновь изо всех сил дёрнул штурвал в сторону. От нового хлопка потемнело в глазах и он почувствовал, что самолет стал намного менее отзывчивым в управлении. Жуткая боль в ноге не давала сконцентрироваться на противнике. Внезапно поврежденный двигатель содрогнулся, а его корпус вздулся, после чего он потух. Единственный оставшийся двигатель сразу же начал поворачивать самолет влево и Верилий понял, что потерял контроль над воздушным аппаратом. Однако он не собирался сдаваться. Радар все еще пищал, знаменуя захват вражеского самолета и пилот натравил на врага последнюю оставшуюся ракету. Она подобно гончей, что сорвалась с цепи унеслась за жертвой и уже спустя миг облака внизу засветились словно бы от фейерверка. Верилий болезненно вздохнул. Высота стремительно падала. Одной рукой он изо всех сил ухватился за штурвал, а другой - начал уменьшать тягу. Он отчаянно не желал терять сознание от потери крови. Его бросало то в жар, то в холод, а перед глазами мелькали разноцветные пятна. Взор темнел, а кровь в висках выстукивала похоронный марш. Он закрыл глаза.
Затем веки поднялись и мужчина собрал все силы что у него остались в один стальной кулак. Правая рука изо всех сил потянула рукоять управления между ног и самолет начал медленно, едва ощутимо выравнивать свой курс. Гироскопы были выведены из строя и все что оставалось для управления - изуродованные крылья. Аппарат медленно выравнивал свой курс в сторону союзников. Внезапно оставшийся двигатель заглох. Топливные баки были пробиты и горючее закончилось. В тот же миг корпус прошел нижнюю черту облаков и взору предстал океан. Родной, холодный и жестокий. Не больше чем в нескольких километрах от Верилия высились враги. Четыре смоляные оболочки разрезали волны словно тесаки разрезают плоть. Только завидев самолет Доминиона корабли замерцали огненными вспышками, а уже спустя пол минуты прямиком перед Верилием расцвели мириады миазм из едкого дыма, созданные разрывами зенитных снарядов. Воздух задрожал от вибраций и его рассекли сотни и сотни смертоносных осколков. В тот же миг словно бы по команде по венам Верилия в безумной гонке погнался адреналин и его руки моментально дернулись к новым переключателям на панели приборов. С хрипящим воем к двигателю подалось топливо из резервного топливного бака и самолет начал вновь ускорятся, влетая прямиком в клубы дыма от зенитного огня. Целый двигатель что находился на левом хвостовом крыле унес самолет вправо и Верилий добавил маневру скорости, потянув в ту же сторону рукоять штурвала. Крылья начали рассекать воздух подобно двум лезвиям, высекая в небе две белые линии на своих кончиках, а пилот сцепил свои зубы и унесся вместе со своим самолетом в маневре безумной размазанной бочки. Прямиком к аппарату Доминиона унеслись хвостатые плети - очереди скорострельных автопушек, которые желали настичь маневрирующий самолет, но Верилий держался слишком далеко чтобы быть расстрелянным так просто.
Высота над уровнем опустилась почти что ниже сотни метров и в тот же миг мужчина выпустил закрылки в посадочном режиме. Получив дополнительную маневренность «Бульдог» заметно кренясь вправо начал идти по прямой едва не касаясь самых высоких волн кончиком своего крыла отдаляясь от врага.
— «Король», противник в моих координатах, — промычал Верилий, едва выдавливая из себя каждое слово.
Кровь стекала с его колену вниз и весь пол кабины уже пропитался алой жидкостью. Руки немели от глухой боли, а дыхание давалось с тяжелым усилием. Ручка управления все время пыталась вырваться из хватки, а радар так и пищал, указывая на захват цели. Тьма вновь начала подкатываться к краям глаз, жаждая поглотить взор чёрной пеленой. Сцепив зубы Верилий продолжал держатся в сознании, как бы не клонило его сон. Он потерял счет времени, лишь слышал что разрывы зенитных снарядов становились все тише и тише. Тьма все же постепенно обволакивала разум. В какой-то момент он обнаружил, что летит с закрытыми глазами и лишь прислушивается к далекому грохоту зениток. Боль была ужасной, мучительной и жестокой. Но он знал что справился со своим заданием. Ослабшая левая рука медлительно отпустила ручку тяги и потянулась ко рту. Зубы сорвали перчатку с ладони, а спустя секунду голые пальцы нащупали холодный металл на груди. Треугольный символ Доминиона был утешением. Он справился. Веки немного приподнялись и в дрожащей дымке своего размытого зрения он разглядел силуэты новых кораблей. Бой зениток утих. Прямо над ним пронеслось два светлых силуэта, со свистом разорвав воздух. Радио шипело чьими-то словами, но Верилий уже не мог разобрать их смысла. Он посмотрел на гордую формацию Доминиона, что предстала прямиком перед ним доблестными созданиями из стали и отваги. Его уста едва заметно растянулись в слабой улыбке. А затем ослабшая рука отпустила железный жетон Доминиона, а правое крыло врезалось в морскую гладь. Секунду спустя вместе с дрожью весь самолет поглотил могучий океан и через дыру в полу в кабину начала вливаться соленая прохладная вода. Верилий в последний раз посмотрел вдаль и под тонким слоем воды разглядел переливающиеся тёмные силуэты кораблей Северного Флота. Они двигались словно фантомы, искажаясь от воды, что с каждым мигом все больше поглощала «Бульдога». Вскоре все единственное что осталось видно за стеклом кабины - морскую пучину, манящую своей загадочностью и тишиной. Верилий хрипло вздохнул и тьма влилась в его рассудок успокаивающим снадобьем.