Глава 1
На дворе начало сентября, осень ещё и не думала требовать свои права. Хотя меня очень тревожило, что мама последнее время не так свежа и весела как обычно, вечером я заснул почти спокойный, ведь завтра мой день рождения, а в этот день вот уже пять лет подряд все хорошо.
В прошлом году я встал раньше обычного и впервые узрел дом совершенно пустым тихим и светлым. Я смог рассмотреть чистую гостиную, бывшую по сравнению со мной в те годы светлой громадной пещерой. Жмурясь от яркого света, изливавшегося из окна, я вошёл в кухню. Там уже была мама. Освещённая утренним белым солнцем, в чистой опрятной одежде, она напоминала мне ангелов, коих я видел много на страницах святых книг, любовь к которым пытался привить мне отец. Но его ангелы не слишком трогали мою душу. У меня был свой ангел, тот кто действительно рядом, а не на небе, тот, кто не только слышал, чувствовал каждое слово, каждый вздох и стон, но и отвечал на него своим мудрым теплым словом, вздыхал во много раз тяжелее, будто это ему, ангелу, плохо. И нет подобных этому ангелу ни на небе ни на Земле.
Увидев меня, мама слегка удивилась, улыбнулась, и обняв меня, понесла из кухни, а я, обвив руками ее шею, наслаждался этим тихим счастливым мгновением.
"Ты растёшь, твоя душа становится шире, и мне тяжелее тебя носить." — сказала мне мама негромко, опуская меня на кровать в моей спальне. Я задумался и спросил:
- " Значит душа растёт вместе со мной?"
- " Конечно , — отвечала мне мама с улыбкой".
- " А когда я стану стареньким ,— продолжал я, — моя душа будет большая- большая или уменьшится? "
- " Нет, сынок , — отвечала мама , — душа уменьшится не может. Может лишь ум высохнуть от пустых забав и вредных привычек".
- " А что главнее, мама, ум или душа?"
Мама казалось ждала этот вопрос и потому не задумываясь ответила:
" Здесь на Земле все важно, сынок, помни лишь, что душа твоя бессмертна, а ум, он только на одну жизнь".
"Значит душа главнее, — не совсем уверенно сказал я. — Если так, то большая душа лучше большого ума?"
" Большая душа без ума страдать будет, большой ум без души другим страдания принесёт" , — отвечала мама.
Мне всегда нравилось разговаривать с ней. Были бы у меня беды, наши диалоги были бы единственной отдушиной, убежищем, но тогда бед у меня не было, и все же не смотря на это, беседы с мамой были лучше всего, лучше сладкого пирога, лучше теплой постели, лучше сказки на ночь. Они были вкуснее чем приторный пирог, согревали лучше одеяла, были правдивее и интереснее сказок. Говорили мы с мамой когда хотели, хотя она почти всегда была занята работой, все равно отвечала мне. Искать ответы ей не составляло труда. Она была словно колодец чистой небесной росы. И лишь вечером, когда я ложился спать, мы могли быть наедине, без бочек с водой, скалок, выбивалок, которые постоянно окружали маму. Я лежал в кровати, а она сидела рядом и гладила меня по голове, и мы говорили полушёпотом, словно не хотели чтобы кто то знал о нашем существовании в данный момент. Говорили о земле и небе, о богах, таких как солнце Ра или добрая красавица Афродита,( ах, я будто влюбился тогда в эту богиню, так похожую на маму ).
У мамы была синяя книжечка в которую во время наших разговоров она неоднократно что то записывала. Мне хотелось заглянуть в эту книжечку, но я чувствовал, что мама пока не очень хочет мне её показывать.
" А может это подарок на день рождения?" — порой задумывался я. Да, можно меня осудить в эгоизме, присущем всем детям, и сказать что это была просто какая то книжка для домашних дел или молитвенник, но не просто же так я упомянул о ней в самом деле. К тому же я знал, что вечер то уж точно принадлежал только нам с мамой и никакие домашние дела или молитвы не вправе занимать это время.
И вот сейчас, на кануне моего шестого дня рождения, я снова вспомнил про эту загадочную синюю книжку. Да в этой книжке точно есть тайна, которую завтра утром я раскрою вместе с мамой. И она станет для меня очередным удивительным миром. Нет . Мне казалось что она важна для меня настолько, что станет мне путеводной звездой вместо мамы... Мои мысли пошли в не свойственном для меня направлении. Я ужаснулся тому, что мама когда нибудь умрёт. Впрочем, через мгновение мой разум успокоился. Мама говорила мне что когда нибудь она улетит к ангелам, а там возьмёт билет авось и на Землю, и станет ветром на моей крыше, первым лучом солнца или первым снегом.
Однако сердце мое ещё билось учащённо некоторое время. И я не мог уснуть до глубокой ночи, когда ночные звуки становятся музыкальной темой этого мира.