Сын политики

Перед ними стояли два взрослых человека, а если точнее, мужчина и женщина средних лет. Дэйви моментально напрягся, увидев их. Аддейн пригляделся и узнал в женщине Сюзанну Шукенберг, ту самую женщину из библиотеки. Правда, за эти десять лет она значительно изменилась. На лице появились заметные морщины, а губы стали такими тонкими, что казалось их вовсе нет. Рядом наверняка стоял ее муж, Мансер Шукенберг.
- И как я его сразу не узнал? - подумал Аддейн, смотря на мужчину.
Это он был тем самым человеком, который отказывался слушать мальчика.
- Мансеры, - пробубнил Дэйви дрожа, - уходите, прошу вас...
- Что с тобой? - с ноткой беспокойства спросил Эдрих, положив руку на плечо Шукенберга.
- Это мои родители. Они будут в ярости, если увидят меня с вами. Хотя, они уже увидели...
Аддейн сжал кулаки, прикусив нижнюю губу. Когда те подошли ближе, Шнайдер завел Дэйви за свою спину.
- Вам что-то нужно? - вежливо спросил Аддейн, хотя в глазах его горел огонь.
- Нам нужен наш сын, - довольно грубо ответил Эрнст Шукенберг, - а еще, я бы хотел поговорить на счет твоей речи, малыш.
- Я весь во внимании, - с сарказмом, но спокойно сказал Хайнцер.
Эрнст усмехнулся, откашлялся и сделал шаг вперед, из-за чего все трое инстинктивно отошли на шаг назад.
- Я против того, чтобы ты влезал в это грязное политическое дело. А еще, я против того, чтобы мой сын общался с тобой, - он указал на Дэйви, выглядывающего из-за спины Эдриха.
Хватка Шнайдера на плече Дэйви усилилась, из-за чего мальчик не мог выйти вперед. Он только смотрел своими стеклянными глазами снизу вверх на родителей, которые, точно, были в ярости. Дэйви научился понимать настроение родителей еще с самого раннего детства, поэтому отличить злость от насмешки для него не составляло труда.
- Я не собираюсь в политику, - отрезал Аддейн, смотря на Эрнста.
- Это прекрасно, хотя бы здесь мы с тобой поняли друг друга, - наигранно улыбнувшись ответил ему мужчина, - но Дэйви не будет твоим другом. И уж тем более твоим последователем. Ты преступник. А преступникам место в тюрьме, но никак не на улице за ручку с моим сыном.
- Что же такого противозаконного сделал Аддейн? - не удержался Эдрих, - он просто высказал свое мнение. К тому же, согласитесь, что наша страна буквально задыхается от Фреорусов и их порядков, которые они установили, даже не согласовав с нами.
Эрнст Шукенберг противно рассмеялся во весь голос. При чем так громко, что его смех эхом разлетелся по всей улице. Мальчикам даже стало немного не по себе.
- Вы такие наивные глупцы, - сказал Эрнст, немного успокоившись, - вы думаете, что наше правительство ничего не согласовывало с Инди Шилмохом? Еще как согласовывало. Это была идея Касштадта принять культуру Фреоруса и закрыть Артенар. Это была идея нашего Штацера.
Хайнцер невольно сделал еще шаг назад от мужчины. Его тело слегка пошатнулось, но Эдрих удержал его за локоть, чтобы он не упал.
- Значит Мартин Чогидс сделал все это специально? - проговорил Аддейн, опустив глаза в землю, - но зачем?
- Ради своей собственной безопасности, глупыш, - издевательски ответил ему Эрнст, - у нашего господина Штацера очень большая семья. Жена и четверо детей. Конечно, он не хочет чтобы их всех расстреляли фреоруские солдаты.
- Он просто трус! - подал голос Дэйви из-за спины Эдриха.
Хайнцер промолчал. Он больше не мог говорить. В горле пересохло, он начал потеть. Сердце заколотилось сильнее, при чем так, что стук отдавал в самые уши. От этого у мальчика закружилась голова. Его замки на облаках рухнули. И виной тому был Эрнст Шукенберг. Или все-таки Мартин Чогидс? Они оба. Заметив изменения в поведении Аддейна, мужчина усмехнулся и оттолкнул Эдриха, тем самым оставляя своего сына без защиты. Шнайдер тоже молчал. Он смотрел на Аддейна, положив руку ему на плечо, пытаясь успокоить, но все было тщетно.
- Идем, Дэйви, - холодно сказал Эрнст, - поиграл в политику и хватит.
- Но папа, - начал мальчик.
- Никаких «но», - отрезал мужчина и схватил сына за запястье, а после потащил его в сторону жилого района, к дому.
Сюзанна направилась за ними, повторяя только «кошмар, мой сын связан с преступником». Хайнцер постоял так с другом еще минуту - другую, а после вырвался из хватки Эдриха и быстрым шагом пошел также в сторону своего дома. Шнайдер побежал за ним.
- Аддейн! Подожди! Неужели ты так просто сдашься? Это же просто мнение какого-то безграмотного мансера!
- Он не просто мансер, Эдрих. И мы оба это знаем. Он теперь Форхан. Форхан Шукенберг. Секретарь господина Штацера. Если в Артенаре сейчас все такие продажные трусы, я лучше уеду прочь отсюда. Я не хочу так жить. И не могу, - прокричал Аддейн, переходя с быстрого шага на бег.
Эдрих не стал догонять товарища. Он остановился посреди темного переулка, смотря ему вслед. Добежав до дома, Аддейн распахнул дверь и, даже не сняв обувь, побежал наверх, в свою комнату.
- Адди, ты в порядке? - хрипло спросила Лильям, укутавшись в шаль.
Но мальчик ее уже не слышал. Он зашел в свою комнату и вытащил из под кровати старый пыльный чемодан. Открыв его, Хайнцер начал кидать туда все, что попадалось ему под руку: книги, ручки, тетради, одежду. Все происходило быстро, Аддейн даже сам не понимал, что он делает. Его глаза были стеклянными, так как в них стояли слезы. Но он старался не моргать, чтобя они не потекли по его бледным щекам.
- Адди, - позвал нежный голос сестры, которая появилась в дверном проеме, - ты куда?
Хайнцер подошел к сестре, упал перед ней на колени и обнял ее настолько крепко, насколько смог. Девочка прижалась к брату и шмыгнула носом.
- Гаррет, только не плачь, хорошо? Я вернусь, как только решу все проблемы.
- Адди, не уходи! - завизжала сестра, - мне без тебя страшно!
Аддейн ничего не ответил. Он только встал с колен, схватил чемодан и побежал вниз по лестнице к выходу. Одеваться ему не нужно было. Только открыть дверь и бежать, но вдруг он вспомнил про мать. Захотелось ее обнять на прощание, но мальчик сделал глубокий вдох и просто вышел из дома, громко хлопнув дверью. Из открытого окна в гостиной послышался крик Лильям, вперемешку с плачем Гаррет. Сердце Хайнцера заныло от боли и сочувствия, но он не мог заставить себя вернуться. Что-то двигало его вперед. Что-то не давало ему вернуться домой.
- Простите, - прошептал он, ускоряя шаг, - я обязательно вернусь. Но позже.
Подхойдя к дому Эдриха, Аддейн прикусил нижнюю губу и нерешительно постучал. Дверь открылась.
- Аддейн? Ты куда собрался с чемоданом? Еще и так поздно, - спросил Эдрих.
- Я уезжаю.
- Куда?!
- В Фреорус.
Шнайдер аж побелел от слов друга. Но не успел он открыть рот, чтобы отругать Аддейна как следует, Хайнцер молча сжал его руку в крепком рукопожатии и пошел прочь, не желая слушать ничего вслед.
Прошло около десяти минут. Аддейн уже исчез из виду, а Эдрих так и сидел на пороге своего дома и тяжело дышал, смотря себе в ноги.