Законы грехов

Глеб (так же будет именоваться как Птах/Пташка, Птах-младший, блондин, зелёноглазый/изумрудноглазый) - блондин, изумрудноглазый (зелёноглазый) малец 12-ти лет, сын главы мафии с ужасной историей. Влад (так же именуемый как Чертила, кареглазый) - кареглазый, кареволосый мужчина 25-ти лет.

***

Глеб прорычал что-то невнятное, и брезгливо схватил кареглазого за волосы, потянул в неизвестном направлении. Швырнув Чертилу на белоснежную плитку ванной комнаты, Птах повернул винтиль с синей отметкой и из крана полилась ледяная вода.

Пташка на небольших каблуках повернулся к бессознательно лежащему парню и замахнувшись, врезал ему по щеке. Увидев, что Влад очнулся, и постепенно начинает приходить в себя, блондин схватил его за полосы и поволок к ванной.

Птах-младший резко переклонил Чертилу через бортик, тут же окуная его голову в холодную воду. Что-что, а ледяная вода мигом отрезвляет. Чертила широко раскрыл глаза, и сразу же попытался вдохнуть, глотая ледяную воду, что саднящим ощущением отзывалась в горле. Он забарахтался в воде, пытаясь вынырнуть, чтоб не задохнутся, но Глеб не давал ему этого сделать. Влад почувствовав опору под руками, схватился за бортики ванной и начал в них упираться.

Глеб ослабил хватку, давая кареглазому возможность вдохнуть воздуха, чтоб с новой силой приложиться к голове парня, вдавливая того в воду. Чертила не успел сделать глоток такого необходимого воздуха, и в попытках вдохнуть под водой, начал задыхаться. Вода попадала ему в нос и рот, литрами заливаясь в желудок, — и частично попадая в лёгкие, — глаза неприятно жгло, но эта мелочь была ничем по сравнению со страхом смерти.

Глеб, видя, что парень начал захлёбываться, рывком вытянул того из воды и швырнул на плиточный пол. Влад, почувствовав, что он уже не в воде, стал лихорадочно глотать воздух. Лёгкие жгло и Чертила закашлял, пытаясь выплюнуть всю ту воду, которой он наглотался. Глаза слезились, из-за чего внешний мир казался тусклым и размытым, наполненным невнятными чёрными пятнами. Кареглазый кое-как приподнялся на локтях и дополз до туалета, вчерашние выпитые спиртные напитки дали о себе знать. Его вырвало.

— Мерзость! — прорычал зеленоглазый, брезгливо вытирая руку о голубое полотенце, ранее весящее сбоку от него. — "Эй, вы!", — Тут же несколько людей в чёрном вошли в помещение по приказу парня. Один мужчина подошёл к Чертиле, хватая того за предплечья, и чуть ли не выкручивая руки, заломил их за спину.
Послышался мучительный стон боли, и надрывистый кашель. Из кармана кареглазого что-то выпало.
— А, что это ещё такое? — Проговорил Птах-младший поднимая тряпичную куклу, которая упала на пол. Ткань неприятно легла в руку, жёсткая нить покалывала кожу оставляя за собой неприятное жгучее ощущение. Глеб скривился отбрасывая вязанную куклу, и брезгливо обтёр руку о кофту.
— Избавьтесь от этого, и от всех его вещей тоже. А лучше сожгите, они ему больше не понадобятся, никогда.
— Блять! — громко выкрикнул Чертила обращая на себя внимания всех, находящихся рядом. Его разрывало от злости, от злости на себя, на Глеб, да на весь мир! Он проклинал всё что можно, стараясь отвлечь себя от реальности. Вот нахрена он поперся в тот злосчастный бар?! Выпить ему захотелось, да?! Придурок, возомнил себя неуязвимым, а как же! Мысленно Влад карал себя ща всё поспешные действия, но уже ничего не мог сделать, всё было предначертано судьбой, хоть он в неё и не верил.
— Подготовьте комнату! — громко сказал Глеб, разнося собственный голос по всему помещению, и донося до всех свой приказ. Люди в чёрном лишь молча кивнули, забрав с собой Влада, который после кислородного голодания потерял сознание.

***

Холодный металл сжимает тонкие запястья до темных синяков под ними. Руки невыносимо болят, казалось, что кровь туда вообще не поступает, затерявшись где-то в области ног. На шее так-же висит металлическая цепь, прикрепленная к самому потолку, любое движение сопровождается лязгом цепей о бетонную стену, которая так неприятно холодит оголённые лопатки. Руки подняты над головой, они ужасно онемели, и уже не ощущались как часть живого тела. Кончики пальцев посинели, а ногти приобрели нездоровый фиолетовый оттенок.

Ужасно хотелось пить. Было чувство, что во рту образовалась огненная пустыня, что с каждым разом пылала всё сильнее, и сильнее, раздирая ротовую полость, и горло в придачу. Он был бы рад даже глотку воды, но даже это было невозможной мечтой. А ведь раньше он купался в золоте, так что же стало с ним сейчас? Готов отдаться кому угодно ради глотка жидкого блаженства... Когда он докатился до такого уровня? Наверное тогда, когда первый раз почувствовал отвратительный вкус пауков у себя во рту, или, может быть раньше? (п.с. ранее Глеб уже схватывал Влада, но он смог сбежать. В первый раз, на пытках, Глеб заставил его съесть 8 пауков).
— О-о-о, посмотрите-ка, кто проснулся? — нарочно слащавый тон блондина вывел Влада из своих мыслей. Взгляд тут же был сфокусирован на человеке перед ним. Тот стоял в абсолютно белой одежде, которая покрывала всё его тело, включая руки, и шею, незащищенной оставалась только голова. Чертила вздрогнул, характерным звуком загремели цепи. Он стоял почти-что на цыпочках, звеньев в цепи было не особо много, видимо, она не была рассчитана на его рост. Горло неприятно сжимало, опустись он на миллиметр ниже, поэтому Влад был вынужден стоять так, и смотреть на виновника сьего торжества.
— Ну-ну, и чего-же мы молчим? В первую нашу встречу ты казался мне более разговорчивым. — молвил Глеб, обходя комнату, и копошась в столике с металлическими, гремящими инструментами.
— Какого чёрта ты творишь?! — прошипел Влад, терпя боль в горле. Невозможно хотелось пить, смочить горло хоть чем-то, но Чертила ещё не настолько отчаялся, чтоб просить об этом. — Тебе мало всего того, что ты со мной сделал?!
Старался надавить на жалость кареглазый, но Глеб был непреклонен, он не собирался щадить узника, висящего перед ним, ни за что не упустил возможность поиздеваться, и унизить парня. Влад был слишком гнилым человеком, и если его сейчас отпустить, то рано или поздно он вернётся к нему с новой порцией дерьма, припоминая всё то, чего Глеб его лишил.
— Ты будешь страдать, за все грехи которые совершил в жизни, это будет твоё искупление, и я буду человеком, который вынесет тебе приговор, — обратился к нему Птах, и на секунду Чертиле показалось, что в прекрасных зеленых глазах разлилось жидкое золото. Чертила задёргался, не обращая внимания на действия Глеба. Он был уверен, что сможет выбраться, сможет спасти свою жалкую грешную душеньку от жестокой расправы. Но цепи держали слишком прочно, до боли натирая запястья, и пересохшее горло.
Глеб тем временем уже знал, что он сделает со своим узником. Парень взял в руки молоток, лёгкая деревянная ручка, и холодный железный наконечник, что придавал ему веса. Несколько раз подкинув тяжёлое орудие, он оценил его взглядом — подойдёт.

Пташка неспеша подошёл к кареглазому, что был увлечён раздумьями о том, как ему выбраться из этого места. Очнувшись Влад заприметил только одну дверь, что была, скорее всего, заперта на ключ. Ключ может находится у Глеба, в одном из карманов его костюма. Или же ключ может быть на небольшом журнальном столике, возле которого ранее копошился блондин. Но вот вопрос: Как достать этот ключ? А перед этим нужно ещё каким-то образом высвободиться из оков, что намертво овили его конечности. Запрокинув голову, Влад увидел, что на пластах металла, держащих его руки, была небольшая замочная скважина. И как он раньше её не заметил то? Наверняка на шее была похожая, значит, ему нужно как-то достать ключ от оков, неясно как открыть их, понять где ещё и ключ от двери, и добыть его так, чтоб Глеб при этом его не прикончил. Хотя, нет, его не может убить какой-то ребёнок, ведь так?....

Вывела Чертилу из раздумий тупая боль. Парень вскрикнул сразу проясняя взгляд, и посмотря перед собой, увидел Глеба с молотком в руках. Кажется, тот ударил его по колену, но не настолько сильно чтобы сломать.
— Какого чёрта ты делаешь?! — огрызнулся Влад, стараясь унять дрожь в теле, и сохранить непоколебимое выражение лица. Но выходило не особо то и удачно. Глеб молчал, смотря на дрожащие ноги Влада, что вот вот готовы были подогнутся, и позволить своему обладателю повиснуть на коротких цепях.
Пташка поудобнее схватился за молоток, который слишком хорошо лёг в руке, и замахнувшись, вновь ударил по колену Чертилы, слыша как с противным хрустом ломается кость. В ту же секунду помещение наполнил болезненный вскрик, Влад позорно закусил губу, пуская по подбородку тонкую струйку крови, и стараясь не сморгнуть с влажных глаз слёзы.
Колено нещадно саднит, отдаваясь тупой ноющей болью, гораздо сильнее предыдущей. Сломанная кость слегка раскрошилась, и сдвинулась в сторону впиваясь в плоть, и принося этим ещё больше боли. Нога задрожала, стоять на ней было невыносимо. Чертила приподнял раненную конечность, стараясь сохранить равновесие, стоя на одной ноге, но это было не так уж и легко, учитывая вес всего тела, да и цепи впридачу.
Пташка лишь ухмыльнулся краешком губ, смотреть на чьи-то муки было до невозможности приятно, и нехило так заводило. Хотелось мучать Влада до потери пульса, пока он не будет умолять его о пощаде, и последний вздох не покинет его лёгкие, а тело всё ещё будет мучатся от неистовой боли, что проникнет в вены острыми иглами, разрывая кровеносные сосуды и выпуская кровь. Глеб вновь замахнулся, и нацелился на уже раненное колено. Воздух разрезал звук тяжёлого оружия, а затем и очередной крик Влада. Молоток вбился в самую кость, почти что перетирая её в порошок, и прижимая плоть к стене. Коленный сустав буквально раскрошился, и нога болталась только на мышцах, которые держали ногу прикрепленной к телу. В глазах на секунду потемнело, и Влад уже обрадовался, что это конец, быстрая смерть, но взгляд тут же прояснился, открывая взор на стоящего перед ним палача в белом.
Сердце билось в самом мозгу, грозя пробить черепную коробку, выпуская мозги наружу. Колено висело на одних мышцах, кость была раздроблена на мелкие части, что лишало своего обладателя даже надежды на то, что он сможет когда-то нормально ходить. Слёзы уже неконтролируемо лились с опухших красных глаз, с прокусанной губы хлестала кровь, капая на пол, так как Чертила продолжал в неё вгрызаться, подавляя крики. Глеб довольный своей работой, перешёл к другой ноге, вот с неё и начиналось всё самое интересное. Замахнувшись молотком, Глеб сразу же ударил по другой кости, слыша звук треснувшей коленной чашечки. Не ожидая вскрика узника, зеленоглазый ударил ещё раз, разламывая сустав, а затем и ещё раз, раздробляя кость на несколько частей, далее последовало ещё несколько ударов, что раскрошили коленный сустав в порошок, параллельно вбивая его в стену.
Невыносимая боль расползлась по обеим ногам Чертилы, с каждым новым ударом он ощущал, как ноги подкашиваются, а затем и окончательно выворачиваются в стороны, неспособные больше держать Чертилу в стоячем положении. Парень повиснул на цепях, замечая, что руки стали свободнее, и их больше не держали цепи, оковы остались лишь на горле. Поднеся онемевшие руки к лицу, он с ужасом заметил что содрал буквально всю кожу, и мясо с них, когда вырывался из оков. Он смотрел на одни кости, что когда-то были его конечностями, неспособный вдохнуть или выдохнуть, не замечая, как он постепенно задыхается, подвешенный лишь за шею, даже не чувствуя, как со свободных оков, что держали его руки, капает кровь и падают кусочки мяса прямо на его голову.
Когда шею начало передавливать, а перед глазами темнеть, Влад спохватился, и костлявыми руками схватился за туго затянутый металлический ошейник, стараясь оттянуть его от горла, и вдохнуть хоть каплю воздуха. Красные, скользкие от крови руки, то и дело соскальзывали с холодного металла, но Чертила не сдавался, и вновь возвращал их на место, пытаясь подтянуться, и перенести вес на руки. Он хрипел, стараясь сказать что-то, заплывшими, красными глазами смотрел на Глеба, что стоял и...
Он не видел его лица, перед глазами была всего лишь пелена из слёз, и Влад мог лишь хвататься за тонкую нить угасающей жизни, что грозила порваться, ну очень скоро. Перед глазами начало темнеть. Тёмные пятна непроглядной темноты заполоняли собой весь обзор карих глаз.
Это смерть, неужели, он дождался? Руки ослабли, и безжизненно повисли, тело расслабилось, оставаясь висеть в металлической петле. Глаза закатились куда-то вверх, и кажется, смотрели прямо в мозг. Неужели, это конец страданиям?

***

В виски ударила тупая боль, а под носом ощущался резкий неприятный запах, который заставил сознание вынырнуть из глубин забвения, и приоткрыть глаза. Тут же в глазные яблоки ударил ужасно яркий свет от лампочки, что мирно покачивалась где-то под потолком. Влад встрепенулся, тут же вспоминая ужасную боль, что ему пришлось пережить некоторым временем ранее. Он широко раскрыл глаза и со страхом поднял голову, надеясь, что он не увидит больше этого чистого красивого лица, которое он так ненавидел.
— Наконец очнулся, тебя хватило лишь на пару сломанных костей! — звонкий голос Глеба ударил по барабанным перепонкам. Голова гудела, а мозг отказывался воспринимать происходящее.
Почему он всё ещё жив?
Младший Птах ухмыльнулся, наблюдая растерянность на лице своего узника. Он отстранился от Чертилы, и выкинул неприятно пахнущую ватку в белоснежное мусорное ведро, стоящее под столом.
Влад, чуть отойдя от шока, заметил, что он больше не висит в цепях, металлические оковы больше не сдавливают горло и запястья, перекрывая доступ к кислороду. Чертила сидел за столом, руки не были прикованы или привязаны, он спокойно мог ими двигать, и ноги тоже не были ничем прикованы ни к стулу, на котором он сидел, ни к столу. Поняв это, парень тут же попытался вскочить на раздробленные ноги, но естественно попытка не увенчалась успехом. Влад вскрикнул и грудью упал на стол, больно ударяясь подбородком о деревянную поверхность. Его ноги... Они были переломаны в области коленных суставов и... по щиколотки были обрублены. Чертила закричал, смотря на кровавое месиво, в которое превратились его конечности. Было невыносимо больно, сломанные кости жгло адским пламенем, а отсутствие нижней части ног ощущалось особенно сильно.
Вспомнив про руки, Влад медленно перевёл взгляд на них, чтобы увидеть лишь оголённые кости. На запястье и ладонях почти не осталось мяса. Парень еле мог двигать пальцами, мышцы были наполовину содранны, и любое действие вызывало острую боль.
— Ну как тебе? — нарочно слащавым тоном поинтересовался Глеб, перекатывая в руках пакетик с кристалликами стекла. — Нравится, правда?! Ты сам сделал это своими руками, сам! Мне оставалось лишь наблюдать.
— Ч-что ты... — не имея возможности договорить задуманное предложение, Чертила закашлялся, поднося руки к саднящему горлу. Пить хотелось ужасно. Кашель был сухим, и прерывистым, казалось, ещё немного, и Влад выплюнет свои лёгкие наружу, но этого, естественно, не произошло.
— О-о, тебя ждёт сегодня столько всего интересного!
— воскликнул младший Птах и медленным шагом подошёл вплотную к испуганному узнику. — Я знаю, что с тобой сделаю! И прежде чем Чертила успел опомниться, парень открыл пакетик с битым стеклом, и, подойдя к нему, высыпал Владу на глаз, сразу же вдавливая стекляшки внутрь. Чего и следовало ожидать — глаз лопнул, вытекая из глазницы. Невозможно острые осколки стекла ранили чувствительные стенки внутри глазницы, и впивались внутрь. Глеб проталкивал стекло пальцем всё глубже и глубже, придерживая Чертилу за голову, дабы та оставалось в одном положение. Влад, как только поняв, что не может видеть одним глазом, впал в панику, он лихорадочно крутил уцелевшим глазом в разные стороны, даже не предпринимая попыток оттолкнуть блондина раненными конечностями. Почувствовав пальцы внутри своей глазницы, а затем и стекло что впилось в стенки, парень взвыл, и наконец собрав всё свои скудные силы, оттолкнул Влада от себя, хватаясь за то, что когда-то было глазом.
— Эй, невежливо вот так толкать людей! — обиженно проговорил зеленоглазый щёлкая пальцами. Тут же из-за двери вышли три человека в таких же белых защитных костюмах, и схватили узника заламывая руки за спину. Чертила взвыл, стараясь сдержать неконтролируемо льющиеся слёзы, что причиняли невыносимую боль отсутствующему глазу, точнее глазнице.
— От-отпусти..! — Просипел Влад зло смотря на Глеба, и изо всех сил стараясь выбраться из сильной хватки мужчин.
— А знаешь, — вдруг засиял Глеб, — Я тебя отпущу, если, — конечно, за всем таким «я тебя отпущу» всегда следовало «если». Это Чертила ненавидел, разве он ещё недостаточно намучался? Что ещё от него требуется? Глеб с нахальной улыбкой на лице, взял полиэтиленовый пакет со стола в котором были его стопы. Блондин кинул отрубленные части ног перед Чертилой, и смотря на его перекошенное от ужаса лицо молвил:
— Если ты сможешь трахнуть себя своими же ногами! Слова ударили громом среди уже затянутого тучами неба. В голове роились множество панических мыслей, но ни одна из них не могла найти выход из сложившейся ситуации. Влад смотрел на свои отрубленные стопы, не в силах был произнести ни слова. К горлу подкатывала тошнота, он буквально чувствовал, как он прикасается к неживым кускам плоти, его плоти, а она отдается мертвым холодом. Но как только смысл фразы дошел до него, зрачки сузились до размеров иголочного ушка, и тело пронзила дрожь.
— Я.. Я не смогу это сделать... — в такт своим словам качал головой узник, не отрывая взгляда от своих отрубленных конечностей. Как только он понял, что от него требуется, ему стало ясно, что он не сможет этого сделать, даже если это спасет его жизнь.
— Ну раз так, — вся радость на лице Глеба сразу исчезла. Он кивнул людям, которые удерживали Чертила, и Влад подумал, что умрет в тот же самый момент. Сидящего парня тут же подхватили на руки, разрывая на нем единственный элемент одежды — штаны. Он услышал звук растягивающийся ширинки, и тут же что-то твердое и горячее уперлось в его зад.
Чертила чуть не стошнило на месте, как только он понял, что это было.
Влада повалили на пол, и тот с болью приземлился на сломанные колени, взвыл и закусил губу, которая была растерзана до мяса. Руки заломали за спину да так, что с хрустом вывернулись плечевые суставы, и парень почувствовал как в его анус входит чужая плоть. Резким толчком в него вошли на всю длину которая позволяла, и без какой-либо подготовки начали вбиваться в кровоточащее тело. Чертила кричал, срывая горло, не в силах терпеть адскую, жгучую боль, что разливалась внизу спины. Но это было далеко не всё. Второй мужчина так же достал свой причендал, и пристроившись возле лица Влада, и затем вошёл в его пустую глазницу. Кристаллики стекла уже либо извлеклись с помощью слёз, либо впились в плоть настолько, что та полностью их поглотила, поэтому совокупляться с пустой глазницой было безопасно. А теперь — представьте угол обзора, который видел Влад. Уцелевшим глазом он видел как во второй вдалбливается мужчина, буквально трахая его в мозг, где-то сбоку ухмыляется Глеб, довольный зрелищем которое устроил, а задний проход просто горит от члена в нём, который всухую долбится в узкое кольцо мышц. Горло было окончательно сорвано, голосовые связки были оттраханы звуком, и, кажется, превратились в кровавое месиво. Чертила мог лишь хрипеть, и слышать мерзкие шлепки плоти о плоть. Вдруг, он почувствовал, что сзади толчки прекратились, Чертила уж обрадовался, что одной проблемой меньше, но когда к его заду приставили сразу два члена, парень неосознанно затрясся, и вновь предпринял хоть какие-то попытки побега. Человек наконец вытянул свой шланг из глазницы Влада, и кончил в неё заполняя тёплым вязким семенем. Чертила чувствовал, как липкая жидкость вытекает из углубления и медленно течёт по щеке капая на пол. Мерзость...
От мыслей о чужой сперме его отвлекла повторившийся боль внизу спины, в него вошли сразу два члена полностью разрывая задний проход. Хлынула кровь, но мужщины даже не думали останавливался, синхронно вдалбливаясь в кровоточащий анус Чертилы. Парень хрипел, извивался под извергами, вбивавшего его в пол. Даже боль в раздробленных коленях сейчас отошла на второй план. Была лишь острая, невыносимая боль внизу спины. Влад не заметил когда это всё закончилось, его тело обмякло, и упало на пол, по бедру скатилась капля тёплой, вязкой жидкости, руки наконец отпустили, и они вместе с телом упали на пол. Слёзы уже давно закончились, парень не мог плакать, лишь слегка хрипеть, раздирая и без того к чёрту сорванное горло еще больше. Раздробленные колена, которыми долбились в пол, содранные запястя, и плечевые суставы, которые выкручивали на все 360 градусов, разорванный, кровоточащий задний проход, и саднящее горло — вот, что он получил за несколько часов нахождения в белой комнате, что была окроплена алыми брызгами крови мученика.

Но разве кто-то говорил, что это конец?

— Прекрасное выступление! — подскочил со стула Глеб, хлопая в ладоши. — И я намерен продолжать данное представление, ведь оно столь прекрасно, что можно смотреть бесконечно!
Пташка вальяжно подошёл к трудно дышащему Чертиле, и остановившись возле него внимательно осмотрел со всех сторон, довольный результатом. Его лицо прямо сияло от восторга, он был чертовски рад видеть измученного, переломанного во всех местах узника, который смиренно лежал на полу. Чертила был так слаб и измучен, что не мог абсолютно ничего, он лежал как тряпичная кукла у ног блондина, смотря на него единственным полу-прикрытым глазом, в котором читалась невыносимая боль.
— Теперь ты не будешь сопротивляться, — парень расплылся в довольной ухмылке, и поднял ногу, замахнувшись, со всей силы ударил лежащего по яйцам. Чертила заскулил, хватаясь за промежность, и скомкано прижал ноги к животу, пытаясь обезопасить себя. Но о какой безопасности может идти и речь?
— Поднимите его и положите на стол, — приказал блондин, и тут же три мужчины, которые измывались над Чертила, подхватили его за руки и опрокинули на стол, так что бедный парень почувствовал, как лопатки проходят сквозь рёбра и вдавливаются в лёгкие.

Кстати, о рёбрах. Глеб ловким движением вынул топор из-под стола, лезвие было остро заточено, и блестело под светом лампы. Чертила думал, что он умрёт на месте, когда блондин замахнулся холодным оружием и ловким движением рук, и топора, естественно, пробил несколько рёбер одним ударом. Влад выгнулся от боли, в глазах потемнело, и он начал видеть размытые чёрные пятна. С каждым ударом боль распространялась по всей грудной клетке, охватывая и остальную часть тела. С каждым ударом у парня оставалось всё меньше целых костей, глаза уже начали закатываться в мозг, и казалось, что он вот-вот отключится, но к его носу вновь поднесли ватку с едко пахнущим веществом, заставляя измученного узника прийти в себя и наблюдать, как ему раз за разом, удар за ударом, ломают рёбра. Наконец, все кости на боках были перебиты, и Глеб, довольный своей работой, отбросил топор в сторону. Зрелище было весьма жестоким, и по-садистски прекрасным: полу-дохлый Влад лежал перед ним, на всё ещё идеально белом столе, колена которого были раздроблены, а ноги по щиколотку обрублены. Руки были напрочь стёрты в мясо, а все рёбра переломаны топором, начинали покрывался синевой в местах удара. В руке Птаха-младшего блеснул скальпель, затем он нагнулся над сломанными костями, и нарочно медленно опустил лёгкий, острый металл на горячую кожу. Лезвие вошло легко, без каких либо усилий прорезая плоть, кожу, и мышцы напротив каждого ребра. Блондин делал это медленно, давая прочувствовать Владу весть спектр эмоций, которые ярко отображались на его лице. И пусть Чертила не мог плакать, и кричать, его тело подавало знаки за него, оно извивались под натиском острого скальпеля, мышцы сокращались, а зрачки крутились в разные стороны. Казалось, что он сейчас сойдёт с ума от боли.
Когда на бледной, горячей коже зияли глубокие порезы от тонкого, острого лезвия, а рёбра были видны под небольшим слоем мяса, Глеб кивком головы «приказал» одному из мужчин приступать ко второй части пытки. Человек стоявший чуть дальше, подошёл к остальным двум, и те приподняли тушку Влада в 10 сантиметрах над столом. Далее мужчина оглядел изрезанную грудную клетку Чертилы, и, не церемонясь, буквально просунув руку в глубокие разрезы меж костями схватился за одно ребро и начал вытаскивать его наружу. Влад вновь захрипел и задёргался, он чётко и ясно почувствовал, как из его тела извлекают грудные кости, и это было невыносимо. Он раскрыл единственный глаз настолько широко, что тот, казалось, вывалится из орбиты, и укатится восвояси. Он не мог это терпеть, но у него не было выбора. Руки мужчины были уже полностью в крови, так же как и стол, на который литрами выливалась красная жидкость. Половина рёбер были вынуты наружу, и торчали из грудной клетки как засохшие сучки. Каждую кость вручную извлекали из груди, при этом, лёгкие оставались в полном порядке, и можно было видеть как Влад дышит, и небольшие пузырьки воздуха наполняют орган. Так и хотелось ткнуть туда чем-то острым, пуская кровь в лёгкие, и заставляя Чертилу задыхаться. Но планы насчёт этого были немного иные. Влад даже не заметил, как его перевернули, и теперь он лежал на животе, а его придерживали двое мужчин пока третий располагал рёбра на спине. Он буквально их вывернул, и 'вставил' по другому так, что те были похожи на небольшие крылья, которые истекали кровью. Наконец, настала очередь лёгких, которые буквально висели без поддержки рёбер. Их аккуратно отрезали от мышц что держали орган в нормальном положение, и просунули в одни из самых больших разрезов меж костями, располагая их под рёбрами. Это выглядело невероятно красиво, и нехило так возбуждало. Влад чувствовал все части своего тела в инородном положении, он чувствовал как его дыхание заставляет легонько поднимать оголённые рёбра, это было похоже на взмахи крыльев умирающей птицы, что так отчаянно боролась за жизнь, но увы, ей не было позволено существование. Чертила хрипел, еле дышал, чувствуя адскую боль в спине при каждом вдохе. Глаза уже совсем закрывались, сердце стучало всё медленнее. Сейчас было отчетливо видно, как главный орган издаёт свои предсмертные стуки, продолжая перекачивать кровь по венам, ни останавливаясь ни на секунду. Тело всё ещё было живо, оно продолжало жить даже находясь в таком изуродованном состоянии. Оно со всей силы боролось за жизнь, которая медленно утекало из глаз крупными слезами, что откуда-то вновь взялись в черепной коробке. Но сейчас мозг Чертилы работал очень слабо, и из-за боли думать было практически невозможно, но иногда Влад уходил в свои мысли, забывая обо всём, и думал:

..«А что если все было бы иначе?»..

***

Тёмный переулок отдавал какой-то зловещей атмосферой. В воздухе чувствовался запах гнили, и сигарет. По асфальту тихо барабанил дождь, окропляя тот всё большим количеством капель, формируя маленькие лужи что образовались в особенно больших углублениях. Единственный фонарный столб слабо светил, то и дело затухая, и вновь загораясь, провода работали неисправно, но кому какое дело?
Это было то самое место, где Глеба продали Чертиле в тот самый день, на аукционе. И нет, это была далеко не судьба, и её решал далеко не Чертила, и не Глеб.
— Я выполнил условия сделки, — звонкий мальчишеский голос разрезал тишину тёмного переулка.
В темноте блеснули клыки и голубые глаза собеседника, стоящего напротив Глеба. Птах, не вглядываясь в лицо мужчины, что стоял перед ним, порылся в своей сумке, что по размеру была не такой уж и большой, и вытянув какой-то свёрток обеими руками протянул его заказчику.
— Превосходно, — наконец подал голос мужчина принимая из рук парня полиэтиленовый пакет, в котором безжизненно болталась голова Влада.
— Спасибо, вот твоя доля. — Голос собеседника был странный, чуть электронной с слабыми металлическими нотками, будто-бы лаги на телевизоре, или белый шум.
Он протянул Глебу крупный конверт набитый, судя по всему деньгами, а может и нет? И, сняв шляпу, вальяжно поклонился.
— Приятно с вами работать, юный Птах.
— Взаимно, [______], я полагаю, — Глеб ухмыльнулся, наблюдая за секундным помешательством на лице мужчины. — Могу я позволить себе один вопрос, никак не касающегося нашего уговора? — сладким тоном спросил Глеб, пряча конверт в ту же сумку, с которой недавно извлёк голову.
— Я знаю, о чём ты хочешь спросить, — [______] ухмыльнулся, возвращая шляпу на место, и потихоньку начал удалятся в сторону, — Но как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.
И подмигнув, он скрылся за углом кирпичного здания, оставляя Глеба далеко позади. Его еще ждёт очень много дел.