Не люди
Солнце стояло высоко и безжалостно проникало сквозь кроны деревьев, окрашивая их мертвенный блеск в ослепительное золото. Свет обжигал, словно пытался выжечь каждую частицу жизни из леса. Муниса открыла глаза первой. Она ощутила, как её тело охватила волна жара, смешанная с мучительным жжением. Казалось, кожа под палящими лучами солнца станет пеплом.
— Как жарко... слишком горячо... — простонала она, с трудом поднимаясь на локти.
Рядом лежали Аббос и Бехруз. Их лица, неподвижные и бледные, были словно маски, застывшие в странном покое. Муниса смотрела на них с растущим страхом. Аббос, с его всегда загорелой кожей, теперь выглядел так, будто его коснулась смерть. Он был бледным, как белый мрамор. На коже Бехруза проступили темно-синие вены, будто его кровь заменила сама ночь.
Муниса протянула руку и осторожно дотронулась до шеи Аббоса. Его кожа была ледяной, а пульса она не почувствовала. Холод прошёл сквозь её пальцы, отдавшись дрожью в теле.
— А-а-а! — закричала она, отшатнувшись и прикрыв рот руками. Её сердце бешено колотилось, а глаза наполнились слезами ужаса.
— Да что ты кричишь, прямо в ухо! — Аббос приподнялся и нахмурился, открывая глаза. Его голос был резким, но взгляд — неожиданно спокойным, почти ленивым, как будто он только что проснулся после обычного сна.
— Ах ты... — Муниса судорожно выдохнула и ощутила, как её захлестнула волна облегчения. — Ты меня чуть не довёл! У тебя нет пульса, Аббос! Я думала, ты... — Она оборвала себя, вытирая пот со лба.
— Успокойся, я жив, или... не совсем, — он нахмурился, будто что-то осознавая, и осмотрел свои руки, которые теперь выглядели нереально бледными.
От её крика проснулся и Бехруз. Он резко сел, встряхнув головой, и потёр виски, будто пытаясь понять, что происходит. Его голубые глаза, всегда полные яркой жизни, теперь были холодными и колючими, словно у хищника.
— Что за шум? И что это за... странное чувство? — проговорил он хрипло, его голос звучал ниже, чем раньше.
Муниса тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. Вокруг, казалось, всё изменилось: воздух был насыщен странными ароматами, её уши улавливали малейшие звуки, а сердце билось так быстро, будто она стояла на грани между жизнью и смертью.
— Сколько мы уже тут? — спросил Бехруз, обводя взглядом залитый солнцем лес.
— Без понятия, — отозвался Аббос, потягиваясь и в очередной раз осматривая свои руки, словно не верил, что они принадлежат ему.
— Хочу есть... и принять ванну, — пожаловалась Муниса, нервно поправляя испорченный сарафан. Ткань была разорвана, а подол испачкан землёй и травой. Её волосы спутались, а ободок бесследно исчез.
— Что вообще произошло вчера? — задумчиво пробормотал Аббос, проводя пальцами по своей шее. — Я почувствовал острую боль здесь, как будто меня пронзили. А потом... как будто умирал.
— У меня было то же самое, — хмуро добавил Бехруз. — Будто что-то вытащило мою душу из тела, и всё замерло. На мгновение я подумал, что меня больше нет.
Все трое замолчали. Они напряжённо смотрели друг на друга, словно пытались найти ответы в чужих глазах. Но всё, что с ними случилось, казалось одновременно реальным и невозможным, как дурной сон. Вокруг не осталось ни единого следа нападения — ни царапин, ни крови, ни других доказательств.
— Нам нужно найти дорогу, — решительно сказал Аббос.
Они поднялись, отряхнули грязь с одежды и, не говоря больше ни слова, направились в сторону, где за деревьями угадывался просвет. Лес вокруг казался зловещим — слишком тихим, слишком чужим.
Но вдруг что-то зашевелилось в кустах неподалёку.
— Что это? — начал было Бехруз, но не успел договорить: Муниса, словно обезумев, метнулась туда с невероятной скоростью.
— Муниса! — крикнул Аббос, но она исчезла из поля зрения, будто её и не было.
Ещё миг — и она вернулась. Но теперь они едва узнали её. Муниса держала в руках окровавленного кролика, а её лицо и одежда были заляпаны алыми пятнами. Глаза её горели, словно два тлеющих угля, а губы, обагрённые кровью, растянулись в странной, почти хищной улыбке.
— Что... что ты делаешь? — выдохнул Аббос, отступая на шаг.
Бехруз молчал, его глаза расширились от ужаса, но вместе с этим он вдруг почувствовал, как внутри него вспыхнула острая, мучительная жажда. Она сжигала его изнутри, затмевая разум. Её запах, металлический и насыщенный, казалось, проникал в каждый уголок сознания.
Аббос схватился за дерево, чтобы удержаться. Его руки дрожали, а сердце сжалось от какого-то нового, непонятного чувства. Это был не просто страх — это была первобытная тяга, желание, против которого он не мог сопротивляться.
— Что с нами происходит? — прохрипел Бехруз, сжав зубы, чтобы не сорваться.
Муниса посмотрела на них сверху вниз, её лицо всё ещё было окрашено кровью. Она вытерла губы тыльной стороной руки и насмешливо бросила:
— Привыкайте. Теперь мы другие, — холодно произнесла Муниса, бросив кролика на землю.
Аббос и Бехруз смотрели на неё с неподдельным ужасом. Она казалась им незнакомой, чужой, словно это была не Муниса, а кто-то, занявший её тело.
— Другие? — процедил Аббос, делая шаг вперёд. Его голос дрожал от гнева и страха. — Ты вообще понимаешь, что говоришь?
— Я понимаю гораздо больше, чем ты, Аббос, — резко ответила она, её взгляд вспыхнул. — Разве ты не чувствуешь? Это жажда. Она внутри нас, она поглощает всё. Ты не сможешь её игнорировать.
Бехруз схватился за голову, его дыхание стало прерывистым. Он ощущал, как тёплый, сладковатый запах крови кролика сводит его с ума. Грудь разрывалась от желания подойти ближе, взять то, что он теперь понимал, было его новой сутью.
— Нет... — он пробормотал, отступая назад. — Это неправильно. Это всё неправильно!
— Неправильно? — Муниса фыркнула, её голос прозвучал с новой силой. — Тогда почему ты хочешь того же, что и я? Почему тебе хочется пить, Бехруз? Не ври себе!
— Замолчи! — выкрикнул он, но его голос был слабым, почти умоляющим.
Аббос смотрел на обоих, его разум пытался сопротивляться. Но внутри него что-то рвалось наружу. Его горло пересохло, а инстинкты буквально кричали о том, что только кровь может утолить эту жажду.
— Хватит! — наконец сказал он, стараясь удержать контроль над собой. — Мы должны держаться вместе. Если мы начнём поддаваться этим... этим инстинктам, мы потеряем себя.
Муниса насмешливо посмотрела на него.
— Ты уже потерял себя, Аббос. Мы все потеряли. Ты думаешь, я хотела убить кролика? Нет. Но это сильнее меня. И будет сильнее тебя. Жажда — это не выбор.
Она развернулась и пошла вперёд, не оборачиваясь.
Аббос и Бехруз стояли, глядя ей вслед. Лес казался холодным, словно отстранился от них, сделав их чужаками.
— Что нам теперь делать? — тихо спросил Бехруз, не глядя на друга.
Аббос молчал. Он понимал, что больше не будет таким, как прежде. Но выбор оставался за ним: бороться с этим зверем внутри или принять его.