Глава 2
– Отдайте мне кейсы, если не хотите проблем.
Сжимаю ладонь в кулак, да так, что ногти больно впиваются. Кровь кипит в жилах, адреналин бушует.
Они медленно, почти испуганно поворачиваются ко мне, а затем, увидев меня, заливаются смехом.
– Какого хрена?
– Делайте, как я говорю, и возможно мы сможем договориться. Отдайте. Мне. Кейсы, – отвечаю я, четко выговаривая каждое слово.
На несколько секунд они затыкаются, осматривая и оценивая меня взглядами. Трое в шоке, один нет.
– Да ну? Думаешь сможешь осилить нас? – говорит «первый», вытаскивая из кармана пистолет. – Ты же помнишь, что я сказал? Я не посмотрю, что ты девчонка.
– Я вызову охрану, – слышу я голос мужчины в темном костюме, который уже бежит по залу.
– Не спеши. Хоть повеселимся, – говорит второй из Лотоса.
– Если вы не поняли с первого раза, вам все наглядно объяснят в тюрьме строгого режима. Да, давайте повеселимся.
Они переглядываются.
– Так ты из полиции?
– Нет.
Парни из незнакомого клана с грозным видом оборачиваются, направляя оружия на послов Лотоса напротив.
– Что это за дерьмо? Вы устраиваете нам западню? – кричит один из них и тычет пальцем в грудь лысого.
– Западня из одной смазливой телки? Не смеши меня. Если не можешь одолеть ее, не понимаю какого черта ты вообще делаешь в мафии.
Пока они заняты выяснением отношений, я осматриваю зал. К сожалению, никто не оставлял тут кирпич, бейсбольную биту, ну или на крайний случай, пистолет.
– А знаете что? К черту вас. Я устал с вами нянчиться. Заданием все равно было вас всех прикончить, – кричит темноволосый из Лотоса и не успеваю я опомниться, как он молниеносным движением стреляет по ним обоим, попав одному в голову, другому в грудь.
Вот черт!
Когда оба тела с глухим стуком падают на землю, я ищу пути выхода. Тот, что с короткими волосами снова смотрит на меня.
– Ты же ведь в курсе, что мы – самый опасный клан во всей Англии, а то и в мире. И должно быть, уже подозреваешь, что хвост мы за собой не оставляем. Ты идёшь с нами. Пусть Босс займётся тобой лично, раз уж не хочешь говорить, откуда приперлась.
В голове уже есть разработанный план. Но для его реализации нужно действовать быстрее и проворнее, чем они. Нужно быть в тысячу раз выносливее и ловчее.
В комнату врываются два охранника снаружи.
Блин, а это я не предусмотрела.
Взгляд обоих сосредотачивается на лежащих на полу тела и на меня. Один из них пересекает комнату, направляясь к трупам.
– Что за чертовщина? Что вы с ними сделали? – кричит один из них и садиться на колени, осматривая тела. – Вам конец!
Видимо этот из противоположного клана.
«Первый» стреляет по охраннику и попадает в живот. А его напарник, схватив два кейса, выскакивает за дверь.
– Разберитесь с ней, я ухожу. Фрэнк, будь с Генрихом, – говорит он охраннику, тот кивает и с грозным видом подходит ко мне и хватает за горло, прижав к первой попавшейся колонне.
Черт! Уходит!
– Жди нас, Йонас, – кричит ему в след Генрих.
Я судорожно хватаю ртом кислород, но не получается. Здоровяк крепок и избавиться от него непросто. Долго я в таком положении не протяну, надо что-то делать. Воздуха все меньше и меньше, а в глазах начинает темнеть. Коленом в пах я его ударить не смогу – я вишу над землей. Придётся использовать руки. Я, вытащив из рукава рубашки свой клинок, поднимаю правую руку и попадаю ему в плечо. Он кричит и мгновенно отпускает меня. Я падаю на землю, пытаясь отдышаться и прокашляться.
Блин! Как же сложно. Так и хочется лечь.
«Нет, не смей сдаваться. Встань!»
Слушая своё кричащее подсознание, я еле поднимаюсь. Подойдя к охраннику, я вырываю клинок из его плеча.
Генрих, зарычав, движется ко мне, видимо, пытаясь вырубить меня, ошибочно считая, что я слабая самоуверенная девчонка, ничего не знающая в борьбе. Идиот. Надо было использовать пистолет, пока есть шанс.
Он замахивается, прицелившись на мой нос, но я приседаю и, схватив его за кулак, подворачиваю его руку к спине, поднимая все выше и выше. Парень пронзительно кричит. Я слышу хруст, но мне мало. Фрэнк вытаскивает из пиджака пистолет и, прицелившись, стреляет по мне, но я успеваю поменять положение так, что он попадает напарнику в руку.
Первый кричит и сквозь боль сжимает руку.
Генрих успевает достать оружие. Встав в позу, я бросаюсь в атаку. Замахнувшись на него рукой с ножом, я успешно попадаю в его левую грудь, не задевая сердце. Его оружие с грохотом падает на землю. Пока противник кричит и не замечает ничего вокруг, я, чтобы отвлечь от себя второго, быстро выдергиваю клинок и с размаху попадаю ему в ногу. Тот, охнув, падает на колени, громко дыша сквозь зубы. Я подбегаю к нему и ногой с силой заталкиваю нож в его рану. Так, что даже рукоятки не видно. Подбираю с земли пистолет и стреляю по второму, попав в грудь.
Генрих с животным криком хватает меня за ногу, отчего я теряю равновесие. Я бью его свободной ногой в челюсть, однако это не меняет положения – он держит меня мертвой схваткой. Я продолжаю бить его ногой, куда только возможно: голову, лицо. В конце концов, мне удаётся высвободиться. Встав, я вытираю чужую кровь с лица тыльной стороной ладони. Затылок побаливает от внезапного падения, но в целом я в порядке. Сзади слышится чей-то полу-стон, полу-крик. Не успеваю я обернуться, как в меня летит рука и дарит пощёчину. Я не столько от боли, сколько от удивления отшатываюсь, роняю на землю пистолет, держась на щеку.
Раскрыв рот, я со злостью смотрю на последнего выжившего, который, по-видимому, испытывает те же эмоции, что и я. В глаза попадает его кровоточащая рана. Он неустойчиво держится на ногах, но вполне может драться. Затем противник берет меня за плечи и, откинув голову, бьет по моей. Я отступаю от внезапной боли, держась за голову. На этом мой друг не останавливается и, держа меня за руки, пинает по животу, так, что я отлетаю и падаю на землю. Боль затуманивает разум, а голова начинает кружиться, но я нахожу силы встать, как раз в тот момент, когда он направляется ко мне.
– Ты только что заработал себе верную смерть, – говорю ему я.
Парень, не обращая внимания на мои слова, теперь в ход использует кулаки и пытается ударить меня в челюсть. Я не успеваю блокировать несколько ударов сразу, и кулак попадает в скулу. Моя голова с телом мгновенно отлетает в сторону, а во рту я чувствую металлический вкус крови. Я сжимаю ладонь в кулак и прямым ударом попадаю ему в щеку. Я бью несколько раз двумя ладонями по его щекам и ушам.
– Ну как, приятно? – спрашиваю я.
От злости он рычит и машет руками, закрыв глаза, снова пытаясь ударить меня. Я ставлю блок слева и бью в корпус, блок справа и удар в челюсть. Бью по рёбрам, удар под дых, удар в диафрагму. В конце, на десерт, я тычу пальцем в его рану, отчего он пронзительно кричит, горбясь. Я бью головой об его и он наконец, отшатываясь, падает.
Я хватаю пистолет с земли и наступаю на его горло ногой. Он, задыхаясь, сквозь муки и боли, посмотрел на меня презрительно и ненавистно.
– Как тебя зовут? Что планирует Лотос? Что в кейсе? Что за клан, с которым вы разговаривали? – спрашиваю я, все ещё держа наготове оружие.
В ответ – тишина.
– Отвечай! – кричу я, наступая на его горло сильнее.
Он задыхается, но не предпринимает никаких попыток сказать что-либо. Я все же ослабляю хватку.
– Я не скажу ни слова, дрянь, – шипит он. – Будь уверена, сдохнешь.
О'кей, приятно было услышать такое.
– Говорят, у Алого Лотоса высококлассные бойцы, – сказала я, прицелившись пистолетом в него, – что-то незаметно.
Громкий звук выстрелов был слышен за пределами зала, даже учитывая звукоизоляцию. Чувствую, какой переполох здесь будет. Беру телефон в руки и делаю снимки парней: их лица, тела. Надеюсь, сможем позже выйти по их следу.
Пытаюсь успокоить колотящееся сердце.
Я только что убила двух людей. Своими же руками лишила их жизни. Я снова смотрю на них, пытаясь сдержать поднимающееся изнутри чувство вины.
«Они преступники. Они заслужили это», – голос моего наставника не даёт покоя.
Черт, камера.
Не глядя на неё, я слепо стреляю пару раз, надеясь на свою память и, что все-таки попаду. Когда я поднимаю взгляд, то замечаю, что так и вышло. Теперь, остаётся верить, что моего лица не было видно все то время, пока мы дрались.
Быстро выхожу из зала и бегу по коридору. Люди уже паникуют, некоторые вытаскивают оружия. Я бегу по лестнице наверх. Выхожу на улицу; дождь за это время немного стих, моросит.
Я начинаю двигаться. Из-за Генриха я потеряла уйму времени.
Легкие сильно жжёт, голова гудит и кружится так, что вся улица немного плывет. Я останавливаюсь на минуту, пытаясь выровнять дыхание.
– Нельзя. Терять. Времени, – говорю я себе.
Остался лишь один противник. Больше нет преграды.
Темная луна и несколько ночных фонарей освещают мне путь. Где-то сбоку слышны гулы машин, а спустя пару минут и громкая музыка. Я напрягаю зрение и замечаю, отражающийся в свете, серебристые кейсы. Парень быстро бежит, но непонятно в какую сторону. Я следую за ним.
Вскоре я его догоняю. Чтобы остановить его, я кричу:
– Эй, стой!
Ну да, Селеста, прямо-таки, он остановится.
Он продолжает бежать, и мне приходится воспользоваться пистолетом. Его туловище закрывает тьма, да и капли дождя явно мешают, но ноги открыты. Я бегу за ним, настолько быстро, насколько позволяет мое состояние. Я держу пистолет прицеленным, и, закрыв один глаз, стреляю в его ногу. Послышался протяжной крик. Он падает на землю, держась за окровавленную ногу.
Я подхожу к нему и наклоняюсь, чтобы взять эти проблемные железяки. Тут-то возникла проблема: парень прикрепил своё запястье и кейсы наручниками. Выходит, там что-то ценнее, чем обычные наркотики. Но что же? Не могу не выразить уважение к клану, который очень хорошо продумывает свои ходы. Иначе, откуда взяться наручникам?
От запястья, конечно, придётся избавиться.
Вероятно, он понимает по моему выражению лица, что я могу отрезать его руку, если понадобится, поэтому ударяет меня в лицо тем же кейсом. Мне уже хотелось закричать в голос от ярости. Как же они меня достали! Я отскакиваю назад, хватаясь за щеку; она жутко пылает. Со злостью, я наклоняюсь, сажусь на него верхом и бью по лицу пару раз, держа за шею. Кулак постепенно становится красным от его и моей крови.
Взгляд затуманился от злости, а рука уже начинала жутко болеть. Я, добив его финальным ударом, встаю. Парень лежал на земле, не подавая никакого признака на жизнь. Я часто дышу. Сердце стучит так сильно, что выпрыгнув из моей груди, оно могло бы и дальше отбивать чечетку на земле.
Надо бы оттащить его оттуда – все-таки местность не малознакомая. К тому же, мы стоим прямо позади ночного клуба. Кто-то в любом случае выйдет оттуда подышать или покурить. Нельзя оставлять полумертвого человека в таком состоянии на видном месте.
Я, вытерев пот со своего лба, тащу тяжелое тело парня подальше, к узким улочкам с колонной, куда суются, разве что крысы.
Я вытаскиваю телефон из кармана и звоню брату. Он поднимает спустя два гудка.
– Эш?
– Селеста, где ты? Сделка заключена? Они все ещё там? – быстро интересуется брат.
Пока он говорит я выравниваю дыхание – тело парня ужасно тяжелое! Руки и спина болят так, словно вчера я весь день провела в спортзале. Мое энергия иссякла полностью.
– Нет. Их было шестеро. Лотос сам убил тех, с кем собирался заключить сделку, а я убила их. Сейчас я с последним или не до конца выжившим на той же улице, но около клуба «Cosmos». Приходи быстрее, пожалуйста! Он прикрепил кейс наручниками со своим запястьем, я не знаю, что делать. К тому же, я боюсь, что он успел сообщить остальным, пока убегал.
– Понял. Я близко, – отвечает он уже на полнейшем серьезе, без единого намёка на волнение, и отключается.
Я не успела спросить, насколько он близко. Не могу сказать, что Эштон медленный, но ему бы не помешало ускориться в два раза.
Ситуация экстренная.
Я смотрю вниз, на парня. Его лицо некогда бледное сейчас смешалось с кровью. С его носа и головы течёт кровь. Я хватаю его за другое запястье и проверяю пульс. Он еле заметный, но все же есть. Видимо, он просто в отключке или притворяется. Хотя, если бы он притворялся, то давно ударил мне камнем или рукой, пока я разговаривала с братом.
В любом случае, сейчас я контролирую ситуацию.
Я решаю обшарить его. Так, у нас хоть будет маленькая зацепка. Я проверяю сначала один, затем другой карман брюк – ничего. Осматриваю левый карман пиджака – безрезультатно, зато в правом нахожу телефон. Я мигом хватаю его и кладу к себе в карман. Своим телефоном я фотографирую парня.
Если он ещё жив, мы могли бы забрать его с собой и допросить в штабе.
Внезапно я слышу шаги за колонной, и мгновенно напрягаюсь. Я хватаю с земли кирпич и, спрятавшись, жду. Когда шаги слышатся более отчетливее и громче, я не издаю ни звука, даже не дышу.
– Селеста? – слышу я громкий шёпот и мгновенно расслабляюсь, уронив свое оружие на землю.
– Да, я тут, – отзываюсь я и, высунувшись из колонны, машу брату рукой.
Я гляжу на него. Он одет тепло – синяя куртка, застегнутая полностью, достаточно, чтобы скрыть его нижние черты лица, и темные джинсы, удобные кроссовки, которые брат надевает на пробежку. Лицо его напряжено, выглядит он невероятно хмурым. Его густые брови сошлись на переносице, а злой взгляд направлен на меня.
– Прежде, чем ты что-то скажешь, в свою защиту я скажу одно...
– Что? Что ты не контролируешь свои глупые поступки? – рычит брат, сжав челюсти и ладони в кулаки.
– Да, но ещё...
– Что же? Что ты никогда не слушаешься меня? – снова перебивает меня Эштон и делает шаг ко мне, а я шаг назад, неловко смеясь.
– Да, но я была вынуждена. Пока ты ехал с черепашьей скоростью, мне нужно было действовать. Но в любом другом случае, я бы послушалась тебя, клянусь! – утверждаю я последнее предложение с самым что ни на есть правдоподобным образом.
Вру, конечно.
– Ну да, как же, – снова говорит он, но уже с более угрожающим тоном. – Что они сделали с тобой?
Брат подходит ко мне, осматривая мое лицо. Вероятно, я сейчас выгляжу отвратительно. Чувствую как по носу и по губе течёт кровь, но я старательно не обращаю на это внимания и просто вытираю рукой.
— У нас есть более важная проблема, чем мое состояние. Когда мы уйдём отсюда, можешь осматривать и орать на меня сколько влезет, но сейчас, пожалуйста, сделай что-нибудь.
Брат снова кидает на меня один из своих тяжелых взглядов, но все-таки прислушиваешься.
– Я принёс нож. Можешь отойти, если не хочешь смотреть на это.
– Хорошо, только быстро. Я постою на стреме, – говорю я.
Перед тем, как уйти, я пару секунд гляжу на него: Эштон достаёт из кармана куртки маленький дротик, с установленным сзади шприцем. Не медлив, брат быстро втыкает его прямо в шею парня. Видимо, чтобы до конца его отрубить.
Я отхожу на приличное расстояние, настолько приличное, чтобы не слышать противных звуков режущейся плоти. Я оглядываюсь то на Эштона, то на дорогу, мечтая лишь о том, чтобы сюда никто не пришёл сюда.
Мои мечты, видимо, имеют привычку никогда не сбываться, потому что я сразу же замечаю огромный тонированный чёрный фургон, который своими яркими фарами почти ослепляет мне глаза.
Я тревожно бегу к Эштону, предупреждая об опасности. Он уже заканчивает, поэтому мы хватаем оба кейса и бежим как раз в тот момент, когда из фургона выходят люди с масках, разодетые, как спецназовцы. Мы рвёмся вперёд по темным улицам так быстро, словно за нами гонятся стая голодных волков. Эштон заворачивает то в одну сторону, то в другую, почти бегая зигзагами, чтобы никто из них не вышел на наш след.
– Ты что, пришёл пешком? – кричу я, попутно оглядываясь на брата, который бежит сзади.
– Нет. Я на машине, оставил её далеко, когда понял, что по узким улицам она не проедет. Мы уже близко.
Я останавливаюсь в тот момент, когда мы пересекаем последнее испытание и добираемся к цели – чёрный BMW брата. Я судорожно открываю дверь и сажусь, мои руки и ноги трясутся.
Когда машина трогается с места, я чуть ли не плачу от того, что задание успешно выполнено.