18
— Руководствуясь статьями Уголовного Кодекса Южной Кореи, суд приговорил признать Пак Сонджуна виновным в совершении особо тяжких преступлений по статьям… — строгий голос судьи отскакивал от стен и проходился эхом по всему помещению. Внутри душно, все окна были закрыты и зашторены, чтобы ни один из журналистов не смог пробраться внутрь или сфотографировать всё через окна. — В виде лишения свободы сроком на пожизненное с отбыванием наказания в исправительной колонии особо строгого режима.
Сонджун стоял в наручниках в клетке, он уже был одет в типичную ярко-оранжевую форму, что носили все заключённые. Его ноздри широко раздулись, он поджал губы до побеления, а после резко выдохнул. Намджун даже как-то удивлённо взглянул на него — неужели он ожидал что-то другого?
Смерти? Нет. Смерть для Сонджуна это слишком легко. Он легко отделается пулей в лоб после того, что натворил в мире.
Судья взяла кожаную папку под подмышку и покинула судебный зал в сопровождении нескольких полицейских. Особо вооруженные солдаты подошли к клетке с заключённым, отворили её и вывели оттуда Сонджуна. Пак, к удивлению, не противился, хотя по его настрою именно это и ожидалось.
Все слушающие дело присутствующие, стали расходиться, внутри остались лишь несколько людей. Намджун снял с головы фуражку, вытер мокрый от пота лоб ладонью и обернулся к ребятам. Оглядел их, а после улыбнулся.
— Война закончилась, ребята. Мы победили.
На лице Джису после этих слов появилась улыбка, она выдохнула и крепко сжала в руках ладонь Лисы. Этих слов они ждали долгие три года, долгие три года шла эта кровопролитная война. Миллионы людей погибло, не только среди солдат, но и среди мирных жителей.
Лиса отодвигает шторку в сторону, смотрит на небо и улыбается. Голубое, чистое небо. Без снарядов и без сирен. Так и должно быть всегда.
— Во сколько у нас церемония награждения? — спрашивает Чимин, отодвигает ткань формы в сторону и смотрит на наручные часы
— Мы успеваем?
— Через полтора часа, успеем. — отвечает ему Намджун.
— Лейтенант будет? — задала вопрос Лиса, привлекая внимание ребят.
— Без понятия, — командир вздыхает, убирает руки в карманы брюк
— Я не видел его почти неделю, он не отвечает на звонки, поэтому сомневаюсь, что он будет присутствовать на торжестве.
Прошло две недели после штурма заброшенной тюрьмы. Как только стало известно, что Сонджун схвачен, процесс принятия судебного решения, был ускорен. С завтрашнего дня он будет гнить в одиночной камере до конца своих лет.
После этого правительство Южной Кореи официально собиралось удостоить всю 613 роту орденом «за боевые заслуги». Всю оставшуюся жизнь государство будет платить им, обеспечивать их, чтобы те ни в чём не нуждались.
— Не будем терять времени зря, — Намджун обратно надел фуражку. Сегодня они все выглядели при параде, в официальных формах.
— Отправимся в Голубой Дом сейчас.
*****
Месяц спустя.
У Техёна в руках белая лилия, сорванная в каких-то кустах. Ему, наверняка, штраф за это прилетит, что он портит цветочные клумбы, но его это волнует в последнюю очередь.
Подносит цветок к носу, вдыхает сладкий запах, а после морщится. Чихает от того, что пыльца залетела прямо внутрь. Чешет после нос, пока он полностью не покраснеет, и зуд не пройдёт.
— Будь здоров, — он оборачивается назад, и его губы расплываются в улыбке, которая сразу же сменяется на недовольство.
— Ты чего цветы срываешь?
— А ты чего с постели встаёшь? Самостоятельная, да? — хмыкает он, за пару шагов преодолевает расстояние между ним и Дженни. Кладёт её руку на своё плечо, чтобы та могла опереться на него.
— Я не могу вечно лежать в кровати, — проводит пальчиком по его рубашке-поло, а после переходит на его кожу, водит по чёрным линиям татуировок и вздыхает.
— Пока ты тут такой красотой любуешься.
Дженни с блаженной улыбкой смотрит на волны Жёлтого моря. Вода, кстати, удивительно тёплая, обычно в такое время года она ещё не успевала прогреться. Ей уже не терпится поскорее отправиться поплавать, но швы ещё не зажили.
Они здесь уже неделю, и за всё это время Дженни успела только ножки помочить. Единожды!
— Вот что тебе не лежится то? — недовольно пробормотал Техён. Он вздохнул, а после нежно коснулся её живота, погладил ткань платья
— Операция сложная была, а если швы разойдутся?
Техён прав — операция была сложная, очень сложная. Врачи оперировали её несколько часов подряд, ведь Чеён оказалась меткой — попала прямо в желудок. Риск того, что Дженни могла не пережить эту операцию, был крайне высок. Её доставили в ближайшую больницу на вертолёте, где она провела около двух недель. Не приходила в себя ещё долго — практически три дня.
— Не разойдутся, я аккуратно — Дженни вновь улыбнулась.
Техён ничего не ответил. Он покрепче обхватил цветок в своих руках и закрепил его в волосах своей спутницы. Заправил локон за уши, а после оставил лёгкий и быстрый поцелуй на лбу.
— Люблю тебя, сержант Дженни.
— И я тебя, лейтенант Техён.