Антиморалисты

Юнги скрывается в тренировочном зале. Потому что смотреть на бумажки просто не хочется. Секретарь вышла на работу и вся кипа бумаг, которая была в кабинете директора, свалилась на её плечики, потому что Юнги сам не справляется, а секретарь нужен не просто чтобы по телефону трындеть и сводить все планы на неделю, уведомляя, куда в этот раз потребуется задница Мина, хотя всем требовалась наверняка не задница, а его голова (может даже на блюде). Под соусом, с яблоком во рту.

Юнги такую возможность никому предоставлять не хочет. Ему дорога своя голова на ближайшие лет десять-двадцать точно, а насолить он никому не успел. Тихо и мирно ведёт себя, всю работу его компания выполняет, никаких задержек, кроме того случая, деньги текут рекой, а ничего противозаконного пока не случилось. Даже обычные стычки стали редкими, кажется, отец был прав насчёт того, что какое-то время они побудут в тишине, ведь все будут наблюдать, подкапывать землю, пробовать, щупать, узнавая, каков же новый босс.

Новый босс нещадно лупит грушу, не позаботившись даже о перчатках. У Юнги ноют костяшки и удары неприятно отдаются в плечи, кожа слезает, оставляет красные следы на синем материале, только парень не обращает на это внимание. Просто лупит, уклоняется, ударяет ногой и снова бьёт. Бьёт, бьёт, направляет удар прямо в середину, отчего сопротивление прокатывает по всему его телу, когда кулак встречается с грушей.

Все прощупывают поверхность, ищут скрытые дыры, чтобы в них не рухнуть или наоборот забраться, пробраться чёрными ходами в самую середину и покопаться там. Поворошить улей, пока пчёлы спят, может, стащить немного мёда.

Юнги тяжело дышит, упираясь ладонями в колени.

Ночью подловили парочку вертлявых подростков, которые просто хотели покурить травки на складах. Потому что там бы и не запалили, но, как оказалось, тут курить даже опаснее, потому что один раз щёлкнул пистолет, а грубый голос приказал убираться с территории. А может это был подосланные обкурыши, которым пообещай таблетку и они радостно всё выполнят.

Иногда видно машины, но этот райончик слишком любят парочки, которым дома не до секса, разгонять их себе дороже, всё равно приедут или разнесут информацию, что тут что-то нечисто. И полезут придурки с камерами на лбах, разыскивая НЛО, сверхъестественное и привидений, только скорее сами станут привидениями, потому что пушки стреляют точно, у парней хороший прицел.

Юнги хотелось бы в подростковые годы, когда он бахнул волосы в белый и с друзьями творил всякую хуйню в виде распития спиртного на крышах, травки и лёгких таблеточек. Сейчас-то он умный, головой думает, а тогда просто был что-то вроде бэд гая, по которому текут девочки, начитавшись романов с абьюзивными отношениями.

Он и сейчас не хороший, но еблом не бывает.

Вроде бы, шутки Чимина не в счёт, на улице Юнги тоже будет праздник и он тоже заткнёт парой ласковых друга, у которого язык как у Т/И на подколы горазд, они бы лучше свои языки в других целях использовали (однажды Мин точно пошлёт язык Пака в пизду известно чью), но пока он терпит.
Терпит, закатывает глаза на эти выкидоны, потому что за столько лет и привыкнуть можно. Чимин без подъёба не Чимин, у него это как проявление дружбы.

Это как кошка мурчит, когда ей приятно, а Чимин подъёбывает когда чувствует себя в безопасности. В другом случае он бы по лицу схлопотал, может, что похлеще. А тут безопасно, можно и придурком побыть.

Юнги лупит грушу ещё минут пять. Без цели, просто бьёт кулаками, выкидывает руки вперёд, концентрируя силу на конце конечности, представляет что угодно, кого угодно, уворачивается, уклоняется, чувствует, как ноет запястье, как щиплет ранки, только ведь в реальной жизни драки без перчаток. Ему тут их никто не выдаст, кланяясь и расшаркиваясь, мол, возьмите перчаточки, господин Мин, чтобы въебать по моей роже.

Раньше люди по правилам стрелялись. А сейчас чтобы стрелять и правил не нужно.

Где-то над головой рассыпаются выстрелы, кажется, кто-то занимает комнату с мишенями.

— У вас тут шумно, даже противно, — отвлекает от занятия Юнги девичий голос. Парень думает не останавливаться, продолжить свою пятиминутку, только звук каблуков всё ближе, а обладательница самой высокой шпильки из всех виденных, не думает замолкать, — Всё думала, что твой отец займётся этим, но, кажется, он не успел, а тебя всё устраивает.

Девушка останавливается рядом. Юнги продолжает делать вид, что её нет, потому что разговаривать нет ни желания, ни сил, а эта особа как энергетический вампир, забирает всю энергию, довольно улыбается и уходит, выполнив свою работу. У Мина от неё голова болит, а ещё он знает, что она по делу пришла. А не просто так языком молоть, но всё равно ничего не хочет.

  — У тебя плохо поучается меня игнорировать, ты сразу напряжённее стал. Давай, будь хорошим руководителем и поговори с пришедшим к тебе союзником.

  — Тебя нет в моём расписании, Сомин.

  — Твой секретарь сказала, что у тебя вся неделя забита. Бессмысленным пробиванием дыры в груше?

  — Да, я очень занят, съеби.

  — Грубо, Мин Юнги, Сонджун тебя явно учил не этому, — Сомин не собирается отставать, это меньше всего нравится парню, только бить грушу приходится перестать. Он и правда занимается ерундой, чтобы занять себя.

Поэтому он останавливается, двумя руками обхватывает грушу, прижимаясь щекой к холодной поверхности, прикрывая один глаз. Весь взмокший, оставляющий след из кровоточащих ран на лбу, когда вытирает пот.

  — Чего тебе, не жри мою энергию сильнее обычного.

Сомин улыбается. Она красивая и как-то держится на этих чёртовых каблуках, которые использовать надо для продыряливания голов, а не ходьбы, в чём Юнги не сомневается, потому что ему доводилось видеть, как девушка занималась подобным. Бегать тяжело, ходить сложно, прыгать хуёво, но Сомин упорно продолжала передвигаться на этих ходулях. Ещё и в узком платье, которое совсем не для дел, чисто для красоты или какого-нибудь клуба, но дочку владельца сети отелей по всему городу и дальше это не останавливало. Сомин любила красивое и ненавидела быть красивой вещицей, которую сажают на диванчик и водят всех, чтобы смотрели и любовались. Она сама занимается всеми грязными делишками, оставляет волокиту управления отцу и брату. И Юнги честно лучше бы встретился с Мэттью, но тот всегда в офисе и появляется на каких-нибудь собраниях.

  — Пришла поприветствовать нового босса, — девушка пожимает плечами, обводит глазами помещение, кажется, ища место, где присесть, но такого здесь не предусмотрено, Юнги на этот жест хмыкает — принцесса отелей тоже устаёт от каблуков, но имидж держать надо. И рост тоже, никто не будет считаться с мелкой девчонкой, даже если она уже однажды врезала тебе сильнее, чем любой верзила. — Узнать, как у тебя делишки, почему не заходишь, мы соскучились.

  — Врёшь, радуешься, что не приходится по старой дружбе выделять мне и моим ребятам бесплатные номера, пока скрываемся от полиции.

  — Разве можно назвать скрытием то, что полиция сама вас не ищет, а только делает вид? Как с маленьким ребёнком в прятки играть и видеть его пятки а шторкой, а упорно искать его в другой комнате. Даже если он в голос смеётся, — Сомин ведёт голым плечиком, — Неинтересно и никакой пользы, только грязные простыни.

— Можете тогда не давать номеров, мы где-нибудь в следующий раз перекантуемся, — Юнги пожимает плечами под громкий смех девушки.

  — Говоришь так, будто уже лет этим занимаешься и по отелям-мотелям прячешься, а молоко бизнеса ещё на носу висит, подотри.

  — Был бы тут Чимин, он сказал бы тебе что-нибудь, но я слишком ленив для вашего остроязыкового дерьма, так что давай ты расскажешь, зачем пришла, и пойдёшь дальше. Врем деньги, а деньги мы оба любим.

  — Любим, — Чон Сомин кивает, — и остальные любят, поэтому нам кое-кто предлагает большую выручку за то, что мы откажемся от сотрудничества с вами и станем сотрудничать с ними. Где-то раза в два больше, чем платит ваша компания, но отец слишком любит старые связи и старые счета, он пока думает.

Юнги напрягается. Ему не нравится новость от тех, с кем его отец давно уже сотрудничает, если лезут под такие старые камни, то это к добру точно не приведёт. Бизнес семьи Чон большой, там не только отели, там мотели, придорожные забегаловки и разные классные местечки, чтобы заманить кого-нибудь и грохнуть. Полная конфиденциальность, возможность переждать бурю у них, сплавить товар и просто они хорошие партнёры, с которыми можно нормально работать, как они и делали уже несколько лет. Отели были хорошей жилой, пусть компания Мин выплачивала свою часть в плату за то, что для них делали Чон, а теперь кто-то хочет тут подрубить.
Юнги это не нравится. Он смотрит на Сомин, пока та смотрит на него в ответ.

  — И что мне сделать? Заплатить вам тройную сумму? Четверную?

  — Они сказали, что в любом случае дадут больше. Не знаю, откуда у этих людей такие деньги, но факт остаётся фактом. Нужна другая сделка.

  — На доверии? Мы когда-нибудь вас подводили?

  — Доверие не наша валюта, Юнги, — Чон усмехается. Вся такая задумчивая и умная, прокрутившаяся в среде достаточно долго, чтобы знать, с какой стороны ждать ножа в спину и где лучше вытащить ещё парочку вон, а лучше долларов. — Я знаю обо всё со слов Мэттью, он просил тебе это передать, чтобы ты смог обдумать ситуацию и найти то, чем можешь побить тузов.

  — Если ты мне скажешь, что это за компания, я просто их уничтожу, как тебе вариант?

  — Плохой, нам война тут не нужна.

И, отсалютовав, Сомин уходит, оставляет Юнги одного наедине с мыслью и грушей, которую он ударяет один раз, пытаясь болью привести в норму сознание.

Война не нужна, только ведь она так и начинается. Переманивание союзников, установление контроля, набирание ресурсов, чтобы пережить тяжёлые дни.

Юнги бьёт грушу ещё раз. И над головой снова слышится автоматная очередь.

  — Да ёбаный в рот, хватит тратить снаряжение!