Против всех правил

Рóман

Я не собирался обсуждать с ней подарок, который сделал, не хотел говорить о том, зачем отправил фотографию или почему решил вернуться к её дому, забрать приготовленный ею эгг-ног и предложить развеяться. Мне не хотелось слов. Я хотел молча просто поехать и вселить в неё хоть немного уверенности в себе.

Я видел её вчерашнюю игру. Слышал, как её идиот-отец выкрикивал с трибун унизительные фразы. С каждым его словом внутри меня росло раздражение, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. В какой-то момент я даже дёрнулся, собираясь подойти к нему и дать понять, что так вести себя c дочерью нельзя, но я взял себя в руки. Только из-за полного зала людей и камер, следящих за каждым движением.

Сейчас она сидит рядом со мной и иногда украдкой бросает взгляды в мою сторону. Её глаза блестят в свете приборной панели, и в этих взглядах нет ни страха, ни злости. Она просто смотрит, и это заставляет меня ухмыльнуться. Слишком невинный взгляд для девушки, которая с лёгкостью может огрызнуться или уколоть словом.

— Куда мы едем? — наконец слышу её голос. На удивление, он звучит мягко, почти нежно.

— Увидишь, — коротко отвечаю, не отводя взгляд от дороги.

— Ты хочешь продать меня на органы? — спрашивает она вдруг с неожиданной иронией, её голос становится чуть насмешливым.

Я ухмыляюсь шире, чувствуя, как её настроение меняется.

— Было бы что продавать, Рэй. Твою печень и за доллар никто не купит.

Она смеётся, отворачивая голову к окну.

— Да пошёл ты.

— Про колени я вообще молчу. Суставы у теннисистов явно не в лучшем состоянии.

— Прекрати, — её голос звучит сквозь смех, и я ловлю себя на мысли, что мне нравится это слышать.

Её смех и лёгкость — всё это не похоже на то, как она обычно ведёт себя со мной. Она больше не агрессивна, не отталкивающа. Она ведёт себя так, будто готова попробовать провести со мной время.

Сам факт, что Оливия села в мою машину, не зная, куда мы направляемся, говорит о многом. Ни одна девушка не села бы в машину к мужчине, которого боится или которому не доверяет.

А доверие Оливии — вещь редкая и хрупкая. Это нечто, что нужно заслужить, и я понимаю, что любая ошибка с моей стороны может сразу его разрушить. Я переключаю передачу и чуть ускоряюсь. Впереди ночь, и я намерен провести её так, чтобы она запомнила, что со мной не всегда нужно воевать.

Я паркуюсь около теннисного клуба, который находится всего в нескольких минутах от её дома, и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Оливию. Её взгляд слегка насторожен, но в то же время в нём читается догадка. Она уже поняла, куда я её привёз и поэтому выбирает ничего не говорить. Молча открывает дверь и выходит из машины, что делаю и я, захватив с собой её термос, а затем и теннисную сумку в багажнике.

Оливия не возражает, не задаёт вопросов и просто идёт за мной. Это настолько нехарактерно для неё, что я буквально в шоке. Она покорно следует за мной, и, блядь, это... интригует.

У входа нас встречает охранник клуба, кивает мне и включает свет в лобби. Мы с ним давно знакомы, поэтому никаких вопросов о нашем позднем визите не возникает. Его лицо не выражает ни капли удивления.

Когда мы доходим до кортов, включаются яркие прожекторы, освещая пустое пространство. Я кладу свою сумку на стол у боковой линии и оборачиваюсь к Оливии.

— У меня нет обуви, — вдруг говорит она, смеясь, и начинает стягивать угги, оставаясь в одних носках.

Я махнул рукой, как бы говоря, что это сейчас не имеет значения. Её смех, пусть и лёгкий, наполняет зал какой-то теплотой.

Открыв её термос, я делаю глоток эгг-нога и буквально на секунду задерживаю вкус на языке, а потом слегка кривлюсь.

— Кажется, ты переборщила с тёмным ромом.

— Я делала по рецепту мамы, — защищается она, вырывая термос из моих рук и пробуя напиток сама. Её реакция ещё забавнее: она кривится так, будто попробовала лимон вприкуску с солью.

— Сука, — шепчет она, отставляя термос в сторону.

— Да, — у меня вырывается смех, от которого я сам не могу удержаться. Она протягивает мне термос обратно, и я, не задумываясь, делаю ещё один глоток, будто этот перегруз рома уже и не так плох.

Её фигура не даёт мне покоя. Лосины подчёркивают каждую линию её ног, спортивный костюм облегает тело так, что я не могу отвести взгляд. Её волосы, слегка взъерошенные, струятся по плечам, добавляя ей непринуждённой привлекательности. А её глаза... эти чёртовы изумрудные глаза, дикие и яркие, словно подталкивают меня смотреть на неё ещё и ещё.

Каждый её жест, каждая мимолётная улыбка, каждый взгляд — всё в ней создано, чтобы держать мужчин в этом состоянии. Я стараюсь отвести взгляд, дать себе хоть секунду передышки, но она не позволяет. Она буквально магнит, завораживающий своей энергией.

— Сыграешь со мной? — я неспешно задаю вопрос, бросая ей свою ракетку, начиная заводить темп своей игры.

— Я босиком, — улыбается она, но всё же принимает ракетку, явно не планируя отказываться.

— Давай, не ной, — ухмыляюсь, стараясь немного поддеть её.

— Я ною? — она резко открывает рот, изобразив неподдельное удивление, и, чёрт возьми, лучше бы она так не делала. Это выглядит слишком... пошло. Любой мужчина знает, что он сделал бы с этим невинным ртом.

— Ну а кто? — подбрасываю ещё масла в огонь, пожимаю плечами и ухожу на другую часть корта.

Я беру мяч, готовясь к подаче, но действую максимально осторожно. Лёгкий удар снизу отправляет мяч через сетку, давая ей возможность легко отбить. Она улыбается и с таким же лёгким движением возвращает его, но её шаткость после эгг-нога сразу выдаёт не самую лучшую координацию.

Я возвращаю мяч с минимальным усилием, стараясь держать темп игры настолько лёгким, чтобы она могла насладиться моментом, а не чувствовать себя на корте загнанной. Её глаза горят азартом, и это делает её ещё более сексуальной.

Она готовится к удару, поднимая ракетку, но промахивается так явно, что её движение кажется комичным. Мяч пролетает мимо, а она смеётся, опираясь ракеткой о пол, будто этот промах был самой забавной вещью за весь вечер.

Я мотаю головой, тоже позволяя себе лёгкий смех, и добавляю с игривым укором:

— Легендарная Рэй.

— Ты этого не видел! — она делает попытку притвориться серьёзной, но её глаза блестят от смеха.

— Ещё как видел, — парирую я, сложив руки на груди. — Ты не попала по мячу, будто впервые взяла ракетку в руки.

Её смех разливается по-пустому кортy, вытесняя остатки вчерашнего напряжения. Алкоголь, возможно, сыграл свою роль, но дело явно не только в нём. В её облике появилась непринуждённость, легкость, которой раньше не было.

Я не собирался играть с ней на жизнь или ставить её в неловкое положение. Всё, что я хотел, — это чтобы она почувствовала лёгкость, чтобы этот или иной чёртов корт не казался ей сценой для казни.

Я видел, как она улыбалась перед матчем с итальянкой — притворно, механически. Она выходила на корт с лицом, которое кричало о напряжении, будто любое движение могло сломать её. Раньше, лично я, не замечал такого за ней.

Сегодня всё было по-другому. Она просто играла — легко, свободно, без лишнего напряжения и внутренней тяжести. И, чёрт возьми, ради этого стоило приложить все усилия, чтобы увидеть её такой.

Я подхожу к столу, беру термос и делаю ещё один глоток напитка. Ещё немного, и этот эгг-ног можно будет назвать настоящей боевой смесью. Кривлюсь, но всё равно улыбаюсь, наблюдая, как Оливия возится с ракеткой, словно пытается понять, как её правильно держать.

— Ты вообще умеешь играть, Рэй? — говорю с явной насмешкой, делая пару шагов ближе к ней.

— Ты меня видишь на корте чаще, чем свою собственную мать, — отвечает она с таким выражением лица, что я невольно смеюсь. — Конечно, умею.

— Сомнительно, — парирую я, облокачиваясь на сетку. — После такого удара по воздуху тебе бы подошло место где-нибудь в цирке, а не на Уимблдоне.

— О, а ты теперь эксперт? Может, покажешь, как надо?

— А ты уверена, что хочешь видеть, как я держу ракетку?

Она прищуривается, и я вижу, как в её глазах вспыхивает огонёк.

— Тебе бы не помешало напомнить, как проигрывать, — с вызовом бросает она.

— Проигрывать? Мне? — я делаю ещё шаг ближе, бросая ракетку на пол и оказываясь всего в нескольких сантиметрах от неё.

— Да, — шепчет она, её голос чуть дрожит, но в нём есть что-то дразнящее.

— Ну, если хочешь, я могу научить тебя этому искусству. Начнём с того, что ты просто сдашься, — говорю я, склонившись ближе.

Она смотрит на меня снизу вверх, не отводя взгляда. Её дыхание становится чуть более заметным, губы приоткрываются, и я чувствую, как моё тело реагирует на её близость.

— Сдаться? — её голос звучит мягче, почти шёпотом. — Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь тебе уступлю?

Её слова — вызов, но в них нет прежней агрессии. Она стоит так близко, что я чувствую аромат её волос, лёгкий оттенок духов, и это сводит меня с ума.

— Думаю, ты уже уступаешь, Рэй, — говорю я, не сдержав ухмылку.

— Тебе показалось, Ролланд.

Между нами, почти нет расстояния. Я чувствую, как её грудь едва не касается меня, и эта близость заставляет меня задуматься о том, как сильно я хочу поцеловать её. Её губы, её лицо, её уверенность — всё в ней зовёт меня сделать этот шаг.

Мои глаза опускаются на её губы. Блядь, она ещё и прикусывает их.

Я смотрю ей в глаза, и там больше нет злости или презрения, которое я привык видеть. Только растерянность и что-то ещё, что я пока не могу определить.

— Ролланд, — её голос тихий.

Я вижу, как её грудь тяжело вздымается, дыхание становится неровным. Мои мысли смешиваются, сердце начинает биться быстрее. Ещё пару дней назад она была готова разорвать меня на части, и вот сейчас... сейчас она не двигается, не отступает. Она просто стоит здесь, позволяя мне всё это видеть.

— Ты злишься? — спрашиваю я, почти шёпотом, опуская взгляд на её шею, на этот пульс, который я могу буквально увидеть.

— Да, — отвечает она, но в этом слове нет ни капли уверенности.

— Лжёшь, — мои слова звучат мягко, почти дразняще, но я знаю, что прав.

— Это по твоей части...

— Точно, — ухмыляюсь я. — Я же... как ты меня назвала?

— Плут.

— Ммм, — протягиваю я. — Тогда и ты плутовка.

Мой взгляд снова опускается на её губы, а затем возвращается к её глазам. Я вижу, как она сглатывает, пытаясь собрать свои мысли, но её руки сжимают ракетку так, будто это единственное, что держит её на ногах.

Я медленно поднимаю руку, едва касаясь её щеки. Она не отстраняется, только чуть прикрывает глаза, и я чувствую, как её тело поддаётся.

— Оливия, — шепчу её имя, и это звучит как просьба, как предостережение и как вызов одновременно.

Она не отвечает, только смотрит на меня, и я знаю, что это момент, которого не избежать.

Я медленно наклоняюсь, оставляя ей возможность отступить, сказать «нет», сделать хоть малейшее движение, чтобы остановить меня. Но она остаётся на месте. Её губы едва заметно приоткрыты, дыхание замирает, и в этот момент я понимаю, что это — её молчаливое согласие. Зелёный свет от Оливии Рэй ощущается сильнее и торжественнее, чем от любой другой женщины.

Наши губы соприкасаются, и я чувствую, как мир вокруг рушится. Это не просто поцелуй. Это нечто большее, что невозможно описать словами. Это взрыв, который я не мог предсказать.

Она отвечает на мой поцелуй сдержанно, но я чувствую, как напряжение её тела уходит. Она поддаётся мне, её губы становятся мягче, движения — увереннее.

Я медленно провожу рукой по её спине, притягивая ближе, чувствуя, как она становится частью этого момента. Её ракетка падает на пол с глухим звуком, но ей всё равно. Её руки медленно поднимаются, чтобы ухватиться за мою термо кофту, будто она боится, что я отступлю.

Я разрываю поцелуй, лишь чтобы вдохнуть воздух, но она остаётся близко, её лоб касается моего, а её дыхание такое тяжёлое, что хочется повторно поцеловать, уложить её на этот корт и заставить задохнуться.

— Это... — начинает она, но замолкает, будто не знает, как закончить.

Я улыбаюсь, глядя в её глаза, которые блестят так, будто она сама не верит в то, что только что произошло.

— Это было неизбежно, — тихо говорю я, чувствуя, как её пальцы всё ещё сжимаются на моей ткани.

Она молчит, но её взгляд говорит больше, чем слова. Это даёт мне понять, что теперь всё изменилось. Оливия поцеловала меня от любопытства и того, что нового с ней может произойти.

Мне было плевать на её недо-парня. На их отношения, на его мнение. Да хоть бы он прямо сейчас вошёл сюда и увидел нас, мне бы было совершенно всё равно. Если бы он застал нас трахающихся прямо здесь, на кортах, это бы только подтвердило моё право быть с ней, когда я этого хочу.

Но что-то внутри меня всё же удерживало. Я не мог поступить с ней так. Воспользоваться её состоянием, тем, что она расслаблена, возможно ещё немного пьяна с момента нашего выезда из дома. С другими женщинами так не работают. Мне похуй пьяные они или нет. Я вижу, когда эти прекрасные создания хотят меня в любом состоянии.

Мне хотелось, чтобы она поняла, насколько сильно я её хочу. Чтобы она почувствовала эту страсть, чтобы она сама загорелась этим чувством. Мне нужно, чтобы её сердце билось так же, как моё. Чтобы её дыхание прерывалось, а её тело отзывалось на каждое моё движение. Я хочу, чтобы она заскулила от желания получить больше.

— Расслабишься — получишь удовольствие, — говорю я.

Я медленно поднимаю руки к её талии и начинаю подтягивать вверх тонкую водолазку, которая облегает её фигуру.

— Рóман, пожалуйста... — её голос звучит тише, чем обычно, почти срывается.

— Просто расслабься, — уверенно отвечаю, мои глаза не отрываются от её. — Не обижу.

Она медленно поднимает руки, позволяя мне стянуть с неё обтягивающую кофточку. Когда ткань скользит вверх, открывая её идеально очерчённое тело, я стараюсь сдержать себя. Передо мной стоит Оливия, полуобнажённая, с прямой, сильной спиной, и смотрит мне прямо в глаза. В этот момент я вижу, как она сдаётся. Не мне — самой себе.

Её грудь выглядит упругой, соски слегка набухли от возбуждения, её дыхание прерывистое, но она не делает ни единого движения, чтобы прикрыться или отвернуться. Её взгляд остаётся прикованным ко мне, и я не могу оторваться от неё.

Чёрт, я просто смотрю на её налитую кровью грудь, на то, как она едва заметно поднимается и опускается, и ощущаю, как во мне нарастает животное возбуждение. Я бросаю себе самые худшие проклятия, только чтобы не сжать ладонями её грудь. Нет, я обещал.

Я принимаю её к себе, прижимаю руками за спину, чувствуя, как её тело откликается на моё движение. Она напрягается на секунду, но затем расслабляется. Я целую её, снова и снова, чувствуя, как она становится мягче, как её барьеры начинают исчезать.

Мои руки скользят по её спине, изучая мышцы, сильное и тренированное тело, которое всё больше расслабляется под моими прикосновениями. В голове всплывают отрывки кадров того, как она на четвереньках прогибается в спине, стонет и умоляет меня не останавливаться.

Сейчас она раскрывается передо мной, позволяя себе быть уязвимой. Её дыхание становится ровнее, и я чувствую, как она начинает доверять мне в интимном плане. Я не касаюсь её так, как мог бы, но касаюсь так, как она позволяет. И этого пока достаточно.

Её глаза больше не полны напряжения. Она смотрит на меня, раскрепощённая и спокойная, и я понимаю, что добился того, чего хотел. Она больше не боится, не сдерживает себя рядом со мной. Она — просто Оливия. И это чертовски красиво.

Мы вдвоём на пустом корте, окружённые абсолютной тишиной. Только холодный свет ламп и слабое эхо наших движений вместе с дыханием. Если бы хоть кто-то сейчас заглянул сюда и посмотрел на её обнажённую грудь, я бы без раздумий вырвал ему глаза. Она стоит здесь такой, обнажённой и уязвимой, только потому что я уверен: нас никто не потревожит.

— Оливка, ты сводишь мужчин с ума, — выдыхаю я, глядя прямо в её глаза. Она не отвечает, но я вижу, как её ноги начинают подкашиваться. — Не драматизируй, — с улыбкой говорю, подхватывая её за плечи, и медленно опускаюсь на пол вместе с ней.

Она почти теряет равновесие, но мои руки надёжно держат её. Я притягиваю её ближе, настолько, что её грудь касается моего торса. Это прикосновение будоражит меня больше, чем я готов признать.

Её ладони обнимают меня за спину, робко и осторожно, будто она сама боится собственной смелости. Эти прикосновения напоминают мизерную, едва ощутимую лапку беззащитного животного, которое полностью доверяет тебе.

Она сейчас абсолютно уязвима, и это не тот образ Оливии Рэй, который я привык видеть. Здесь, в этом моменте, она не дерзкая, не уверенная в себе чемпионка. Она — просто девушка, которая хочет получить заботы. Возможно, она подумала о том, что изменила парню этим поцелуем и расстроилась.

— Я отвезу тебя домой, — говорю я, одной рукой осторожно поглаживая её волосы, словно пытаясь успокоить.

— И что, ты опять сделаешь фотографию для своих друзей? Только на этот раз с моими сиськами? — её слова звучат неожиданно, но в них нет злости, только лёгкая насмешка.

Я не сдерживаю улыбку.

— Их увидел только я, не переживай.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает она после паузы.

— Надеялся, что твой парень бросит тебя, — абсолютно честно отвечаю я.

— Он не бросил. Просто уехал на Рождество.

Я усмехаюсь, качая головой.

— Оливка, твой неуверенный в себе хуй с горы — просто ребёнок, которому нужно повзрослеть. Я слышал о том, что он отчитал тебя на тренировке при всех. Если бы кто-то осмелился так говорить со мной или с женщиной, которая рядом со мной, я бы вырвал ему член с корнями. Хотя... скорее всего, у него он настолько маленький, что я бы даже не нащупал.

Её плечи вздрагивают, и я понимаю, что это тихий смешок. Боже, неужели я угадал насчёт размера?

— Бедный ребёнок, — вздыхаю я, не скрывая иронии, но мои слова относятся не к нему, а к ней. Мне жаль, что она выбрала такого парня.

— Он добрый, — отвечает она после паузы, словно пытается найти оправдание для него.

— Добрый? — повторяю я, поднимая бровь. — Зачем он тебе нужен? Он не делает тебя счастливой.

Она отворачивает взгляд, на секунду замолкает, будто обдумывая ответ, а потом говорит:

— Наши семьи дружат, и мы встречаемся ещё со средней школы.

Её голос звучит неуверенно, как будто она рассказывает это больше самой себе, чем мне.

— Оливка, — тихо произношу я. — Это не причина быть с человеком.

Она ничего мне не отвечает, но я вижу, как её взгляд становится рассеянным. Она наверняка обдумывает мои слова, хотя вслух ничего не говорит. Внутри себя она уже согласилась. Я уверен. Она живёт стандартами, которые ей навязала её ёбанная семья, и теперь тянет на себе цепи, оставаясь с этим... Ниланом. Она знает, что несчастна, но не может или не хочет признаться в этом даже самой себе.

Всё это транслируется на её игру. Она срывается, теряет концентрацию, выгорает. Корень её проблем — этот парень, который тянет её на дно.

И у меня появляется идея. Не самая стандартная, и она ей явно не понравится. Но через некоторое время она поймёт, что это лучшее, что могло с ней случиться.

— Мы должны время от времени встречаться наедине, — говорю я, не дрогнув голосом, и поднимаю её лицо за подбородок, чтобы она посмотрела на меня. Её взгляд встречается с моим, в нём смесь удивления, недоверия и того, что она пытается спрятать. — Ты отдыхаешь здесь, — добавляю я, дотрагиваясь указательным пальцем до её виска, — а не там, где тебя душат.

— Почему тебя волнует, когда я отдыхаю, а когда нет? — её голос колкий, но я чувствую, что это лишь защитная реакция.

— Это моя галочка, — ухмыляюсь я, не давая ей прямого ответа.

Она реагирует моментально — ударяет меня ладонью в грудь. Не сильно, скорее в раздражении. Но потом делает это снова, а затем последний раз, чуть сильнее, и я отступаю, ложась на спину. Вся её энергия в этот момент заставляет меня притянуть её к себе, прижать её тело к своему.

— Нехуй биться, — говорю я с ухмылкой, смотря на неё снизу вверх.

— Ты извращенец, — с лёгкой улыбкой обзывает она меня, и её слова звучат почти как признание.

— Ни разу этого не отрицал, — честно отвечаю. — Честно говоря, я бы и сейчас трахнул тебя, Рэй. Ты это прекрасно знаешь. И ты всё равно здесь, со мной, а не со своим до смерти скучным парнем, который ни во что тебя не ставит.

Её улыбка исчезает, становясь горькой.

— Заткнись, — её голос дрожит.

— Он буквально загоняет тебя в рамки, которые тебя душат, — продолжаю я, несмотря на её сопротивление. — А ты в отместку заглядываешь на таких, как я. Признайся, я завожу тебя, Оливия.

Мои слова вывели её из себя.

— Прекрати, Ролланд.

— Он тебе не подходит ни морально, ни физически. Вы два разных человека. Ты уверена в себе, а он нет. Он тянет тебя за собой, пытается сделать из тебя такую же серую мышь, как он сам.

— Замолчи! — её крик разрывает тишину корта. Звук отражается от стен, словно отголосок её собственной боли. — Зачем ты мне это говоришь?

Я выдерживаю паузу, давая ей самой понять смысл моих слов, а затем говорю тихо, но уверенно:

— Чтобы ты услышала со стороны то, о чём сама думаешь.

Она приподнимается с меня, её тело дрожит от злости. Она обнимает себя руками, пытаясь прикрыть грудь, будто отгородиться от меня, но её взгляд остаётся прикованным к моему.

— Ты...

— Ну, кто я? — усмехаюсь я, наблюдая, как она пытается найти ответ, но слова застревают у неё в горле. Она ничего не отвечает, но её молчание красноречивее любых слов.

— Не бросай его, — говорю я, поднимаясь с пола. — Просто согласись иногда проводить время со мной. Ты увидишь, как он разрушает твою жизнь.

— А что ты намерен сделать с моей? — её голос звучит настороженно, но в нём слышится искра любопытства.

— Согласись — и узнаешь, — говорю я, ухмыляясь, но в глубине души зная, что хочу разрушить её не так, как Нилан. Я хочу разрушить её старую жизнь, чтобы она стала новой, сильной, яркой. Чтобы она могла разрушать меня в ответ, но это будет процесс, от которого ни она, ни я не сможем отказаться.

— Какого хуя? — жмурится она, явно понимая, что я заманиваю её, как грабитель манит ребёнка конфетой в фургон.

— Оливка.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Сказала вслух, что согласна.

Как же сильно она борется с собой. Блядь...

— Да! — выпалила она, отворачиваясь, чтобы я не видел выражения её личика.

— Что «да»?

Я начинаю издеваться, потому что это приносит мне удовольствие.

— Я согласна, Рóман. Блядь я согласна! Хуев ты ублюдок.

Я приподнимаюсь на локтях и широко улыбаюсь, глядя на то, как она встаёт, подходит к своей кофте и одевает её обратно.

— Потрахаемся?

— Иди в пизду, — огрызается она и показывает мне средний палец.

Я смеюсь, поднимаясь на ноги. Я не предлагал серьезно, но мне нравится, как она реагирует. Пусть посылает меня и кроет матом, я хоть в руках себя буду держать.

— Разве что в твою.

— Ты закроешься сегодня? — шипит она и делает глоток из термоса.

— Завтра познакомишься с моими друзьями, — игнорируя её, отвечаю я.

— Нет, — категорически говорит он.

— Дат.

Спасибо за прочтение💚
Поставьте звёздочку (голос за главу) и напишите комментарий. Есть идеи того, как пройдет их знакомство?)))) Что Рóман задумал?