9
Босс? — Тэхён откидывается на спинку стула, — Кого взломать?
Тэхён на всё готов, потому что всё ещё зол, а ещё это поможет расслабиться, в каком-том плане. Работа повод, чтобы отключить мозг от всего насущного, от обычной жизни, где все эти надоедливые люди, сложности и всё прочее, что заставляет кипеть кровь. Да, работа заставляет порой тоже схватить за волосы с воем, в попытке вырвать их, вместе с этим содрать скальп и залезть в голову, чтобы поменять настройки, заставить функционировать быстрее. Порой это очень нужно.
Но, даже несмотря на это, Тэхён успокаивался, стоило ему только сесть в своё кресло перед компьютером, взять ноутбук или просто сесть напротив разобранного процессора кого-нибудь из знакомых, которые просто хотели почистить от пыли, а наворотили ещё больше дел. Наверное, это было что-то вроде курения, которым Тэ иногда баловался, закрываясь на балконе или выбегая из университета, тобы стрельнуть у кого-нибудь сигаретку. В такие моменты ты концентрируешься на одной вещи — системе или сигарете. Дышишь ими, касаешься их. Все мысли только об одном, в них не пытается пролезть ничего другое. Или ты переключаешься на что-то другое. Руки заняты, голова тоже. И проблемы немного отступают, очищают голову.
Да, Тэхён любил работу
.
И поэтому терпеливо ждал ответа босса, который, кажется, разбирал бумаги и что-то кому-то говорил — почти не слышно.
— Да, я хотел, чтобы вы с ребятами проверили камеры, чтобы никто не смог проникнуть в систему. Но, я так понимаю, что сейчас там только ты, — парень хмыкает, — поэтому подчисть запись с момента десятью минутами раньше и ещё на десять минут. Всего двадцать. С камер в моём кабинете и коридору. Подготовь всё к вечеру. Вызвони ещё двух людей, которые должны быть в это время на работе, иначе я уволю их посредством убийства в баке с бетоном.
— Вы жестокий, босс. Ладненько, — парню не удивляться выполнять что-то странное. В трубке слышно, что кто-то, кажется, спрашивает, где камеры. Кого-то, кажется, нужно скрыть.
Парень не сидит долго, отключается от связи, выполняя то, что требуется.
И благодарит компьютерного бога за то, что не пьёт кофе или колу за работой.
В камеру наблюдения смотрит Т/И и машет ладошкой. А потом подмигивает и прижимает палец к губам.
— Ну, пиздец, — Тэхён отодвигается на стуле.
***
Юнги поправляет свой костюм, критически оглядывая себя в зеркало.
— Я похож на кусок любви влюблённой моли, — он правда не хотел идти. Он столько раз поныл за прошедший день об этом, весь вечер и ещё время, пока влезал в костюм. Тесно, неудобно, он смотрит на себя и видит не парня, которому на важный вечер, а какого-то школьника.
Как только мафиози в фильмах выглядят в этом устрашающе?
— Ты сам похож на моль, — Чимин подходит к зеркалу тоже, поправляя волосы. Почему-то ему костюм идёт ещё больше, — Только давай не будем говорить это твое маме, она старалась, выбирая эти костюмы.
— Порой мне кажется, что моя мама любит тебя больше меня.
— Моя мама тоже меня любит больше тебя, — друг очаровательно улыбается, щуря глаза, — меня любят мамы.
— А лучше бы мамочки, — Юнги не может удержаться от подкола, хохочет, уклоняясь от удара, почти пришедшегося ему по лицу. Они просто сцепляются и валятся на пол в подобии драки, мутузят друг друга кулаками, пока дверь не открывается.
— Мальчики! — Мин Хёрин смотрит на парней укоризненно. Сидит в коляске, держась за ручку, — Вам уже столько лет, вы мнёте костюмы!
— Простите, миссис Мин, — Чимин поднимается быстрее Юнги, оставляя того лежать на полу, — мы больше так не будем.
И снова улыбается, становясь похожим на щенка. Юнги даст сто долларов на то, что именно эта схожесть с мелким собачонком и заставляет трепетать сердца мам, девушек, женщин, потому что щенки милые и классные, щенков любят почти все и все любят потискать маленькие мордочки и чмокнуть мокренькие носики.
Юнги тоже не против. Но только не Чимина. А обычного щеночка. Добермана там, овчарки. Какой-нибудь крутой собаки, которая потом повиляет хвостом и цапнет за задницу Чимина за то, что вот его мама по голове трепет. А Юнги достанется только газетой.
Несправедливость!
Только приходится подняться тоже, поцеловать мать в щёку, чувствуя, как она поправляет воротничок рубашки и галстук.
— Серьёзный, — женщина улыбается, приглаживает волосы сына. — У тебя всё получится, только верь в это.
— Мы просто идём на вечер, ма, — Юнги фыркает, — Естественно у меня получится уыбаться всем этим напыщенным индюкам, которые думают, что у них получится обдурить отца хотя бы на миллион долларов.
Мин Хёрин не отвечает. Смотрит сыну и его другу в след, пока те направляются к машине.
— Ты отозвал водителя? — Чимин запрыгивает с удовольствием на пассажирское сиденье, тут же устраиваясь удобнее. Проверяет телефон, — Т/И нас наверняка ненавидит, мы кинули её на целый день в одиночестве в твоей квартире.
— Не думаю, что она там скучает, — выезжая со двора дома отвечает Юнги, — У неё есть холодильник еды, банка кофе, консоль, телевизор и даже доступ в интернет. Думаю, после дней относительного лишения всех этих благ, она отрывается, как может. Мы с тобой вернёмся в квартиру, а там крошки от чипс и она посреди комнаты с огромным животом, потому что объелась.
Пак усмехается. Убирает со лба волосы, серьёзнея буквально за секунду.
— Ты знаешь, где она была? Мне она ничего не сказала.
— Мне тоже, — несколько часов в машине тогда были очень молчаливыми, — Я сам сначала не хотел говорить с ней, но потом попытался расспросить и… Нет, она не сказала. Знаешь, улыбнулась в своей странной манере, сосем как раньше, когда она косячила, сказала только, что не очень плохое место за не очень хорошее дело.
— Тюрьма?
— Что она могла такого начудить за время, что путешествовала автостопом? — Мин фыркает, а потом качает головой. На самом деле, даже он не уверен. Он мало сейчас в чём испытывает полную уверенность, у него на пределе нервы и сознание, он каждую тень анализирует, потом что не может сказать точно — ветка это или снайперская винтовка, направленная ему в грудь. Он столько лет был уверен, что его семья занимается чем-то обычным, а потом оказалось, что в бизнесе творится такая херня, что лопатой не выгрести. И конкуренты здесь не просто улыбаются и пытаются заговорить зубы. Они лезут с пушками, с договорами, с угрозами. Жизнь Юнги превратилась в безумную карусель, где он порой и не знает — выживет ли.
Кажется, что нет.
Только он зубами жизнь себе вырвет. Себе, семье, друзьям. Разобьёт по кирпичикам дом того, кто попытается сделать кому-то из близких больно.
В конце концов, Юнги уже не маленький мальчик.
Они тормозят рядом с воротами, ждут, когда охрана проверит номера машины и пропустит их. Куча машин, горящий свет и люди, входящие в здание. Это похоже на какой-то торжественный вечер, только всё тут маска, всё — красивые декорации для некрасивых вещей.
Юнги выходит из машины, позволяет осмотреть себя на предмет оружия.
И глядя на все эти напыщенные лица понимает, что очень, очень сильно ненавидит вечера, договора, бизнес и всех этих людей.
И он повторит это ещё много раз.