Время платы
Теплый огонь свеч окутывал храм. Капли воска меланхолично скатывались к золотым подсвечникам, скапливаясь в лужицы. Вслед за острыми росчерками пламени, вверх взмывались тяжелые мраморные колонны, от которых на контрасте отдавало холодом и отстраненностью. Над головой Винсента восседали лики святых, пирующие, смеющиеся, живущие своей жизнью, к которой ему не прикоснуться. Даже смотреть больно, шея тут же неприятно затекает и требует возврата в реальность. Каждый шаг эхом ударяется о стены и ушные перепонки, не позволяя оставаться незамеченным.
Он помнил этот храм в свете дневных лучей, что пробиваясь сквозь витражи окон, озаряли все яркими красками. Сейчас же сумрак холодил тело и сознание. Винсент старался не отвлекаться, неуверенно шагая вперед, прямо к темному зеркалу впереди. Два замерших зверя, стоя на задних лапах, передними держали его, зажав между собой. Их каменные морды часто описывают как улыбки, но он знал - это хищный оскал.
Когда до темной глади оставалось пару шагов, Винсент опустился на колени, упираясь взглядом в пол. Закрыв глаза, он тут же ощутил холодный поток воздуха, мазнувший по лицу и взъеровшивший волосы. Но следом - длительная, мучительная тишина. Нет ничего сложнее и хуже ожидания неизбежного, когда ты не успел с ним смириться. Собственное дыхание позорно сбивается, ноги затекают, но он не смеет шелохнуться. Когда начало казаться, что Глава передумал и не явится на встречу, воздух разрезал тихий, еле уловимый голос:
- Я ждал этого момента, Винсент, - холодные мурашки пробежали по телу, заставляя невольно зажмурить глаза сильнее, - Момента, когда настал твой час отплатить мне и нашему клану за добродетель.
Винсент опустил голову еще ниже, чувствуя как колючий клубок сворачивается и застревает в горле.
- Во имя клана, Главы и великого Лиса, приношу клятву верности, - хрипит в ответ.
- Иного быть не может, мальчик мой, - в голосе слышится усмешка, - Сколько же столетий кланы выполняли грязную работу для нашей страны? Немало мы принесли побед нашему Батюшке, а теперь нас решили истребить, посчитав опасностью. Как думаешь, справедливо и логично ли решение? Истребление всей военной мощи, живых людей, во имя размытой утопии?
Винсент вздрогнул. Он первый раз слышит об этом. Приходится прикладывать всю силу воли, чтобы невольно не распахнуть глаза и не поднять голову. Никто не знал истинного облика Главы и не смел нарушить его неприкосновенности. То было прямой дорогой в пучину загробной жизни. Но такие слова болезненно требовали взгляда, чтобы удостовериться, что это лишь шутка, прочитав ответ в смеющихся глазах, если таковые имеются. Но приходится лишь молчаливо терпеть, сжимая в ладонях полы собственных одежд.
- Я не склонен к шуткам, мой мальчик, - читая его как открытую книгу, продолжил Глава, - Грядущий брачный союз скрепит Север и Юг и наша страна начнет присоединение к всемирной организации стран. Мы, единственные в чьей стране рождаются дети небожителей, в чьих жилах течет магия, станем не только не нужны, но и опасны. Эти слабаки боятся брать нас в союз, пока живы заклинатели. У нас есть 30 ночей до свадебной церемонии и начала геноцида, - холодная ладонь легла на щёку Винсента, заставив вздрогнуть от неожиданной близости, - Вспомни. как будучи ребёнком пришел в наш клан с горящими глазами и мечтой стать одним из нас. Вспомни, каким ты стал, благодаря членам клана. Вспомни каждого и их лица, счастливые и горящие той же мечтой, что была у тебя. Хочешь ли ты их смерти? Смерти лишь потому что они слишком сильны, за то, кем они родились. Смерти от рук тех, кого мы спасали и оберегали. Их, их родителей, дедов и дальних предков. Скажи, ты хочешь им такой участи?
Щеку жжет от ледяного прикосновения, замершего на ней. Кадык нервно дергается, сглатывая слюну. Винсента тошнит. Всё усилие уходит на то, чтобы удержать себя и не упасть на пол, чтобы подавить подступивший ком рвоты. Кажется, что он всё же не удерживается и немного шатается, или это кружится голова? Облизнув сухие губы, с усилием заставляет себя ответить:
- Что я должен сделать?
Лёд пропадает с обожженной щеки и перемещается на заднюю часть шеи. Сжав с силой, Винсента толкают вниз, заставляя упереться локтями в мрамор и уткнуться в него лбом. Голос продолжает звучать везде и нигде одновременно:
- Смена власти, Винсент. И ты сделаешь это для меня и моего клана. Ты уничтожишь Царя, очистив престол от негодного, что приведет нас и страну в упадок. Я взойду на трон, подниму нашу страну и обеспечу нам безопасность.
Винсент заплакал сквозь сжатые веки. В нос ударил запах ладана, вызывая новые порывы тошноты. Кровь медленно стыла в жилах от импульса энергии, что сквозь прикосновение пустили по его телу. Энергии, что ослабляла печать, обостряя все органы чувств. Святые с икон продолжали над ним пить вино, свечи гореть, а Глава напоминать о месте. Месте у его ног. Приходится собрав все силы согласно заскулить.
- Молодец. Я был уверен, что мы договоримся. Алые одежды всегда тебе шли.
- Слушаюсь, - хрипит Винсент, прежде, чем его тело сковывает обжигающий лёд, а сознание поглощает тьма.
* * *
- Слезай оттуда, негодник! - Белоснежные рукава с алыми расчерками, разъяренно взмываются вокруг ствола яблони, желая не то дотянуться до ее макушки, не то обрубить у основания. Лишь приглядевшись, можно было рассмотреть изящную тёмную фигуру, застывшую среди ветвей. Сорванные от небольшого движения листья и потревоженные белоснежные лепестки, вырываясь из пушистой цветущей шубы, в обиде стремились вниз, - Заклинатель должен тренировать тело и дух стойкости! А Вы слабы и жадны на сахар!
С каждым упавшим лепестком, голос становился всё оскорблённее, словно то падали плевки прямо в его душу:
- Спустись и прими наказание, немедленно!
- Ах! Учитель, где это видано, чтобы секли за кусочек сладкого хлеба? - Излишне драматично отозвался голос сверху. Силуэт вновь немного шевельнулся, тревожа дерево.
Морщинистое лицо настолько покраснело, что казалось, будто даже его седые волосы окрасились в розовый у корней.
- Ты..Вы! Бессовестно украл его у повара, не дождавшись завтрака!
- Я был голоден! - искренне возмутились в ответ.
- Ты совершил кражу! Нарушил заветы! Поддался жадности! Взял выше своей меры! - еще немного и на пар учителя начнут сбегаться люди, в поиске источника пожара. Беззаботность и легкость с которой ему отвечали, действовали как керосин в пламя злобы.
- Это моя мера, учитель! - рассмеялся ученик, спустившись на ветку ниже и подобрав вверх ноги. Теперь из пушистой яблони выглядывали не менее пушистые рыжие волосы, собравшие в себе весь мусор, за который успели зацепиться. Где-то за ухом торчал кусок сухой ветви, делая смеющееся лицо еще более комичным.
- Три! Три хлеба! Все едят строго один и строго за завтраком, Фотис! Ваше поведение выходит за все рамки морали заклинателя!
Фотис не удержавшись вновь прыснул от смеха, наблюдая как учитель старательно пытается возвращаться на уважительное обращение, не смотря на злость. Такая исключительная правильность вызывала умиление. Показательно схватившись за свое горло, мальчишка упал спиной вниз, удерживаясь на ветви лишь согнутыми ногами. Повиснув вниз головой, он спокойно начал перебирать яркие браслеты из ниток и цветных камушков, которыми были увешаны его запястья. Словно, именно для этого и принял такую позу, казавшуюся наиболее верной для ревизии своих богатств.
- Вы вынуждаете меня прибегнуть к решительным мерам! - захрипел учитель, вскидывая свою правую руку в сторону нарушителя порядка. Металлическая цепь вынырнула из рукава, хищно устремившись к выглядывающей из кроны фигуре.
Мгновение назад расслабленное и уязвимое тело, резко сорвалось вниз и дернулось в сторону. Заклятье, направленное на преследование мишени, тут же изменило направление. Но учитель недооценил сообразительность мальца, который навернув несколько кругов вокруг дерева, уже стоял в стороне и смотрел, как цепь с опозданием продолжает наматываться, повторяя его движения. Но дальность цепи была ограничена, а его собственная - нет. Потому, уже скоро, металлический конец лишь отчаянно бился о дерево, не имея возможности продолжить путь. Фотис лишь подмигнул и тут же растворился, умчавшись прочь.
Учителю ничего не оставалось, кроме как уничтожить цепь, которая по его приказу рассыпалась пеплом.
- Когда уже Глава возьмется лично за его поведение. Он же совершенно.. - зашептал от обиды сам себе под нос мужчина, но тут же резко себя одернул, осматриваясь по сторонам. Вздохнув, он не стал озвучивать мысль и потерев запястье, развернулся в сторону огромного минималистичного короба, являющегося учебным корпусом, решив дождаться нарушителя там.
Фотис же мчался вперед, давясь смехом. Вынырнув из сада и шкодливо оглядевшись, чуть ли не подпрыгивая свернул в переулок с торговыми лавками. Это всегда самое оживленное место в поселении клана, хоть и жили тут в основном обычные люди, земледельцы и связисты. Хотя от последних чаще можно было услышать самые обычные сплетни, вместо чего-то действительно стоящего. Так что, отдавая пару серебренников, приходилось идти на риск, ведь в результате можно было получить лишь истории шальных похождений девчушки из соседнего села.
Небольшие деревянные домики расступались в стороны, уступая место делящей их на две части каменной дороге. Основная улица, по ней проходят путники, а потому именно тут самое большое скопление торговцев. Что местных, что приезжих. Тут же, в самом центре цветных рядов с товарами, шла тропинка на небольшой сливовый сад, что особенно сейчас, в период цветения, пользовался большой популярностью у влюбленных парочек и молодёжи. Тут можно было закупившись иногородними сладостями и уличной едой, сесть в мягкую траву и наблюдать за суетой толпы. Не любили это место только пожилые, не упускающие возможности осудить безделье и пустую трату времени.
Смотрящим вниз треугольником, на спине Фотиса висел черный хлопковый платок, завязанный углами спереди. Именно его, как ритуал, он повязывал на голову каждый раз прежде чем выйти на главную улицу, скрывая за тканью слишком заметные волосы. Несколько раз всё перепроверив, он ловко нырнул в толпу, тут же растворившись. Плавный, лёгкий, он словно тень мельтешил среди людей, аккуратно их обходя и рассматривая цветные столики.
- Пять серебренников? Ты себя слышал? Максимум три! - Кончик носа тут же любопытно дернулся в направлении взревевшего голоса. И ведь долго ждать не пришлось.
Люди проходили мимо, не обращая внимания на обыденную сцену торгов, пока Фотис, довольно облизнувшись, направился прямо в эпицентр обсуждения. Встав на противоположный от продавца угол прилавка, он изучал обстановку. Эмоциональность - враг наблюдательности, самое уязвимое состояние. А спорящие были очень горячи в этом.
- Молодой человек! Взгляните на наши шелка! Заграничные, такие нигде не найти! - тут же залепетала женщина из соседнего стола, но Фотис красноречиво махнул в ее сторону рукой, на что она выругалась. Тихо, но чтобы он слышал. К счастью, она тут же нашла новую жертву.
А зеленые глаза под черным платком продолжили изучать обстановку и прилавок. Яркие, неестественных цветов леденцы, орехи в сиропе, пестрящие разнообразием шоколадные конфеты - они молили Фотиса быть съеденными. Что, если не сама матушка судьба послала ему первой же жертвой - продавца конфет?
Тучная женщина в цветастых одеждах, держа за руку смущённого мальчонку, упорно пыталась отстаять свою скидку в две монеты за уже собранный кулёк, сжатый в руках продавца. Торговались тут все и всегда, но подходы были разные. Давление на жалость, кокетство, манипуляции, а этот случай самый театральный - скандал и угрозы. Ребёнок молчаливо молил мать отдать эти несчастные пять монет и не позориться, дёргая на себя ее руку и капризничая. Но женщина от этого лишь сильнее распалялась в споре, добавив второй ход - манипуляцию ребёнком.
Пожилой торговец, оставивший всё свое внимание на торге, не терял позиций, от чего заклинатель еле удержал в себе улыбку. Зацепившись взглядом за шоколадные конфеты в бумажной обёртке и осмотревшись напоследок, Фотис вытянул руку и ловким движением сгреб немного в собственный мешковатый рукав, тут же для вида взяв одну конфету в ладонь, для вида рассматривая и кладя обратно. Пройдясь по другим конфетам, он будто задумался, более чем понимая, что за ним могут приглядывать боковым зрением.
Женщина уже довольно протягивала три монеты, забирая свой трофей, а значит спектакль пора заканчивать. Мягко развернувшись, в желании незаметно улизнуть, Фотис врезался в стоящего позади мужчину. Чертыхнувшись, хотел его обойти, но был нагло схвачен за руку.
- Да что тебе.. - зашипел заклинатель, как в нос ему ткнули монетой.
- Купи конфет и не бери сдачи. Оставь столько, сколько стоит содержимое твоего рукава, - прошептали ему на ухо и вручив в ладонь монету, развернули обратно.
- Неожиданно, - хмыкнув, тут же переключился на активную презентацию конфет.
- Мне тот большой кулёк с готовым набором, без сдачи, - Фотис кинул на свободное место стола золотую монету.
* * *
- Празднуем смену Ваших одеяний, братец? - поняв, что отчитывать его не будут, Фотис раскрепостился, упав на мягкую траву сливового сада, вальяжно вытянув ноги. Конфета из рукава тут же лишилась обертки и была проглочена.
Винсент устало вздохнул, поднимая с земли выкинутый собеседником фантик и пряча его в рукав. Сел он иначе, аккуратно поправляя одежды и держа осанку. От его правильности Фотис скривился.
- Лучший ученик потока и одновременно злостный нарушитель правил Фотис, вновь промышляет воровством сладкого, - устало отметил Винсент, забирая кулёк с конфетами, бережно прижатый к боку собеседника.
- Эй! Куда! - Обиженно воскликнул мальчишка, схватив руками воздух, где до этого было то, что он планировал поглотить в ближайшее время.
- С чего ты взял, что это твоё? Мне лишь нужно было, чтобы ты оплатил украденное. Вот их так и быть оставляй, - усмехнулся Винсент, пряча конфеты в походную сумку. Зеленые глаза убийственно прожигали насквозь, - Почему ты не в учебном корпусе?
- Во-первых, какая кража, братец? Мы же всё оплатили, - Фотис довольно расплылся, доставая вторую конфету из рукава и сразу отдав фантик заклинателю, закинул ее в рот, - А во-вторых, меня отпустили.
- Винсент спрятал лицо в ладонях, маскируя за отчаянным жестом мелькнувшую улыбку. Что поделать, если этот засранец определенно был его любимчиком. С самого появления в клане он был таким. Меньше ростом, но не меньшим пройдохой. Хорош в бое, хорош в заклятиях и контроле внутренней силы, но крайне слаб в манерах и силе воли перед сладким. Он определенно не был самовлюблен или жесток, скорее наоборот. Что бы он не делал, все было с такой лёгкостью и беспечностью, что злится на него - было равносильно злобе на шкодливого кота. Но так считал только Винсент, учителя плескали ядом от такого своеволия, заставляя его молчаливо кивать на их возмущения. И всё же, самому Винсенту эта встряска порой была нужна. Не смотря на то, что сам он с детства мечтал о пути заклинателя, множество правил и законов, которым он следовал, ломали его суть. А ведь Фотис прост был во всём. Несмотря на неоднозначное положение Винсента в клане, он никогда не задавал ему неловких вопросов. Даже сейчас, когда во время его сна весь клан обрастал сплетнями, усилившимися при виде его в алых одеждах - Фотис воспринял это как должное. Будто Винсент купил новые тапки, взамен изношенных. Странный мальчишка и оттого интересный.
- Что ж ты так расстраиваешься, держи, - истолковав молчание по-своему, Фотис протянул Винсенту конфету из рукава.
Винсент удивленно вскинул бровь, больше от неожиданности всё же забирая конфету:
- Сам Фотис делится сладким? Разве не ты за лишнюю крупинку сахара готов устроить войну?
- Крупинка сахара тебе сейчас нужнее, братец, - вскинув бровь ответил Фотис.
И Винсент не стал спорить, лишь в очередной раз отметив проницательность мальчишки. Не смотря на то, что все члены клана были названными братьями и сестрами, Фотис был ему словно кровный.
- Не хочешь помочь мне с выбором меча? - неожиданно сам для себя предложил Винсент, поднимая острую во всех смыслах тему.
Фотис тут же воодушевился, приблизившись совсем близко и заглядывая будто в самую душу:
- Тебе дали миссию? В какой город ты едешь?
- Да, в центр, - Винсент призадумался, - На нечисть.. Как и все.
- Сегодня? - Ещё немного и Фотис его съест. Похоже он поторопился с комплиментами про тактичность.
- Да, через пару часов я.. - но Винсент не успел закончить мысль. как Фотис тут же подскочил.
- Хорошо, увидимся у конюшни.
Фотис растворился, словно призрак. Винсент не успел спросить что за сентиментальные прощания тот решил устроить у конюшни и почему решил не сопровождать в покупке меча, как и не успел предложить всё же забрать часть конфет из купленного кулька, но встав на ноги, ощутил подозрительную легкость. В сумке не было ни кулька, ни конфет. Один ответ из трёх получен.
* * *
Винсент осознал, что неосознанно избегает лавки с оружием, лишь когда прошёл все, выйдя из торговой зоны ни с чем. Пришлось разворачиваться и идти вновь, заставляя себя останавливаться у каждого продавца и внимательно все изучать. И тут пришлось столкнуться со второй проблемой, внутри боролись желание взять первое попавшееся, лишь бы поскорее сбежать и отголоски бывшего заклинателя, знающего ценность оружия и отдающий предпочтение лишь лучшему. За годы лишения силы он имел право держать в руках лишь учебный реквизит и любой металл вызывал теперь трепет и страх одновременно. Внутренне ругнув себя за неопределенность и проскальзывающую избирательность, он всё же замер у одной из лавок. Что-то в ней зацепило, но что именно - он не сразу понял. И всё же неосознанно подошёл ближе. У оружейных всегда просторно, всё же, тут больше гражданских и детей, а не воинов и заклинателей. Но благодаря высоким ценам, оружейные более чем хорошо себя чувствовали, продавая при этом кованые украшения, что приносило и стороннюю прибыль. Но тут украшений не было, как не было и активного зазывания от продавца. Прокручивая в руках небольшой кинжал, на деревянном стуле восседал пожилой мужчина. Весь в копоти и грязи, словно ковал этот клинок буквально пару минут назад. Винсент сглотнул от кольнувшего возбуждения. Оружие было таким же. Простым, без узоров и украшений, созданное для боя, а не эффектности и красоты. Обычно в таких местах такое не водится. Всё создано для созидания, а не убийств. Тонкие, испещренные цветным стеклом сабли и мечи, покрытые золотыми красками клинки - всё чтобы хотелось купить ради восхищения и красоты. Да, дизайны были прекрасны, но ломались они как ветви сухого дерева. Проведя кончиками пальцев по ряду мечей и дрогнув от приятного металлического холода, Винсент замер на одном из них. Медленно очерчивая его линии, перемещаясь с рукояти к к приятному холоду начищенного металла. Мягко проведя пальцем по грани лезвия, он оставил тонкий красный росчерк, лишь после ощутив небольшое покалывание в пальце. К горлу подступила тошнота, а в ушах зазвенело отголосками криков. В нос ударил едкий запах железа, горелой плоти и пота, отголосками всплывшие в памяти.
Торговец не оставил это не замеченным, косо взглянув на неряшливого заклинателя, так еще и в алых одеждах. Очевидно приняв того за избалованную знать клана, что достигнув титула и собравшего казну, разнежилась и знать не знает ничего тяжелее кухонного ножа.
- Господин, моё оружие не так красиво и хорошо, для заклинателя вашего статуса нужно оружие изящнее, у нас такого много, можете посмотреть хоть вон там, - корректно махнул рукой в сторону противоположного стола торговец.
- М? - Винсент вскинул на него круглые от ужаса глаза, но тут же взял себя в руки и рассеянно ответил, - Нет.. Нет, ваше оружие хорошо. Очень. Можно мне этот?
- За него 15 золотых, - Темные усы слегка дернулись.
- Да, и ножны, - Винсент выпрямился, взяв себя в руки. Достав мешок с выданными из казны клана деньгами, отсчитал 20 монет, положив их на стол.
Продавец пересчитал монеты и вернул обратно одну. Пройдясь тряпкой и стирая след крови, он бережно, словно своего новорожденного ребенка, опустил меч в ножны и протянул покупателю.
- Будьте осторожны, он остр, - напоследок бросил продавец.
- Благодарю, - Винсент поклонился, забирая покупку и спешно засобирался прочь, ощущая что тошнота становится неконтролируемой.
Меч знакомой тяжестью отдавался в теле, словно к нему вернулось его собственное продолжение, которое так было необходимо. Но эта ассоциация лишь усилила рвотный позыв.
Винсент размял пальцами виски. Тут же всплывали образы озирающихся зевак, которых он искусно пытался не замечать, уважительные обращения, бестактность в слепой попытке подчеркнуть статус, всё вокруг кишело переменами, которые он искусно пытался вытеснять из головы, внушая себе, что все в порядке. Что он тот же. Тот же.. Какой из? Рука скользнула к ножнам на бедре. Прямо как раньше.. Винсент ускорил шаг, диким зверем уворачиваясь от идущих людей. И теперь он смотрел по сторонам, хоть и не хотел. Звуки, запахи, цвета, всё усилилось раз в десять, смешиваясь в адскую какофонию. Тыкающие пальцем дети, неловко косящиеся мужчины, мягко оборачивающиеся женщины. Всё, чего он видеть не хотел.
"Кто это? Не видел его раньше" - донесся голос продавца хлеба, у которого он покупал буханку каждый четверг. Ноги подкосило. Невольно он бросил бешеный взгляд в его сторону, от которого тот сразу же нырнул под прилавок. Винсента словно облило холодной водой. Свернув в дворы, опираясь на деревянные стены, он не помня себя, дополз до яблоневого сада, тут же завалившись в куст. Воздуха не хватало, совершенно. В горле что-то мучительно застряло. Винсент глубоко задышал ртом, сжимаясь в клубок на земле. Ветки колючего куста кусались, цеплялись, царапались, но именно сейчас эта боль была так нужна. Хоть что-то. Что-то должно было привести в чувство.
"Алые одежды всегда тебе шли" - эхом промчался голос и Винсент успел лишь резким движением поднять себя на колени, прежде чем его стошнит желчью и водой. Пальцы с силой сжимались в холодную почву, в попытках найти хоть какую-то опору для тела и сознания. Глаза заслезились от рвотных позывов, за которыми ничего не следовало, в нос ударила желчь.
"Прошу-прошу-прошу-прошу" - отчаянно шептали губы. Он не знал чего просит, но что-то. Хотя бы что-то. Силуэты его собственных алых рукавов, расплываясь в глазах от слез, превращались в лужи свежей крови. "Тебе никогда не жить той жизнью, что ты строишь" - удушающим прикосновением всплыл голос из сна. И Винсент заплакал. С болью, горечью, истерикой. Уже совершенно не сдерживаясь и чувствуя себя слабым. Слабым, нуждающимся в помощи и подсказке, как ему жить эту чертову жизнь.
* * *
- Старший братец, что-то ты опаздываешь! - Фотис, свесив ноги, сидел на ограждении за которым паслись кони. Повесив рядом ржавый меч и походную сумку, он дергался чуть ли не всеми конечностями, не зная куда реализовать собственную энергию.
Винсент нахмурился, рассматривая приданое мальца и огромную шишку на лбу, которая розоватым пятном выделялась на загорелой коже.
- Почему с вещами? И как тебе выдали меч? - он растерялся. Безусловно, Фотис уже имел черные одежды и выходил на небольшие миссии, но во-первых, никаких напарников ему не причиталось, в связи с секретностью миссии, а во-вторых, выдача оружия для черных заклинателей строго регулировалась.
- Не пойдёт же старший братец в одиночку на миссию. Как же ты один, после долгого перерыва от боёв и только вставший на ноги после болезни? - Фотис ловко спрыгнул вниз, закидывая свои вещи на плечо. Рыжие волосы вновь торчали во все стороны и лезли на лицо от ветра, заставляя неловко отплевываться от них.
- Фотис, тебе нельзя со мной. Миссии строго согласуются с Главой, у тебя по нормативу идут стандартные тренировки и уроки. Твой уход будет равносилен бегству. И не говори, что тебя отпустили, твой ушиб говорит об обратном, - Винсент покрылся ледяным потом от этой выходки. Ещё не хватало, чтобы его осудили не то за кражу ученика, не то за поддержку в нарушении правил, не то за науськивание. Никакой милости ему тогда не видать, он лишится не сил, а своей головы.
- Обижаешь, братец. Судя по-всему тебе не очень доверяют, раз умелые слова о наблюдении и доложении о тебе Главе, помогли мне не только получить разрешение, но и походный меч. Я даже с конюхом уже договорился о двух меринах, если не веришь, то пошли и сам увидишь. А он очень ревностно относится к своим животинкам, - Фотис хитро сощурился, уже более чем уверенный в своей победе.
Винсент задумался. Врятли Глава так легко и спокойно отпустил бы его. Если не Фотис, то точно отправил бы скрытую слежку. А выдающийся ученик, который при этом является язвой для всего клана, более чем подходящий расходный материал. И пользу принесет и в случае неудачи не жалко. Нахмурившись собственным черствым размышлениям, он всё же смирился и направился в сторону конюшни.
- Решил воспользоваться мной, чтобы выбраться в центр? Что ж, ладно. И как много ты знаешь о миссии? - спустя заминку, спросил Винсент.
- Моя миссия - следить за тобой, знаю только о ней, - хмыкнул Фотис, догоняя и идя вровень.
- Ладно, но о конфетах..
Договорить Винсенту не удалось. Мальчонка тут же ускорился и в мгновение оказался у массивных дверей конюшни, дергая одну на себя. Склонившись в приглашающем жесте, ожидал пока брат войдет первым.
- Прошу Вас, братец, наверное.. - меч не вовремя сполз с плеча, сгоняя весь пафос образа. Пришлось его поправлять, не смотря на то, что тот упорно противился, запутавшись в ремне походной сумки, - что за леший... Ах, да! Наверное ты давно тут не бывал, я всё покажу.
Винсент искренне попытался удержать серьезный вид, но морщинки на глазах всё же выдавали то, насколько его забавляла эта ситуация.
- Давно не бывал в конюшне?
- Разумеется! Старший братец же не выезжал на миссии. Честно говоря, я даже не слышал, чтобы ты выезжал из города, - почесав пальцем висок, задумчиво ответил Фотис.
- Тогда веди меня, братец, - уверенно кивнул Винсент, заходя внутрь просторного помещения. В лицо сразу ударило влажностью, теплом, запахами сена и лошадей. В чистых конюшнях Винсенту всегда было комфортно. Он находил в себе особенную любовь как к ним, так и к запахам лошадиной шерсти. Не все замечают, но каждый конь пахнет по-своему. Он вполне мог отличить по запаху человека, на каком известном ему коне тот до этого ездил.
-Ступая внутрь, Винсент осматривался. Большинство денников пустовали, пока их обитатели наслаждались молодой травой и свежим воздухом. На некоторых стойлах красовались металлические таблички с выбитыми тремя полосами, как знак принадлежности клану. Таким схематичным следом от когтей часто оставляли метки на всём, где нужно было заявить о хозяине.
Глава очень трепетно относился к тому, чтобы кони выкупленные для клана имели лучшие качества и генетику. Глупый и пугливый конь, при встрече с нечистью, мог не только сбросить седока, но и в панике сам же и затоптать. Хилый и слабый конь не выдержит длинных дорог или не убережет в случае побега. По той же причине раненые и хромые животные утилизировались. О способе знали лишь единицы, иначе волнений в деревне было бы не избежать, узнай они, откуда взялось мясо в самой дешевой харчевне села. Харчевне настолько демократичной, что мясо там мог себе позволить даже босой.
Не каждый Глава клана так заботился о своих последователях. Нередко в других отдавалось предпочтение количеству, а не качеству. И речь не только о конях, эта позиция также распространялась на заклинателей клана. Возможно именно поэтому, Алые волки являлись самыми влиятельными и значимыми для военной мощи страны.
Фотис, совершенно позабыв о роли инструктора, увидев вдалеке согнутый силуэт, тут же помчался к нему, махая руками.
- Дядюшка! Старший братец Винсент пришёл! А я ему тут экскурсию провожу, да рассказываю что тут у нас и как. А то он в деревне всё сидит, уверен, что даже ваших Ночку да Булку знать не знает!
Внушительных размеров конюх, не дернувшись продолжил сыпать корм белоснежной кобыле. И лишь закончив и закрыв за собой стойло, позволил себе разогнуться, потягиваясь и разминая плечи. Фотис, подлетев как бешенный, чуть ли не прищемил нос, закрывающейся дверцей денника. Винсент же никуда не торопился. Он шёл размеренно, наслаждаясь здешним уютом.
- Он то не знамает? - с опозданием хмыкнул мужчина, - Да его иной раз метлой не выгнать отседава!
В лице Фотиса отразилась обида вселенского масштаба, будто вскрылась вековая ложь.
- Так он же из села не выезжает! - тут же вылетело с сомнением и упрёком.
- Верно, не едет. Но по полю пошляться, да поухаживать любит, - двухметровый, широкоплечий мужчина, что одним видом мог вселять ужас, на этих словах так добродушно засветился, что Фотис забыл об обидах и проваленной экскурсии. Яшма любил своих лошадей, ценил как детей, и оттого также любил всех, кто разделял его идею. Но с ликвидацией коней так и не смирился. Когда узнал первый раз, то усмирять его отправились аж трое черных заклинателей, при том, что сам конюх был обычным сельчанином. После того случая, на него стали наводить морок, искажающий воспоминания, но негативно сказывающийся при частом использовании на зрении. Сейчас он словно щурился сильнее обычного, то ли вновь из его воспоминаний украли кусок, то ли влияло плохое освещение конюшни, - Токо не узнал Вас в новых одеждах то. Неужто повышение? И не захаживали давёхонько. А тут так резко и наконец из города едете. Всё ль хорошо?
- Спасибо за беспокойство, Яшма. Да, жизнь непредсказуема, - Винсент улыбаясь протянул руку и отметил, как конюх тут же занервничал, беспокойно начал вытирать кисть об одежды и напоследок даже дунул на нее, прежде, чем пожать. Заклинатель не подал виду, лишь крепко, как и раньше, схватился за мозолистую руку.
Яшма явственно смутился, перешагнув с ноги на ногу и неловко озираясь по сторонам. Но потом судя по всему вспомнил о цели визита его гостей и схватился за нее, как за соломинку, спасающую от напряжения.
- Кони заждались уже, дёмте, я провожу, они тама, - красноречиво махнув на второй выход за своей спиной, неуклюже развернулся.
Винсент неловко скривил губы, теряясь от того, как быстро растворились их привычные панибратские отношения и появилась неловкость.
Притихший Фотис, перекидывающий до этого взгляд то с одного, то с другого, воспользовавшись молчанием, вновь ураганом влился, начав рассказывать историю своего первого падения с коня, непонятно как всплывшей в этой ситуации.
Привыкшие за короткое время к теплу помещения, все кроме Яшмы поморщились от прохладного потока воздуха, который лизнул по открытым участкам кожи, стоило только приоткрыться дверям. Второй выход из конюшни, открывал вид схожий с первым, за исключением, что загоны были поменьше и в основном пустовали. В ближайшем находились два рыжих коня, отличавшиеся наличием амуниции. Один, с белыми гольфами, заинтересованно тыкался носом в край изгороди, что-то выискивая, пока второй, с белой стрелкой во лбу, засеменил к появившимся людям, как щенок, смешно вздергивая морду. Винсент сразу понял, что второго нужно отдавать в руки такого же сумасшедшего спутника, они поладят.
- Не смотрите, что эти парни молоды, по характеру покладисты, да хороши в тренировках и бою. Уже не на одну охоту на нечисть выходили. Прекрасны, - С нежностью сказал Яшма, приоткрывая ворота загона. В подтверждение его слов, кони тут же засеменили к нему, ласково тыкаясь мордами и выискивая угощения. Вынув из кармана по куску сахара и угощая навязчивые морды, поочередно их представил.
- С пятном меж глаз - Хром, а второй евошний брат Атлас. Винсент их знает, дык, уверен, проблем не будет.
Винсент медленно подошел к Атласу, перенимая узду и несколько кусков сахара, всученные в руки конюхом. Сахар тут же переместился в карман, кроме одного куска, в качестве аванса сразу скормленного из его рук. Погладив боевого товарища по морде, он сделал несколько шагов вперед, чтобы удостовериться, что конь идет следом. И лишь после этого, оперевшись о стремя, на выдохе запрыгнул в седло.
- Спасибо, Яшма. Мы позаботимся о них и приведем в целости и сохранности, - Конюх довольно кивнул, передавая узду Хрома в руки Фотиса, который бесцеремонно тут же на него запрыгнул. Конь вздрогнул и подозрительно покосился. Винсенту стало казаться, что всё же зря он их объединил, чуяло сердце, еще настрадается.
Яшма вздохнул и шлепнул коня по крупу в знак поддержки:
Мягкой поступи вам! - пожелал не то заклинателям, не то коням