Пролог
Киото. Полночь.
Дождь падал без звука - не струился, а тонул в земле, словно боялся разбудить тех, кто спал под ней.
Пепельный свет фонаря выхватывал из тьмы тонкую фигуру. Черное хаори облегало ее плечи, как вторая кожа, а капли дождя стекали по ткани неестественно медленно - будто время вокруг Амаи густело. Лицо скрывала тень, но этого было достаточно: проклятая энергия вилась вокруг нее, как дым от нее как дым от погребального костра.
За ее спиной шевелилось что-то невидимое.
Амая Куроно.
Ее имя выжигали из отчетов, но оно оставалось на губах тех, кто знал правду: есть вещи страшнее смерти. И она носила их с собой.
Она не шла - ее нес ветер. Следов не оставалось.
- Ты изменилась. - Голос рассек тишину, слишком теплый для этого места.
Она замерла, не оборачиваясь.
- А ты все тот же, Сатору.
Годжо стоял в трех шагах, будто само пространство отступало перед ним. Белые волосы отливали серебром под дождем, повязка болталась на шее - ненужная. Его глаза - эти голубые бездны - прожигали спину женщины, которую он так и не смог вычеркнуть из памяти.
- Ходят слухи, ты теперь командуешь армией теней.
- Я не командир. Я - кладбище. - Ее голос растворился в шуме дождя. - Они просто не уходят.
Он хотел ответить шуткой, колкостью, чем-то легким - но впервые за десять лет слова застряли в горле. Потому что впервые он увидел не ту дерзкую ученицу, что когда-то сжимала кулаки в его классе. Не ту изгнанницу, что исчезла без объяснений. А ту, что стояла перед ним сейчас - с трещинами в голосе, с тенями, которые цеплялись за ее рукава, как дети.
За ее плечом - в дождевом мареве - на миг проступило лицо. Искаженное. Знакомое.
Годжо не дрогнул. Но его Бесконечность на секунду замерла - будто что-то внутри сжалось.