Антиморалисты

У Т/И закрываются глаза. Не от усталости, от необычайного состояния спокойствия, которого она не получала даже будучи в квартире, рядом с Юнги и Чимином, зная, что сюда никто не ворвётся. В ней все дни был напряжён каждый нерв, она была готова вскочить в любой момент, выхватить нож, обычный кухонный нож из-под подушки, который хранила там в дни крайней нервозности, чтобы дать отпор врагу. Порой ей казалось, что она сходит с ума. Будучи подростком, испытывала странное ощущение слежки, слышала посторонние звуки, которые не могла привязать ни к чему толковому. Т/И не была трусихой, но лишний раз таскала с собой обычный ножик, которым утром будет резать хлеб, держала крепче рукоять, повернув остриём вниз, потому что если на неё кто нападёт, то порезать его так будет легче, намного, если повернуть острой частью вверх, так нужно нападать только неожиданно, со спины подбираться и бить, держать одной рукой, возможно, двумя, если не хватает сил.

Т/И была параноиком, с такой работой им не сложно стать, когда ты ощущаешь, что смерть маячит где-то рядом. И не важно, что будет здесь виновато — нападение в квартире или перерезанные тормоза. Или девушка просто не справится с управлением и разобьётся в лепёшку, станет одной из «наклеек», как пренебрежительно называли байкеров дальнобойщики.

Т/И всегда на пределе, всегда ждёт удара или странной ситуации, ждёт, что сейчас нападут, во время заключения это было сильнее всего. Только говорят о дисциплине. Там дерутся за место теплее, за кашу лучше, за чистое бельё и просто потому, что кто-то должен быть выше, должна сложиться иерархия.

Девушка медленно выдыхает, пытаясь успокоить себя, привести в прежнее состояние спокойствия, потому что она не в квартире. Обычный день, она не в камере и не собирается драться с сокамерницей за то, кто среди них лучше.

Т/и ничего не собирается делать совсем. Только сидеть на лавочке и подставлять лицо лучам солнца, пока рядом сидит Чимин и радостно ест своё мороженое, не скрывая восторга от того, что получил такую прекрасную сладость в свои руки. Им думать сейчас совсем не о диетах, они и так питаются всякой дрянью из доставки, так что беспокоится не о чем, от одного мороженного не станет хуже, может, даже лучше, потому что Пак странно напряжён всё время, а причин не раскрывает. Т/И пишет по этому поводу Юнги, но от того ноль ответа. Он либо сильно занят, либо послал всех нахер и кинул телефон подальше. Оба варианта возможны, но каждый значит, что в случае чего, друг сообщит обязательно.

Даже с учётом, что они только недавно узнали о том, что творят. Что по одну сторону баррикады прячутся, правда, за разными стенками. Бьют по врагам и пытаются просто выжить.

После той попойки, когда Т/И оказалась снова трезвее всех трезвых в этой компании, что случалось очень часто, они могли спокойно прикрывать друг другу спины. Они бы и раньше это сделали без запинки, парни всегда слишком сильно заботились и пытались строить стены, только откуда им было знать, что у принцессы есть лестница, по которой она выбирается и сама на драконе нападает на врагов, весело хохоча.

Неоткуда. Но парни до сих пор с ней как с принцессой. Слишком бережно, слишком опекающе в некоторых моментах. Только Т/И не сопротивляется и принимает это, позволяет утащить за свою спину, когда всякие уёбки-капитаны-баскетбола лезут, держат, чтобы не натворила дел и ругаются, если она среди ночи срывается на очередную гонку.

Т/И стыдно, очень, особенно перед Чимином, который каждый раз смотрит с таким разочарованием., что хоть вытащи своё сердце и положи ему, мол, держи, всё равно самое ценное доверила тебе, перестань беспокоится, вернусь живой и не сдохну, главное в меня верь. Юнги ведь в Т/И всегда уверен, он сам помогал ей с вождением, с курсами, с выбором первого мотоцикла. Он предоставил новые, когда девушка разносила старые. Т/И всё хотела вернуть, у неё от работы, от Сонджуна была много денег, только Юнги взмахивал рукой, мол, она ничего не должна. В семье ведь не берут деньги друг с друга, тут всё общее, просто бери и не выёбывайся.

Перед Чимином стыдно, с ним невероятно спокойно, спокойнее, чем с Юнги, хотя тот точно пустит пулю каждому в лоб. Он даже Чимину однажды грозился сердце выжечь, если Т/И обидит, а Т/И от этой мысли похолодела.
Как это, остаться без Чимина.

Без Чимина. Без его улыбок. Без его объятий, без всего него, такого лучезарного, кажется. Самого лучшего среди них, хотя демоны в нём растут страшные, Т/И не хотела бы их увидеть, она только слышала от других, как тренируются парни, слышала, как они справляются со всем. Видела однажды эти кучи, кучи трупов и кровь, которая повсюду, потому что была жестокая борьба. И Чимин посреди всего этого хаоса, грязный, сжимающий крепко в своих руках клинок, больше похожий на катану, он им рубил, он попался ему первым под руку, в ближнем бою глупо пользоваться пистолетом, они все сцепились тогда. Как звери, Т/И тогда с Тэмином были далеко, а когда приехали — всё закончилось. Всё повержены, свои тоже лежат и истекают коровью

А боялась девушка за них. За Юнги, который тогда улыбался и не показывал, что у него к херам весь бок был изрешечён, каким-то чудом держался на сильных обезболивающих, пока в больницу не загремел. И то, сказали глупую причину, они всё держали конфиденциальность, им было тогда совсем мало, даже двадцати не было. Боялась за Чимина, который был сам не свой все дни. Он словно тогда выпал, принимал часть себя.

Они в школе были не самыми лучшими, были плохими потому, что в подворотнях курили, травку пробовали, колёсами баловались, громили порой что-нибудь и обкидали бывшую подругу Т/И яйцами. Они были плохими в рамках подростков, совсем невинных, придурковатых.

А тут стали совсем. Спустились к хуям на дно, захватив с собой всю мораль и оставили там.

Т/И пришла к выводу, что мораль вообще неправильна. Она говорит, что белое, а что чёрное, но можно ли их так разделить, если для себя они делают хорошее дело, а остальных уничтожают? Для других они плохие, концентрация зла в одной компании, даже сейчас, когда всё сменилось. Сейчас они даже больше зла, полностью чёрная полоса и мораль им машет ручкой, потому что нельзя быть такими.

Но они ведь не обижают тех, кто к ним не причастен. Обычных людей не трогают не взрывают районы и не играют на нервах у власти, используя свою власть. Человеческая мораль кажется совсем неправильной.

Т/И чувствует себя антиморальной.

Не принадлежащей ни к какому из правил системы, потому что системы ведь и нет.

Есть она.

Есть Чимин рядом, доедающий рожок и жмурящийся от солнечных лучей.

Есть этот мир, который они обязательно познают и есть те, которого ради этого придётся убить. Даже за то, чтобы Чимин так радостно ест мороженое и выглядит расслабленнее, чем на той же паре, после которой они сбежали с универа. Он не выглядел таким серьёзным и даже упирался подбородком в её плечо, пока они ждали мороженое. Это было тепло. Безопасно. Можно было не думать ни о чём плохом. Просто прогулка, так все делают — прогуливают пару ради других интересных, куда лучших дел, чем скучные записывания лекций. Вот они гуляют, чтобы наслаждаться тёплыми деньками, спокойствием и, Т/И кажется, это только у неё так, безопасности.
Она подсознательно, кажется, чувствует, что Чимин порвёт за неё глотку любому.

И готова рвать глотки другим, даже самой себе, потому что на самом деле, она не подходит. Не тот человек, ради которого нужно так стараться. Ради друзей так стараются, только Т/И чувствует себя предателем, перед Чимином ещё больше, чем перед Юнги. Столько врать, а сколько они лежали вместе ночью, грелись в объятиях и делились сокровенным. Т/И не волнует факт, что они тоже не сказали, её гложет вина, мысли, те взгляды, полные обиды.

Она скрывала. Прятала, она его не слышала. Даже сейчас не слышит, но действует на какому-то глупом юношеском максимализме, вызывает на борьбу эмоций, чтобы увидеть, он ещё не безразличен к ней. Волнуется, злится, сердито разрывает упаковки пластырей и порой вырывает их из её рук. Клеит сам, заставляя девушка задерживать дыхание. Вот он, в такие моменты, рядом, всё ещё не ищет ничего и никого другого.

Т/И чувствует себя маленькой противной собственницей, только не знает, что делать. Они ведь друзья, верно? Друзей любят как друзей.

А не теряют голову на школьной вечеринке и пытаются переспать, пока они пьяны в хлам и радуются на утро, что он ничего не помнит, потому что ей то стыдно за свои действия. Не целуются отчаянно, не боятся с каждым днём, что у друга появится другая.

У Т/И есть тайна, она главная, её она никогда не откроет, утащить с собой в могилу.

Т/И влюблена в Чимина, ей кажется, что это не взаимно.

***

— Босс, эй, босс, — Тэхён подкидывает рюкзак за спиной, перешагивает через какие-то коробки, пока пробирается к Юнги. Мин что-то обсуждал с кем-то из старших, кажется. всё с тем же вездесущим Чарльзом, про которого Тэ знал, что он — кузен Сонджуна и работал с ним с самого начала. Чарльз казался самым старшим здесь, его слушали беспрекословно все. Потому что у мужчины был опыт и он точно знал, что можно ожидать от того или другого.

Тэхён знал, что из всех, Юнги доверяет только Чарльзу, тот же и выучил их с Чимином, когда их привели.

Старший выглядел слишком серьёзным и смотрел в пол, кусая большой ноготь. Чарльз же снова курил сигареты, которые жутко воняли, но сказать об этом никто не решался.

— Ну босс, бля, хён, — Тэхён подходит ближе. Пиная Юнги в ногу. Тот хмурится, кидает на младшего злобный взгляд, но тот лишь улыбается и скидывает рюкзак на пол, поздно вспоминая, что там вообще-то было что-то из техники.

— Что случилось, видишь, старшие разговаривают? — Юнги хмурится ещё больше на улыбку Тэхёна, младший слишком довольный, кажется, единственный довольный среди всех них. Тэхён же не видит повода не быть недовольным, потому что преподавательница всё-таки оценила его старания и сказала. Что он всё-таки достоен нормальной оценки, а не очередного неуда, а программа на компе работает так хорошо, что большую часть вредоносных статей уже нельзя было найти копиями. Ким хотел погладить себя по голове и сказать, какой он молодец. А лучше. Если это сделает кто-нибудь другой, только от Юнги можно добиться только подзатыльника.

Про Чарльза Тэхён молчит.

— Тебе приглашение на сегодняшний вечер! В клуб! В тот самый, что принадлежит Джей Сефу!

— Да блять, они сговорились? Я только утром с Сомин говорил! — старший воет, Чарльз рядом с ним хлопает по плечу, в какой-то поддержке.

Тэ вздыхает, хлопая Юнги по плечу тоже. Ким ни с кем из них не встречался, примерно что-то слышал о личностях, но они его так не интересовали. Ну, подумаешь, ещё какие-то детишки крутых родителей, он сам с одним из таких дружит и работает. Да. Про них ходила своя слава, но она неинтересная.

Тэхёну было интересно совсем другое.

— Хён, возьми меня с собой, — Ким смотрит на Юнги прямо, игнорирует, что тот сначала говорит нет, — ну, хён, ну, Юнги, ну пожалуйста, ну возьми меня с собой!

— Ты ещё мелкий, сиди дома, там взрослые тёти и дяди голышом ходит.

— Я с тобой смотрел порнушку, Юнги, не рассказывай мне про голых людей. Анатомию я тоже учил, — Тэ недовольно пинает старшего в голень. Почти получает удар в ответ, только Юнги отвлекается на пришедших Чимина и Т/И, недоумённо переглядывающихся от вида их маленького собрания, — Или я упрошу через Т/И.

— Она тебя тоже не возьмёт, — Юнги в этом словно уверен, а Тэхён уверен в своей очаровательности и том, что девушка наплюёт на правила.

— Т/И, Юнги не хочет брать меня в клуб!

— Кто моего ребёнка обижает? — тут же взъерошивается девушка, подходит ближе, обнимая довольного Тэхёна, смотрящего взглядом победителя на Юнги, — В какой клуб? Я тоже хочу в клуб.

— У Джей Сефа, — младший улыбается, игнорирует теперь уже и недовольный взгляд Чимина, которому явно не нравится эта идея, — Я слышал, у них какие-то классные камеры, мол, снимают всё. Хочу посмотреть марку. И выпить. И на голые тела посмотреть.

— Нет, — Юнги с Чимином возражают в один голос.

— Да, — подмигивает Тэхёну Т/И, — помочь тебе потом сорвать одну из камер?

— Сразу понятно, кто у вас тут главный, — ржёт над ними Чарльз, кидая бычок куда-то вниз.