Антиморалисты

— Чем займёшься вечером, Хосок? — спрашивает кто-то из ребят, пока они все собираются в тесной комнатушке, скидывают с себя потную пыльную одежду, чтобы запихнуть небрежно её в сумку и унести домой на стирку, вычистить ткани и всё, что напомнит о том, чем ты занимаешься, кем ты бываешь вечерами.

— Уже почти полночь, у меня ещё есть работа, — Хосок стоит спиной ко всем, слышит гул, дружное протянутое «у», потому что ночная работа Хосока — новый труп с дыркой где-нибудь в теле, чтобы сразу и наверняка. А если не получится — то несколькими. Обычно этим всё и заканчивалось, парень был бойцом дальнего боя, не ввязывался в драки, чтобы убить свою цель, только порой случалось, что жертва была слишком живучей, её приходилось находить, добивать. Неаккуратно, некрасиво, ударами ножа, потому что пистолет привлечёт слишком много внимания, это в сериале они с глушителем стреляют тихо, в реальности они бьют выстрелом по ушам, будят целые кварталы и всё, нет твоей секретности, всё знают, что ты здесь.

— Молодой босс уже кого-то тебе заказал?

Ребята ещё пытаются интересоваться, только Чон закидывает сумку на плечо и вскидывает руку, прощаясь, молча покидает тех, с кем видится только в этой каморке, где всё пахнет мужским потом и носками. Хотя, в женской раздевалке наверняка не лучше, пусть у них мало женщин в коллективе, тут точно розами не запахнешь.

Хосок расслабляется только на улице, вдыхает полной грудью прохладный воздух, смотрит по сторонам, видя вдалеке машину. Наверняка очередные подростки в поиске ощущений, если они решат забраться — их мигом поймают, если кому-то просто нужно место для отдыха без присмотра родителей, которые даже запертую на ключ дверь взломают, лишь бы их дитя не предавалось греху.

Они неинтересны, плечо отягощает винтовка, нож как-то неудобно лежит в ножнах на поясе, отчего Хосок морщится, всё пытается поправить, пока идёт от здания по тёмным переулкам. Его мать научила тому, что лучше быть пешим, пусть ты медленнее, но легко спрячешься, особенно в городе, где любое здание твой товарищ. Машина не въедет в любую расщелину, мотоцикл громко ревёт, вся техника тебя сдаст с потрохами, кто-нибудь обязательно выследит. Даже тот самый Тэхён, у которого глаза, кажется, на каждом сантиметре города. Хосок сам видел множество мониторов и кучу камер, когда попал в кабинет к компьютерщикам. Не знал, как правильно называть их, этих трёх залипающих в компьютеры парней, которые шерстили коды, вереницы и вереницы цифр, переговаривались о чём-то своём и были жутко неловкими.

Вот Тэхён просто на первом месте, сколько раз он дверью стукнул Хосока? Даже от машины дверцой, это было даже не смешно, только младший, после того, как спрятался за спиной Т/И и нажаловался, что его обижают, хихикал.

Совсем ещё мальчишка, что он тут вообще забыл. Ему б на звёзды смотреть.

Хосок чувствует себя слишком старым, у него по утрам скрипят колени, хрустит спина и мушки перед глазами, если резко подняться со стула после того, как попьёт кофе. Он в физической форме, нет причин жаловаться на своё тело, только то, кажется, на тридцатом году жизни говорит, что с него хватит и нужен отпуск. Санаторий. Вода лечебная и массаж пяточек, чтобы точно расслабиться. Счёт в банке позволяет, почему нет?

Хосок сам не знает. Может, он просто не хочет всех этих отпусков, его работа не настолько запарная, чтобы ныть каждый вечер о том, как ты устал от всего, от дня сурка, от нехватки денег и гада начальника. Да, Чон не работает с бумагами, он не учитель, не строитель, он просто стреляет в людей, помогает на складе и порой бариста в кофейне рядом с институтом, куда забегают студенты в перерывах между пар. Может, это называется своё место в жизни, а может, это всё не такое сложное.

До места парень обирается уже к часу ночи, город шумит только в центре, здесь всё тихо, окраины, где люди спокойно спят в кроватях, они сюда едут, чтобы отдохнуть от своей работы, от общества, от учёбы, от всех этих дел, которые окружают. Тут можно спрятаться, пережидать момента, пока про тебя не забудут, если ты сделал какую-то глупость.

— Ты меня выслеживаешь? — Хосок собирает винтовку, сидя перед окном, в которое хорошо видно дом напротив. В нужном окне горит свет, редко мелькает чья-то фигура, а лучше бы человек ползал, в его случае это безопаснее, чем когда он специально ходит мимо окна, словно не догадывается ни о чём.

— Ты такой серьёзный, это почти сексуально, если не видеть эту морщинку меж бровей, она тебя старит, — Джиу проходит к окну тоже, наклоняется, кладя руки на плечи мужчины, пока тот настраивает прицел. — Всё в работе, всё в делах. А поздороваться со мной?

— У меня на тебя яда нет, весь закончился.

— Ц-ц, для любимой подруги не приберёг.

Свет в окне гаснет.

— Разве ты не должна быть с братом в клубе? Босс туда поехал, — Хосок садится удобнее, упирается локтём в колено, а прикладом в плечо, — у них точно бы приветствие для тебя нашлось.

— Неинтересно, там какие-то важные события решаться будут, сестра вашего босса тоже будет, только нервы потрепет, маленькая гадина.

— Скажи это кому-нибудь из них, и тебе отрежут язык.

Джиу фыркает, садится неподалёку. Хосок к её компании привык, слишком часто принцесса клубов появлялась там, где был он, и смотрела, как он убивает. Что было ей интересно — Хосок не понимал, да и спрашивать не хотел тоже. Джиу сидела и молчала, иногда развлекала болтовнёй просто так, кажется, это был её способ отдохнуть после такой же работы, она, как и Сомин, не была связана с делами бизнеса, со всеми этими бумагами. Не потому, что была глупа, как и сестра, она пошла другим путём, только та карала, а Джиу вербовала людей, приглашала на работу, сортировала тех, кто уже был. Не глупее братьев, ей также достался клубный бизнес, только девушка рассказывала, что ей это скучно, упиваться тем, что ты на верхушке, как делал это порой Джей, не хотелось, а смотреть просто на танцующих людей тоскливо.

На Хосока, подстреливающего очередного человека, смотреть было, определённо, веселее.

— И кто твой везунчик на этот раз?

— Крыса в рядах, — Хосок прицеливается, ловит тень в окне, — недавно завелась, босс сказал, что нужно поскорее избавиться, пока всё не слили.

— Так и сказал? Мин младший уже так кровожаден?

— Он сказал избавиться, а я понял по-своему.

Выстрел отдаёт неприятно в плечо, но это уже такая привычная боль, что Хосок даже не обращает внимания. Видит через прицел, что человек ещё шевелится, в темноте не попал, а тот, кажется, знал, что за ним уже ведётся охота. Поэтому Чон срывается, оставляет винтовку на девушку, пока сам перемахивает через лестничные пролёты и выбегает на улицу, бежит к дому и ловит крысу, не успевшую сбежать, прямо на лестнице.

Нож после вытаскивания лежит уже хорошо в ножнах, не мешает. Тело относится в квартиру обратно, вызываются чистильщики, чтобы подмели.

Джиу уже собрала винтовку и ждёт на улице, протягивая сумку.

— Спасибо, — Хосок улыбается девушке, — как насчёт поесть мяса?

— Если только за твой счёт.

**

— Если каждый поход в клуб будет таким, то мы всех к себе присоединим. Чимин вон как навалял тому придурку, а он больше был! — Тэхён присвистывает, поддерживает Пака с одной стороны, позволяет ему опираться на своё плечо, пока Юнги держит друг с другой. Т/И оборачивается на них всю дорогу от подъездной двери до квартиры, пока находит ключи и распахивает дверь, позволяя ребятам пройти внутрь.

— Давайте в ванную, — командует девушка, — если такое случится ещё раз, я придушу Джей Сефа своими собственными руками.

Т/И зла. Она была в ярости, когда всё произошло, главное правило было нарушено самим же владельцем, её не пустили в драку, охранник скрутил сразу же и отвёл наверх, где с важным видом пил вино Джей, а Юнги с ничего не выражающим лицом наблюдал за дракой. Тэхён тогда удрал узнавать про камеры, девушка боялась, что и его во что-нибудь ввяжут, только потом всё вытеснило беспокойство за Чимина, который казался рядом с соперником слишком маленьким, может даже хилым, только на стороне Пака были тренировки и сила, парень против него был просто большой, он просто посыльный, который явно не собирался ввязываться ни во что, но карты переигрались.

На кону отели и клуб, Т/И готова была послать это всё к чёрту, если бы с Чимином что-то случилось. Разнесла бы по кирпичику эти чёртовы здания, на балки и гвозди растащила бы. Она сама была готова взлезть в драку, только Юнги не дал. Схватил крепко за локоть и холодным, пресекающим всё сопротивление тоном, сказал сидеть рядом, до самого конца поединка, пока противник не слёг после очередного удара ногой в бок, это была грязная драка, только никто не оговаривал правил.

Под слова о том, что Джей доложит обо всём брату и отцу Т/И с Юнги покинули второй этаж. Подхватили слабого, оставшегося без сил Пака, нашли Тэхёна и решили, что сегодня с них достаточно.

Сидит теперь рядом, осматривает Чимина на повреждения, а тот, кажется, всё ещё не может отдышаться. Сплёвывает кровью из кровоточащей губы и шипит, когда касаются наливающихся цветом синяков.

— Ты уверен, что ничего не сломано? — интересуется Тэхён, он уже серьёзен, без восторженных возгласов и удивления, спокойный и собранный, младший щупает рёбра Чимина, заставляет того морщится.

— До утра не помру, не чувствую, что он мне что-то сломал, у него даже удар не был нормально поставлен, не писюкайте. Давайте, идите, я не умираю, — парень взмахивает рукой, отталкивает от себя слабо Юнги с Тэхёном, — ссадины я сам себе обработаю, давайте, отдыхать.

— Идите, — кивает на слова друга Т/И, вытаскивая аптечку, — я ему помогу, а Тэхён пока расскажет про камеры в клубе, думаю, это пригодится, не зря же он через охрану лез.

— И ты иди, — сопротивляется Чимин, когда Юнги с Тэхёном выходят, только девушка громко ставит аптечку на тумбочку, фыркая.

— А не выйду, ты мне не указ.

И видит, как лицо Чимина на мгновение сереет. Он весь словно теряет краску, непонятно, то ли от боли и у него действительно что-то сломано, то ли от слов, которые бьют лучше хлыста. Т/И даже становится немного стыдно за слова, она не совсем то имела ввиду, Только злость в ней ещё кипит, да, в ней виноват не Чимин, а отдаёт всю гадость на него.

— Прости, — Т/И кидает в раковину полотенце, помогает Чимину совсем снять с себя рубашку, вытирает мокрым полотенцем тело, осторожно касается синяков. — Я тебе помогу. Мы волновались за тебя, знаешь. Даже Юнги, пусть стоял с лицом-глыбой, сжимал ладошки, наверно тряслись снова, как у него бывает обычно. А я думала, что врежу Джею прямо там и пусть меня его охранник со второго этажа спустит. Он поступил, как ебло тупое.

— Ну, с другой стороны, Джей предложил нам оптимальный вариант? — Чимин дёргается, когда Т/И рисует на его синяках сеточку йодом, — если я правильно понял слова Юнги в машине, то теперь у нас будет крутая тачка, круче этой, а ещё продолжение сотрудничества. Так что моя драка не была зря.

Чимин пытается улыбаться, растягивает губы в мягкой, почти радостной улыбке, щурит глаза при этом, только видно, что он всё ещё чем-то обеспокоен. У него мышцы на плечах всё ещё напряжены, Т/И касается и ведёт ладонью от плеча к локтю, поглаживая.

Они молчат. Кажется, что слишком долго, Чимин только смотрит, как Т/И его касается, как обхватывает руками плечи и обнимает, прижимая его к себе. Она сама дрожит от беспокойства, не привыкла так сильно переживать за друзей, кажется, каждый раз отдаётся дрожью и нервами, если просто подумать, то тот парень мог схватить нож или иметь его с собой. Разбить стакан и тоже использовать, как оружие. В критических ситуациях все средства хороши, его загнали именно в такую, только человек оказался глуп.

Девушка гладит Чимина по спине, плечам, запускает пальцы в волосы, чувствует, как он обнимает её в ответ. Так близко, почему-то кажется, что это не тот момент, что раньше, когда можно было плюнуть на то, что они без футболок, сейчас всё интимнее, ладони Чимина держат хорошо, близко, и девушка не хочет, чтобы прямо сейчас он её отпускал.

— Т/И, — шёпот щекочет кожу, — можно тебя поцеловать?

Поцеловать. Т/И резко отодвигается, видит, как Чимин кусает губу, уже жалея, кажется, что сказал это. Только держит всё также крепко, прижимает ещё ближе.

Поцеловать. Он спрашивает разрешения у неё, прячет глаза и, кажется, шепчет, чтобы она забыла об этом.

Только девушка поддаётся. Прижимается к чужим губам своими, закрывая глаза. Коротко, не раскрывая губ, только Чимин просит «Ещё», а она не может остановиться.

И надеется, что списать на алкоголь уже не получится.