Эррордайз

Апокалипсис не приходит
с огнем и разрушениями, он происходит на 
персональнальном уровне.
Если ты веришь, что ты 
центр собственной вселенной,
и ты хочешь увидеть
эту вселенную разрушенной, достаточно одной пули.

Мэрилин Мэнсон
"Долгий, трудный путь из ада"

Джеффри Монтроуз уверен, что самый страшный звук, который ему когда-либо доводилось слышать — свист пули, чей выстрел убил его лучшего друга несколько месяцев назад.

С тех пор он мучается бессоницей каждую божью ночь, не в силах сомкнуть глаза, зная, что его ожидает череда повторяющихся уже долгое время кошмаров.

В какой-то момент Джеффри все же вырубается, просто потому что организм отключается подобно севшей батарее перегруженного устройства. Однако, его непременно будит свист пули, проносящейся где-то у левого уха.

Оцепенение. Страх. Паника. Ярость.

Собственное рваное дыхание и резкое пробуждение под звуки пульсирующего где-то в горле сердца.

Подскочив на кровати, Джеффри сбрасывает с себя намокшее от пота одеяло, усаживается на самый край и включает светильник, сжимая ладонями пылающее от жара лицо.

Загорелая кожа блестит капельками пота, которые стекают и с кудрявых волос кофейного оттенка. Губы сжаты в бледную линию, а льдисто-голубые глаза лихорадочно бегают по тускло освещенной спальне. Он отчаянно пытается убедить себя в том, что это не продолжение дурного сна.

— Это всего лишь кошмар, дорогой, — успокаивает проснувшаяся от его мучительного крика Вивьен, мягко поглаживая по взмокшей от ледяного пота спине и протягивая свежую футболку. — Всего лишь кошмар.

За широким панорамным окном темно, где-то вдалеке лают соседские собаки, а по стеклу хлещет осенний ливень.

— Да... Всего лишь кошмар, — шумно выдыхает Джеффри, в спешке переодеваясь и бросая короткий взгляд на электронные часы, на которых ярко-красным высвечивается полтретьего ночи. — Черт, прости, снова я тебя разбудил, Вив...

Зигзагообразная молния, рассекшая чернильный небосклон, и сопроводивший ее раскатистый звук грома, заставляют вздрогнуть всем телом.

— Ты разве не выпил снотворное? — обеспокоенно спрашивает жена, проверяя количество пустых ячеек в блистерной упаковке с лекарством. — Доктор Грант говорил принимать его каждый день.

— Нельзя ведь всю жизнь бежать от прошлого, — судорожно качает головой Монтроуз, кладя в рот белую таблетку и запивая ее водой. — Но сейчас я займусь именно этим.

— Спи, Джефф, ты это заслужил, — Вивьен целует его в висок и выключает лампу на прикроватной тумбе.

Заслужил ли?

Рухнув на мокрую от пота подушку и закутавшись в мягкое одеяло, Джеффри проваливается в долгожданный сон, искусственно вызванный медикаментами.

На этот раз он проспал до самого утра, однако кошмары его преследовать не перестали.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Месяц назад
Август 2043 года
Сан-Франциско, Калифорния, США

Лучшего друга Джеффри звали Нэйтан Кэмпбелл и он был его напарником с самого начала их службы.

Закадычные и неразлучные приятели-одноклассники в школе, проводящие вместе все свободное время, однокурсники в академии Голден-Уэст, а позже и верные коллеги в департаменте полиции Сан-Франциско.

Они патрулировали улицы города, поддерживали правопорядок и расследовали преступления бок о бок друг с другом уже на протяжении семи лет.

Их крепкой дружбой восхищались, а порой и завидовали все окружающие.

Далеко не всем удается пронести столь хорошие отношения сквозь года.

Далеко не всем дано понять всю боль от потери столь близкого человека.

Монтроуз получил повышение всего за пару недель до смерти напарника, что стало неожиданностью даже для него самого.

— Поздравляю, дружище, ты это заслужил! — широко улыбается Нэйт, хлопая его по спине. — Хотя, признаться честно, я немного в шоке от этой новости... Тебе ж только недавно двадцать восемь стукнуло, походу получишь звание самого молодого шерифа во всей Калифорнии!

— Я и сам удивлен, поверь, — шумно выдыхает Джеффри, допивая свой кофе. — Больше всего рад не самой должности, а легендарной шляпе! — не сдержав веселого смешка, он добавляет: — Только не вздумайте звать меня ковбоем.

— Теперь и искать эту чертову шляпу для косплея шерифа не надо, у нас будет свой собственный настоящий, — усмехается Нэйт, кланяясь ему в глубоком реверансе и шутливо ударяя плечом.

— Буду стараться никого не разочаровывать, — твердо произносит Монтроуз, принося клятву самому себе. — Я шел к этой должности всю карьеру, она правда очень много для меня значит.

— Тебя избрал народ, а это уж точно говорит о многом, — уверяет его Кэмпбелл, в чьих карих глазах искрится неподдельное восхищение. — Еще раз поздравляю, Джефф, ты правда это заслужил.

— Спасибо, Нэйт, только ты искренне за меня рад, — Монтроуз тихо смеется, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что в полицейском участке только они одни. — Остальные пытаются прожечь дыру в моем затылке одним своим взглядом. Сегодня утром Брюс вообще нахер послал и совершенно "случайно" пролил на меня свой кофе, прикинь?

— Забей на завистников, пусть захлебнутся в своей желчи, — отмахивается Нэйт, на его щетинистом лице вновь сияет лучезарная улыбка. — Сами-то небось и половины от нужного количества голосов не набрали.

— Ты прав, надо учиться слать общественное мнение на три всем известные буквы, — соглашается Монтроуз, кладя на полку увесистую папку с документами о раскрытых делах.

— Нет, ну серьезно, Джефф, это же так круто! — не унимается Нэйт, разглядывая его золотистый значок шерифа. — Сыночек еще даже не родился, а уже тобой гордится! Прям вижу, как он будет пищать от восторга при виде твоей шляпы, а потом и претендовать на нее станет, помяни мое слово! — хохочет Кэмпбелл, внезапно посерьезнев. — Эй, обещаешь сделать меня крестным отцом своего мини-ковбойчика?

— Конечно, кого же еще, если не тебя? — тепло улыбается Монтроуз, лазурные глаза которого светятся искренним счастьем.

Сына Джеффри Нэйт так и не увидел.

Как не увидел пока и сам Джеффри, Вивьен была только на седьмом месяце беременности в тот день, когда их пребывание на Земле разделилось на "до" и "после".

Второй самый ужасный день в жизни Монтроуза, произошедший всего через полгода после того, который сломал его изнутри.

Нэйтан погиб по его вине.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Три недели спустя
Сентябрь 2043 года
Сан-Франциско, Калифорния, США

Они расследовали это дело уже очень давно, но так и не могли поставить жирную галочку в графе "раскрыто". Потрошитель — так прозвали этого серийного маньяка, постоянно ускользал у них из-под носа, словно песок сквозь пальцы.

На нем висело уже четырнадцать жестоких убийств и зверски изувеченных трупов, многие из которых так и не смогли опознать. Все жертвы — молодые девушки с длинными рыжими волосами.

Душегубства Потрошителя были ритуальными, он всегда оставлял на месте преступления свой отличительный знак — перевернутый крест, выведенный кровью убитых.

Обезумевший сатанист, возомнивший себя Антихристом, не иначе. Совсем скоро он отправится туда, куда стремительно катился все это время — в Ад.

Спустя долгое время они наконец вышли на след монстра в людском обличии, наблюдали за ним целый час, а затем поймали подозреваемого в узком переулке, загнав его в угол.

— Полиция Сан-Франциско, немедленно бросьте оружие! — приказывает Джеффри, направляя на темный силуэт высокого человека дуло своего револьвера.

— На колени, руки за голову! — продолжает Нэйтан, обходя с другой стороны и тем самым загоняя преступника в ловушку.

На улице уже стемнело, пространство вокруг освещает лишь тусклое мерцание барахлящих фонарей, нагоняющих еще более зловещую атмосферу.

Они стоят у какого-то заброшенного здания на окраине города. Облезший асфальт изрисован жутковатыми надписями на латыни, а замшелую кирпичную стену покрывают многочисленные пентаграммы багрово-алого цвета.

Резкий металлический запах, повисший в ночном воздухе, явственно дает понять, что выведены они кровью.

— Больше ни шага, иначе увидите ее яремные вены изнутри, — шипит хриплый мужской голос, чей обладатель скрыт под черной балаклавой. — Вы даже не представляете, насколько это будет завораживающее зрелище.

— П-пожалуйста, отпустите меня, я ведь ничего... — захлебывается в слезах молодая рыжеволосая девушка, которую преступник взял в заложницы, приставив нож к ее горлу. — Я просто проходила мимо!

Потрошитель скалит зубы под маской, задирает голову к чернильным облакам, а потом внезапно заходится неестественно-громким хохотом, и звуком этим можно резать стекла.

Смех маньяка стихает так же резко, как гроза в мае — без следов, без ослепляющих шрамов на небе.

— Успокойтесь, мэм, всё под контролем, — вкрадчиво произносит Нэйтан, перекидываясь с Джеффри ясными только им двоим взглядами.

Они давно научились понимать друг друга без слов, общаясь лишь едва заметными изменениями мимики и ментальными знаками.

— Нихера у вас не под контролем, легавый, — Потрошитель вновь прыщет хриплым раскатистым хохотом, от которого желудок окатывает ледовой крошкой, а спину пронзает жгучий импульс.

— Боже, прошу... — взмаливается рыжеволосая девушка, чье лицо приобрело болезненно-бледный оттенок, а шея находится в опасной близости от острия ножа. Сглатывая льющиеся ручьем слезы, она издает хриплый крик: — П-помогите мне!

На вид ей не больше двадцати пяти, короткое белое платье разорвано у левого плеча, а зеленые глаза полны ужаса и бессилия.

— Пожалуйста, мэм, без резких движений, — предупреждающе произносит Нэйтан, смотря заложнице прямо в глаза и пытаясь понять степень ее вменяемости под действием страха и паники.

— Я сказал больше ни шага! — рявкает Потрошитель, дернувшись в сторону стражей порядка.

Джеффри уже множество раз сталкивался лицом к лицу с маньяками, но такую индифферентность, застывшую во взгляде коркой острого льда, видит впервые.

Звук, вырвавшийся из горла убийцы, далек от человеческого крика — это рык хищного зверя.

— Сейчас мы убираем оружие и ты ее отпускаешь, — осторожным тоном предлагает Монтроуз, пристально всматриваясь в серые глаза преступника, виднеющиеся в прорезях маски.

Татуировка миниатюрного перевернутого креста на левом глазном яблоке.

Они не ошиблись, это точно он.

— Копы... — с презрением шипит Потрошитель, скаля зубы под балаклавой. — Вечно лезете не в свое дело.

Это как раз-таки их дело.

Дело, которое они должны завершить, поставить отчетливое "раскрыто" в своем списке и добиться того, чтобы этого ублюдка приговорили к смертной казни. Хотя нет, слишком легко отделается после всего, что совершил, пусть лучше гниет в одиночной камере до конца своих дней.

В любом случае, справедливость просто обязана восторжествовать.

Они намеренно тянут время, чтобы остальные ребята из их отдела успели отследить точное местонахождение Джеффа и Нэйта, а затем застать убийцу-сатаниста врасплох.

Но для начала надо действовать осторожно и спасти жизнь невинному человеку, который просто оказался не в то время и совершенно не в том месте. Избежать кровопролития и при этом не упустить Потрошителя.

Однако, не все в жизни происходит так, как это планируют.

Пока шериф Монтроуз и офицер Кэмпбелл медленно опускают оружие, руки маньяка резко разжимаются, а девушка с огненными волосами, к горлу которой ранее был прижат нож, выхватывает свой пистолет настолько неожиданно, что выстрел, раздающийся спустя мгновение, подобен грому среди ясного неба.

Тело прошибает током такой мощности, словно в Джеффри действительно попала чертова молния.

Ударила в голову, пронеслась сквозь него кривым зигзагом, но так и не вышла через ноги, оставшись в организме и взорвавшись внутри электрическим искровым разрядом силой в несколько сотен миллионов вольт.

Его вина.

Его...

Джеффри должен был сразу понять, что рыдающая рыжеволосая девушка в белом платье, к чьему горлу было приставлено острие ножа в руках Потрошителя — его сообщница.

Такая дешевая уловка, как он только мог на нее повестись...

Эта ошибка оказывается для них судьбоносной.

Еще через мгновение звучит свист двух новых пуль, на этот раз выпущенных из револьвера Джеффри.

В тот день он впервые убил.

Впервые осознанно отнял чьи-то жизни и ни разу об этом не пожалел.

Это были первые и последние убийства за всю полицейскую службу Монтроуза, до этого он старался максимально избегать лишнего кровопролития.

Невероятно важный навык для любого блюстителя закона, ведь никто из стражей порядка не должен злоупотреблять своим положением.

— Офицер Кэмпбелл ранен! — хрипит Джеффри, едва удерживая шипящую помехами рацию в дрожащих пальцах. — Срочно скорую на Юнион-стрит!

Пуля попала в брюшную область.

Монтроуза и самого не один раз подстреливали, он испытал эту адскую боль на собственной шкуре, поэтому понимал, каково сейчас Нэйту.

Наложив давящую повязку и зажав кровоточащую рану руками, он смотрит напарнику прямо в глаза.

— Держись, дружище, медики скоро будут, — заверяет Монтроуз, пытаясь приободрить товарища. — Ну вот наконец и раскрыли это чертово дело... Пусть и такой ценой, — сжав губы в бледную линию, шериф вымученно улыбается. Он старается говорить спокойным тоном, однако голос все равно надломляется. — Но ты же у нас крепкий орешек, и не такое переживал.

— Крестным... — дрожащий от боли голос Нэйтана едва различим. — Отцом... Ты меня все же сделай, Джефф, — каждое слово дается ему с невероятным трудом. — Даже если я его никогда не увижу...

— Увидишь, Нэйт, — судорожно качает головой Монтроуз, смаргивая накатившие слезы и сильнее зажимая рану напарника.
— Обязательно увидишь.

Джеффри чувствует нарастающий жар под пальцами в том месте, где они сдавливают медицинский жгут, стремительно пропитывающийся кровью лучшего друга.

— И тебя тоже... — шепот Нэйта превращается в едва уловимое шевеление побледневших губ, а затем его дрожащие веки закрываются. — Еще увижу.

Нэйтан умирает не сразу, Монтроуз отчаянно зажимает его рану руками до тех пор, пока к переулку не подъезжает скорая.

Почему та девушка не выстрелила и в него?

Да просто потому что в патроннике ее пистолета была лишь одна пуля.

Удивительно, как мало надо для того, чтобы физически и морально уничтожить сразу множество людей — жалкий кусок свинца.

Ведь всего через час в больничную комнату ожидания входит врач и сообщает Джеффри, что пуля задела жизненно важные органы и его лучшего друга больше нет.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Пять месяцев спустя
1 января 2044 года
Сан-Франциско, Калифорния, США

Джеффри Монтроуз был уверен, что самый страшный звук, который ему когда-либо доводилось слышать — свист пули, чей выстрел убил его лучшего друга несколько месяцев назад.

Был уверен до сегодняшнего дня, пока город не охватил оглушающий шум, который можно сравнить с гудением целого порта кораблей.

Напоминающий церковные колокола и звон в набат — вестник надвигающейся беды.

Жуткий, пронзительный, нагнетающий звук, который навсегда останется где-то на подкорках барабанных перепонок.

Сирена ядерной тревоги, распространяющаяся по Сан-Франциско подобно смертоносному вирусу, проникшему в ослабленный организм.

Проходящему сквозь многочисленные провода, подведенные к линии электропередач, раздавшемуся из динамиков всех телефонов и ноутбуков, достигшему ушей каждого жителя "жемчужины западного побережья".

— Атомная тревога!!! — заревели вечно молчащие динамики на фонарных столбах. — Атомная тревога! Это не учения! Внимание! Немедленно укройтесь в ближайших убежищах!

Джеффри вздрагивает всем телом, ведь стоит прямо под рупором.

Он застывает на месте и склоняет голову набок, в то время как в голове спутанным клубком крутятся мысли о том, что такого сценария кошмаров у него еще не было.

Как не было и реалистичности, с которой сейчас прорисовываются перед глазами окрестности родного района. Вот белоснежный дом их соседей, вот припаркованный рядом красный автомобиль, вот общественный сад, созданный руками трудолюбивых горожан.

Вот железный столб, динамик которого продолжает взрываться полным агонии голосом.

Джеффри делает несколько шагов назад, отступая от фонаря и спотыкаясь о невидимые преграды, будто оказываясь в нескольких деформированных слоях реальности одновременно.

В этот самый момент его жизнь делится наспех проведенной линией, четко разграничив ее на "до" и "после".

Они готовились к этому дню уже очень давно, множество раз детально продумывали весь план действий.

Они тренировались, проводили учения и молились, чтобы те никогда не пригодились.

Но не ожидали, что этот день настанет так скоро.

— Я... — едва слышно выдыхает Вивьен, в панике носясь по дому и хватая заранее собранные сумки со всем необходимым. — Я не успела позвонить Бетти...

На кухне по-прежнему витает аппетитный аромат имбирного печенья, яблочного пирога, картофельного салата и запеченной индейки в клюквенном соусе.

На столе стоит полупустой графин с персиковым пуншем, на стенах висят ало-зеленые гирлянды, а в центре гостиной красуется высокая наряженная елка и множество ярких коробок с разноцветными подарочными бантами, многие из которых еще не вскрыты.

Совсем недавно они праздновали Рождество, а сейчас в панике бегут из родного дома, в погоне за собственным выживанием.

— Связь пропала, быстрее в машину, Вив! — торопит ее Джеффри, наспех открывая багажник и загружая в него рюкзаки. — Они с Уиллом уже наверняка выехали.

После каждого слова изо рта вылетает пар, однако несмотря на низкую температуру, мороз, сковывающий внутренности, жалит куда сильнее внешнего холода.

На улице лежит еще нерастаявший снег, ботинки утопают в нем и скользят по льду, чья корка надламливается и покрывается мелкими трещинами.

Сегодня первый день нового года.

Символичная дата для конца света.

Рождественские каникулы еще продолжаются, поэтому люди находятся дома в максимально расслабленном состоянии. Отдыхают почти все, но не стражи порядка. Они должны быть на службе даже в праздничные дни.

Монтроуз совсем недавно вернулся с работы и еще не успел переодеться, на нем по-прежнему уже породнившаяся с кожей полицейская форма. Черные ботинки, брюки и куртка кофейного оттенка, бежевая рубашка с поблескивающей на ней звездой шерифа и фетровая коричневая шляпа, напоминающая ковбойскую.

На самом деле он даже рад, что на нем сейчас именно эта одежда — вызовет больше уважения и хорошего отношения со стороны окружающих.

— Мы договорились не ждать друг друга, а встретиться уже внутри бункера... — несвязно бормочет Вивьен, поглаживая рукой лиловую блузку, накрывающую заметно округлившийся живот. — Надеюсь, они скоро будут...

С женой Джефф встретился два года назад — их познакомил общий приятель. Она работала редактором финансово-экономического журнала, чей офис располагался рядом с их полицейским участком. Тогда он посчитал ее самой красивой девушкой на свете, как продолжает считать и сейчас.

Последние два года для Джеффри существует только Вивьен Монтроуз. Она — щемящее душу тепло в его сердце, самая главная мысль в голове и центр вселенной, которая вот-вот взорвется от ядерных взрывов.

Чувства друг к другу вспыхнули довольно быстро, поэтому свадьба и беременность не заставили себя долго ждать. Через два месяца у них родится сын, которому еще не успели придумать имя, однако Джеффри уже готов отдать ради него свою жизнь.

Все бы шло своим чередом, если бы в их благополучную семейную жизнь разрушительным ураганом не ворвалась надвигающаяся атомная война. Нужно было ценить каждое мгновение раньше, как же он жалеет теперь, когда они оказались на грани того, чтобы это потерять...

Уже вечереет, солнце медленно заходит за горизонт, отражаясь на гладкой поверхности океана ослепительно-ярким диском, который совсем скоро утонет в морской пучине.

На замену солнцу придет луна, а чернильное небо будет усыпано мириадами звезд. Бесчисленным количеством восхитительных плеяд и расцветающих на небосклоне созвездий.

Только вот они этого уже не увидят.

Вокруг снуют охваченные страхом и паникой соседи, роняя из дрожащих рук все то, что пытаются донести до своих автомобилей.

— В первый день нового года, подумать только! — раздаются чьи-то причитания, граничащие с истерикой. — Как будто специально дату подобрали...

— А что вы хотели? Думали, нас кто-то спросит? Да всем плевать.

— Меньше слов, больше дела! Не зря мы отдали за этот пропуск все последние бабки.

— Заводи уже тачку, Шон, иначе не успеем!

Повсюду доносятся надрывные крики, плач детей и лай собак, предчувствующих надвигающуюся беду.

Джеффри впервые рад тому, что у них с Вивьен нет домашних животных. С ними попасть в бункер намного проблематичнее.

Выехав с парковки, Монтроуз крепче сжимает руль и чуть медлит, не в силах вдавить в педаль газа.

Развернувшись на водительском сидении, он вцепляется взглядом в очертания их двухэтажного дома светло-фисташкового оттенка, увенчанного изогнутой крышей с оранжевой черепицей.

Слева, в тени раскидистых плакучих ив, располагается просторный двор, огороженный деревянным забором. Чуть поодаль виднеется усыпанный снегом навес для бассейна, открытая беседка с барбекю, в которой они любили проводить время летом, а также сокрытая цветочными кустами территория, вмещающая в себя качели, горку и небольшой домик на дереве.

Детская площадка, построенная для их еще неродившегося ребенка.

Детская площадка, на которой уже никто никогда не поиграет.

— Хочу запомнить его таким, — едва слышно шепчет Джеффри, впитывая каждую частичку их небольшого, но такого уютного, родного и любимого дома.

Они приобрели пропуска еще пару недель назад, однако вход в бункер был закрыт до сегодняшнего дня. Владелец объяснял это тем, что там шел активный процесс ремонта, который будет завершен в ближайшее время.

Монтроуз уже начал думать, что это просто-напросто лохотрон, выманивший из их семейного бюджета последние деньги и заставивший продать все активы кроме дома, в котором они жили.

Большая часть мебели, ювелирные украшения, загородный коттедж, апартаменты в центре города, автомобиль жены и старенький мотоцикл — все это было обменено на два заветных пропуска.

В их доме нетронутыми остались только ванная, спальня и кухня — самые необходимые для проживания комнаты.

В недостроенной детской по-прежнему стоит одинокая белая кроватка — ее продать рука не поднялась, слишком уж многое она символизирует.

Кому понадобится все это барахло после того, как начнется ядерная война?

Да никому, все это обратится в пепел, дымящийся над выжженой атомными взрывами почвой.

— А мы ведь так и не сфоткались на его фоне... — с грустью шепчет Вивьен, жалея, что о родном доме даже снимка не останется на память. — Хотя... Я и без фото запомню его навсегда.

Помедлив еще пару секунд, Джеффри тяжело выдыхает и вжимается ногой в педаль газа. Синий автомобиль мчится вперед по направлению к центру города — только так можно подъехать к лесистой территории Форест-Хиллс.

Сирена ядерной тревоги продолжает реветь буквально отовсюду, ее не заглушает даже радио, из которого вещает дрожащий голос, убеждающий всех укрыться в надежном месте.

Боль разрастается внутри мрачным соцветием с невероятно острыми шипами, впивающимися глубоко в душу и оставляющими уродливые шрамы.

Уже совсем скоро их любимого дома не станет.

Не станет соседних. Не станет этой некогда спокойной улицы, района, а спустя мгновения и всего города. Не станет проспектов, небоскребов, парков, школ, больниц, ресторанов, театров, музеев, деревьев, бездомных животных и людей.

Сан-Франциско изменится до неузнаваемости и никогда больше не станет прежним.

— Джефф, мне так страшно... — шепчет Вивьен, смотря в окно сквозь мутную пелену жгучих слез. — Мне никогда не было страшно так, как сейчас.

Ему тоже.

— Всё будет хорошо, Вив, главное постарайся расслабиться, — как можно спокойнее произносит Монтроуз, сжимая ее дрожащие пальцы свободной ладонью. — Знаю, что сейчас это почти невозможно, но пожалуйста, просто постарайся.

Тебе нельзя нервничать — хочет добавить он, но понимает, что это вызовет только больше волнения. Жена уже на седьмом месяце беременности, ее нужно оберегать от любого стресса.

Но как избежать его в данной ситуации?

Джеффри не знает, продолжает ли истошно реветь сирена ядерной тревоги или этот жуткий нагнетающий звук уже поселился у него в черепной коробке.

Кажется, что внутри головы несется бесчисленное количество поездов и пароходов, гудящих синхронно и оглушающе громко.

Сердце бьется о ребра в такт этому всепоглощающему шуму. Пульсация в грудной клетке поднимается все выше по телу и ощущается уже где-то в горле.

— Еще немного и мы будем в безопасности, — судорожно кивает Вивьен, сглатывая слезы. — Ты, я, Бетти, Уилл, Зои и все те, кто успеет... — запнувшись, она произносит как можно увереннее, чтобы убедить саму себя: — Все будем в безопасности.