Когда кончаются игры

Светло-серая полосатая кошка, лежащая на подушке на подоконнике, задёрнутые шторы тёмно-оранжевого цвета и линолеум, который был постелен в прошлом году. Танцующие в свете солнечного луча пылинки и почти идеальный порядок. Мир без игр выглядел уныло.

Детство у Кая было непростым. Кто бы мог подумать, что, оказавшись в условиях комнатного цветка, надёжно оберегаемого мамой от любых потрясений, он затоскует по опасностям. Кай и сам думал, что мечтал о спокойном мире, где покажет, каким хорошим ребёнком он может быть. А потом обнаружил, что не такой уж и хороший он ребёнок. Пару лет назад вернулся домой поздно, потому что долго кого-то провожал, да и вообще ночные улицы с возможностью влипнуть в какую-нибудь историю — манили. Даже оставшись один, Кай не особо спешил домой и гаражами возвращался только потому, что где же ещё быть приключениям, как не в глухом частном секторе. Мама тогда была бледная от сдерживаемого гнева, но не кричала. Посадила Сашу на кухне за столик, налила обоим ромашкового чая и спокойно, будто это её не касалось, рассказала о том, в каком виде нашли бывшего мужа и как пропал её родной сын. Потом, шёпотом, потому что, когда пыталась говорить в полный голос, тут же срывалась в слёзы, объяснила, что всё время, пока ждала, представляла, как будет звонить в полицию и оправдываться, что сын не задерживается обычно. И какой-нибудь ленивый дежурный, узнав, откуда Саша, скажет ей, что мальчишка скорее всего просто сбежал.

Потом, закрепляя результат, ласково ворковала о том, что придумала себе всякие ужасы, ведь Саша такой хороший и слабый мальчик, которого любой может обидеть.

Наверное, в тот момент она и сама в это верила, хотя и знала правду.

Саша попал в детский дом в семь лет. Ему долго не могли найти семью — он ненавидел взрослых, сторонился сверстников. Он был из тех детей, кто не мечтал о том, чтобы однажды у него снова появилась мама. Саша ещё слишком хорошо помнил свою, родную. Что-то в нём готово было всю жизнь провести в одиночестве обозлённым на весь мир. Может, что-то стало другим с возрастом, что-то забылось, но мнение своё Саша изменил, когда увидел американскую комедию, в которой семья забирает из приюта мышонка. Саше было десять, и за время фильма он несколько раз принимался плакать на тех местах, где обычный зритель должен был смеяться.

Только в доброго папу Саша так и не поверил. А в то, что новая мама сможет стать ему настоящей и любящей — да. Ужасался собственной смелости, а всё-таки верил.

Женщина, которая теперь и была его мамой, Сашу впервые увидела с лиловым синяком на лице. Мальчик держался так же замкнуто. После случившегося накануне в нём снова почти умерла надежда на то, что взрослые будут относиться к нему бережно.

За день до этого Саша во время прогулки ввязался в драку против троих, чуть ли не на смерть. Во всяком случае кому-то сломал нос, кому-то осколком порезал щёку, едва не оставив без глаза. А синяк был даже не от той драки, а от воспитательницы, сказавшей, что именно из таких детей, как Саша, и получаются алкоголики и серийные маньяки. Синяк был списан на ту же драку — Саша даже не возражал. Но из детского дома нужно было бежать — что-то затевалось против него между теми, с кем он подрался.

К счастью, побег не удался.

Синяк на лице мальчика женщина могла счесть за доказательство того, что Саша — проблемный, и лучше взять кого-то спокойнее. Но она восприняла это как метку — ребёнка нужно защитить.

— Не понимаю, — признался Саша. — Разве не проще взять кого-нибудь маленького?

— Ну. Я уже не так молода. И мне тяжело будет начинать с нуля, — ответила мама. Она смотрела со смесью жалости и нежности. Будто ей хотелось достать платок и начать стирать лиловый синяк, как грязь. Взять ребёнка за руку и увести отсюда. Будто она уже любила его.

Саша почти сдался — поднялся из-за стола, предложил:

— Не погуляете со мной?

За ограду ему выходить нельзя было, а кошка боялась снова забираться на территорию детского дома, но Саша часто видел её за забором. Он не говорил ничего, только пытался найти животное. Кошка не показывалась.

— Кого ты ищешь?

— Кошку. Бело-рыжую. Она теперь боится сюда заходить. Она прихрамывает на одну лапу. Усы сожжённые.

Странно, но кошка их сроднила. Женщина слушала внимательно, сама всматривалась в окрестные кусты.

— Её недавно побили, и теперь она боится. А я опоздал. Она ведь на трёх лапах охотиться не сможет. А она уличная. Тощая. Я просто думал...

— Что я могла бы взять кошку домой, подлечить, а потом и ты бы к нам переехал, — предложила женщина, но Саша, всё ещё глядя не на неё, а за ограду, по-своему объяснил:

— Что, если бы вы смогли позаботиться о кошке, то, может, и ко мне бы относились...

И не закончил, потому что и сам не знал, как. Просто почувствовал, что его хотят забрать. И что без кошки он не уйдёт, не оставит её тут. Эта кошка приходила сюда к нему, потому что он откладывал для неё еду от обедов, уносил в старой пластиковой банке, найденной в мусорке, и подкармливал, представляя, что эта кошка — его. Что когда-нибудь ему исполнится восемнадцать, ему дадут свою квартиру и туда он сможет забрать с собой зверька. Приручил кошку и научил не бояться чужих именно Саша, и он же был виноват в том, что кошка доверилась и пришла не к нему, а к другим людям с надеждой, что и они что-нибудь ей принесли.

Саша почти успел её спасти, ведь убежала же она тогда, пусть и хромая, но живая. И с тех пор уже не входила на территорию. Жалость к этому созданию тянула Сашу всё равно оставлять у ограды еду, и в то же время он бояться, что животному снова сделают больно те дети, с которыми он рос.

Саша теперь боялся надеяться на то, что эта сильная и свободная женщина сможет помочь кошке — оплатить ветеринара, дать животному дом и тихий уголок, где никто не сделает ей больно. Саша был слишком мал, слаб и зависим, всё, что делал он, в итоге только навредило кошке.

Когда бумаги были оформлены, он переехал к новой маме. После этого он очень старался, чтобы мама не разочаровалась в нём, потому что он в ней не обманулся. Это была именно такая мама, как в кино. Даже если она хотела ударить — это было по-другому, это был лёгкий взмах над головой, задевая только волосы. Это было как удар кошачьей лапы со спрятанными когтями.

Саша немного ревновал к тому, что раньше у женщины была другая семья.

Однажды, задумавшись, в магазине она поторопила его, окликнув:

— Виктор!

И сама не сразу поняла, что сделала. Саша молча стоял, глядя ей в глаза, и ждал, когда она осознает. А ей, как опомнилась, показалось, что случилась катастрофа.

Саша понимал, что у него не могло быть брата. Потому что будь жив Виктор — не было бы в этом доме самого Саши. И не задавался вопросом, кто из них стал лучшим сыном — родной или он, приёмный. Родного не было в живых уже семь лет, а Саша был тут, заменял его, перенял на себя роль смысла жизни и радовался этому, пытался соответствовать.

Но Боже, до чего же скучным всё это было, пока не появилась команда и Игры.

***

Лето наступило для Саши в июле, после сдачи экзаменов. И вместо того, чтобы провести свободное время как можно ярче и интереснее, его волновал вопрос, какие подработки в городе есть месяца на два. Его друзья либо учились заочно и работали полноценно, либо совмещали очную учебу с работой свободного графика. Мало кто собирался потратить лето на отдых.

— Саша у нас вегетарианец, — хвасталась плотненькая Ира. Они были знакомы уже два года, а вот её собеседницу, светлую и совсем не похожую на Иру девушку, Саша видел только в третий раз. Кажется, они учились вместе. Та обернулась заинтересованно, и пришлось опровергнуть:

— Это не так. Я ничего не имею против мяса птицы. К тому же иногда мама всё-таки готовит из фарша со свининой или говядиной. Просто стараюсь пореже их есть.

— Жалко? — переспросила девушка. Саша и Ира познакомились, когда в соцсетях местный приют попросил помощи в возне с зверьём. Если человек любил животных и готов был уделять им время и силы — он уже Саше нравился, и общий язык быстро находился. Тем более бывали такие случаи, что, казалось, масштабный бой вместе выдержали, а подобные ситуации сближали. А вот к собеседнице Иры он пока относился с тем дружелюбием, которого требовала вежливость, не больше.

С центральной улицы они сворнули во дворы, на изнанку города, и оттуда через лес многоэтажек направились вглубь, к парку. Саша держался чуть позади, чтобы не мешать разговору.

— Сложный вопрос, — задумался Саша. Что-то не давало ему сосредоточиться, какое-то неясное чувство тревоги, хотя сейчас был только полдень и полно людей, но у него появилось ощущение безлюдной улицы. — Можно и так сказать. Кролика я бы точно есть не стал, даже фаршем.

— Выборочный гуманизм, — засмеялась Ира, и от её голоса стало чуть спокойнее. А потом чувством тревоги прошибло как стрелой — в основание шеи. Саша обернулся, осмотрел улицу. Высокое здание закрывало её от света, во дворе ничего подозрительного и даже пьяных компаний нигде не было, но что-то по-прежнему не давало успокоиться.

И в то же время палитра чувств Кая окрасилась в ярко-оранжевый от адреналина, хлынувшего в кровь. Мир больше не казался таким скучный, как пару минут назад, и стало не важно, какое мясо он предпочитает, сколько и с кем знаком. Вокруг Кая расцвёл другой мир, и теперь прогулка в парк казалась скучной, пустой тратой времени.

— Саша? Саш!

Он даже не сразу понял, что окликали его. Ощущения обманывали, он забыл о том, что его зовут Саша и что рядом с ним подруга. Только при движении в его сторону отреагировал, повернувшись, и понял, что остановился посреди улицы и осматривался.

— Нужно кое-что сделать, — сморгнув, механически ответил Кай. — Сегодня не получится. Ничего?

— Тебе позвонили? Написали? — хмурилась удивлённая Ира, и, пожалуй, впервые за время их знакомства она раздражала, как помеха. Что бы не пришло в этот мир, ему нужен был Кай, и он не хотел бы делиться этим приключением с человеком не посвящённым. Другое дело, будь тут кто-то из команды. — Вспомнил о чём-то?

— Да. Должен увидеться кое с кем, — кивнул Кай, стараясь смотреть на собеседницу, а не рыскать по сторонам взглядом. Ощущение было такое, словно он стоял на погружающемся в воду пятачке, и нужно как можно скорее и дальше отогнать девушку, чтобы и она не утонула.

— Ты странный... — продолжила Ира, но не знала, что делать — вроде и тянулась коснуться лба, но руку остановила на полпути.

У Кая первого сдали нервы — он сорвался почти без перехода, в сторону, бросив только: «Я напишу». Новое ощущение — что-то тёмное последовало за ним, как прицепившийся к ноге пакет.

Из дворов многоэтажек Кай выбрался к частному сектору маленьких домиков за высокими заборами и злых собак. Тут почти не было людей, негде спрятаться. Кай, наконец, осмотрелся в поисках того, кто за ним следил. И всё же, Кай ожидал либо Акросса, либо Хаски, но не этих двоих.

— А ты всегда с девчонками гуляешь? Это потому, что рядом с ними не заметно, какой ты мелкий? — спросил первый из близнецов. За два года Кай так и не научился их различать. А вот игнорировать подначки привык игры со второй.

— Кай надеется, что ему перепадёт.

— Тогда он должен был гулять с парнями, точно перепало бы.

— Почему Акросс прислал вас? Почему сам не пришёл? — Кай почувствовал, как выровнялось дыхание, но сердце по-прежнему колотилось бешено. Два мира — настоящий и игровой — брошены кем-то в гигантскую мясорубку и теперь перемешивались, в этой же смеси перемалывался и сам Саша-Кай, становясь собой из игры, оставаясь при этом студентом-первокурсником.

— Ну ты же знаешь Акросса, — протянул первый тоном старого приятеля. — Он так сразу не может. Ему нужно тебя подготовить. Намекнуть, что тебя ждёт, а мы лучшие на это кандидаты.

— Он разрешил: показаться тебе на глаза, немного тебя погонять, потрепать и отстать.

— Погонять? Вы решили, что я собрался убегать? — Кай перекинул сумку назад для удобства, встал в более устойчивое положение, как ожидающий нападения вратарь. — В прошлый раз нас растащили.

— Ну вот и выясним, чем мог закончиться тот раз.

Кай не дурак и, изобразив снисходительную улыбку, сорвался в сторону, бежать. Близнецы, которые попались в начале на его смелость, потеряли несколько секунд на то, чтобы осмыслить обман, уже потом устремились следом.

***

В конце рабочего дня завод превращался в большой муравейник, из которого маленькими насекомыми по своим мелким делам расползались люди. Руслан — один из этих людей, и в этом мире у него разве что глаза не такие голубые, как в играх, и белых прядей в волосах не было. Этой дорогой он ходил каждый день и ничего необычного не происходило. Поэтому, когда из потока спешащих по магазинам и домой муравьев его вырвала девушка, Руслан замер послушно, прямо-таки оцепенел, хотя первой реакцией было оттолкнуть и обозвать идиоткой, ведь она явно ошиблась. Но внутри что-то заклинило.

— Я, — выдохнула та, попыталась подобрать слова, и на эти мгновения Руслана отпустило оцепенение, он начал:

— Ты обоз...

— Я та, кого ты ненавидишь, — поспешно продолжила девушка. — Потому что Кай приходит ко мне. Ты сказал, что мне нравится, когда ему больно. Но это не так. Я знала, что он справится, а от Акросса не смогла уберечь. Но я не об этом...

В Руслане снова сошло на нет малейшее желание оттолкнуть, любая возможность не поверить. Напротив — он перевернул руку и сам вцепился в тонкое запястье. Эта рыба вдруг решила, что рыбак — мессия, который поведёт её в лучший мир.

— Кай в опасности. Он не справится. И я не смогу это остановить. Точнее — я сейчас останавливаю тем, что прошу тебя ему помочь. Я покажу, где.

***

Не помогло знание родного города, подвела собственная быстрота. Это — первый тревожный звоночек, тут не игры, тут не получится победить просто.

Ударными темпами растущий город был полон новостройками. Каю не повезло настолько, что его настигли рядом с одним из недостроенных зданий. При отсутствии рабочих и более-менее трезвой охраны, прекрасное место для убийства или пыток, смотря какие планы у близнецов.

— Можно сказать, что в тот раз мы не закончили толком. Подумаешь, чуть потрепал нас. К тому же, ты, может, мстил за наши прошлые проделки, — говорил тот, что шёл впереди, свободный от ноши, пока второй практически волок упирающегося Кая вверх по лестнице. Самому вырваться не получилось, и Кай прислушивался в надежде, что стройка окажется не такой необитаемой. — Только знаешь... после этого нас поймал твой пёсик. Брата-то выстрелом в голову вырубили, а вот мне с Хаски пришлось немного пообщаться.

Остановился напротив входа в пустой каркас будущей комнаты на четвёртом этаже.

— Слушай, как думаешь, — непонятно, спрашивая у брата или Кая, начал шедший впереди близнец, — ведь если человека с четвёртого этажа выкинуть — он выживет?

— Есть шанс, — подтвердил брат, рывком втаскивая Кая внутрь комнаты, ближе к дыре будущего окна. — То есть, я совершенно точно уверен, что выживет. И скорее всего будет очень даже напуган, и в курсе, что его ждёт, когда до него доберётся Акросс. Отличная идея, в общем.

Кай закрутился вокруг своей оси, так у него получилось на секунду освободиться, потом ударить в живот. Возможно, Кай и смог бы сбежать, если бы за ворот футболки, тут же затрещавший, не зацепился второй близнец, снова потащил к дыре окна. Кай развернулся ударить, пока были свободны руки, и вместе с братьями замер от хриплого:

— И какого хрена вы с Каем делаете?

Первая мысль — кто-то из рабочих их услышал. Но никто посторонний не назвал бы Кая этим именем.

В дверном проёме стоял красный запыхавшийся парень в потёртых джинсах и серой футболке. Стоял, растопырив руки, не собирался никого выпускать из комнаты-коробки.

— Мы за собой уберём, — пошутил тот из братьев, от которого Кай уже успел вырваться. Для них чужой капитан всегда был «Каем», они и не подозревали, что в этом мире его могли знать под другим именем. — Тебе вообще чего надо?

— Что? Без глаз «голубых как луна» и загадочных белых прядей меня уже не узнают? — посетовал парень, подходя почти вплотную. Ближний из близнецов получил резкий удар в переносицу — смачный, с хрустом. Второй попытался закрыться Каем, но тот вырвался, окончательно пожертвовав порвавшимся воротом футболки. Рядом с Хаски Кай чувствовал себя в безопасности.

— Прыгай, — посоветовал Хаски противнику с ухмылкой. — Сам говорил — четвёртый этаж, выживешь.

— Да иди ты, — прошипел сквозь зубы близнец, и Хаски внезапно подобрел, с той же улыбкой скомандовал:

— Тогда брата своего забирай и валите отсюда к тому, кто вас послал.

— А чего вдруг такая щедрость? — начал близнец, всё же выступив вперёд, и не успел заслониться от удара, на этот раз в челюсть. Развернувшись, Хаски сгрёб Кая и быстро потащил к выходу.

— Пошли-пошли, скоро менты приедут, — прошипел Хаски, заметив, что Кай уходить не спешит, задерживал их обоих. Капитан потратил секунду, чтобы удивлённо заглянуть Хаски в лицо, и уже потом отправился к выходу со стройки бегом.

***

Хаски пришлось остановить Кая посреди частного сектора, поймав за локоть. Для обоих это был уже второй марафон за сегодня, и Кай с наслаждением прислонился к бетонному забору, упёр руки в колени, пытаясь отдышаться. Во время игр он так не уставал. Кай забыл о том, что последнее, что сделал как капитан — закрыл игры и разогнал команду.

— Как ты меня нашёл? — более-менее восстановив дыхание, спросил он.

— У тебя волосы длиннее, — подметил Хаски, стоя прямо и глядя сверху, дышал шумно через зубы. Кай задумчиво коснулся чуть отросших кончиков волос, влажных от пота, повторил свой вопрос.

— Наваждение, — пожал плечами Хаски. — Я же знал, что ты всё равно в какое-нибудь говно вляпаешься. Тебя нельзя оставлять одного. Игры он закончил, придурок.

Хаски фыркнул, усмехнувшись, но насторожился, услышав новые торопливые шаги. Кай тоже перестал дышать ртом, выпрямился. Но при виде тех, кто пытался их догнать, напряжение прошло, вместо него осталось удивление.

И Гидра, и Дроид выглядели так же, как в играх. Дроид: рослый и крупный парень в очках; не убавлял себе веса, не пытался казаться красивее. Да и Гидра третий размер груди себе не придумала.

— Опоздали, — тут же начал Хаски. — Когда я подошёл, его уже в окно выпихивали!

— Какое. Нахер. Окно? — выдыхая через слово, спросил Дроид.

— Мы сразу. Как нам сказали, — Гидра выпрямилась, старалась дышать, не открывая рта, но кислорода не хватало. В такую жаркую погоду на ней была водолазка с короткими рукавами и высоким закрытым горлом. — Тебе первому сказали, вот и всё.

— Ну, если бы она нашла меня, но не собрала вас, было бы странно, — кивнул Хаски.

— Кто она? — осторожно уточнил Кай.

— Угадай, — предложил Хаски, снисходительно улыбнувшись.

***

Каю казалось, что их компания будет выделяться, слишком разными они выглядели. Но на них почти не обращали внимания. Хотя погода и не испортилась, была такой же летней и тёплой, Гидра и Дроид настояли на кафе, выбирали уютное местечко с мягкими диванами из дешёвого кожзама. Кай сел в угол, рядом с ним Гидра, остальные напротив. Музыка, играющая в кафе, под которое был переделан первый этаж обычного дома, разговаривать не мешала, но и другим немногочисленным посетителям их слушать не давала.

— Круто, что вы себе ничего не прибавили, не убавили, и вас так просто узнать, — Хаски откинулся на спинку, вертел в руках зубочистку. Так и не заглянув в меню, он заказал пива и что-то на закуску.

— Чего нельзя сказать о тебе, — тут же поддела Гидра, но Дроид откашлился:

— Я в начале выглядел по-другому. Понемногу вернулся к настоящему виду.

— Ну да, припоминаю, — игнорируя упрёк, безразлично кивнул Хаски. — Но это ладно. Что делать будем?

— Акросс здесь? — серьёзно спросила Гидра, подавшись вперёд. Хаски перевёл взгляд с зубочистки на неё, улыбнулся ядовито.

— Ну да. Тебе бы очень хотелось, чтобы он был здесь. Да?

— Я его не видел, — обрывая не начавшийся спор, ответил Кай. — Только близнецов.

Снова вспомнил про порванный ворот, рукой попятался его соединить и как-то спрятать, прижав ремнём сумки.

— Это очень не хорошо, — Дроид слишком часто моргал, поправлял очки, стараясь ни на кого не смотреть. — Это же вам не игры... У нас тут нет огнестрельного. К тому же чего ему надо? Убить Кая здесь?

— Скорее запугать, — мягче поправил Кай, пытавшись его успокоить, но Хаски недовольно цыкнул, прокомментировал зло:

— Если ссышь, то чего прибежал?

— Кай был в опасности.

— И что бы ты сделал?

В Дроиде произошла перемена — перестав моргать и отводить глаза, он взял себя в руки, развернулся ответить Хаски прямым взглядом.

— Вообще-то, я сильный.

— Знаем мы таких сильных, — продолжил задирать Хаски. — Какой уровень в Линейке? Или в Танках, не знаю, во что вы там сейчас гоняете.

— Хочешь проверить? — уже не так решительно предложил Дроид.

— Хватит, — тут же оборвал Кай, и оба послушались — отвернулись друг от друга, вернули всё внимание капитану.

— Никого Акросс не собирается убивать, — выдохнул Кай. — Тем более не вас.

— Трахать тоже только если рыжую, — не сдержался Хаски.

— Хаски, — снова одёрнул Кай, но тот развёл руками:

— Я ж предупреждаю. Гидра, осторожнее, пожалуйста.

— Заткнись, солнце, — ответила та добродушно, прибавив к этому фальшивую улыбку.

— Рядом с Каем ты довольно смелая, — заметил Хаски с угрожающими нотками.

— Серьёзно, я тебя сейчас выгоню, — потирая переносицу, пообещал Кай. На несколько секунд замолкли, когда официант поставил на столик два пива и кофе.

— Между прочим, — негромко, сквозь зубы, но всерьёз продолжил Хаски. — Вытащил тебя я. А где были остальные?..

— Прекрати этим торговать, — не смутившись, перебил Кай. — Если ты не заметил, всё серьёзно. И мне не нужно сейчас нервы и время тратить на то, чтобы вас разнимать. Прекрати оскорблять других. Мы тут в одинаковой жопе.

— Мы? — неловко переспросил Дроид. Хаски с видом: «А я говорил» — скложил руки на груди.

— Акросс грозился пытать нас на глазах Кая, — глядя на кофе, ответила за капитана Гидра. — Так что да. Влипли одинаково.

— Чего он вообще хочет? — спросил Дроид, стискивая бокал с пивом так, что тот вот-вот покроется трещинами. Все сидящие за столиком повернулись к Каю, пока тот кусал губы, глядя на салфетницу, пытаясь подобрать слова.

— Когда-то, кажется лет десять назад, Акросс тоже играл. Был капитаном. И против них была команда, которая исполняла роль злодеев. Абсолютных злодеев. Я думаю, Акросс стремится к этому образу.

Хаски даже фыркнул:

— Каким бы стрёмным он ни был, а всё-таки до супер-злодея ему далеко. И он смотрится жалким в этой попытке...

— Как получилось, что ты брата не узнал? — внезапно вклинился в разговор Дроид. Чтобы не затягивать паузу, отхлёбнул из бокала. Хаски осел, прислонился к спинке диванчика, скрипнув. Гидра старалась делать вид, что ей интереснее кофе.

— На фотографиях он другой, — Кай провалился внутрь себя, отрешился от этого мира. Поймал на себе всё ещё непонятливые взгляды Гидры с Дроидом. Он плечом прижался к стене под подоконником, сделал несколько спокойных выдохов, в каждый из которых попытался начать говорить и, наконец, с четвёртым пришли слова:

— Жил на свете мальчик Саша. Родители его не любили. Отец и вовсе убить был готов. Конечно, это заметили органы опеки, и мальчик Саша попал в другую семью. В этой семье была только мама. Потому что так было проще, и не нужно стало привыкать к тому, что есть добрый папа. Только в новой семье раньше был другой мальчик... Хотя, как мальчик, он меня на три года старше был, когда его убили.

— Получается не убили, — напомнил Хаски, заложив руки за голову.

— Убили? — подхватила Гидра.

— Его нашли на заброшенном заводе с разбитой головой. Там... В семье раньше были проблемы с серьёзными людьми, накануне коттедж этих «серьезных людей» сгорел, получалось что брата как раз через несколько часов после этого нашли.

Хаски, вопреки общему настроению, усмехнулся.

— У твоей «Королевы», Кай, просто офигеть какое мразотное чувство юмора. Она Акроссу его же брата подсунула для опытов.

— Я не думаю, что Акросс будет считать меня братом, — пожал плечами Кай. — Я и не должен был этого говорить ему... Просто подумал, надо рассказать, что с его мамой всё в порядке. Конечно, она не забыла, но она не одна.

Даже их штаб — это прошлый штаб Акросса, в котором была проведена основательная чистка от чужих личных вещей. И комната Кая раньше принадлежала другому капитану.

— Кай, ты дурак? — на всякий случай поинтерсовался Хаски. Кай не мог возражать — все силы уходили на то, чтобы не дрожать — сидел напряжённый, глядя перед собой. — Ты ему объяснил, что заменил его. Мёртвые очень не любят, когда по ним не убиваются. Всё равно, что парню в тюрьме сказать, что «Не волнуйся, мы с твоей девушкой счастливы». Представляю, как его бомбит теперь. Странно, что он только близнецов подослал, а не сам тебя в цемент закатывал, — убедившись, что Кай повержен, Хаски резко переключился на Гидру:

— А ты что? Скажешь, что он не такой?

— Нет, — Гидра тут же подняла руки, показывая, что сдаётся. — Акросс плохой, Кай хороший. Я ещё с прошлой игры выбрала сторону.

— Он убьёт тебя, — уже спокойнее произнёс Дроид, пытаясь поймать взгляд Кая.

— И что? Предлагаешь нам не вмешиваться? — переключился Хаски.

— Нет. Предлагаю найти способ убить его.

Повеселев, Хаски хлопнул его по плечу.

***

Домой Кай вернулся в шестом часу вечера и морально опустошённый. И уже около подъезда ему позвонила Гидра, с которой разошлись буквально четверть часа назад.

— К тебе ведь можно зайти?

— Вы собрались охранять меня по очереди? — Кай изобразил весёлость, но хватило его только на одну эту фразу. — Честно говоря, я очень вымотался.

Стало так тихо, что Кай даже отодвинул трубку от уха, взглянуть, идут ли секунды разговора или оборвалась связь.

— Да, конечно, я могу подождать до завтра, — сдалась Гидра. — Ты прав, ты...

— Ладно, заходи, — снова коснувшись разорванного ворота футболки, разрешил Кай.

Так странно, до этого дня друг друга в этом мире никогда не видели, но сегодня номерами телефонов обменялись, и вот уже Гидра звонит, напрашиваясь в гости. К вечеру, может, Хаски начнёт заваливать смс: «Тебя не убивают? А теперь не убивают? И сейчас не убивают?» А Дроид... просто будет присылать видео, которые показались ему смешными или интересными.

Мамы дома не было, хотя рабочий день у неё уже должен закончиться. Но это не страшно, в конце концов время ещё не позднее, а если решила посидеть с кем-нибудь после работы, то не должна перед ним отчитываться.

Первое, что спросил Кай, когда открыл дверь, это:

— Имя? Мне нужно твоё настоящее имя. Я не могу представить тебя маме как Гидру.

— Твоя мама дома? — растерялась девушка.

— Нет. Но вернётся, и глупо будет спрашивать твоё имя при ней.

— Катя, — улыбнулась Гидра, и только после этого переступила порог.

— Я Саша, — зачем-то повторил Кай, вспомнил, при каких обстоятельствах представился, и смутился.

Перед Гидрой распутье: одна из выходящих в коридор комнат — это кухня, остальные две закрыты фанерными дверьми без стёкол, и не угадать, какая именно принадлежала Каю.

— Чаю? — предложил тот, направившись к кухне. — Может и хорошо, что ты...

— Расскажешь про Акросса?.. — собравшись с духом, выпалила Гидра. Кай колебался, но промах свой с чаем понял, послушно открыл дальнюю от кухни спальню и, щёлкнув выключателем, пригласил:

— Проходи.

Сам, не включая света, нырнул в комнату матери.

У Кая было чисто и минимум вещей: кровать-чердак, диван, письменный стол, книжный шкаф с фотографиями и статуэтками животных. Кай вернулся с коробкой средней величины как раз, когда Гидра рассматривала керамического мопса.

— Это подарки, — будто оправдываясь, поспешно добавил Кай, поставил на стол коробку. — Мне не могут подарить собаку, поэтому заваливают фигурками собак.

Выглянула из коридора кошка, посмотрела на гостью недовольно и ушла обратно.

— Не боишься разочароваться? — на всякий случай спросил стоящий над Ящиком Пандоры Кай. Гидра попыталась улыбнуться, но глаз от коробки не отрывала, как голодный от куска хлеба.

— Он тебя столько раз убивал... Изуродовал со злости. Здесь даже не сам пришёл, снова шестёрок своих отправил. Как думаешь, что может заставить меня разочароваться?

— Хорошо, тогда давай быстрее. Мама не любит, когда я трогаю эту коробку. В смысле при ней нельзя, но она наверняка замечала, что я брал... — Кай открыл, пока говорил, и Гидра на несколько мгновений задержала дыхание, протянула руку, выбрав из всех вещей фотоальбом. Листала, как зачарованная. Он был старый, картонный, с переплётом из кожзама, и первые фотографии в нём чёрно-белые, с совсем маленьким ребёнком.

Кай, чтобы не чувствовать себя неловко, заговорил про чай, хотя и не был уверен, что его услышат, и сбежал на кухню. И там ждал, пока закипит чайник, без чашек не возвращался.

Гидра сидела на стуле, листая следующий альбом. Тихим, хриплым голосом она, глянув на Кая, подтвердила:

— И правда не похож.

Акросс-капитан выше себя настоящего, шире в плечах. Он больше походил на старшего брата Виктора, который вовремя занялся спортом, пока младший продолжал сидеть за конспектами дома.

Поставив чашки на стол, Кай сел на диван у окна, в Гидре будто увидел себя со стороны, рассматривающего вещи из коробки. Минута этой откровенности и заставила его заговорить:

— Когда мелким был, тоже эти фотографии доставал, перебирал... Мама по началу не хотела о нём рассказывать — думала, что я буду чувствовать себя кем-то вроде замены. Потом я сам попросил... Я в семье один был, и в прошлой и в этой. Я вместо сказок себе на ночь рассказывал историю о том, что у меня есть старший брат. Старше на целых десять лет. Правда, в этой истории мы сразу жили в одной семье. Виктор непременно работал бы в полиции, чтобы отомстить за отца... Хотя глупость, конечно, он учился на том же факультете, что и я. Какая уж тут полиция... И я представлял его таким, как рассказывала мама. То есть совсем не похожим на Акросса, — Кай попытался улыбнуться, и от этого острее ощутил, как больно давалось признавать это вслух. Пока он смотрел себе под ноги, Гидра отложила альбом на стол и не отводила от Кая глаз.

— Я не думаю, что Королева этим хотела разозлить Акросса или меня... Она хотела спасти его. Я подумал, что, может быть, именно поэтому меня усыновили и именно эта мама... И всё же, если бы не было игр, если бы он не умер тогда — у меня, может, был бы брат.

Сдавшись, Гидра подтянулась ближе, не поднимаясь со стула, обняла опущенную голову Кая, прижав к себе, молча погладила его по спине. Слёзы стекали по переносице к кончику носа, разбивались о линолеум. Отчего-то при Гидре плакать не стыдно, она сама как мама, как самый близкий и верный друг.

— Ты ведь тоже не хочешь, чтобы Акросс умирал? — спросила Гидра спокойно, скорее подтверждая. Кай отрицательно помотал головой, и в то же время осторожно, чтобы не смахнуть ласковые руки.

— Поможешь мне уговорить Хаски и Дроида?.. Плохо будет, если команда из-за этого развалится. Это так глупо, что они ненавидят его, хотя больше всего от него доставалось тебе...

Если бы Кай мог сейчас говорить, он бы объяснил, но он пытался перестать плакать.

***

Вторым сюрпризом оказался Хаски — он не звонил, не спрашивал адрес Кая, не интересовался, занят ли тот. И да, смс с вопросами о том, убивают ли Кая, от него тоже не приходили. Вечером следующего дня он просто стоял во дворе Кая, не сразу даже заметил его, рассматривая что-то вдалеке, над крышами домов, и удивился так, будто это Кай за ним следил.

— О, привет, — поздоровался Хаски, как если бы они встретились на другой улице или в торговом центре. — Гуляешь?

— Ты меня охраняешь, что ли? — проворчал Кай, не поддавшись этому беззаботному тону.

— Я? Не, я мимо проходил, думаю, двор знакомый. Может тебе позвонить, гулять вытащить, а тут ты появился.

— Я тебя из окна видел.

— Неа, не видел, — Хаски пожал плечами. — У тебя в другую сторону окна.

И не сдержал улыбки. Даже футболка у Хаски была с капюшоном, накинутым на голову. Эдакий шпион, охраняющий покой капитана. Но там, в играх это казалось логичным, словно там была шахматная партия, и подобное поведение Хаски в настоящем лишь подтверждало, что игры протекли в повседневную жизнь и уже почти с ней смешались.

— Ладно, — вздохнул Кай, сдавшись. — Я всё равно поговорить хотел.

— О, я вовремя, — ещё больше обрадовался Хаски, пока не зная, какой именно разговор предстоял. — А ты никак подстригся? Давно?

— Утром, — кивнул Кай. — Подумал, что так вам будет привычнее.

Конечно, стрижка не сделала его чуть больше тем сильным капитаном, которому не нужно было опасаться реакции мамы на то, что он дрался. Но отросшие кончики волос вызывали в Кае резонанс, раздражали, словно он обманул команду укоротив себе волосы в игре. Нужно было сделать так же и в реальности.

В соседней школе было пустынное поле и гигантские турники, казавшиеся Каю особенно огромными в детстве. Он с Хаски устраился на вкопанных в землю шинах, с краю от вытоптанного школьниками поля. Здесь Кай всегда ощущал себя особенно маленьким. Ему было неловко за то, что на запястье болталось несколько браслетов из ниток — это то ли по-детски, то ли по-девчачьи, он пообещал себе их снять, как только останется один.

— Нельзя убивать Акросса, — без предисловий, сразу огорошил Кай — и Хаски напротив него изменился в лице, потерялся и несколько секунд не мог подобрать слов, в конечном счёте спросил:

— Гидра надоумила?

— Я её после кафе не видел, и её мнение ты слышал, — слишком уж явно соврал Кай, ещё и смотрел в сторону.

— Ну да, конечно, — фыркнул Хаски, пнув шину, на которой сидел Кай, добившись прямого взгляда. — Не забывай, что я знаю о тебе то, чего ты никому никогда не говорил. И не скажешь. И Витю этого я видел. Но вот так получилось, Кай, что тот добрый брат, о котором ты мечтал, не такой уж добрый! Что будь он жив — макал бы тебя головой в унитаз! И выгонял бы в январе на балкон без куртки, лишь бы ты...

— Он не такой! — со всей горячностью возразил Кай, выдав себя этой поспешностью, опять пытался отвести взгляд и снова получил ногой по шине.

— Ведёшь себя как баба, — каждое слово Хаски выплёвывал. — Но я понял. Гидра, конечно, за тебя, она же тебя на это уговорила. Дроид тоже делать будет, как ты скажешь, тем более, что его никто убивать не собирается. Но я знаю — если не ты Акросса, то он тебя. И уж прости, Кай, но я сделаю что угодно, чтобы этого не случилось, чтобы защитить тебя.

— Почему? — не понял Кай.

— Это сложно объяснить, — с переменой темы Хаски и сам стал мягче, отвёл взгляд, но только на секунду. — Я думаю, что такие, как ты, должны жить. Что такие люди могут делать великие дела и менять мир. Просто на своей шкуре испытал твоё влияние и теперь... Блин, мы друзья как бы между прочим-то. Естественно, я не хочу твоей смерти. Естественно, меня бесит Акросс. Я среди вас, кажется, единственный нормальный... Наверное, потому, что вы всё-таки домашние, холеные... Даже ты в последнее время одомашился, как подобранный с улицы кот. Ты вообще чувствуешь, какая бездна под словом «смерть» и «убьют»?

— Чувствую. Именно поэтому я не хочу, чтобы кто-то умирал, — Кай наклонился ниже.

— А так нельзя, знаешь, — Хаски пожал плечами. — Ты хочешь спасти всех, а это невозможно. Иногда приходится выбирать, кому выжить. И я выбрал тебя, уж извини. Акросс мне никто.

— Он не собирается меня убивать, — Кай тоже стал мягче, как если бы уже готов был сдаться. — Поверь мне, я разбираюсь в том, чтобы распознать, кто правда мне смерти желает, а кто просто строит из себя крутого.

— Ну да, — кивнул Хаски. — Но я вижу только психованного идиота. Что, если он в своих играх давно забыл про реальность и изуродует тебя здесь? Мама будет тебе в больницу мандарины носить и...

— Акросс так не сделает, ты не знаешь. Дай мне время, пожалуйста. Я должен понять, как вытащить из него того брата, о котором мне рассказывали. О котором я мечтал. Ты просто не видел, и не знаешь. Я даже объяснить это не могу!..

Хаски тоже наклонился ниже, продолжил тише:

— Мы это уже проходили. Попробуй рассказать. С самого начала. Акросс тебя так и так ненавидит. А я секреты хранить умею, ты сам в курсе. Так что, расскажешь?

Каю и правда хотелось поделиться тем, что он увидел тогда в прошлом Акросса, что запомнил о тех людях, страхах, ощущениях. О Королеве, которая для Кая была капризным Богом, а для Акросса — просто влюблённой в него девочкой. О том, какими он увидел Тима и Барса. Об ужасе перед Легионом, и о моменте собственной смерти, ухода от этой реальности и родных. О разговоре с мамой, их общей мамой, на кладбище после своих же похорон. Теперь он слишком хорошо знал Акросса, чтобы ненавидеть его. Потому что на ту секунду, в которую смог заглянуть ему в голову, Кай и сам стал Акроссом и, потеряв всё, обрёл бессмертие.

***

На следующий, второй день после переноса игр в настоящее, у Кая снова состоялось что-то вроде собрания с командой. Находиться с ними рядом было приятно и интересно, но всё же ничего не изменилось — пока они не знали даже, где искать Акросса. Его роль в этом мире — это Виктор, но дома Кай по-прежнему был единственным сыном, и брата у него не появилось.

Кай вернулся уже в восьмом часу вечера, ещё на подходе к дому заметив включённый свет. Значит, мама на кухне, готовила.

С порога Кай услышал, что у них гости — голос мужской. Задумался на несколько секунд, не стоит ли ему развернуться и погулять ещё час-другой, но вечерело, и мама сама будет волноваться, если он ускользнёт.

Мама выглянула из кухни, её радостный вид уверил Кая в том, что он чему-то помешал. Она произнесла:

— К тебе гости. Так необычно, я думала, ты с одними девочками дружишь.

Кай уже разулся и преодолел половину коридора до кухни, но замер, уже зная, кто пришёл. Акросс появился в дверях, у плеча улыбающейся мамы.

— Ну да, представляете. Два года знакомы, и он про меня ни разу не упоминал. Привет, Саша. Ты не отвечал на телефон, а твоя мама пригласила подождать тут.