Глава 32
BRIAN FORD
Хотелось выть и лезть на стену от пепельного облика девушки в голове. Я самолично готов вырвать себе язык, но лишать сестру шанса жить — точно не имел прав. Уверен, я подонок в зелёных глазах, но впервые меня поставили перед жизненно важным выбором.
FLASHBACK
— Чего тебе нужно? Почтения по факту родственной связи? Я могу похлопать стоя на коленях перед Господом Богом.
— Закрой свой рот.
— Ты не в своём офисе, что-бы затыкать мне рот, Фрэнк. Выйди из моего кабинета и не приходи сюда больше никогда.
— Жаль что наша сестрёнка в двадцать лет скончается от сердечной недостаточности, — кинул он, поднимаясь со своего места.
Во мне вспыхнул пожар, обнаживая сосуды в которых играла неприязнь.
— Зачем ты лепишь сюда Еву?
— А ты действительно ещё не понял? — Он посмеялся, возвращаясь на место и прикуривая сигарету.
— Не понял что?
— М-да, отец точно облажался делая ставку на младшего. Ты действительно поверил в то, что за всё это время не нашёлся донор?
— А ты — действительно так низко пуступаешь, — выдал я, слаживая в голове пазлы.
— Да, вот такой я плохой старший брат. — Он посмеялся скозь затяжку и, клянусь, это самая мерзкая ухмылка, что я когда либо видел.
— Чего ты хочешь? — сквозь зубы процедил я, уловив его мотивы.
— Твоего краха. Как поживает милая Ванесса?
— Причём тут Несса?
— А мне она запретила называть её так. Причём? Подумай, раскинь мозгами.
— Не говори, что опустишься ещё ниже..
— Ниже? Нет-нет. Условия таковы, — он перебил меня, затушив сигарету о ненужную мне пепельницу, а внутри меня всё перекосилось от интуиции. — Ты бросаешь свою Ванессу, убеждая её в том, что разлюбил или не любил вовсе, а я, в свою очередь, размораживаю процесс. Учти, умник, неважно в какую больницу вы обратитесь, твоя фамилия уже перечеркнута ярко-красным цветом.
— Зачем тебе Несса? — обречённо поинтересовался я.
— Мне? Мне она не нужна, поверь. Я не трону её, если ты последуешь правилам. Но повторюсь, выбора у тебя нет.
— Гарантии?
— Моего слова тебе мало? — сарказмом прыснул «брат». — Их нет, как и других вариантов.
THE END
Я думал, стараясь обойти его условия и найти выход, но всё приводило к стене с именем Фрэнк. У меня не было выхода и права на ошибку. Я люблю Нессу каждым сантиметром, но в данный момент — моё тело подвержено дефлаграции.
Слишком поздно предпринимать что-либо. Максимум, что я могу — это единожды поплясать под чужую дудку, теряя всё, чего добивался и берёг годами.
— Мистер Форд, извините, — рыжая секретарша нагрянула без стука, развивая надо мной облака мыслей. — Прямой вызов из частной клиники, что ответить?
— Соедини.
Барышня кивнула, разворачиваясь на каблуках.
FRANK BOYD
Я вышел из грязи победителем, пусть и сквозь года беспрерывно шума в голове. Цель оправдывает средства, это было есть и будет истинной. Мой личный гимн возвышается кровавым отпечатком возмездия.
Форд пытался строить безмятежное выражение лица, запрещая читать себя как открытую книгу, но я знал что попал точно в цель. В этой истории жаль мне лишь Ванессу, которая стала разменной монетой.
Камин в особняке миловидно трескал, играя симфонию для ушей. Папироса тлела на устах, проникая никотином как инфекцией во внутрь. Вихрь мыслей кружили в голове нарушая святой порядок, склоняя меня к телефону и нескладному номеру.
— Да? — милозвучный голос пробил броню в виде горькой стали, распаясав меня роскошью в виде улыбки.
— Как насчёт ужина? — никогда не любил лишние глаголы, лишний трёп.
— Сегодня?
— Да, если я заеду через час, как ты на это смотришь?
— Смотрю скептически, но соглашусь.
— Прекрасно, до встречи, — на последок бросил я, сбрасывая вызов.
Было ли мне стыдно?
Нет. Я не ощущал ничего кроме блаженного чувства, что до этого дня покоилось в неизведанной бездне бесплатного ада.
Такова жизнь и её сценарий не всегда пишут радушные оптимисты.
VANESSA MILLS
Слёзы скатывались по фарфоровой коже, отстраивая дорожку к, теперь уже, разбитому сердцу, где самозабвенно скидывается баласт в виде горести. С каждой солёной дорожкой, что извергается из моих глаз — я начинаю дышать по новому и воспринимать реальность.
Он возвышал меня, заставляя чувствовать себя вольготно, но со свистом опустил на землю, демонстрируя мужские коготочки, заточенные похлеще лезвий. Слова брошенные вчера пронзали сантиметры тела, не оставляя живого следа.
Может, с моей стороны это и не любовь вовсе? Странный тип привязанности в союзе с желанием быть любимой?
По комнате распространился противный звонок телефона, отвлекая от важных размышлений. На дисплее вспыл уже записанный номер обладателя никотиновой зависимости и шикарного парфюма.
Провалившись, я взяла трубку и посвятила Фрэнку пару минут своего времени. Встреча с ним не закончится ничем хорошим, как и все остальные, но мне критически требуется освежить мысли и тело в целом.
Щемящий вакуум раздумий так и душит, забирая последний кислород.
Что будет — то будет и никуда я от этого не убегу, даже если очень сильно возжелаю.
***
— Ты собралась опустить меня на колени даже не заходя в ресторан? — иронично вбросил шатен, искажаясь в полуулыбке.
— Прекрати так шутить. — Посмеявшись сквозь волны монотонных размышлений, ответила я.
— Я не шучу. Выглядишь прекрасно, милая Ванесса, — парень галантно открыл мне дверцу, пропуская внутрь первой.
Незамедлительно поднявшись на крышу, где располагались более удачные, в выборе, места для встречи. Здание было невысокое, соответственно, вид отрывался ничем не примечательный.
Он заказал что-то на своей вкус, но я и вовсе не вникала, стараясь впитать себя данный момент, как абсорбирующее средство от непроглядной печали.
Наверное, высший суд посчитал меня достойной такой участи, сбрасывая всё дерьмо именно в ячейку моей жизни. Это — даже на подсознательном уровне звучало жалко, но было лучшим решением, чем просто жаловаться.
— Мне кажется, или что-то стряслось?
— Тебе кажется.
— А всё же?
— Тебе кажется, — повторила я, отводя взгляд.
— Не хочешь говорить, значит. Ладно. Милая Ванесса, скажи... составишь мне компанию в Лос-Анджелес?
— Какая честь.. С какой стати?
— Не люблю осень. Ни один контракт не вяжется из-за внутреннего сгорания. Думаю, абстрагироваться от работы недельку вторую, пойдёт на позу. Как ты на это смотришь?
— Сколько у меня будет времени на сборы?
— Сколько тебе нужно?
— День?
— Договорились.
И да, я поступила через чур импульсивно и неразумно, но здесь меня ничего не держит:
Еву прооперируют и вскоре она отправится на реабилитацию, для поддержки у неё есть брат, а я — чисто морально в данный момент не смогу быть для неё опорой. Видеть Брайана — ломать себя, как хрусталь, втирая мелкую крошку стекла в фарфоровую кожу.
Он оказался моей персональной «черной кошкой» которая перешла мне дорогу в счастливую жизнь, когтями впиваясь в чужое счастье, претендуя.
Я всегда любила осень: имбирное печенье приготовленное мамой, горячий шоколад на подоконнике и дождь, что бил в окно невиданной силой.
Но сейчас, от осеннего холода слов любимого человека, которые жалят ядом прямиком до костей, разбивалась уже я. Он наблюдал за этим, провожая пустым взглядом.
Наслаждался?
Упивался?
Но в любом случае, как бы не закончилась наша история: он стал моим истиным сокрушением и самой главной победой одновременно.
Меня грела мысль о том, что всё, чем заполнена моя голова — не перманентно. Саморазрушения изнутри рано или поздно отойдёт на задний план, уступая адекватности. У каждого есть личный дьявол, поющий убивающие серенады над ухом.
Мои личным — стал Брайан.
Пусть белёсое крыло самолёта поставит точку на всём, что было.
Аминь.