Глава 18
Лучи восходящего солнца упали на лицо Аддейна, и он нехотя открыл глаза, немного сморщившись. Оглядевшись по сторонам, мальчик понял, что находится на самом крупном вокзале Дортхайма, под названием «Утам стамос пар Дортхайм», что означало «Главный вокзал Дортхайма». Благо, название сохранилось на Касштадтском языке и объявления также были на нем. Хайнцер посмотрел на людей вокруг. Было много военных, при чем в форме Фреоруса. Не удивительно, они приехали сюда поездом, чтобы устанавливать свои порядки. От этого мальчик непроизвольно сжал краешек своего пиджака. Напротив сидела женщина с черными волосами, которые были убраны назад. На голове ее был завязан какой-то грязный серый платок. На руках она держала малыша, который крепко спал. По бокам от женщины сидели близнецы: два светловолосых мальчика с черными, как уголь глазами. Им было на вид около пяти лет. Было видно, что семья эта бедная. Скорее всего отца этих детей расстреляли так же, как и остальных работников Артенара. Удивительно, что родственники выжили.
- Простите, Мансер, - начала женщина с каким-то непонятным акцентом, обращаясь к Аддейну, отвлекая его от раздумий.
Мальчик перевел взгляд на нее, сосредоточившись, стараясь казаться вежливым.
- Что? - спросил он.
- А вы тоже едете в Фреорус?
- Да, - чуть раздраженно ответил Хайнцер, - а что?
- Вы не довольны вашим правительством? - проигнорировала вопрос Аддейна незнакомка, задав свой.
Мальчик отвел взгляд. Стоит ли все рассказывать первой встречной женщине? Но так как было скучно, Аддейн тяжело вздохнул и все же ответил, немного лениво.
- Не совсем. Просто хочу Фреорус посмотреть.
О своем плане прижать к стене Инди Шилмоха мальчик решил умолчать.
- Это моя родная страна, - призналась женщина, - я соскучилась. Да и в Касштадте жить стало просто невозможно.
Если бы это была не незнакомка средних лет, а какой-то иждивенец, Хайнцер влепил бы ему крепкую затрещину за такие слова, но пришлось воздержаться от этого. Он молча кивнул, а после встал с вокзальной скамейки, взял чемодан, и побрел в сторону выхода на платформу. Ему совсем не хотелось разжевывать всю политику этой женщине, которую явно во Фреорусе встретят тепло. И будет она сидеть у себя дома, радоваться победе, кушать деликатесы. И дети ее будут счастливы. А что будет с ним?
Подойдя к своему вагону, Аддейн вытащил из кармана пиджака немного мятый билет, который он купил на накопленные карманные деньги еще ночью. Показав билет проводнику, седому мужчине с добрым взглядом, он прошел в вагон и поспешно занял свое место. Он специально купил билет у окна. Ехать до Фреоруса нужно было более суток, но плацкартные вагоны стоили очень дорого, поэтому пришлось закрыть глаза на удобства. Теперь придется ехать 32 часа сидя. Однако, самое главное доехать.
В 8 часов утра поезд засвистел и тронулся. Застучали колеса по рельсам, вагон слегка покачивало, но Аддейна это вовсе не напрягало. Он чувствовал себя ужасно и без этого тошнотворного качания. Мальчика мучила совесть, что он оставил на произвол судьбы свою мать, сестру, Эдриха, Дэйви, и весь народ Дортхайма, который наверняка ждет его помощи. Рядом с ним ехала какая-то бабушка, которая молча читала газету, а напротив два солдата Фреоруса, которые, скорее всего, возвращались домой с войны. Глядя на то, как эти двое громко смеются, обсуждая что-то на своем родном языке, Аддейн чувствовал, как в нем начинает нарастать ком ярости, который вот вот разорвет его изнутри.
Поездка была довольно спокойная. Через пару часов два фреоруса уже замолчали и еахали тихо, только изредка спрашивая друг-друга что-то вроде «сколько время?», потому что после этого вопроса то один, то другой поглядывал на свои наручные часы. Аддейн даже усмехнулся. Зачем они постоянно спрашивают друг у друга про время, если раньше, чем завтра они не приедут? Или это фреоруская традиция?
- Мальчик, - позвал вдруг один из этих солдат, тот, что сидел у окна, прямо напротив Аддейна.
Хайнцер даже нахмурился. «Мальчик»? Что значит «мальчик»? В касштадте не принято так обращаться к незнакомцам, даже если они еще дети.
- Простите, но я Мансер, - холодно ответил ему Аддейн.
На лице Фреоруса заиграла противная улыбка, которая показывала, что ничего хорошего дальше не произойдет.
- Мансер? - повторил солдат, с чистым фреоруским акцентом, - так ты истинный Касштадтец?
- А по мне не видно? - огрызнулся тот.
Солдат промолчал, впившись своим животным взглядом в мальчика. Казалось, что если бы они находили не в поезде, а где-нибудь в тихом темном переулке, то от Аддейна бы уже ничего не осталось. Но Хайнцер продолжал гордо смотреть в глаза Фреорусу, хотя его сердце бешено колотилось от волнения и страха.
- Послушайте, юноша, - вдруг начал второй солдат более дружелюбным, но все же холодным тоном, - если мы какое-то время находились на территори Касштадта, это не значит, что теперь мы знаем абсолютно все о жителях этой страны.
- Что вы вообще делали там? Зачем вам нужен Касштадт? - спросил Аддейн.
- Мы получили приказ от Инди Шилмоха, - начал мужчина, - приказ был «Взять город любой ценой». Мы понимали, что оборона Дортхайма держится на гражданских лицах, но не могли ослушаться приказа. Когда мы оккупировали город, Инди Шилмох приказал избавиться от всех работников Артенара и их семей. Мы говорили, что в таком случае погибнет большая часть города, но он и слушать нас не хотел, угрожая нам расстрелом. Пришлось выполнять приказ.
Аддейн понимающе поднял подбородок вверх. С одной стороны он понимал положение фреоруских солдат, но с другой стороны не мог простить им таких зверских убийств. Увидев смятение мальчика, тот солдат положил ладонь ему на колено.
- Я понимаю, что тебе тяжело. Ты наверняка любишь свою страну, но я вижу, что ты нас понимаешь. Скоро мы будем в Фреорусе. Там нет убийств, там люди живут счастливо. И ты с этим столкнешься. Ты забудешь эти ужасные десять лет...
- Я никогда их не забуду, - перебил его Аддейн, - и никогда не прощу вам убийство моего брата.
- Кем был твой брат?
- Солдатом. Касштадтским солдатом.
Мужчина задумчиво потер подбородок, словно действительно обдумывал слова Хайнцера, но скорее всего он просто гримасничал.
- А вы? Кем были вы? Вы очень хорошо говорите по-касштадтски.
Солдат добродушно улыбнулся.
- Я работал военным переводчиком. Я не участвовал в боевых действиях. Я допрашивал ваших бойцов, переводил ваши книги. И все объявления, которые раздавались по радио, это тоже был я. А он, - он указал на солдата рядом, который отвел свой холодный взгляд в окно, - он был как раз таки солдатом, который участвовал во всех битвах с самого начала войны. Представляешь? Все десять лет.
- Он знал, на что идет, - буркнул Хайнцер.
Переводчик лишь пожал плечами и шумно выдохнул. Этот разговор начал ему надоедать.
- Никто из нас не знал. Даже твой брат, Мансер.
Аддейн поджал губу от упоминания об Асторе. В глазах защипало от слез, которые постарался загнать обратно в себя. Возможно мужчина и прав. Но тот, кто убил Астора все равно должен ответить за свое деяние. Да, это война, таких убийств там сотни, тысячи. Порой ты даже не видишь кого именно ты убил. Но Астор Хайнцер- это человек, смерть которого будет очень дорого стоить. И скоро злодей заплатит.