Глава 4
Эван
Вечер обещал быть интересным. Я сидел на скамейке в свободном положении и наблюдал за тем как Ханри делает очередной бросок мяча и попадает в кольцо.
- В другой раз повезёт, Клоус! – с довольной ухмылкой, почти припевая воскликнул Ханри.
Дилан закатил глаза и показал средний палец моему другу. Ханри направлялся в мою сторону, явно радуясь своей победе.
- Видел, как я его уделал? – взяв бутылку воды спросил Ханри.
- Ага. – с улыбкой сказал я.
Открыв бутылку воды, Ханри выпил половину и уселся на скамейку рядом со мной.
- Вечером по пиву? – с надеждой посмотрел на меня друг.
- Не, у меня сегодня другие планы. – ответил я.
- Девчонка? – двигая бровями, произнёс кареглазый.
- Работа. – обрывая надежды друга, сказал я.
- Работа? – с усмешкой переспросил Ханри.
Я кивнул.
- Какая к чёрту работа, Эван? Твои предки заработали такое состояние, что даже твоим внукам хватит! – смеясь сказал Ханри.
- Решил пересмотреть свои взгляды. – я улыбнулся другу.
- Лукавишь. – прищурил глаза Ханри. – Выкладывай, с чего ты решил «пересмотреть свои взгляды». – показав кавычки пальцами промолвил блондин.
- Условия выгодной сделки. – коротко произнёс я.
- Мне из тебя всё надо вытягивать? Я не настроен играть в Шерлока, дружище. – с вздохом, откинувшись назад сказал Ханри.
- Отец придумал мне новое увлечение... - от одного его упоминания меня передёрнуло. – Заставил меня базово изучить архитектурный курс. – продолжил я. – Я не знаю ни одного человека из универа, кто мог бы закрыть его за меня. – я замолчал.
- И? – нетерпеливо бросил Ханри.
- И я случайно нашёл такого человека. Она поможет мне с этим чёртовым курсом, а взамен я отработаю пару смен в «Виниле». – закончил я.
- Она? Всё-таки девчонка. – ухмыльнулся друг, пристально посмотрев мне в глаза. – И кто она?
- Первокурсница. Эстелла Виллареаль. – понимая, что он всё равно вытянет из меня её имя, утвердительно сказал я.
- Та сексуальная официантка? Джек-пот. – с удивлением и нотками пошлости сказал Ханри.
- Я и не ожидал что ты опишешь её по-другому.
- Предупреди заранее, когда мне нужно будет освободить комнату. – подмигнув, произнёс мой друг.
- Обязательно. – с издёвкой ответил я.
Ханри встал и хлопнул меня по плечу.
- Пойду в душ. Хорошей смены тебе! – смеясь сказал Ханри, и стал удаляться в сторону раздевалки.
Я усмехнулся. Идиот. Неожиданно в кармане джинс, завибрировал телефон. Я достал его и разблокировав, открыл мессенджер. На экране высветилось сообщение от Эстеллы.
«Привет. Всё в силе? Ты выходишь на мои смены в «Виниле»?»
Напечатав ответ, я нажал кнопку «отправить».
«Привет, конечно»
Я не работал ни дня в своей жизни. Так вышло, что пока в этом не было необходимости. Я вспомнил фото на стене в гостиной отчего дома. Мама, отец и маленький я с игрушечной машинкой в руках. Мы выглядим такими счастливыми. Фальшь. Даже тогда, наверное, она была. Просто я был слишком мал, чтобы это понять.
Мама... её улыбка искренняя, она всегда умела светиться изнутри. А отец... Его взгляд тогда уже был оценивающим, как будто он анализирует, обосновываю ли я вложенные в меня инвестиции. Он всегда хотел, чтобы я был лучше. Лучше всех. Лучше, чем он сам. Его слова врезаются в память, как занозы: «Ты должен! Ты обязан! Я для тебя столько делаю!» И я пробовал. Разрывался на части, старался соответствовать этому невыполнимому идеалу. Спорт? Фортепиано? Иностранные языки? Всё должно быть на высшем уровне. Любая ошибка, любая осечка вызывала у него гнев. Почти ежедневная пощёчина была настоящим подарком, по сравнению с тем, что он делал в дни, когда я особенно его разочаровывал. «Бездарь! Ты меня позоришь! Мне противно называть тебя своим сыном!» - продолжали звучать в моей голове, отголоски прошлого. Маленький я глотал слёзы, стискивал зубы, лишь бы не показать свою слабость. Я хотел быть значимым. Но вместо этого чувствовал себя раздавленным, ничтожным. Он никогда не хвалил меня. Ни за победу, ни за достижения. «Ты мог бы лучше!» – его любимая фраза преследовала меня во снах. Мне хотелось исчезнуть. Хотелось ему всё высказать. Но, меня останавливала мама. Ей были важны все эти семейные ужины, семейная гармония и любовь. И она откровенно закрывала глаза на то, что никакой гармонии и любви в нашей семье нет. Есть только бесконечные требования ко мне и к ней. Бесконечные наказания за то, что сделали что-то не по его «плану».
Я задыхаюсь в этой золотой клетке, которую он для меня построил. У меня есть всё, о чём другие могут только мечтать. Но, взамен я отдал свою свободу, свою индивидуальность и свою душу. Иногда, глядя в зеркало, я не узнаю себя. Вместо живого человека вижу лишь марионетку, управляемую чужой волей. И боль становится невыносимой. Боль от осознания, что я предал себя. Предал свои мечты. Предал свою жизнь. Ради чего? Ради того, чтобы он был доволен? Но он никогда не будет доволен. И я это знаю. И это убивает меня. Медленно. Мучительно. Убивает изнутри.
Мне даже любопытно, если бы он узнал что я иду работать в захудалую закусочную, он бы похвалил меня? Конечно же нет. Вероятно, он бы сказал, что я снова омрачаю его репутацию.
Меня воодушевлял новый опыт. Какого обслуживать посетителей? Пропахнуть насквозь жаренным, и к концу смены не чувствовать ног. Так я себе представлял эту работу.
Неожиданно, в потоке тревожных, раздирающих душу мыслей, появился свет. В прошлом году среди всего этого кошмара, этой постоянной гонки за призрачным «совершенством», появилась она. Джен. Свет в конце тоннеля, глоток свежего воздуха в душной комнате. Я помню нашу первую встречу. Я тогда был на взводе, после очередного разноса от отца. Хотелось просто исчезнуть, провалиться сквозь землю. И я ушёл в парк, сел на скамейку и просто смотрел куда-то. Она подошла неслышно, села рядом и молча протянула мне стаканчик кофе. Просто кофе. Без вопросов, без осуждения. Просто жест поддержки. И в этот момент я почувствовал, как что-то внутри меня оттаяло. С ней я мог быть собой. Не успешным учеником, не подающим надежды спортсменом, а просто парнем. Смешным, жизнерадостным, запутавшимся в жизни. И для неё это было нормально. Она не думала меня изменить, не давала советов. Она просто слушала. И этого было достаточно. Её смех был как солнечный зайчик, согревающий душу. Её прикосновения – как легкий ветерок, уносящий весь воздух. С ней я чувствовал себя живым. Настоящим. Она знала про моего отца. О его требованиях, о его критике. И никогда не говорила о нём плохо. Просто говорила, что я должен верить в себя. Что я достоин счастья. Что я могу сам произнести свой путь. Когда мне было плохо, она просто обнимала меня. Крепко, нежно. И в эти моменты я почувствовал, что не одинок. Что есть кто-то, кто меня понимает. Кто меня любит таким, какой я есть. Когда я был рядом с ней, я забывал обо всех проблемах. Про отца, про учебу, про всё. Я просто хотел быть с ней. Держать её за руку, смотреть ей в глаза, слушать её голос.
Признаться честно, когда я увидел расстроенную Эстеллу в парке на скамейке, я вспомнил нашу первую встречу с Джен, и понимал что не смогу пройти мимо, как когда-то не прошла мимо меня и Джен. Я видел, как ей тяжело. В её глазах плескались мечта и надежда. Она хотела победить в этом конкурсе, реализоваться в профессиональном плане. Было заметно, как она этим горит. Но, в то же время она не желала терять независимость, о которой я только мечтал.
* * *
Спустя три часа я уже стоял на пороге «Винила». Я зашёл в этот обитель холестерина, и меня встретил... запах. В пятницу здесь всегда было много людей. И поэтому здесь не просто пахнет жареной картошкой, а такой, как если бы картошка с картошкой переспала, а потом об этом пожалела. Мистер Кидден, темнокожий толстячок средних лет стоял в засаленном фартуке, который по-видимому он не снимает столько, сколько эта закусочная существует. Он кивнул в мою сторону.
- Хартингс! Гарри, будь он проклят, уволился! Так что раз уж решил заменить сегодня свою подружку, держи свой фартук и вали к фритюрнице! – швырнув в меня фартук с логотипом «Винила» проворчал он.
Поймав фартук, я с непониманием взглянул на владельца «Винила». Я не ожидал что сегодня мне придётся работать за двоих.
- И чего ты вылупился? Не теряй времени! Посетители сами себя не обслужат! – грозно произнёс он.
Натянув фартук, я направился к фритюрнице, а там меня уже ждал, видимо мой наставник – парень с дредами, наполовину скрытыми под бейсболкой, по имени «Джастин», вышитым на груди.
- Йоу, чувак, ты – на замене, да? Расслабься. Это «Винил». Тут все расслабляются... кроме масла. – говорит Джастин, почёсывая дреды. - Короче, смотри, как кидать картошку. – Джастин словно по инструкции с особенной важностью, стал вводить меня в курс дела.
Первые полчаса прошли как в аду. Картошка летела во все стороны, я обжигался паром, а Джастин комментировал каждое моё движение, как спортивный комментатор:
- О, смотрите, Эван пытается забросить картошку фри в корзину! Какой шанс! О, нет, промах! Какая трагедия! – просвистев, громко кричал он.
И всё это сопровождалось его до невозможности громким смехом...
Звон колокольчика оповестил нас о том, что в закусочную прибыл новый посетитель. Я стремительно направился к кассе, чтобы принять заказ и, хотя бы ненадолго побыть подальше от шумного Джастина и чёртовой картошки фри, которая никак не поддавалась мне.
Передо мной стоял парень с видом человека, который только что пережил зомби-апокалипсис.
- Мне, пожалуйста, самый жирный бургер, картошку фри, двойную колу и... дайте мне что-нибудь, что вернёт меня к жизни» – прохрипел он.
Я обернулся на Джастина в недоумении, и тот закатывая глаза, произнёс:
- Классика. Дай ему тройную порцию луковых колец. Они у нас такие жирные, что могут воскресить мёртвого».
Пока я копался в луковых кольцах, парень бубнил себе под нос:
- Никогда больше... никаких марафонов...
Следующие два часа тянулись долго. За столиком около музыкального автомата разместились знакомые мне девушки, и я направился в их сторону, чтобы принять заказ.
- Боже мой, Эван! Ты что здесь забыл? - шокировано произнесла Эмма, девушка из сестринства.
- Долгая история. Что будете? - улыбнувшись произнёс я.
- Три молочных коктейля. Клубничных. – показывая пальцами «три», улыбнулась мне Эмма. – Я могу чем-то помочь?
- Можешь закинуть новую порцию картошки во фритюрницу. – ухмыльнулся я.
- Удачи тебе... - с сожалением промолвила Эмма.
- Спасибо. – нервно улыбнулся я, и пошёл к кассе.
В закусочную вошла Хэллен. Я искренне улыбнулся её появлению, уже предвкушая её вопросы, о которых говорило её озадаченное с примесью удивления лицо.
- Ты что делаешь? - спросила меня она, хлопая длинными ресницами.
- Работаю. – разведя руки в сторону, как бы обводя закусочную я усмехнулся ей в ответ.
- Я это понимаю. С чего такие инновации? – скептично спросила Хэллен.
- Я на замене. Всего две смены. Больше я здесь не выдержу. – ответил я.
- На замене кого?
- Эстеллы. – произнёс я и заметил, как искреннее удивление отобразилось тенью на её лице.
- Даже не знаю с чего начать... - в смятении произнесла брюнетка.
- Мне нужна помощь с архитектурой. Она поможет, взамен на две смены за неё в «Виниле». – объяснил я Хэллен.
Она не успела мне ответить. Наш диалог прервал ворчливый голос мистера Киддена:
- Хартингс! Можешь сходить на перерыв! У тебя 10 минут!
- Выйдешь со мной на улицу? Мне нужен свежий воздух. – я обратился к Хэллен.
Она кивнула, и мы вышли на улицу. Моего тела коснулась прохлада, и я почувствовал, как она приводит меня в чувства. Я достал из кармана пачку ментоловых сигарет. Вытянув одну, я обхватил её губами. Щелчок зажигалки дал сигнал что мне пора затянуться.
Дым, как призрачный шёлк, прикоснулся к моим губам, унося с собой остатки дневной суеты. Янтарный кончик сигареты тлел, словно маленькое солнце, бросая мягкий свет на моё задумчивое лицо. При каждом затягивании ощущалась слабая, плавная музыка релаксации. Я вдыхал терпкий аромат табака, смешанный с запахом вечерней прохлады, и выдыхал туман, рассеивая мысли. Дым вился вокруг меня, словно невидимый кокон, отгораживающий меня от внешнего мира. В моих глазах отражался отблеск тлеющего уголька, придавая взгляду загадочность. Каждый выдох был похож на вздох облегчения, на отпускание тяжести, накопившейся за день.
- Она тебе нравится? – вдруг раздался голос Хэллен.
- Что? Нет. – я закашлялся.
Она промолчала и обвив себя руками уставилась вдаль.
- Хэллен, перед моими глазами всё ещё образ Джен. Не думаю, что кто-то смог бы заменить её. – я посмотрел на девушку.
- Эван...- её плечи затряслись. Тело напряглось, и она сильнее вжалась в пальто. – Я должна тебе кое-что рассказать. – она продолжала смотреть куда-то вдаль.
- Что-то случилось? – я затянулся ещё раз, стараясь скрыть беспокойство.
- Нет. То есть да...Но, давно. – она вновь замолчала, а я не стал торопить её. – Я сегодня встретила Джека. Ты же помнишь его? – наконец вернув свой взгляд в мою сторону спросила она.
- Как же забудешь этого придурка. – я усмехнулся.
Джек Холл. Я давно не слышал этого имени. Когда я познакомился с Джен, она уже была с ним знакома. Он рисовал её портреты каждый раз, когда виделся с ней. Бедняга был безответно влюблён в мою девушку, а она воспринимала его как младшего братишку.
- Мы немного поболтали с ним о Джен, вспомнили трепетные моменты, и я...- она помедлила. – И я вспомнила кое-что. Я обещала ей не рассказывать тебе, но мне почему-то кажется, что сейчас я должна это сделать. – она подняла свой взор с земли на меня.
- Хэллен, что случилось? – нервно спросил я и бросил сигарету в урну.
- Незадолго до её смерти, она уходила куда-то по ночам...Она просила меня прикрыть её, если вдруг ты будешь спрашивать у меня где она...я так жалею, что не разговорила её тогда...что не смогла узнать куда она уходит...- её всхлипы переросли в горький плач.
- Тише. - я притянул Хэллен к себе и обнял её. – Ты же знаешь, она была упрямой, наврятли бы ты смогла вытянуть из неё что-то, если она даже тебе не сообщила куда она уходит. – я старался успокоить маленькую плачущую девушку в своих объятьях, а сам не понимал, что сейчас чувствую.
В голове у меня поселился холод, колючий и вязкий, как первый ноябрьский лёд. Это была ледяная пустота, расползающаяся от затылка к самым кончикам пальцев. Джен... Джен, сотканная из света, смеха и нежности, теперь была тенью, отбрасывающей длинные, непонятные силуэты на стену моей памяти. Её уход - рана, которая, казалось, начала затягиваться, вновь разверзлась, зазубренная и кровоточащая. Раньше была боль утраты, невыносимая, но чистая. Теперь боль смешалась с грязными подозрениями, с терпким привкусом обмана. Я пытался отмахнуться от него, как от назойливой мухи, но он кружил вокруг, проникал в каждый уголок сознания. Ночь. Куда она ходила в ту ночь? К кому? Зачем? Вопросы пульсировали в висках. Я перебирал в памяти наши совместные моменты, и намёки, сигналы, что-то, что могло бы пролить свет на эту тайну. Но видел лишь её улыбку, её теплые объятия, её взгляд казался таким открытым и честным. Неужели всё это было лишь маской? Искусным представлением? Теперь, она казалась мне чужой, незнакомой. И от этой картины мои внутренности скручивались в тугой узел. Ревность, змеёй заползающая в душу, отравляла всё вокруг. Но ревность ли это? Или страх перед неизвестностью, перед тем, что Джен оказалась не той, кем я её считал? Я всегда считал её хрупкой, беззащитной. А теперь... Теперь я видел в ней загадку, лабиринт, в котором я, потерянный и растерянный, блуждал вслепую. Она унесла с собой ключ, оставив меня один на один с этой неразрешимой головоломкой.
И самое страшное – осознание того, что я никогда не узнаю правды. Никогда не смогу спросить её об этой ночи, не увижу её глаз, не услышу её следствий. Только эта ледяная пустота, только этот терпкий привкус обмана, только эта ноющая боль, разрывающая меня на части. Она ушла, оставив после себя не только скорбь, но и тень загадки.