Глава 30
Что-то в южном магнате смущало Канцлера с самого начала. Что-то неуловимое, во что невозможно ткнуть пальцем и объяснить. Неосязаемое, но от этого не менее опасное!
Негласные проверки ничего не дали – Этван был чист. Не кристально, но ровно настолько, чтобы не отличаться от других. Он вообще не выделялся из своего круга, единственно – не был женат, что в его возрасте и при его положении было простительно. К чему ему связывать себя браком, когда вокруг столько дамочек слюни пускают? А то, что наследника нет – так с этим ещё успеется.
И всё же что-то с ним было не так. Натравить на него Гвардию? Возможно, но тогда не избежать слухов и кривотолков среди весьма уважаемых, на которых любая власть держится, людей. И людям тем крайне не понравится, когда Его Превосходительство одного из них, непонятно чем руководствуясь, отправит в застенки. Тут нужно аккуратно. Лучше всего подпустить южанина поближе, дав ему раскрыться. Если он что-то замышляет, то рано или поздно себя выдаст. А Канцлер ему в этом поможет.
Распахнул Дворец для магната двери, пропустил в высокие кабинеты. Проторив дорогу, Чир Этван зачастил к Его Превосходительству с выгодными делами и предложениями. Для себя – выгодными, но без излишеств. Так, чтобы придраться, опять же, было не к чему.
Обсуждая с Этваном деловые вопросы, Его Превосходительство исподволь присматривался к гостю. Внимательно присматривался и даже провоцировал, пару раз без всякого повода зарубив весьма выгодные для южанина проекты. Чтобы сорвался, чтобы хоть как-то обозначил недовольство, пусть даже в разговорах с другими. Но Этван не выдал себя ничем, продолжая подобострастно заглядывать в глаза и подсовывать на подпись чин по чину выправленные бумаги.
Провокация не удалась, но Канцлер не успокоился. Он подослал к южанину людей, вести крамольные, о переворотах и революциях, беседы. Чир Этван бесед вести не стал и спустил визитёров с лестницы. Пригрозив в следующий раз обратиться куда следует.
Канцлеру понравился такой патриотизм, и – не понравился. На словах все Родину любят, пока не представится шанс кусок пожирнее урвать. А этот – урвёт. Как пить дать – урвёт, потому что своя рубашка всегда ближе к телу. Особенно – если стоит многие тысячи!
Чтобы усыпить бдительность южанина, Канцлер подмахнул ему приюты. Снова навёл справки – не начал ли наглеть, хвастаться, или планы крамольные строить? И снова не вышло – не раскололся Этван, не оступился нигде. Смотрит подобострастно, речи о благе народа ведёт, о своём кармане правда не забывая. Скользкий он какой-то, гладенький – ухватиться не за что. А так не бывает, чтобы не за что. Никогда и ни с кем, особенно с амбициозным, с самых низов поднявшемся, воротилой!
Но Его Превосходительство обратил внимание ещё на одну деталь. В какой-то момент с южанином произошла неуловимая, загадочная перемена. Он был такой же, как раньше, и – не такой. Другой был, хотя такой же! Чего, не впадая в мистику, объяснить было невозможно. Но Канцлер и не пытался объяснять, он доверял чутью. Очень хорошему чутью, не раз помогавшему принимать решения и вскрывать заговоры среди недавних близких друзей.
Выручил случай. В одной из бесед Этван обронил что-то, чего знать не мог. Речь шла о черновике законопроекта, который Канцлер готовил лично и собирался обсудить с министрами. В последний момент он вычеркнул из текста небольшой параграф, но именно его упомянул в разговоре южанин. Упомянул то, о чём не знали даже министры, и о чём можно было узнать разве что переворошив в Тронном кабинете все бумаги!
Его Превосходительство сильно задумался. Вспомнил другие моменты, когда южный магнат демонстрировал осведомлённость в дворцовых делах, тогда ещё объяснимую связями. А теперь, получается, пролез в святая святых. Но как? Неужто сплёл интригу, да так искусно, что чуть в дураках Канцлера не оставил? Неужто вплотную подобрался?
В это не хотелось верить, но выбора не было. Как иначе объяснить бездействие Гвардии, умудрившейся прохлопать заговор? Заговор, в котором не может не участвовать ближайшее, вхожее в Тронный кабинет, окружение? Это до чего же дошло, что кто-то позволил себе залезть в стол Его Превосходительства, слив на сторону содержимое личных, неприкосновенных бумаг?!
По-хорошему нужно поднимать Четвёртый сектор, но если гвардейцы снюхались с заговорщиками, то тут Канцлеру скорый конец и наступит. Свалится с сердечным приступом – и дело с концом, а в освободившееся, ещё тёплое, кресло усядется южанин. Либо те, кто за ним стоит.
Дёргаться нельзя, в такой ситуации резкие движения опасны. Неизвестно, сколько ему отмеряли враги, но распорядиться временем надо с максимальной пользой. Пусть Этван думает, что всё под контролем, пока Канцлер будет готовить жестокий контрудар. Такой, чтобы вскрыть одним махом весь гнойник и калёным железом – прижечь. С публичными, показательными процессами и гневными репортажами по радио и в газетах!
Впрочем, до процессов ещё далеко. Сначала надо понять, кому можно довериться, а это непросто, потому что заговор, похоже, проник везде. На Гвардию полагаться нельзя, равно как и на военных. А на кого тогда можно? Кто с гарантией не предаст? Ну, или почти с гарантией, потому что в его положении привередничать не приходится.
И вот тут-то вспомнил Его Превосходительство о погибшем кригскоммандере и гвардейском, им оставленном, завещании. Мог ли Дер Эстан быть заговорщиком? Теоретически – да, а так – вряд ли. Трудно жертвовать жизнью, если присяге изменить собираешься. А Дер Эстан – пожертвовал и глазом не моргнул. Да и наследник, как там его, Гарна, кажется. Этот не предаст, этот точно за страну на плаху пойдёт, чтобы вину за "Апостола" смыть. Вину, которой, если честно, на нём нет, но пусть думает, что есть. Пусть старается, пусть заговорщиков выискивает. Если потребуется – принеся себя на алтарь!
Осталось понять, как передать весточку. Вызвать-то гвардейца можно, благо и повод имеется, но вот как всё объяснить – в лицо, прямым текстом? А что, если обо всём узнают заговорщики? Не должны, конечно, Тронный кабинет – он ведь с самого начала так задумывался, чтобы от чужих глаз и ушей защищённым быть. А с другой стороны – прочли же как-то предатели его бумаги! И если Гвардия с ними заодно – то где гарантия, что всё, происходящее там, не прослушивается при помощи потайного микрофона?
Нельзя говорить напрямую, надо придумать, как передать послание незаметно. И Канцлер – придумал. А придумав, стал уединяться в саду с томиком любимого философа, отчёркивая слова захваченной из кабинета канцелярской ручкой. Он не боялся, что заговорщики почуют недоброе, ведь раньше он любил гулять по дворцовому парку, отвлекаясь от суеты чтением бессмертной классики. Он не делал ничего подозрительного, просто вернулся к старой, подзабытой и весьма полезной в его возрасте привычке.
Спустя пару часов послание было готово. Спустя ещё пару недель регулярных, чтобы сбить с толку врага, прогулок, Канцлер вызвал кригскоммандера во дворец и вручил подарок. Одновременно сделав несколько намёков, которые наследник, если не дурак, должен понять. А если дурак, то пусть лучше не поймёт. Для всех – лучше!
...система наблюдения за Дворцом зафиксировала небольшое изменение в поведении объекта, но бортовой не стал сообщать об этом оператору – порог отклонения не был превышен. Прав был Его Превосходительство, когда не стал сильно отклоняться от рутины. Тысячу раз – прав.
Сделал он врага, переиграл вчистую. Даже не зная – кого сделал. И лучше – что не зная!
***
— Господин Этван, моё имя Мен Гарна, я – старший оперативный следователь Четвёртого сектора Гвардии Канцлера.
Кригскоммандер соврал, чтобы не раскрывать пленнику карты. Старшим опером он ходил в чине флаг-капитана, но говорить об этом Этвану было опасно, если торгаш не тот, кем кажется. Пусть подёргается, надеясь, что ещё не поздно сорваться с крючка. Пусть поёрзает, выдавая себя и свои связи.
— Очень приятно, господин Гарна, — резко сменил тон задержанный. — Однако же, я не совсем понимаю...
— Господин Этван, — не дослушав, демонстративно перебил кригскоммандер, — вы являетесь основателем и самым крупным спонсором сети приютов "Братство спасения", это так?
Заискивающий кивок:
— Всё так, господин следователь. Моя деятельность вполне законна, я могу предоставить все необходимые...
— Господин Этван, — вновь перебил его Гарна, — где на данный момент находятся ваши воспитанники?
— На данный момент все воспитанники приютов выехали в районы, наиболее пострадавшие от Войны, — зачастил, как по писаному, допрашиваемый. — В частности, мы помогаем восстанавливать знаменитый храмовый комплекс на восточном...
Так дело не пойдёт. Надо выбить из него спесь, дать понять – куда и к кому он попал. Нужно накачаться злобой и ненавистью, благо, что это несложно. Достаточно вспомнить Нийю и... всё остальное.
Кригскоммандер встал и опёрся кулаками на столешницу. Вперил яростный взгляд в южанина, который на самом деле не южанин, а вообще – непонятно кто.
— Хватит валять дурака. Куда ты дел детей, сволочь?
Он коротко ударил Этвана в ухо. Не давая упасть, схватил за ворот разорванной, окровавленной рубашки, приблизив к перепуганному пленнику бешеное, перекошенное злобой лицо.
— Куда ты их дел?!
Снова удар.
— Куда?!
— Ай... больно! — жалобно заблеял, прикрываясь от плюх, магнат. — Ой! Я скажу! Я заплачу! Сколько хотите!
Чир Этван вдруг зарыдал, размазывая по лицу кровавые сопли. Попытался утереться, царапая кожу браслетами, посмотрел жалобно на "следователя". Слабоват оказался "мешок", не выдержал пары затрещин. Неужто за этим ничтожеством охотился всё это время кригскоммандер?
Прекратив экзекуцию, Гарна брезгливо кинул пленнику платок. Стерев с лица кровь, тот раболепно посмотрел на "следователя" – чего, мол, изволите? Не колется, паскуда, всё равно не колется. Весь какой-то жалкий и в глазах ничего, кроме страха и желания услужить. Он или правда не при делах, или профессионал. Матёрый и подготовленный. Вот только кто он? Кто и откуда взялся?!
— Хотел знать, в чём тебя обвиняют? — процедил пленнику Гарна. — А обвиняют тебя в том, что заговор ты против Империи плёл. Что ты и твои дружки не за кем-нибудь – за Его Превосходительством Канцлером слежку вели! Но они не попались, а ты – попался, и за всех за них в Орхену отправишься. Хочешь, мразь, в Орхену? Не хочешь? Тогда вообще – к стенке встанешь, прямо здесь, в этом вот подвале! Вы что думали, если у вас техника крутая имеется, так всё, бога за бороду держите? Только вот на вашу технику у нас своя нашлась, потому и взяли мы тебя. И других возьмём, дай только срок. Всю вашу банду на чистую воду выведем и покараем. Или на южный поезд посадим, если Канцлер смилостивится!
Ну что, проглотит наживку? Рискованно, конечно, про технику, но выхода нет. Нужно загнать его в угол, иначе не раскроется. Иначе – придётся отпустить и самому затем перед судом предстать.
— Последний шанс у тебя остался, — продолжил с нажимом кригскоммандер. — Напиши всё, что знаешь, сдай подельников – и отделаешься простой отсидкой. Слово офицера.
Чир Этван молчал, глядя подбитым глазом. Хорош, гад, чертовски хорош – ни один мускул не дрогнул. Либо не врёт, либо играет. А если играет, то лучше, чем в театре – играет!
Секунда, другая...
— Хорошо... я напишу. Всё напишу. Ручку дайте... и попить.
Набрав воды, Гарна протянул пленнику металлическую кружку. Положил на стол лист бумаги и ручку, отошёл к зарешеченном окну, якобы подышать. Незаметно кивнул охраннику. Напружинившись, тот бесшумно положил руку на кобуру и замер, словно тигр перед броском. Теперь надо смотреть, причём в оба. Первое, что он должен сделать – это подозвать кого-то из них к себе...
Пленник осушил кружку, аккуратно поставив её перед собой. Покрутил зачем-то в руке перо, протянул кригскоммандеру скованные наручниками запястья:
— Снимите... Писать плохо, всё кровью заляпаю.
— Ничего, мы не брезгливые.
Пожав плечами, Этван неуклюже склонился над листом. А дальше всё произошло молниеносно.
Раз – обмякает, сползает по стене охранник, уставившись в потолок пробитой пером глазницей. Два – летит в лицо Гарна кувыркающаяся кружка, врубаясь повыше переносицы, да так, что в глазах темнеет от боли. Охнув, кригскоммандер оседает на пол, хватаясь за прутья решётки. Пытается подняться, но поздно, потому что три – над ним уже стоит, держа в руках снятый с трупа охранника пистолет, южанин!
— Ключи. Быстро!
С ненавистью посмотрев на Этвана, Гарна вытащил ключи от наручников.
— Снимай! — протянул ему гость браслеты. И тут же, пресекая хитрый приём, чувствительно стукнул кригскоммандера рукояткой по виску.
— Тихо, не дёргайся!
Морщась от боли, Гарна расстегнул наручники.
— Командир, всё в порядке у вас? — забарабанил в дверь кто-то из отряда.
Этван поднёс пистолет к лицу гвардейца. Сделав страшное лицо, артикулировал – "отвечай".
— Всё... всё хорошо, — придал голосу уверенности Гарна. — Силы не рассчитали, так он на пол грохнулся.
Пленник внезапно издал полный страдания стон. Подыгрывает, гад, и качественно. Будто и правда избит до полусмерти.
— Вы идите, мы скоро закончим.
— Добро!
За дверью затихли, оставив Гарна один на один с врагом.
— Молодец, — кивнул тот. — А теперь на стул сядь, ко мне лицом. Вот так. Сколько вас тут? Выход где?
Бывший пленник был суров и немногословен. Куда только подевался рыдающий от страха столичный кутила? Профессионал он, всё-таки профессионал. Да такой, что сначала его взяли, а потом он – взял!
— Молчать не надо, времени нет. Повторяю вопрос – сколько вас и где находится выход?
Опустив ствол, южанин упёр его кригскоммандеру в пах. Прокрутил, вдавил больно.
— Говори, дурак, евнухом сделаю. Ну!
Этот сделает, без вариантов. Молчать смысла нет, но можно попробовать блефовать.
— Куда ты уйдёшь, ты в штаб-квартире Гвардии, — злобно улыбнулся Этвану Гарна. — За дверью вооружённая охрана, возьмёшь меня в заложники – не выпустят, положат обоих. Нет у тебя шансов, сдавайся!
— Не ври, мы вообще не в Такране, — не повёлся на уловку южанин. — Ещё раз схитришь – останешься без причиндалов.
А откуда он... если ему ещё в машине мешок на голову накинули, а затем плутали по шоссе и окраинам? Это что же, он весь маршрут запомнил? Плохо дело, совсем плохо. Гарна лихорадочно соображал, параллельно отвечая, чтобы выиграть время. Которого мало, которого почти нет!
— Пятеро нас, вместе со мной – шестеро. Одного ты убил. За дверью коридор, потом ещё одна дверь, с охраной. За ней – выход во двор, там машина. До Такрана – двадцать километров, дорога хорошая, доехать можно быстро.
Кивая, Этван внимательно слушал. Что дальше? Прикроется Гарна, как щитом, и пойдёт на выход? И похоже, что уйдёт, потому что вряд ли бойцы смогут ему что-то противопоставить. Ему, который за пару метров ручкой человеку в глаз попал, да так, что – насмерть!
Время стремительно уходило. В душе поднялось отчаяние – неужели всё? Неужели исчезнет южанин, унеся с собой тайну и подчистив хвосты в виде Гарна и его людей?
— Что ты знаешь о заговоре? И о какой технике говорил? — спросил вдруг магнат.
Похоже, пришло время идти ва-банк, потому что в ходе расследования Мен Гарна узнал такое, что нет ему больше пути назад. Один у него был шанс – Этвана за шкирку во Дворец приволочь, вместе с выбитыми из него показаниями. А теперь уж – куда кривая выведет. Если выведет.
— Я всё расскажу, — кивнул кригскоммандер, — но сначала дай отпустить моих людей. Они ничего не знают, они – исполнители.
— Не пойдёт. Где гарантии, что они не проболтаются?
Гарна усмехнулся, на этот раз не деланно.
— А что и кому они расскажут? Что похитили известного предпринимателя и на подвал увезли? Что пытали его жестоко под видом Гвардии? Ты хоть знаешь, что за такое полагается? Я всё улажу, я скажу им, что просто хотел стрясти с тебя бабки. Они не полные кретины, они залягут на дно и будут молчать. А я подкину денег, чтобы не было так обидно.
— А если они знают больше, чем ты говоришь?
— Даже если я расскажу им всё, они решат, что я тронулся умом. Ты бы на их месте – поверил? Единственное доказательство – этот труп, — кивнул Гарна на тело охранника. — И он же был в курсе больше других, потому что должен был присутствовать при допросе с последующим твоим раскрытием. Он останется здесь, потом решим, что с ним делать. С одним условием – ты дашь мне похоронить его по-людски, это мой однополчанин.
— А те, что за дверью – не будут интересоваться судьбой пропавшего товарища?
— Не будут, потому что он им не товарищ. Они наёмники.
— Тогда почему не убрать их?
— Зачем убивать просто так, беря на душу лишний грех? И зачем плодить трупы, от которых может потянуться след? Они будут держать язык за зубами, потому что знают правила. Потому что, если будут болтать – останутся без клиентов. И останутся без головы!
— А ты – разве не хочешь отомстить мне за друга?
— Хочу, очень хочу. Но ещё больше хочу спасти страну, а возможно, и планету. В таком уравнении наши жизни мало что значат.
— Тогда почему мне не убить тебя прямо здесь? После того как отпустишь охрану?
— Потому что я знаю то, чего не знаешь ты. И потому что тебе потребуется моя помощь.
— Заинтриговал, — ухмыльнулся Этван. — Не томи.
Гарна помолчал, собираясь с мыслями. Была не была.
— Рассказ будет долгий, но начну с главного. Вы здесь не одни, господин Чир Этван или как тебя там. Вас ведут, и ведут плотно. Спецы – ведут. Такие же, как вы.