Антиморалисты

— Т/И, — шёпот щекочет кожу, — Можно тебя поцеловать?

Поцеловать. Т/И резко отодвигается, видит, как Чимин кусает губу, уже жалея, кажется, что сказал это. Только держит всё также крепко, прижимает ещё ближе.

Поцеловать. Он спрашивает разрешения у неё, прячет глаза и, кажется, шепчет, чтобы она забыла об этом.

Только девушка подаётся. Прижимается к чужим губам своими, закрывая глаза. Коротко, не раскрывая губ, только Чимин просит «Ещё», а она не может остановиться.

И надеется, что списать на алкоголь уже не получится. Потому что однажды это должно было наступить. Эта усталость от недосказанности, вечного секрета, который внутри неудобно ворочается, мешает порой дышать, перекрывает всё. Т/И этот секрет ненавидела, себя за чувства тоже, корила, ругала, пыталась выкорчевать, только ничего не получалось. Она чувствовала собакой на сене, никого не подпускала к парню, всех девушек отгоняла от него, никого не подпускала. Это не по-дружески, но, черт возьми, любить друга тоже в дружбу не ходит. Не так любят друзей, не так. Их не целуют пьяных на вечеринке в школе, не пытаются переспать и не сбегают, когда до мозга не доходит, что она творит. Т/И тогда оторвалась, заставила, отлепила себя от пьяного друга, уложила спать, на утро он ничего не помнил.
Т/И списывала своё поведение на алкоголь, сейчас она тоже под ним, но его слишком мало, а Чимин держит. Отчаянно, просит, тянется за ней. Он тоже не пьян, девушка ничего не понимает. Но целует. Целует. Прижимается, напирает, так давно не чувствовала его губ, перед сном вспоминала эти обрывчатые, смазанные и почти затёршиеся от времени воспоминания.

Сейчас парень весь её.

Они чуть не падают в ванную, на краю которой сидит Пак, кое-как опираются руками в стену позади, удерживаясь.

Т/И отстраняется. Губы горят, только сейчас нужны объяснения.

— Мне нужно каждый раз драться, чтобы ты меня из жалости целовала? — спрашивает Чимин, девушка вскидывает голову, удивлённо смотрит на парня, который краснеет, морщится, пытаясь вытереть кровь из разбитой губы. Он даже не смотрит на Т/И, когда она снова подходит и хватает за подбородок, заставляет смотреть на себя, лезет под его взгляд.

— На меня посмотри, Чимин. Посмотри на меня, — просит, требует, хватает лицо парня ладонями, — Думаешь, я это из жалости сделала? Знаешь, вот мы сейчас как в той мелодраме, которую нас заставили смотреть на уроке литературы, помнишь? Мы ещё всё время комментировали и нас выгнали из класса, потому что не даём прочувствовать всю важность любви героев и их внутренних противоречий, борьбы внутри. Знаешь, что, Пак Чимин? Я тебе ничего не скажу, но попроси меня поцеловать себя потом и я тебя всё равно поцелую, понял? И с Джиу ещё раз цапнусь, потому что ты ей понравился. И голову Джею откушу за то, что ты мог умереть, хотя я была уверена в твоей победе. И Тэхён, отойди от двери, взрослые тут решают важные вопросы!

Со стороны двери слышится обиженное бурчание и ойканье. Чимин молчит, просто смотрит на Т/И, которая продолжает держать его лицо в ладонях.

  — Ты мне нравишься, понятно? Даже больше.

  — Как долго?

  — Пару лет? Даже больше, ещё со школы.

  — И ты молчала?

— Ты тоже молчал, как я понимаю! Придурок, — Т/И кулаком бьёт парня в плечо, потом ещё раз, — Идиотина, я такая же.

***

Тэхён тихо смеётся над довольным лицом Юнги, пока они продолжают сидеть возле двери в ванную, слушаю перебранку.

  — Какой кайф, — Мин блаженно прикрывает глаза, поднимает палец, когда за дверь замолкают, — я так долго этого ждал, наконец-то.

— А если они теперь превратятся в сладкую сопливую парочку, которая будет миловаться на каждом шагу? Все такие карамельные-сладкосахарные? — Ким прижимается ухом к двери, пытаясь расслышать ещё хоть что-то, только там молчание, наверное, целуются или что-нибудь ещё. Тэхён не разбирается в отношениях, что делают люди после признании в любви обычно, может, режут ладони и кровью скрепляют свои слова. Может, уже готовы прямо на бортике ванной заняться сексом, тогда ему точно нужно бежать прятаться, он для порно в реальности не готов.

С другой стороны, парень рад. Это заметно было со стороны, все эти ревнивые взгляды Чимина, когда Тэхён был с Т/И, обнимался с ней и то его утреннее бурчание, когда они втроём спали на одном диване.

— Не станут, но думаю, нам придётся пережить всё равно сладкий период, потому что Чимин — романтичная задница. Сейчас все цветочные обойдёт, тут места от букетов не будет, а Т/И разжиреет от конфет. Так точно будет.

— Я вам сейчас дверью въебу, — девушка высовывается из ванной, больно бьёт дверью по спине Тэхёна, — съебались! Вообще, ты какого хера молчал, а? — под негодование попадает Юнги, который отползает подальше, — Брат ещё называется!

  — Сами со своими отношениями разбирайтесь, меня не трогайте! Тэхён, пойдём, нас тут не любят.

  — Можете ещё квартиру освободить на пару часов! — подаёт голос Чимин, Т/И заметно краснеет от слов.

  — Не оскверняйте мою квартиру своей любовью!

  — Ему значит можно тут трахаться, а мне нельзя, это наполовину моя квартира!

  — По документам ещё и на меня оформлена, — кивает в подтверждение слов Чимина Т/И, они оба выходят из ванной, Пак тут же прилипает к девушке, целует за ухом, — Фу, Чимин, прекрати.

  — Это мне что, на полу спать? — решает поинтересоваться Тэхён, — Уже поздно, меня в общагу не пустят, а с Юнги я спать не буду.

  — Никакого уважения ко мне в этом доме, — Юнги с кряхтением поднимается с пола, — Квартиру отнимают, перед глазами целуются, мелкий хёном не называет, спать со мной не хочет. Пойду выпью с горя.

Только все смеются, Тэ не может сдержать улыбки, глядя на то, как Чимин обнимает Т/И, шипит от того, что девушка локтем попадает по синяку.

Если все клубы так заканчиваются, то Тэхён не против сходить ещё раз. Может, так и себе любовь найдёт. Или камеру стащит, а то дорогие слишком для покупок, Юнги столько ему денег не выделит, сам сказал. Они успели всё обсудить, достаточно быстро, успели к признаниям, чтобы подслушать, такое пропустить был нельзя.

  — А можно я на свадьбе буду диджеем?

  — Какая свадьба? Тэхён, точно на полу спать будешь, — возмущается Т/И, только всё равно краснеет, пытается пнуть младшего, но её держит смеющийся Чимин, позволяет мелкому сбежать на кухню к пьющему Юнги, обводящему в календарике на холодильнике день красным маркером, непонятно откуда взявшимся.

  — Называю это днём конца тупости, объявляю государственным праздником.

И подмигивает, доставая второй стакан.