Антиморалисты

Чимин делает затяжку, глядя на людей, выражающих почести и соболезнования семье умершего. Они все подходят, подходят, говорят. Как им жаль, как сочувствуют такой утрате. Все в чёрном. Все. Место перед домом напоминает поле ворон, которых хочется разогнать метлой, чтобы перестали толпиться, перестали так громко каркать, действуя на нервы своей ложью и ненужной лестью, когда они берут за руку Юнги, говоря, что он вырос достойным парнем, хорошим приемником своего отца.

Чимину хочется плюнуть. Не от гадкого вкуса сигарет. От всех этих слов, таких напыщенных, громких, порой слишком тихих, шепотом пробирающихся в саму душу.

Сожаление, сожаление, сожаление.

Парень закрывает глаза, выкидывая сигарету куда-то в траву. Плевать, здесь и та уже насорено, здесь бычки и платочки, чужие псевдослёзы, чужое притворство и ложь.

Можно было напиться, в честь умершего (знает, правда, Чимин этих умерших), но нельзя. Нужно быть начеку, потому что неизвестно, что случится, неизвестно, решит ли кто использовать сегодняшний день как подарок, где вся добыча прямо на ладошке, только протяни руку? Охрана и так на ногах, только могут быть засланные люди, пусть их проверили всех сотни и сотни раз перед тем, как нанять. Чимин сам читал личные дела, был на собеседования, больше похожих на допросы. Здесь нельзя спустить всё на самотёк, решив, что каждый челок — друг, каждый человек — брат. Тут всё наоборот, тут решается, насколько процентов человек может стать врагом. Сколько денег нужно, чтобы купить его душонку и переманить на свою сторону? Сколько придётся сломать пальцев или кого взять в плен, чтобы они, трясясь, сдали все данные, помогли кому-то уничтожить?
Если взять работать того, у кого кроме работы ничего и нет, то можно построить неплохую стену.

Главное, чтобы у него была хотя бы совесть.

  — Отвратительно, — Т/И подходит к Чимину почти не слышно из-за мыслей в его голове, которые шумят, скребутся, — Журналисты не дают пройти и пытаются всеми силами пробраться если не к Минам, то в дом.

— Уже столкнулась с парочкой?

— Меня приняли за любовницу, внебрачную дочь и кого-то ещё буквально за пару минут. Никогда так быстро не меняла свои образы, — девушка кривит губы, становясь ближе и оглядываясь, — Ещё там скрутили одного молодца, пытающегося пробиться, он был слишком агрессивен для журналюги. Хотя, они все бешеные.

— Ты разве не собиралась в школьные годы пойти туда же? — Чимин усмехается, взглядом скользя по толпе. Тут только те, кого пригласили. Приглашения были написаны ещё Сонджуном. Он лично отбирал людей для своих поминок, передал все списки жене и секретарю. Та стояла рядом с миссис Мин и тихо плакала, вся такая маленькая, её даже было жалко. Эта девчонка действительно любила босса как старшего, как того, кто помог с работой. Сонджун был продуманный гад, но просто так людей он не брал. Возможно, это была его какая-то благотворительность, попытка зачистить совесть перед богом, который его уже ждёт, только мужчина спрятался от чужих глаз и смерти, всех обманул и поставил на колени, улетит скоро, совсем стирая о себе воспоминания и данные.

Может, у мужчины был расчёт. Он всю жизнь думал. Даже свою смерть распланировал. Возможно, его помощь тем, кто нуждается, тоже было планом. Ты протягиваешь голодной собаке мясо, а та потом будет знать всю оставшуюся жизнь, что твоя рука поможет ей выжить. Ты тянешь ей кость, а она зубами хватается, бежит за тобой до конца своих дней. Ты подаёшь руку помощи, вытаскиваешь из самого отвратительного в жизни. А человек уже благодарен до конца жизни и будет всегда под боком, готовый, как верный пёс, впиться в чужую глотку.

Секретаря, насколько Чимин знал, Сонджун нашёл среди множества таких же умелых, даже лучше, кандидатов. Девчонка из детдома, которую мужчина выучил сам работе, дал дом, хлеб и возможность выбиться в люди.
И жестоко не сказал, что всё подстроено, заставляя бедняжку ронять слёзы.

— Если бы ты не знала, что он не мёртв, — Пак наклоняется к уху Т/И так близко, чтобы никто больше не услышал его слов, — ты бы плакала?

  — Зачем плакать по мертвецу? Он уже там, в пустоте или где-нибудь в мире, который так любят верующие. Но здесь мне жалко только миссис Мин, которая любила мужа. Юнги, который потерял отца. Их жаль, но плакать не буду. Мертвецы не должны лежать воде, примета плохая.

И с последним словом девушка оборачивается резко назад, ловя за руку пробившегося к ним парня, пытающегося спрятать телефон с включенным диктофоном.

  — Хороший материал? Кем ещё меня назовёшь? Горничной? Дочерью сестры внебрачного сына?

  — Только охрану не зовите, — парнишка пищит, но охрана уже за его спиной, подхватывает под руки, отнимая телефон, — это нарушение моих прав!

— Вот так, как нарушать наши права, они горазды, а стоит влезть в их права — сразу кричат, — у Т/И усталый голос, Чимин сам чувствует, что усталость нападает. Они все эти дни почти не выходили из помещений, всё бумаги да адвокаты, нотариусы, какие-то ещё люди, занимающиеся важными делами в таких случаях. Чимин не разбирается, он просто был рядом с другом и помогал ему держать небо, которое полностью легло на их плечи. Они начинали ранним утром. Выходили почти к ночи, пока завершали все процедуры. Они смотрели бумаги и встречались с теми, кто теперь находился под крылом Юнги. Кого-то друг уже знал, кто-то встречался впервые.

Хочется лечь прямо тут, на траве, перед всеми людьми, укрыться собственным пиджаком и уснуть.

— Сделаешь мне массаж вечером? — Чимин пытается сделать милую мордашку, прямо как у Тэхёна, когда тот что-нибудь просит, он и по-своему умеет, только на подруге это никогда не работало, она знает его хитрости, а на милые личики Тэ реагирует быстро, даже обидно немного, что девушка так быстро сдружилась с Кимом, пусть с другой стороны это даже хорошо.
Их компания теперь целостная, без слепых дыр, пусть и было их всегда трое. Сначала Чимин, Юнги и Т/И, потом вместо Т/И был Тэхён, с которым они познакомились, вообще-то, на каком-то деле, когда ждали в засаде и со скуки Чимин начал смотреть порно вместе с Юнги. Самое хреновое, чтобы поржать, как тут в наушниках чем-то голос сообщил, чтобы выбрали тогда получше фильмец, а то говно какое-то. Правда остаётся одна, их познакомило порно. Какой-то тупой сюжет для траха на камеру помог найти ещё одного друга. Громкого, немного дурного (но они все придурочные), умного в разных сферах и могучего взломать всё, что захочет, если ему станет интересно.

Сейчас их четверо. Чимин чувствует от этого странный комфорт. Им нужно только сделать общее фото, чтобы его смог поставить сентиментальный на такие вещи Юнги, у которого до сих пор на рабочем столе стоит фото, сделанное ими ещё в школьные годы, а на экран блокировки — селфи Чимина и Тэ на фоне спящего после пьянки Юнги.

Кажется, что такая мелочь. Но почему-то парень внутри себя от этого улыбается. Чувствует себя таким же сентиментальным, первое время он даже подхихикивал над другом, правда потом понял, насколько важно — иметь фото близкого человека. Фото, где вы вместе, когда его нет.

  — У меня вечером задание, — Т/И качает головой, незаметно опирается на Чимина, — У меня доставки по поручению Сонджуна по адресам в разных частях города, а штрафы платить не хочется, придётся правила соблюдать. А потом я хотела на ночные гонки.

— Так легко нас кидаешь, — Чимин хмыкает, пытается отойти, только девушка вцепляется в него, как клещ, — Ради гонок.

  — Мне не хватает баблишка, чтобы оплатить ноут и телефон и ещё шмотки нужны, а босс мне так байк и не выделил, Тэмин не переживёт ещё одной кражи своей детки, а тот мотоцикл крут, но не то.

  — Юнги вроде собирался дарить тебе байк.

  — Ну, нет, я не буду брать у него деньги.

  — Придётся, — Мин подходит к ним, оборачиваясь каждый раз на мать, которую окружили тётки, — я теперь твой босс. А босс байк выделит. Только не эти ебанные гонки, я не буду вытаскивать тебя из обезьянника, как в прошлый раз.

  — А я надеялась встретить Маргарет, мы хорошо поболтали в прошлый раз. Вы знали, что бомжом можно стать и с двумя высшими образованиями? Может, нахуй университет?

Парни усмехаются.