[глава 3] знак Аотамы
Очнувшись, глаза Каэна еле-еле открывались. Они опухли от множества пролитых слёз. Он осмотрелся по сторонам. Ему казалось, что всё это — сон, и что он дома, с родными… но он лежал в доме у лекаря. Лекарь излечил его рану на животе и на других частях тела. Вспомнив о Коте, он запаниковал —> ведь тот не лежал рядом с ним. Куда его увезли?!
Он встал с постели. Тело всё ещё болело от ран, но он быстро вышел из комнаты. Возле двери стоял лекарь с удивлённым выражением лица. Каэн схватил его за ворот и закричал:
— КОТА! КУДА ТЫ УВЁЗ КОТУ!? ГДЕ ОН?!–
— Тише, тише… он в другой комнате… но он… — не дослушав его, Каэн с надеждой побежал в сторону, куда показал лекарь. Лекарь отвёл взгляд от жалкого, бедного мальчика, который надеялся, что младший брат будет жив.
Когда Каэн добрался до комнаты, он распахнул дверь и увидел, как белое одеяло прикрывало тело мальчика с головой, как у мёртвых. У Каэна остановилось сердце.
Опять… Надежда пропала. Снова…
Он упал на колени. Слёзы уставно текли вниз, будто у него больше не осталось ни одной. Он поднялся и взял Коту на руки, прикрывая его тело одеялом. искры исчезли из глаз как и надежда, под ними —> тьма, будто он больше не человек. Он вышел из здания. Жители собрались в кучку, чтобы посмотреть на Каэна, всё ли с ним хорошо?. Лекарь подошёл к нему, пока Каэн медленно шёл.
— Постой! Тебе пока нельзя ходить! Тебе нужно отдохнуть, и—
— ЗАТКНИСЬ! Где вы были, когда мне так нужна была ваша помощь? Где вы были, когда Кота медленно умирал? Г… где… тц… где, чёрт возьми, вы были?! А теперь помогаете мне, когда уже всё поздно?! Я не желаю больше вас видеть… мне противно от ваших лиц… и голосов…
С этими словами Каэн медленно покинул деревню, возвращаясь в свой разрушенный дом. Люди, собравшиеся в толпу, молча смотрели, как он уходит с телом брата.
Положив всю свою семью ровно и осторожно, он похоронил их у себя в саду. Ноги дрожали, не выдержали его вес —> он упал на колени и разрыдался, как ребёнок, шепча прощения. Он горько жалел, что не провёл больше времени с семьёй в тот день.
Пока он рыдал, к нему прилетело маленькое Аотама. Оно сияло голубым светом, с тёплой аурой. Оно медленно подлетело к катане отца и исчезло, оставив на катане знак Аотамы — символ Истребителя. Каэн удивился: катана принадлежала отцу, и на ней раньше был этот символ, но после смерти отца он исчез. Он стиснул зубы. «Что?» — подумал он. Как такой, как он, может быть Истребителем? Он и представить не мог, что однажды сам Аотама выберет его.
Он повернулся к катане и медленно взял её. «У меня нет смысла жить дальше… у меня отобрали всё… всё, что было мне дорого… мне незачем жить…» — думал он. Но он всё же взял катану и прикрепил за спину. Медленно встал и вышел из дома. Он подошёл к главным воротам — тем самым, за которые он никогда не выходил. Вздохнув и последний раз взглянув на дом, он пошёл дальше и окончательно покинул деревню.
Он шёл и шёл. Вокруг — только леса и поляны с садами. Он смотрел только вниз, с пустым лицом. Он шёл два дня. Не останавливался, не спал, не ел. Только немного воды выпил. Мимо него пробегали дети, играя в мяч, взрослые работали в садах. Люди с ужасом смотрели на него: Его руки были все в засохшей крови, он шёл босиком, в рваной, грязной одежде. Ужас на лице, волосы частично поседели от стресса и ужаса, а ноги — в ранах.
Он добрался до деревни Кагэяма — соседней деревни Куросато. Он остановился у кучи мусора рядом с большим деревом. Сел и с пустым взглядом уставился в никуда. Проходящие люди с интересом смотрели на него. Он не мог представить жизнь без семьи, не мог подняться — у него не осталось сил даже поднять руку.
Шло сильный дождь, и он сильно промок.
За эти пять дней он сильно изменился:
Лицо бледное, осунувшееся, под глазами — глубокие тени.
Губы сухие, потрескавшиеся, взгляд — потухший, вниз, в грязь. Он почти не моргал.
Скулы стали заметнее, плечи опущены, спина сгорблена — не от боли, а от безразличия.
Одежда висела на нём свободнее, будто он похудел за эти пять дней. Он не дрожал, не плакал — просто сидел, как камень.
Казалось, он мог бы раствориться в грязи, и никто бы не заметил.
Через три дня к нему подошла женщина. Когда он поднял глаза, он увидел… маму. Красивая, невысокая, в розовом кимоно с белыми цветами и милой улыбкой… Это правда его мама?.. Когда он заморгал, перед ним уже была другая женщина, просто похожая, в возрасте его матери. Он снова опустил взгляд.
Женщина протянула зонт и стала на колени:
— Дитя, я наблюдаю за тобой уже три дня. Всё думала, что ты наконец встанешь и пойдёшь домой… но этого не произошло. — Она посмотрела на него сверху вниз. — И ты очень похудел. Моё дитя, скажи… когда ты последний раз ел?.. Или пил?..
Он молчал, не желая смотреть ей в глаза. Она мягко взяла его за руку и улыбнулась:
— Вставай, дитя. Я дам тебе поесть и попить, дам тёплую комнату. Тебе нужно спать.
Женщина едва-едва заставила его встать. Она притащила тележку с картошкой, высыпала её и усадила его в тележку:
— Садись, моё дитя. Я потащу тебя — тебе тяжело идти.
— Всё… хорошо… я останусь здесь… — с трудом произнёс Каэн.
Она цокнула языком и втолкнула его в тележку, положив рядом зонт.
— Держи зонт, а то промокнешь ещё.
Она повезла его куда-то. Он с удивлением посмотрел на неё.
— Мне… правда не нужна ваша помощь, — сказал он.
— Нужна. Посмотри на себя. У тебя живого места не осталось. Больше всего, что я не могу терпеть — это видеть, как дети страдают. Поэтому не отказывайся.
Её кимоно промокло, волосы тоже. Единственный зонт она оставила ему. Каэн замолчал.
Когда они добрались до дома, она осторожно взяла его за руку и завела внутрь. Женщина вытерла ему волосы полотенцем, усадила на мягкую подушку, укутала в тёплое одеяло и подала горячий суп с пирожками.
Он долго смотрел на еду, потом — на неё.
— Всё же… почему вы решили помочь мне?
— Я уже ответила, моё дитя. Я помогаю всем детям, кто нуждается в помощи, — улыбнулась она и ушла.
Он снова уставился на еду.
— Ты ещё долго будешь пялиться на еду? Ешь давай, пока не остыло, — сказал мужчина лет 50. Чёрные волосы, немного седины, серьёзные узкие глаза цвета травы, короткая борода, руки и лицо в шрамах.
Каэн не раздумывая взял палочки, попробовал кусочек мяса… вкус… тот самый! Вкус, что готовила его мать.
Он положил палочки, взял миску с супом и быстро всё проглотил. Слёзы потекли по щекам — вкус был, как у маминых блюд. Он опустил голову и тихо заплакал.
Мужчина вздохнул. Что с ним произошло?.. Он скрестил руки. В комнату зашла женщина, увидела Каэна в слезах — и обняла.
— Моё дитя… не плачь, всё хорошо…
Она гладила его по голове. Мужчина наблюдал и сказал:
— Что же с тобой произошло?
— Милый, давай такие вопросы завтра? Ему надо спать. Бедняга, он уже давно не спал.
— А? Хорошо. Иди спи, мальчик.
Каэн с трудом поднялся от боли в животе. Женщина подготовила ванну, он помылся. Она постелила ему матрас, укутала одеялом и повесила на окно священный светильник Аотамы — защита от ёкаев.
— Спокойной ночи, дитя, — сказала она и вышла.
Каэн уставился в потолок, вспоминая Ёкая, уничтожившего его семью… и незаметно заснул.
Мужчина смотрел на сияющую луну, пока женщина убирала посуду.
— Он мне кого-то напоминает… не могу вспомнить кого…
— Хмм… и мне он показался знакомым. Но, может, просто похож.
— Может быть, — сказал он, взяв с пола катану. — Странно… это не моя катана.
— Это катана мальчика, — ответила женщина.
Он внимательно осмотрел её. Повернув, заметил знак Аотамы — мужчина улыбнулся.
— Давно я не учил новичков обращаться с катаной и Аотамой. Повезло ему, что попались мы…
Он рассматривал каждую деталь — и вдруг затих. Небольшое изображение красного феникса…
— Эта катана… — удивлённо прошептал он, — …теперь ясно, на кого он мне напоминал —