Террариум

В какой-то момент вся моя жизнь стала крутиться возле Ёну. Поначалу это дико раздражало и выводило из себя. Я хотела поскорее избавится от него, и не потому что он плохой или ненавижу его, нет, хотя правда так думала. Всему виной эмоции. Заведомо убедив себя, я судила предвзято, и, возможно, ошибаюсь, но он не показался таким человеком, образ которого у меня сложился исходя из его личного дела. И в этом есть смысл. Зачастую мы не дожидаемся момента узнать друг друга поближе, довольствуемся общей информацией, первым впечатлением и дзинь... Моментально формируем мнение. Нечем гордиться, поступила я так же. Ну и ладно, никогда не претендовала на роль праведницы.

Кстати говоря, многие считают меня просто вакуумной оболочкой без чувств, зарезервированной для молодого Господина, но также отмечают излишнюю эмоциональность в некоторых моментах и полагают что это взаимозаменяемые вещи. Спешу расстроить первым рейсом, они не правы. Юзать эмоции намного проще чем кажется, это всего лишь мимолетное явление, реакция на внешние события, к тому же их можно подделать, но чувства... О, это гораздо сложнее. Все, кто провел со мной какое-то время, смело заявляют, что я пустышка. Идиоты, не видящие дальше своего носа, но мне это на руку. Хочу прояснить, я умею чувствовать, просто это не всегда работает. Чем больше вхожу в свой образ, тем менее человечной становлюсь. Если заведомо преподнести себя жестко и уверенно, никто и не поймет на сколько ты боишься каждого шороха по ночам. Только вот когда долго живешь этой ролью, со временем перестаешь играть и становишься таковой на самом деле.

Не разговорчивая себе на уме девица-аутсайдер, но с хорошими внешними данными и умениями. Не больше. По крайней мере так выпаливали мне в лицо, а рыться в их мозгах, упаси Господи. Я даже не из тех, кто схватывает на лету, понимаете? Мои способности к скорому обучению крайне скудны. Зато могу похвастаться твердолобостью. Если в мою коробчонку без конца вдалбливать одно и тоже в конечном итоге это дает результат и крайне успешный. Словом, я вхожу в число тех, кто должен знатно попотеть чтоб освоить какой-либо навык. Как живое орудие на пульте управления, а пультик в руках обожаемой Госпожи Квон. И кто в дальнейшем будет распоряжаться ее игрушкой решать ей. Удобно, правда?

Наместница всегда умела находить хороший товар, она видит всех насквозь. Острый глаз и проницательность великолепные качества для управленца, но что важнее нащупать слабые точки. Иначе как заставить человека делать то, чего он не хочет? Верно, угрожай его близким. Один из самых банальных, но почти всегда самый действенный способ манипулирования и принуждения. Конечно, есть вариант давить напрямую на того, кого хочешь приструнить, но, как показывает практика это малоэффективный способ. Помимо чокнутых смертников, бывают кадры умеющие думать, ну, совсем немного. Они просто выжидают момент и пытаются сбежать. Твоя жизнь в твоих руках, забираешь ее с собой и сверкаешь пятками. Никому правда так и не удалось оказаться не найденными, но им нравится пытаться. Для тех же кому важны родные это лучший рычаг давления. Я еще не прогнила до такой степени, чтоб не попасться на этот крючок. Несмотря на мою, казалось бы, отстраненность, я ставлю семейные ценности превыше всего, даже самой себя. Поэтому ради семьи и ее безопасности пожертвовала свободой.

Моя любимая и единственная Госпожа никогда не была дурой. Она расчетлива до мелочей. Очень многому научилась уже в детстве, а было оно далеко не сахар. Мать убил бедный клиент, которому она приходилась не по карману, а раз не ему, то никому. После чего восьмилетнюю девочку отдали обратно в Корейский притон выплачивать долги. Изначально ее мать работала именно в нем, но обходились с ней не лучше, чем со скотом. Тогда она вымолила хозяина японского дома утех, который гостил в Корее, поручиться за нее и принять по обмену, клялась работать усерднее чем кто-либо из его женщин. Он был ласков с ней, от него Мэй и родилась, но фамилию отца взять не смогла. Мать говорила девочке держать язык за зубами если не хочет быть наказанной, поэтому та молчала, даже когда родной отец отсылал ее. Оставь он малышку, и репутация элитного дома пошатнулась бы, ведь с детьми он не вел эскортных дел, принципиальный мужчина, помощницей много денег не получить, а если она осмелится назваться дочерью — высекут за ложь. Кто поверит, что проститутке позволили родить от хозяина дома утех без доказательств. Пришлось закусить язык и делать как велено.

Вначале мне показалось странным что проститутке в принципе позволили родить, а после еще и продолжать работать как ни в чем небывало, но как оказалось эта схема была приемлема, даже поощряема. За счет этого притон держался на плаву, а японский владелец хоть и был добр, но взваливать чужую ношу на свои плечи не осмелился и предпочел не вмешиваться на этот раз. Так как зачастую долги росли с бешенным процентом, бравшие их обрекали себя на рабство, и, если должник умирал, долг переходил по наследству автоматически заключая в кандалы.

Тогда стойкая не по годам девчушка смиренно отправилась в ссылку платить по счетам погибшей матушки. Спустя девять лет судьба вознаградила за терпение. Юная Су Мэй приглянулась богатому бизнесмену из России и тот выкупил ее, да не просто как шавку, а как чистую. Хоть таковой она уже не являлась, но мужчина влюбился. Цена не имела значения. Долг был уплачен.

Госпоже несказанно повезло. Она могла остаться проституткой до конца жизни, и так и передавать это бремя своим будущим детям, но спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Константин, так звали этого мужчину, не трогал девушку целый год и дал ей право свободы. Она могла уйти в любой момент, но по какой-то причине осталась и вышла за него замуж. Не могу утверждать любила ли его, но сына родила. Назвали Квон До Хен. Супруг Су Мей был словно пластилин, из которого та умело лепила все что хотела. И желая продолжить род клана Квон, оставила свою фамилию для малыша. Константин с легкостью примирился с этим. Он был прекрасным семьянином и отдавал им всю свою любовь. К несчастью, его судьба не была столь благосклонна. Мужчина владел сетью цветочных магазинов и оранжерей в качестве хобби, а основным заработком являлся строительный бизнес. Через несколько лет его компания закрылась из-за несчастного случая: обвалилось здание при постройке, погибло около нескольких десятков человек. Эксперты заявили об ошибке заключающейся в чертежах планировки, которые составлял Константин. Именно он проверял все расчеты и подтвердил их. Для такого чувственного человека этот удар был фатальным. Он не смог пережить его и покончил с собой, завещав все что было своей любимой жене — Госпоже Квон Су Мэй. Так нищая дочь эскортницы в довесок с долгами получила статус Госпожи, а после и наместницы.

Она не стала уезжать из России, а хорошо пригрелась и обосновалась. Именно здесь, в своем доме создала базу «Цветущие сады». Зачем быть одним из, если можно просто быть одним и единственным. То, чем занимается Квон Су Мэй дает ей право быть монополистом в своей сфере, и извлекать из этого огромную выгоду. Именно также как когда-то выбирала она, предлагает это сделать девушкам, которые к ней попадают. Только вот варианты не утешительные. Для каждой у нее личный подход. Мне же после нескольких попыток бунтовать, она сказала так: «Или ты будешь послушной девочкой или я навещу твоих родителей». Не нужно повторять дважды чтобы понять, что это значит, поэтому я осталась в ее оранжерее вместе с другими девушками. Были и те, кто отказывался и уходили, хозяйка дома не держала их, но забирала условленную плату, а после никогда не появлялась. Думаю, именно это и делает ее товар более живым, в них есть мотивация вернуться к прежней жизни, или наоборот не вернуться к ней никогда, отчего упорно стараются угодить. Мне не понять, но многие приживаются здесь как родные. Забывают о прошлом, и верно служат своей хозяйке, потому что сами хотят. Не знаю кому придется по душе жизнь под надзором.

Прочитав мои записи может показаться что говорю об очевидном, однако это не публичный дом. «Цветущие сады» — это агентство, предоставляющее спектр элитных услуг для определенного круга лиц. Здесь не ублажают мужчин. Здесь взращивают товар высшего качества. Различный. Будь то чистая девушка, или орудие для убийства. Стоит отметить, что низшая проституция строго запрещена. Как говорит сама Госпожа: «Я не терплю сорняки в своем саду, пусть их облагораживает Тян О Чже». Наверное, хочет отмыться от своего прошлого. Мы как ее подчиненные, выполняем функции наемных убийц, частных детективов, поставщиков ценного товара, некоторые выступают в качестве охраны и многое другое. Еще она зачастую любит называть нас сортами цветов. Меня нарекла лилией, и то только потому что, когда притащили сюда, в комнате повсюду были эти уродливые розы и после нескольких моих истерик ее сынок заменил их на лилии по-своему усмотрению, так что своим позывным обязана Квон До Хену, а мамаше стоило бы развивать фантазию получше, стареет. Конечно, Су Мэй не упустила бы лакомый кусочек от мужской похоти, и запросто может продать свой красивый цветок, если за него предложат достойную цену, тем более если это девственный экземпляр. Меркантильная стерва.

Знаю, что нравилась Госпоже так или иначе. Пусть в своей извращенной манере, но она была мила со мной. Я ценная вещица в ее клумбе, потому была под некоторой защитой. Однако если ее план выгорит, она передаст управление в руки Ену и у меня будет новый хозяин, а там я не смогу быть даже в условной безопасности. А самое ужасное то, что сама иду к нему в руки, абсолютно добровольно и даже больше. Я несмотря ни на что должна стать его. Его собственностью.

Записки из дневника Эни Соничевой.

— Ты сейчас захлебнешься! Хватит барахтаться, кхе-кхе.

— Отойди от м... меня! Кха.

— Дай мне помочь, ты же утонешь, ненормальная! — Ен пытается подплыть ближе к хаотично размахивающей руками девушке, но та громко кричит, как только его рука касается талии.

— А! Нет, кхе-кх. Не тр... Не трогай меня! Уходи! Я с... кхе, сама!

Какая упрямая, если ничего не сделать на дно вслед за тачкой пойдет, выкраивал секунды на раздумья парнишка.

Мне так страшно, я теряюсь, не знаю что делать. Тут темно и глубоко. Он пытается помочь, но как только чувствую прикосновения, думаю, что кто-то утащит меня на дно, в те же секунды мысли Эн проносились следом.

— Плыви!

— А я что, по-твоему, делаю? Танцую?! Придурок! Кхе-кхе-кхе.

— Угораздило же меня на этот Титаник сесть — прошипел Ен. — Ты ведь сказала, что умеешь плавать. Возьми себя в руки и греби к берегу. Просто работай руками и ногами, ладно?! Давай, старайся меня догнать. Все получится.

— Не могу, кхе-кхе, — бессмысленные бултыхания в воде выбивали из сил, голос слаб.

— Не ври, ты можешь! Если не станешь делать как говорю, я сам утоплю тебя здесь, поняла?! Шевелись же!

Слезы в мечущихся глазах перемешались с водой. Почти все силы уже иссякли, но умереть тут из-за страха хотелось меньше всего. И пока Ен стал ориентиром, за которым нужно стремиться, онемевающие конечности двигались по его приказу.

— Не смотри! — громко выкрикнул парень, призывая ее не опускать взгляд. — Глаза на меня и только на меня. Я знаю, что ты устала, но осталось еще пол пути, просто потерпи.

Эни делала вид что более-менее успокоилась, когда на самом деле страх в груди раздирал насквозь, скручивая солнечное сплетение. Мышцы рук и ног ныли, хотели остановиться, но она как заведенная механическая кукла продолжала заученные движения. Плыла очень медленно, но видя перед собой Ену, ей хотелось не отставать. В мыслях крутилось одно слово, которое она повторяла чтобы не думать о неизведанных темных глубинах и их обитателях: «Догони, догони, догони».

Я стараюсь. Стараюсь.

— Вот так. Просто представь, что плаваешь на мели. Смотри, я почти могу стоять, — врал он.

Еще несколько хороших рывков и берег действительно кажется не таким далеким и недосягаемым. Ни похожа на кошку, которую выкинули с моста, и та отчаянно перебирает лапками с широко распахнутыми испуганными глазами, ища спасительную землю.

В какой-то момент Ену достигает опоры под ногами, а вода остается на уровне груди. Это знак. Уже действительно не так глубоко.

— Дай руку, я подтяну тебя, так будет быстрее, — снова поступает предложение помощи.

— Не надо! Я сама! — кошка нервно повышает свое истеричное «мяу».

— Сама, сама. Опять сама. Ты феминистка что ли? — интересуется он после того, как быстро помотал головой, как зачастую это делают собаки, стряхнув лишнюю воду с волос.

Сладострастный вымученный финиш. Эни пулей выбегает на сушу, игнорируя юношу. Он пытался выжать свою обувь и привести ее в менее отвратительный вид.

— А! Что в моих волосах?! Убери это, сними! — Эн бьется в конвульсиях, рассекая по песку шаманские танцы.

Ен оборачивается через плечо и видит невнятные судороги девчонки, попытки которой снять что-то позади проваливаются одна за другой.

— Тебя в балетную школу отдать не хотели? Такой талант ускользает от большой сцены. Грустно.

Тотальный игнор заставляет парня подняться с тяжелым выдохом.

— Хватит истерить, там ничего нет.

— Я чувствую, что-то шевелится, убери это! — откашливаясь парировала Эн.

— Успокойся.

Но она не слушала.

— Я сказал перестань.

Эн все так же пыталась смахивать с себя то, чего нет. Причитала, постоянно подпрыгивая и вертя головой в разные стороны.

— Эни! — схватив девушку за обе руки и неприлично громко выкрикнув ей прямо в лицо, Ену попытался вразумить вновь нахлынувшую панику девушки.

Она вздрогнула на секунду, но даже это не помогло, а сжатые запястья только сильнее ее провоцировали. Привыкший держать все под контролем Ену поддался внутреннему импульсу, последствия которого будут еще долго роится в его секретном месте.

Раздражающие вопли, которые истерично содрогали ночную тишину, в конце концов были пресечены. И пролетающая мимо птица могла бы рассказать о том, как парень с темными волосами, припал к мокрым губам светловолосой нарушительнице покоя, но птицы не умеют говорить. А жаль. Можно было бы попытать счастье с насекомыми, но они не очень общительные, держу пари.

Сердце провалилось в пятки, стоило только губам молодого Господина оказаться на ее, а голова разом опустела. Мелкая дрожь пробрала то ли от холода, то ли от внезапного выброса окситоцина, перемешавшегося с адреналином. Тело будто вросло в землю, а сама стала на тонну тяжелее. Окаменелая, словно статуя, могла пошевелить лишь губами. Она не сразу ответила на затыкающий поцелуй. Приблизительно спустя полторы секунды. Как раз то время, когда разум и дух успели покинуть Соничеву. И ровно две секунды потребовалось чтоб ощутить объем его губ, легкий напор, и распробовать капли, стекающие с челки, затем здравый рассудок вновь вернулся в дурную макушку и больно кольнул.

Эни решительно отнимает свои поалевшие губы, цветом которых кстати также являлись ее щеки на данный момент, и осуждающе-удивленно смотрит на Ену.

— Пусти, — хрипло выскабливает она.

— Пришла в себя? — грудным регистром отвечает парень.

— Да.

Он отпускает хватку и как только свобода движения ощущается в ее руках, в лицо наследника прилетает смачная пощечина с ноткой ярости: «А ты пришел в себя?»

Корпус юноши не шелохнулся, только его лицо съехало немного в сторону. Он задержал взгляд внизу, затем глубоко выдохнул. Кажется, сам не ожидал решить проблему таким способом, от чего и не смел полноценно дышать.

Перед Ни открылся лучший ракурс чтобы увидеть играющие челюсти, которыми Ен активно пытается подавить агрессию, стискивая зубы. Сдерживается, потому что, если этот парень сорвется, она имеет возможность с вероятностью 99. 99% оказаться в утренних новостях, в статусе утопленницы. Однако, скорее всего он не настолько глуп, и избавился бы от тела, но все же это не отменяет печального исхода.

Эни прекрасно это понимает. Уже тысячу раз пожалев о своем пылком жесте, девушка делает шаг назад затаив дыхание.

В ожидании громкие мысли бьются в разные стороны как шарик о стенки: «Что я наделала... Претендентка на роль собственности не имеет права даже касаться молодого Господина, тем более препятствовать его желаниям. Погодите-ка. Желания? Он хотел поцеловать меня или просто не выдержал моей истерии? Но зачем сразу лизаться, мог же просто ударить, чтобы привести меня в чувства. Боже, прям как я его сейчас. Руки бы мне повырывать».

Через некоторое время, он поднимает свои темные глаза на побелевшее лицо осмелившейся и, хотя, морально девушка уже была готова принять обратный хлыст по лицу внешней стороной ладони, этого не происходит. Он видит решительность в ее сверкающих глазах, а затем обращает внимание на пальцы, отколупывающие заусенцы до крови.

Готова отдать себя на растерзание, лишь бы вернуть должок? Хоть иногда вообще думает о себе? Ах, ну да, пощечиной свою честь защищала. Значит иногда проблески случаются, но почему-то они всегда направлены в мою сторону. Что за тупица... Мое ведь терпение тоже не железное, рефлексирует Чон.

— Должно быть это я заслужил, — наконец срывается с его уст.

Эни быстро похлопывает ресничками оставаясь в полном непонимании.

— Ч-что ты?

— Заслужил, все правильно сделала. Только теперь научись направлять, пожалуйста, свою твердую руку на тех, кто реально причиняет тебе вред, ага?

— Ага, — робко, почти неслышно шепчет та.

— Раз разобрались, теперь надо что-то сделать с одеждой, а то я не уверен, что именно поцелуй возбудил твои соски, — он абсолютно невозмутимо, даже незаинтересованно, кидает взор на белый прилипший к телу топ, через который виднеются две маленькие выпуклости.

Убедившись самолично, Эн моментально скрещивает руки перед собой и по ее коже тут же пробегают мурашки от сильного порыва ветра в спину.

— Я не могу это контролировать. Не пялься.

— Слушай, мне дела нет до твоей груди, так что расслабься.

— Ага, блеск. Мне прям сразу полегчало.

Несмотря на объективно сексуальный вид, открывающийся через прозрачную одежду, не это заставляет задуматься молодого Господина, а нечто иное: «Она вся мокрая. Волосы небрежно прилипают к насупившемуся лицу. Это довольно мило кстати. С ресниц все еще падают редкие капли, похожие на серебряные при лунном свете, а еще ей некомфортно в этих штанах. Мокрыми они становятся неприятные на ощупь, холодные и тяжелые. По пути на берег потеряла обувь, и теперь стоит босыми ногами на холодной земле. Что если из-за этого простудится или будут проблемы по женской части? Еще и дважды боролась со своими фобиями. Хм, должно быть это отнимает много сил и энергии. Выглядит очень смущенной, злой и одновременно уставшей, очень уставшей. И я даже не злюсь на нее за эту пощечину, точнее я злился, но это быстро прошло. Раньше я не замечал за собой такого».

— Замерзла?

— Может пойдем уже? Кажется, я вижу там выход наверх, если заберемся, то сможем дойти до...

— Что это было?

— Где? — оглядываясь по сторонам внимательно прислушивается Эн.

— Когда мы были в озере, ты была очень напугана. Почему?

— Там... было глубоко и темно, — печально задумываясь, ответила девушка, уставившись на свои грязные ступни.

— Но ты сказала, что умеешь плавать, и действительно можешь, тогда в чем причина?

— Ам... Это вроде как талассофобия. Ну, знаешь, я не против поплескаться в небольшом бассейне, или пробежаться по пояс на берегу, но глубина пугает меня до одури.

— Это тоже с чем-то должно быть связано. Не появилось же просто так? — заинтересованно спросил Ен.

— Да... Наверное, было бы странно будь она с рождения.

— Расскажешь об этом? — аккуратно узнает он.

Воцарилась умиротворенная атмосфера. Кажется, впервые эти двое не просто грызутся, а разговаривают друг с другом по-человечески. Своим натуральным тембром и интонацией. Без намека на язвительность или стеб. Они просто ведут диалог. Ни больше ни меньше, но как это интимно впускать кого-то в подкорку своего настоящего я. Обнажить душу хоть на частичку, на песчинку, показаться уязвимым в своей открытости. Без притворства. Без игры. Не каждые друзья могут похвастаться такими откровениями, а эти вообще чужие друг другу. Скучноватая беседа-минутка, в которой смысла больше, чем в формуле Ньютона, и одновременно его нет. С какой стороны посмотреть.

— Это простая история. На самом деле она даже не заслуживает того, чтобы ее услышали. Ужасно глупая и простая, — тише произносит Эн последнюю фразу, чтобы собеседник не услышал, но у него отчетливый слух.

— И все же, — он зашел за спину девушки, чтобы закрыть ее от нещадного ветра, от которого она вся продрогла.

— Ммм... Мне было восемь, или девять? Кажется, восемь... Ну, или восемь или девять, я не помню точно. Было очень жаркое лето. Все ребята уже бегали на речку, но сколько бы ни просилась, мама не пускала меня, потому что я совсем не умела плавать. Моя лучшая подруга, (тогда они у меня еще были) часто была на пляже и предложила незаметно улизнуть. Хах. Я была в восторге от ее предложения и, конечно, согласилась. С детства была маленького роста, однако видя, как другие смело стоят, решила зайти чуть дальше положенного мне, но начала чувствовать, как дно медленно ускользает из-под ног, а голова устремляется выше. Я пыталась идти к берегу, но течение отдаляло меня от него. Потом начала захлебываться, лицо едва виднелось с поверхности воды. Пыталась крикнуть имя той, с кем пришла, но ее не было рядом. Все больше и больше в легких оказывалась вода, началась сильная паника. Я продолжала пытаться достать своими проклятыми короткими ногами до дна, но все в пустую. Вот уже думала, что умру, но тут меня схватила чья-то рука и вытащила на берег. Я откашлялась и увидела маму всю в слезах. Она обняла меня и начала плакать еще сильнее. Мне казалось, она сломает мне ребра от того как сильно сжимала, ха-ха. Не могу представить, что она чувствовала в тот момент, когда поняла, что чуть не потеряла единственного ребенка. Наверное, сильное облегчение, потому что она предотвратила это. Я очень рада, когда мама была рядом, но не могу же всю жизнь полагаться на нее, так ведь? — по щеке скатилась слезинка, которую она быстро смахнула и мягко улыбнулась.

— Не можешь, — он заключил Ни в легкие объятия.

Но я хочу быть рядом. Хочу, чтобы ты положилась на меня.

— Ену, я не просила.

— Тихо, просто постоим так немного.

— Но...

— Тшшш.

Обхватив плечи девушки, он положил подбородок на ее голову, не так чтобы давил, а просто легко касался. Немного подумав, Эн с осторожностью, словно тело Ену могло обжечь ее, все же подняла свободно опущенные руки и попыталась положить ладони на его обнаженную спину, которая уже высохла от не стихающего ветра. Вкрадчиво позволив опустить себе подушечки пальцев чуть ниже лопаток, а затем и всю ладонь, она ощутила тепло. Холодные руки стали согреваться, как и сердце, безудержно трепыхающееся в груди. Жар прилил к лицу, а впалая щечка боязливо примыкала к оголенной груди и как хорошо, что Ен его сейчас не видит. Он как хапуга, прижимал ее все сильнее, трепетно обвивая крошечное тело так будто оно самое ценное в его жизни, и кто-то порывается это отнять. Молодой Господин стал путаться в недрах своей кладовки с чувствами, куда скидывал подобные дуновения, но похоже времена меняются.

— Больше не холодно? — спросил Чон спустя какое-то время.

— А?

— Я спрашивал раньше, но ты не стала слушать, может сейчас ответишь.

— Кхм, я в порядке, — пропершив горло и избавившись от объятий Эн наконец отвечает на поставленный вопрос, пусть и увиливая.

— Пошли домой, — отрезает он суровым голосом, будто протрезвел.

— А гонка? Мне нужно снять этот штрих-код, — показывает она поморщиваясь и пытаясь стереть его большим пальцем.

— Я позвоню Мину, он все сделает.

— ...

— Хочешь спросить откуда у меня связи с ним? И почему он должен сделать как я прошу?

— Нет, — сухо рубит Ни.

— Тогда одевай и пошли, они не сухие, но лучше, чем ничего.

Молодой Господин ставит свою обувь перед босоножной.

— А ты?

— Мне детей не рожать.

— Мои ноги слишком грязные.

— И что? Хочешь, чтобы я нес тебя на руках? — он подходит и тянется к задней части ее коленей.

— Все, все, надела, — лепечет та, свободно проскользнув в обувку маленькими ступнями.

Он оценивающе смотрит на ее странный потрепанный прикид, одобряюще моргает и говорит идти за ним. Эни шлепает следом, надоедливо шоркая 41-ым размером, в котором ее 36-ой буквально тонет, и она вынуждена странно передвигать ногами, чтобы эти «калоши» не слетали. Смешное зрелище заставляет Ену улыбнуться.

Преодолев косые взгляды прохожих и полет на такси, усталые тела наконец переступили порог квартиры.

— Я первая в душ.

Быстро выпрыгивая из свободной обувки, заторопилась Эн, но завернув за угол поняла, что у соседушки и в мыслях не было даже предпринять попытки на опережение. Тот, не обращая внимания, с поникшей головой и стеклянными глазами поплелся в зал, разминая рукой шею.

Так сильно вымотался что ли, украдкой взглянув, подумала девушка.

Через минуту она уже стояла в проходе. Ену сидел на полу с полусогнутой ногой, запрокинув голову на сидение дивана. Его состояние потревожило Ни, и она попыталась узнать подробнее в своей привычной манере.

— Чего расселся посередине комнаты, сейчас все испачкаешь, иди в ванную.

— Ты ведь сказала пойдешь первая.

— Чистота моего белоснежного дивана под угрозой, я уступлю тебе.

— Не стоит.

— А я говорю иди.

— Эни, избавь меня от этого противного тона и дай побыть одному, ты мне мешаешь.

— Да, но, если я не помешаю, а ты не примешь горячий душ — заболеешь. Босиком же шел, а ночь не самая теплая, еще и мокрый весь был. Подожди... Как-то ты странно выглядишь, у тебя температура поднялась? Дай посмотрю.

Ни потянулась ко лбу молодого Господина, но тот резко подняв голову схватил ее руку и откинул в сторону.

— Ау! Ты в курсе что сильнее меня даже в ослабленном состоянии? И что за грозный взгляд? Я тебя не резать пришла.

— Ты тупая? Я не ясно дал понять, что не в настроении с тобой говорить?

— Ой, давай опустим момент, где ты строишь из себя альфа-самца с грозным голосом. Что случилось? Начинается возвращение злобного Ену?

— Осмелела?

— Не припомню чтобы я боялась перечить.

— И очень зря. Тебе лучше уйти.

— У тебя испарины на лице. Наверное, температура высокая. Просто дай мне убедиться и я...

Эн вновь попыталась приложить ладонь. Реакция последовала незамедлительно. Парень схватил ее руку, потянул на себя и развернул так что теперь спина девушки касалась основания дивана, а Ен нависал сверху, опираясь лишь на одно колено. Клетка.

— Я же сказал – нет, или мне следует объяснить доступнее?

— Лучше объясни кого ты играешь.

— Хм? ­— он свел брови.

— Тяжело так стоять. Скорее всего каждое движение дается с трудом, потому что кости ломит. Хочешь показаться сильным? Стойким? Поэтому избегаешь даже самой элементарной заботы?

— Рот закрой.

— Ага, видимо ранила. А гонишь меня, потому что привык к одиночеству? И не можешь вынести что кто-то увидит тебя таким беспомощным? Но ты же в курсе что всего лишь человек.

— Если сейчас же не прекратишь, я заставлю тебя, — не отрываясь от блеклых глаз девушки, он улавливал каждое моргание.

— И снова ранила. Ты знаешь, сквозь эту скорлупу иногда показывается настоящий Ену, но ты постоянно прячешь его. Не удивительно что тебя все остерегаются, кто знает, чего можно ждать от фальшивки. Неприятно такое слышать? Да, я знаю. Поэтому даже позволю тебе выпустить пар и свою злобу на мне. Вижу, как сильно ты ненавидишь меня за эти слова. Сомневаюсь, что кто-то еще сказал бы тебе правду, поэтому валяй, — она чуть зажмуривается и отводит голову в сторону, готовясь понести наказание за свои размышления вслух.

— Ты, конечно, молодец, разглядела половину меня. Отчасти и права во всем. Однако не учла маленький нюанс. Я действительно привык справляться один, но твоя ошибка в том, что ты не увидела главного. Глупая, язва. Если бы поняла сама, но мне снова придется все объяснять. Поэтому слушай. Я не хочу чувствовать только твоих касаний. Именно твоя забота так тяготит и раздражает. И жар вызывает только твоя ладонь. Такая маленькая, шершавая с множеством царапин и ссадинок, от которых я бы предпочел избавится чтобы только тебе не было больно.

По мере откровения Ни перестала жмурится и уставилась в пол.

Закончив, Ену тяжело вздохнул и поцеловал девушку в лоб.

— Я переночую дома, — поднимаясь, он направился к выходу.

— П-подожди, тебе надо отдохнуть и только потом...

— Мне надо отдохнуть от тебя, Эни. Вдолби это в свою голову. Я позвоню Мину по дороге по поводу твоих результатов и штрих-кода, не волнуйся на этот счет, и больше я надеюсь мы не встретимся. Можешь считать мой интерес исчерпан. И пожалуйста, будь осторожнее.

— Но как же твои вещи? Ты оставишь их тут?

— Куплю новые, просто выкинь их.

— Точно. У тебя ведь принцип, не запариваться по поводу старого, — с усмешкой и горечью выкрикивает в спину уходящему Эн, отчего тот уже обвивая ручку двери внезапно останавливается.

— Спасибо.

— За что?

Но в ответ последовал лишь легкий хлопок дверью, автоматически закрывшейся системой.

— За что спасибо, ты придурок чертов!? Да и катись! — кричала Ни в сторону двери.

Ранила. Ранила. Убила. Я победила, Чон Ену. Твой корабль затонул и ты, наконец, оставишь меня в покое. Да. Проваливай из моего дома, опускаясь на пол продолжала девушка. Однако пылкость с каждым разом становилась все тише и тише, и тише...

Без него будет куда лучше. Он только и делал что мешался под ногами. Вечно совал свой длинный нос куда не надо. И еще это бесящая скалистая улыбка, при любой моей неудаче. Теперь я могу расслабится, потому что не увижу ее. Так-то Эни, ты справилась. Смогла изжить его отсюда. И пусть теперь я чувствую себя немного одиноко без этих загадочных глаз, за которыми никогда не узнаешь, что он выкинет на этот раз. Пусть. Пусть во мне что-то сломалось и очень больно его терять. А сломалось ли? Когда в последний раз меня заботил чей-то уход. Что это? Слезы? Но почему? Нет, нет, нет, тихо сердечко, тииихо. Ты меня обманываешь. Этого не может быть, только не с ним. Нет. Нервы! Да, точно. Точно, точно. Где мои таблетки? Я же просто переволновалась, и мой организм в шоке от всего случившегося. Просто выпью таблеточку. Две. Три. Четыре? Да, должно хватить. До передоза явно не дотягивает, зато поможет успокоиться.

Дрожащими руками, Эни быстро находит баночку с сильнодействующим успокоительным и принимает несколько таблеток. Через несколько минут она чувствует, как сон пробирается сквозь веки и закрывает их, устроившись в зале, где спал Ену, сама того не замечая. Приятных снов, Эн.

Глубокая ночь опустилась над Сеулом. И пока одни спали исцеляющим сном, других не переставали преследовать душевные терзания.

— Я не понимаю, Тэхо. Все мое нутро говорит мне быть с ней, Я ХОЧУ ЭТОГО, но кого я пытаюсь обмануть? Мы разные. Из разных миров.

— А как же твое расследование? Не узнал кто она? — выигрывая печальную медленную мелодию на рояле в центре комнаты, обращался легких взором Ким Тэхо к своему другу, сидящему за барной стойкой.

— Да хрен его знает, но с ней точно что-то не так. Знаешь, сначала мне было весело, — рассматривал Ен бокал с крепким напитком. — Она казалось белой вороной на фоне остальных. Было интересно выводить ее из себя или иногда может манипулировать, а еще ты бы видел, как сужаются ее глаза и расширяются ноздри, когда она злится, то еще зрелище, но потом... Во мне нарастали какие-то странные чувства. Что-то вроде заботы. Мне было важно оберегать ее, чтобы она была в порядке, но зачем я не понимал.

— И что теперь?

— Теперь, я запутался, Тэхо. Я в тупике.

— Значит ты отрицаешь что влюбился?

— Убегаю, наверное. Не хочу принимать это.

— От самого себя? И как долго сможешь внушать ложные чувства? И каким способом?

— Да брось. Мне это не впервой. Хороший образ наследника вышел, а? Папуля доволен мной, ха-ха.

— Ну, технически ты и есть наследник, кто осмелится перейти тебе дорогу? Суть в другом. Ты угождал отцу во всем, что он требовал от тебя, не заводил друзей, девушку, но сможешь ли ты подавить любовь также как скажем милосердие, большой вопрос.

— Я не...

— Не вриии, — растянул Тэхо окончание. — Можешь попробовать закрыть глаза себе, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы понять происходящее. За все годы ты заслуживаешь немного побыть эгоистом и влюбиться. К тому же, не думал, если ее чувства взаимны?

— Пф. Исключено. Я для нее как кость в горле, избавилась и прыгает от радости.

— Уверен?

— Тэхо, ты снова это делаешь?

— Что именно?

— Промываешь мне мозги под эту мелодию.

— Ты кажется не особо и против, учитывая, что я играю ее уже около десяти минут. Она всегда расслабляет тебя и помогает высказаться, а делаешь ты это не так часто.

— Терпеть не могу, когда ты прав, хотя в одном я согласен. Я так и не понял кто она такая.

— Я ведь твой старший брат. Наставлять тебя часть моих обязанностей. И ты, кстати, сейчас ищешь предлог чтобы встретиться с ней еще раз.

— Я, несомненно, считаю тебя братом, Тэхо, но, если тебе в тягость...

— Тебе было в тягость, когда ты нашел истощенного мальчика, который не мог даже выкопать могилу своей сестре? — перебил он Ену, оставаясь кристально спокойным.

— Почему ты вспомнил об этом? — повернувшись с печально-удивленным выражением лица к играющему, спросил Ену.

— Я никогда и не забывал. Как сейчас помню. В тот день юный Господин Чон Ену изучал окрестности своих владений по велению отца. И набрел на пустырь, где бездомный сирота безуспешно пытался похоронить свою сестричку. Было ли тогда в тягость Господину запачкать руки в грязи и опуститься на дно социального статуса? Выкопать яму, провести скудные похороны, а затем протащить на себе этого отброса? Было ли тебе в тягость дать мне шанс на жизнь?

— Я просто хотел помочь, — задумчиво ответил Ен.

— Самое маленькое чем я могу тебе отплатить, стать для тебя старшим братом и выслушать, когда это требуется. Поэтому впредь попрошу не выражаться подобным образом, будто ты мне чужой человек. Это оскорбительно.

— Эй, чего ты вдруг таким серьезным становишься, братишка? Ты снова отчитал меня, как же унизительно, — Ен корчит слезливое личико, и Тэхо довольно улыбается ему в ответ.

— А что до мелодии. Сестренка напевала ее всегда, когда мне было грустно и я успокаивался. Как видишь и с тобой этот трюк работает.

— В таком случае, я должен быть ей благодарен.

Тэхо улыбается. Это улыбка радости, но с ноткой горечи.

Он часто вспоминает о ней. И скучает.

Тэхо взвалил на себя роль моего старшего брата, которого у меня никогда не было. После того случая, отец взял его на работу и теперь он даже является членом нашей семьи, хотя за свое сострадание я был сильно наказан. Но все позади и теперь Тэхо является главой дома «Весы богини», а это значит, что отец доверяет ему. Брат уже управляет одной из самых крупных фракций, а я все еще слоняюсь и занимаюсь бесконечными подготовками к своему посту, а хочу ли я этого меня никто и не спросил. Так ли важно мое мнение, если отец все решил. Еще и этот «Аукцион» все усложняет. Выбор собственности это ответственный шаг уверяет он, но я не согласен. Будет ли сложно выбрать себе куклу, которая сделает все что я попрошу? Да мне плевать. Я все равно никогда не смогу показать свои чувства той, кого действительно хочу выбрать и не в качестве собственности, а своей жены. Иначе она считай уже труп. Отец очень радикален в подобных решениях. Он хочет увидеть внука, пытается найти достойную девушку, которая родит мне наследника. Чтож... Понятия о достоинствах у нас рознятся. Зачем нужно создавать еще одно поколение покалеченных людей? С каждым годом мне все труднее скрывать свою незапятнанную сторону, где еще есть доброта, сочувствие, жалость и как оказалось еще нечто большее. Зачем я сопротивляюсь тому, кого пытается вылепить мой папуля? Понятия не имею, но узнать он не должен, иначе у старика снесет крышу, и он устроит апокалипсис.

...

Дверца шкафчика с личными вещами открывается. Лежащая вновь записка заставляет сердце пропустить тяжелый удар. Эни оглядывается по сторонам. Никого. Убедившись в приватности, она берет в руки аккуратно сложенный листок бумаги с жирным заглавием «Главное не участие, а победа. Согласна?».

Ты ведь сдох на трассе, почему я вижу это, разворачивая послание негодует внутренний голос девушки.

Моя сладкая девочка, поздравляю с победой. Ты выбрала хорошую тактику. Заставить молодого Господина волноваться о себе это достижение, доступное не каждой. Ты мудрая девушка раз взяла его на короткий поводок. И только посмотри, это дало свои плоды. Вырвать призовое место чужими руками, браво. Достойно похвалы. Разумеется, я не в восторге, от твоего успеха, но игра есть игра. Есть победитель и есть проигравший. Я честный человек. Кто мог знать, что ты окажешься такой вертихвосткой и охмуришь самого наследника. Плохая девочка, Эни Соничева, очень плохая. Тем не менее, я сохраню твою тайну в секрете. Пока что. Но не забывай проверять свой шкафчик время от времени, мне нравится смотреть на это озадаченно-тревожное личико.

P. S. Что ты хочешь найти в логове Собирателя?

Невозможно. Да кто ты нахрен такой? Это был не Ин Бом. Он мертв и стиль повествования сильно отличается от его обычной манеры речи. Не стал бы так изощряться чтобы уколоть меня побольнее, скорее написал что-то в духе «Делай что я тебе говорю, сучка» или наподобие. Он безмозглый и не смог бы использовать рычаги давления с намеками на то, что знает гораздо больше, чем я могу предполагать. Мне не стоит закрывать на это глаза, надо узнать кто и как. Я по уши вляпалась, раздумывала Эн уперевшись лбом в уже закрытую дверцу шкафчика, сжимая в кулаке записку.

— Онни? У тебя все хорошо?

— Ага.

— И все же. Твой лоб станет красным если продолжишь так стоять, — Сохи нежно подложила руку, но Эн осталась в прежнем положении.

Сохи стала сдержаннее после того, как я сказала ей пару ласковых. Теперь она старается быть не столько назойливой, но даже так, мне не нужна помощь ее потной ладошки. Это мое личное пространство в конце концов, вторгаться в него без спроса может только моя бабуля. Сейчас бы бросить все, приехать в деревню, надеть ее солнцезащитную шляпку и пойти полоть грядки. А она как самый главный надзиратель потом поругает меня за то, что я по ошибке расковыряла не сорняки, а ее клубнику, ха-ха. Потом ласково улыбнется и легонько стукнет меня по бедру с фразой: «Вот негодница», заулыбалась девушка от воспоминаний.

— Эни? Ты чего смеешься?

И вот она серая реальность.

— Да ничего, — убирая ладонь одногруппницы, Эни потерла лоб.

— Ой, на тебе отпечатались мои кольца, извини, я хотела как лучше.

— А получилось как всегда, да?

— Прости, вмятины не большие, они скоро пропадут я уверена.

— Не страшно, лоб сейчас не самая моя большая проблема.

— У тебя что-то случилось?

— Да так, ерунда, не бери в голову.

Теперь Сохи больше не давила и не допытывала из меня ничего. Если я говорила, что тема закрыта, так оно было. И хотя я до сих пор не понимаю зачем она пытается сохранить наше общение, я смирилась с тем, что она есть, вспоминала запись из дневника Эни.

— А ты слышала о Ин Боме? Оказывается, он погиб в автокатастрофе неделю назад, поэтому его не было на занятиях.

— Какая жалость. Я скорблю.

— Ену тоже уже неделю не появляется.

— Он постоянно прогуливает, чему ты удивляешься?

— Да, но в последнее время он посещал ТЕРРА без пропусков, а сейчас вдруг пропал. Боженьки, а что если? — замирает Сохи испуганно прикрыв рот ладонями.

— Что, если что? — вяло поворачиваясь, переспрашивает Ни.

— Он тоже мертв, — прошептала в ответ Сохи.

— Ты снова насмотрелась детективов? Прекращай нести чушь.

— Сама подумай, разве не странно, они одновременно пропали и теперь Ин Бом мертв, а Ену не появляется, чувствуешь? — вылупилась Сохи.

— Что? — отстраняясь скривилась Ни.

— Связь, — она соединила подушечки указательных пальцев прямо перед носом Эни.

— О, Сохи, умоляю обруби интернет у себя дома, ты становишься жуткой.

Одногруппница еще что-то лепетала, но Эни уже заглушили мысли.

А ведь и правда почему его нет? С ним ведь не могло ничего случится?

Эн затрясла головой чтобы выбросить странные вопросы.

— Тише, не мотай так, а то закружится, — Сохи аккуратно положила руки на вески Ни, стабилизируя ровное положение, как ни странно, подопечная не сопротивлялась.

— Да вот же он! — посмотрев в даль, за спину Ни, громко выпалила Сохи.

— Ай, потише нельзя? Кто там?

— Ену, мы же о нем говорили.

— Ену? Где? — резко обернулась Эн, ударив тыльной стороной ладони прямо в лоб своей подружке.

— Аууу, больно! — она моментально схватилась за голову.

— О, Боже, прости, я не специально, дай посмотрю.

— А давай только не ты, ха-ха, я лучше к врачу схожу, — истерично и скованно усмехнулась девушка.

— Не говори ерунды, — она отодвинула ее руки. — Да там же ничего нет, хватит комедию ломать.

— Теперь на моем прекрасном гладком лобике будет синяк.

— Будешь вопить, тогда и правда будет, где ты видела Ену? — посмотрела вдаль Эн.

— Там, но ушел уже, наверное, пока ты на мне удары отрабатывала.

— А ты уверена, что это был он? — Эни снова повернулась, но тут же врезалась в мужскую грудь.

Молчание нависло над окружением. Никто не двинулся с места. Время будто остановилось.

— На нас смотрят.

Этот голос. Точно Ену. Я не видела его уже неделю. Где он был и что делал? Сейчас его тон кажется не таким как прежде. Он стал более грубым и незаинтересованным.

— Угу.

— Хочешь что-то сказать?

Хочу.

— Нет, — продолжая пялится в одну точку, сконцентрировавшись на солнечном сплетении парня, шептала Эн.

Он небрежно отодвинул ее в сторону и пошел дальше.

— Ну вот ты его и нашла, что теперь? Зачем он тебе был нужен?

— Не знаю, Сохи.

— Вот глупая, лучше подуй на мой лоб, а не ищи неприятностей. Эй, ты куда пошла, нам в другую сторону.

— Я догоню позже.

— Вечно она какая-то странная.

Первый пролет. Прямо по коридору. Налево. Прямо. Еще раз налево. Заперто? Твою мать, туалет закрыт в обед? Они что издеваются? Пойду в левое крыло во дворе, там сейчас никого не должно быть, бегло вдумывалась Ни.

По дороге она приняла еще несколько таблеток, чтобы успокоиться. Внезапная волна паники нахлынула на нее ни с того ни с сего. Требовалось уединенное место чтобы пережить эту атаку.

Зона отдыха оказалась свободна.

Девушка быстро подошла к лавочкам-трансформерам и на скорую руку сконструировала из них подобие купола или шалаша, чтобы ее никто не заметил и плюхнулась на землю.

Прерывисто вдыхая воздух, она выискивала в своей сумке ручку. Тремор по всему телу, озноб и дрожь, паника нарастала как снежный ком.

Ну почему я такая. Ненавижу. Ненавижу себя. Почему я родилась такой. Почему так живу, я не хочу, не хочу так. Глупая. Безвольная. Ненавижу, повторяла Эн всхлипывая и гнусавля.

— Да что со мной? Никчемная, никому не нужная и всем бы стало легче если я исчезла.

На звуки самобичевания пришел Молодой Господин, прогуливающийся неподалеку.

— Стой, дура, что ты делаешь? — Ену мгновенно обхватил Ни, так что ее руки опустились по швам.

— Нет, пусти меня, оставь! — захлебываясь слезами, кричала и истерично пыталась вырваться девушка, застигнутая врасплох.

Все ее лицо приобрело красный оттенок и стало влажным от обилия соленой жидкости. По рукам стекала насыщенная яркая кровь, а на штанах размазывались уже тусклые и темные ее оттенки.

— Что случилось, зачем ты бьешь себя ручкой?

Эни плакала навзрыд и продолжала истерику. От того что ее действия ограничивают становилось только хуже. Она начала задыхаться. Глаза бешено метались из угла в угол. В такой агонии Ену еще не видел ее, даже в ту ночь на воде она вела себя более сдержанно. Он испугался.

— Пусти, мне плохо! Ааа! Я не могу дышать.

Холодный, но в тоже время нежный голосок, к которому привыкли уши Чон Ену, превратился в истошный животный крик. Он поднимался глубоко из нутра, затрагивая все резонаторы нижнего грудного регистра, и по мере нарастания растворялся в уверенном звенящем визге. Жадные попытки вдохнуть комбинировались с желанием ударить себя побольнее. Непреодолимая тяга испытать боль, которая должна облегчить страдания. Бедные связки от надрывных криков дребезжали как струны арфы, по которым то и дело бил ребенок неумеющий играть на изящном инструменте. Смотреть и слушать это выступление равносильно тому, если маэстро начнет скрежетать мелом по доске или тереть вилкой о намытую посуду. Невыносимо.

После беглого анализа, Ену нашел решение. Он залез в набор, находящийся в каждой лавке, в котором в том числе были крафтовые пакеты для еды, схватил один такой и всучил девушке.

— Держи, не отнекивайся! Зажми руками и дыши через пакет, — зажимая тонкие запястья, настаивал Ену.

— Нет, это все полная хрень, я знаю, что мне нужно, отдай ручку.

— Делай что говорю и получишь назад свою ручку, — он насильно подсунул ей пакет и зажимая основание руками повторял ей дышать.

— Это не сработает, я уже пробовала, уйди! — урывками выдавливала девушка.

— Значит плохо пробовала. Дыши. Сожми его руками, вот так. Вдыхай и выдыхай.

Он присел рядом, и начал поглаживать девушку по спине.

— Посмотри вокруг, какие цвета видишь? Не говори, просто подумай.

Эни замотала головой, и попыталась сбежать из убежища.

— Куда собралась, иди сюда. Смотри на свою руку, и не забывай дышать в пакет.

Ену жестко, но безболезненно прервал попытку ретироваться и прижал Эни со спины как мать ребенка, которая показывает, как играть в игрушку, только вместо этого они рассматривали окровавленную конечность. Его руки проскользнули по талии и верхней части плеча, окутывая тело девушки своим как одеялом.

— Подумай о том какой это цвет, — медленно по слогам отчеканил Ен над ее ухом.

Немного погодя девушка все же поддалась и одобрительно покачала головой.

— Хорошо, найди еще четыре разных цвета, справишься? — наклонился слегка Ен, чтобы увидеть ее лицо и вновь последовали качания головой вперед и назад.

Прошло еще несколько секунд и кивки повторились.

— Умница, слышишь мой голос да? А теперь прислушайся и подумай, что еще ты можешь услышать.

Дыхание девушки постепенно стабилизировалось по мере выполнения заданий, и она начинала приходить в себя.

— У меня... Голова кружится, я не могу больше.

— Так и должно быть, ты успокаиваешься, — он положил ладонь на ухо Эни и мягко прижал ее голову к себе, а второй рукой поглаживал плечо. — Отдохни. Закрой глаза и расслабься. Ты в безопасности. Тебе ничего не угрожает. Ты чувствуешь тепло и легкий ветер. Вдыхаешь свежий воздух и ощущаешь, как веки стали немного тяжелее. Теперь все позади. Все хорошо.

— Больно, — пошевелила Ни ногами.

— Вижу, и давно ты так пытаешься справляться с паническими атаками?

— Пока по-другому не получалось.

— Значит, чуть ловишь паничку так сразу бежишь калечиться? Тебе бы к врачу сходить, еще неизвестно куда ты там понатыкала.

— Боль приводит меня в чувства.

— Другой способ всегда есть. Ты просто идешь по протоптанной дорожке, но вокруг может быть куча других путей.

— А у тебя бывало такое?

— Угу, и как видишь я себя не полосую, как некоторые.

— Тебя неделю не было, надоело учиться? — неудобная правда вынудила Эни сменить тему.

— Появились неотложные дела, а ты соскучилась? — забирая ее волосы за ухо, довольно ухмылялся Ен.

— Еще чего, Сохи волновалась за тебя, — попыталась отпрянуть девушка.

— Не дергайся, хуже будет, — он потянулся за аптечкой.

— А это еще зачем? — увидев, как молодой Господин достает ножницы, озадаченно спрашивает Эн.

— Собираюсь попрактиковаться в препарировании.

— На мне?!

— Да сиди ты.

Доктор Ен облил ляшку пациентки водой, затем разрезал грязную штанину, тщательно обработал кривые раны и заклеил их пластырем.

— К врачу все-таки лучше сходить, но и моя услуга не бесплатная.

— Что ты хочешь, вновь добрый Ену. У тебя раздвоения личности нет? То стороной обходишь, то помогаешь.

Парень хотел уже было съязвить в обратную, но задумался пока складывал аптечку. Он взял руки Ни и начал отмывать кровь мокрыми полотенцами.

— Так чего ты хочешь?

— Если скажу тебя, сможешь заплатить эту цену? — без намека на шутку спросил тот полубасом.

Эни выдернула свои руки из его, забрала сумку и выбежала наружу.

— Ха, гениально. Говори все о чем думаешь на серьезных щах. Ты совсем не пугаешь ее этой двусмысленной фразой. Идиот. С другой стороны, все к лучшему. Пусть остерегается. Нам нельзя быть вместе, а я снова дал слабину. Надо было просто пройти мимо.

— Ену. ­— залетает запыхавшаяся Эн.

— Да? Забыла что-то?

Сумка летит на землю. Ни садится сверху на ноги парня, а его руки автоматически припадают к спине девушки, дабы придержать ее. Взволнованная, она кладет ладони на щеки молодого Господина, который ошалело наблюдает за происходящим.

— Какова же цена? — с шепотом выдыхает Эн.

Не отводя взгляд, Ен выгибает спину, отчего Ни соскальзывает ниже. Очень плотно. Очень близко. Ее спина тоже выгибается, оставляя впадинку, на которую опускается тяжелая рука, в то время как другая запускает широкую ладонь в пепельно-русые волосы и останавливается, достигнув затылка. Все его действия медленные, будто в слоу-мо. Так он пытается насладиться каждой секундой пока Эни рядом, будто боясь, что перед ними могла внезапно вырасти стена.

В маленьком наспех сколоченном помещении становится душновато. Продолжая, Ену неторопливо притягивает девушку ближе и кончик его носа касается ямочки между плечом и шеей. Он прикрывает глаза концентрируясь на запахе, старается запомнить только ее индивидуальные нотки. Она никогда не использовала духи, и каждый новый вдох естественного запаха раскрывает коконы из бабочек в животе молодого Господина. Того запаха, который есть у каждого человека, и у каждого свой. Именно этот единственный так дурманил. Все эти сладкие или древесные ароматы раздражали, хотелось просто неприправленного излишками благоговения.

— Я чувствую себя слабым, когда слышу твой запах так близко, — прошептал Ену возле уха и от воздуха, нежно щекочущего ее мочку, нахлынула волна мурашек от головы до пят. — Мне нравится, как ты пахнешь.

Затем он прислонился к ее волосам. Зарылся в них своим приплюснутым носом, медленно вдохнул и выдохнул. Еще раз. И еще раз. Запомнить. Все что он хотел, чтобы в памяти навсегда запечатался этот, казалось родной, запах. Подбираясь ближе, их лица сравнялись.

— Ты знала... Что цвет твоих глаз похож на топь. Окутанная туманом, непроходимая вязкая топь. И что же ты со мной сделала, если я намеренно хочу ступить туда и уйти на дно, м? — он переместил руки с затылка на скулу, так что большой палец поглаживал «болезненно» впалую щеку, а указательный придерживал за ухом.

— Я представляла тебя немного другим, — Эни обдала горячим воздухом лицо Ену.

— Каким же? Озлобленным на весь мир нарциссом садистом с манией величия?

Глаза Эни заблестели.

— Эти оленьи глазки выдают тебя, язва. Ты можешь продолжать так думать. Я могу стать для тебя кем угодно, но не сейчас. Мне бы хотелось быть перед тобой искренним. Ты вдруг появилась тут несколько месяцев назад, и я находил это забавным. Наша коммуникация с постоянным перепалками и все такое. Сейчас же... Меня ломает без тебя. И я хочу большего. Нет, я требую. Мне становится мало. Мало просто играть с тобой в язвительные вопросы и ответы. У меня было время подумать обо всем, но, кажется, я запутался еще больше.

— Я тоже. Стыдно признаться, но ты не выходишь у меня из головы. Я очень скучаю, когда ты не рядом, — прицепившись взглядом в темно карие глаза прошептала Эн.

Пеленой заволакивает разум обоих. Слова, упавшие бетонной плитой на сердце молодого Господина подарили внутреннее тепло. Это многое значило. Спустя столько лет он смог почувствовать какого это, до боли приятное чувство.

Ену приблизился почти вплотную к губам девушки. Эни автоматически прикрыла глаза уже решившись идти дальше, но Ену сомневался и не переставал мучить ожиданием лишь слегка касаясь ее уст. Словно прощупывал почву под собой. Может ли он поддаться искушению?

Еще не поздно отпустить и спрятать зарождающуюся любовь в свою кладовку. В самую темную и далекую в глубинах сознания. Там этот огонек погиб бы со временем, угас в сырости. Ену всегда складывал туда самые опасные и болезненные воспоминания. Именно благодаря его кладовке он все еще способен полюбить и почувствовать эмпатию, не смотря на все ужасные вещи, которые вынужден делать до сих пор. Сейчас он старается держать баланс. Открыто показывать свою человечность нельзя, только в своем хранилище, но, если не сдержится и даст волю своим чувствам — это начало конца. Под таким напором ни одни двери не выдержат, чего уж говорить о затхлой кладовой.

Эни не могла пошевелиться, внутри все полыхало. Податься всего на сантиметр, и она вкусит запретный плод, но вместо позвоночника словно вставили металлическую палку и врыли в землю. Оставалось терпеливо наблюдать за действиями молодого Господина. Такая покорная, что неестественно для своенравной девчонки. Это, разумеется, успел оценить и он.

Обе руки Ену нырнули под легкую футболку. Начиная с поясницы он медленно провел по позвоночнику кончиками пальцев, вызывая волну мурашек, и дойдя до шейного позвонка спустился по ребрам на талию едва задевая грудь. Тяжелое дыхание Ни и внутренний подавляемый стон выдавали желание.

Градус нарастал ровно пропорционально уменьшающейся силе воли, которая велела остановится, но многие ли могли воспротивиться своим грехам, если даже Адам и Ева не прошли испытание сладострастия? Да и нам ли судить? К сожалению, наши души развращаемы. Кто-то поддается шепоту дьявола со всей легкостью, без стыда и сожаления, другие же пытаются сопротивляться ­— ведут торги, размышляют, взвешивают все за и против, и в конечном итоге приходят к тому же результату что и первые. Разница лишь в том, что последние изведут себя что до, что после и будут корить: «Повернуть бы время вспять и знай я о последствиях, все сделал иначе». Убеждают они себя, слепо доверяя этой лжи. Мы глупые создания. Несомненно. Однако, есть некий шарм в этой глупости.

— Ты слишком увлекся... Господин.

— Но ты сама делаешь все, чтобы я продолжал, если ты попросишь меня остановиться, я сделаю это, только скажи.

— Я не могу попросить о таком.

— Не можешь или не хочешь?

— Ену, я думаю, что совершила ошибку.

— Еще нет, но сейчас я это исправлю.

Ену удачно провел свои торги и сдался. Его горячие губы обожгли пухленькие губки Эн, от чего та вздрогнула. Первые секунды они словно пробовали друг друга на вкус. Двигаясь медленно, изучая новые грани, но вулкан внутри разгорался все сильнее с каждым новым поцелуем. Когда Ен позволил себе добавить язык, Эни уже не находила сил сдерживаться, она смиренно и с удовольствием отвечала взаимностью. Молодой Господин становился все жаднее. Он притянул объект своего обожания так близко, что между ними совсем не оставалось воздуха. Их тела становились горячее в этой парилке, прерывистое дыхание и легкое постанывание уводили еще глубже, в пучину. Эни стала четче ощущать, что на коленях у Ену становится уже не так мягко как пару минут назад. Честно говоря, она и сама не овечка на закланье, ее движения бедрами только подливали масла в огонь, который и так разгорался от любой искры.

Это неправильно, но никогда прежде они не были так рады нарушить правила. Им нужно было признаться в этих чувствах хотя бы самим себе.

Любовь — это энергия, она окрыляет, открывает второе дыхание и дает желание жить, но безответная любовь порождает что-то зловещее, заставляет совершать подлые гнилые поступки, убивая внутри все хорошее.

Звонок на мобильный, валяющийся на полу, заставляет Эн спуститься с небес на землю опустив взгляд вниз.

Квон До Хен

— Черт, — срывается с уст. — Мне нужно идти.

— Это настолько срочно? — с легким упреком говорит Ен.

— Да, это... Не терпит отлагательств, — слезая в попыхах, Эни хватает телефон, сумку и оставляет парня в одиночестве.

— Слушаю.

— Здравствуй, Цветочек.

— Чего хотел?

— Колючая, как всегда. Обычная проверка. Как твой вес?

— Тридцать девять.

— Значит дело за малым, сохранить его. Чем ты занята?

— Это имеет значение? Задавай вопросы по делу.

— Как грубо. Я просто волнуюсь за тебя. Услышал отдышку и подумал что тренируешься.

— Так и есть, ты отвлекаешь меня.

— Ох, я извинюсь перед Ену при личной встрече за то что помешал вам.

Быстрый шаг сменился на ступор. Ноги как гвоздями прибили.

— Хоть я и не припомню что бы в комплекс твоих тренировок входило скакать на коленях наследничка, просвятишь что за новинка?

— Не понимаю о чем ты говоришь.

— Ай-яй-яй, какой ядовитый Цветочек. Значит это не ты только что терлась об него? Я дам тебе шанс ответить еще раз, но прежде дам маленькую подсказку. У меня везде есть глаза и уши, и одно фото пополнило мою галерею, любопытно посмотреть как ты там смотришься? Уверяю, ты все также прекрасна. Пока что...

— Ты угрожаешь мне? Что с того? Он все равно станет моим хозяином, если смогу победить в аукционе.

— Так вот оно как. Ты стала подстилкой, только потому что так должно быть? Или маленькая скромная шлюшка наконец вылезла наружу?

— Кто ты такой, чтобы так обращаться со мной.

— Я твой хозяин, черт возьми! Пока ты остаешься творением садов ты моя. И не имеешь права раздвигать ноги перед каждым кто поманит тебя пальцем. Моя мать хранила тебя в чистоте, и даже самые богатые гости не могли воспользоваться тобой или забрать, а это твоя благодарность?

— Мой хозяин не ты, а твоя мать. И насколько в твоем понимании является чистым отправлять меня каждый раз на уборку? Наемный убийца чище эскортницы? Та же грязь, как ни посмотри.

— Я потратил на тебя шесть лет, Аня, и не отпущу так просто.

— Не смей... Никогда... Называть меня так. Мое имя Сон Эни. И будет им пока я не выберусь с этой помойки.

— Ты в лучшем случае останешься со мной и рано или поздно примешь. В худшем, сменишь поводок, но даже там я тебя достану. И лучше бы тебе смириться, а не метаться как загнанный в угол кролик. Других вариантов не будет.

— Посмотрим.

Несколько месяцев назад.

С раннего утра все в оранжерее суетятся. В «Цветущие сады» должен приехать очень важный гость. Его зовут Нам Ки Джун. Основатель «Террариума» — это криминальная организация, разделенная на дома-фракции с четко обусловленной иерархией, которую сам создатель называет империей. По моему никому не нужному мнению, до империи не дотягивает, но перевод с латинского означающий власть очень уж поднимает самомнение Господина Нам. Думаю, этот человек мог бы поставить между словами власть и Нам Ки Джун знак равенства не задумываясь. Настолько он считает себя могущественным. Не без оснований.

Начинал с нуля как простой ученый, желавший совершить открытие, но даже не смотря на все таланты, ему это не удавалось. Пока однажды он и двое его друзей не обнаружили одну интересную деталь. Один из них был патологоанатомом. Это привело к экспериментам с трупами, разумеется, эта деятельность являлась незаконной. Они шли на огромный риск. В дальнейшем трупов им стало мало. В ход пошли уже живые люди. Это были все те, о ком не будут беспокоиться и не будут искать. Организовав подпольную самодельную лабораторию, трио друзей продолжали ставить опыты. Спустя месяцы каждодневный труд был оправдан. Была выявлена формула для материала прочнее самого толстого камня, и податливым как пластилин. Это был прорыв. Однако делить лавры на трех хотелось не всем. Зависть прошибла его друга еще тогда, когда Нам Ки Джун ухаживал за их общей подругой Чон Ми Ра. И даже несмотря на то, что любовный треугольник раскололся о свадьбу, Нам Ки оставался лучшим во всем, и формула стала последней каплей.

К тому моменту беременная Ми Ра пыталась остановить своего уже супруга не совершать глупостей, но он не послушал и тогда она ушла в след за Господином Нам. Разгневанный дружок тотчас рассказал обо всех незаконных экспериментах, а также предоставил уйму доказательств властям, не пожалев даже свою жену на девятом месяце беременности. На Нам Ки Джуна и Ми Ра началась облава. Их искали везде. Были брошены огромные силы на поимку: собаки, патрули, вертолеты, перекрыли границы. Чудом договорившись, они укрылись в притоне, где и родился малыш. К несчастью, Чон Ми Ра была слишком доверчива и добросердечна, попытавшись достучаться до своего мужа, она пошла с ним на встречу. Назад уже не вернулась.

Тогда Квон Су Мэй еще сама будучи подростком взялась присматривать за малышом, которого усыновил Господин. Прошло время. Нам Ки Джун смирился с двумя предательствами и смог разрешить свои дела с законом. Тогда-то он и решил, что во чтобы-то ни стало, создаст свое государство и будет править им. Он стал в некотором роде — Миссией. Упорно трудясь при поддержке Су Мэй, смог обзавестись множеством связей, наладить поставки своего материала, начать создавать систему. А когда Су Мэй выкупили, он пообещал, что отплатит за помощь и она будет одной из его приближенных.

Так спустя несколько лет появилась четкая система. Главенствующий дом — «Ядро». От него высшие и низшие дома, наместники как Квон Су Мэй, представляющие интересы империи на своей территории, и бездомные — люди, знающие о делах ТЕРРА, но выступающие против, не желая присоединяться и сотрудничать. На сколько Госпожа объяснила мне, их считают мелкими сошками, крысами и потому презирают и ведут политическую войну. Вот и все. Уверена, информация которой когда-то поделилась со мной Квон Су Мэй капля в море, но я предпочла не совать свой нос в чужие дела. Меньше знаешь крепче спишь.

Ну, вот и он. Всех девушек срочно собрали на общий сбор. Даже поесть не дали, выпихнули из-за стола и отправили одеваться. Это раздражает.

Госпожа Квон принарядилась в свой лучший костюм. Она строгая женщина, но не лишенная вкуса. На ней смотрелись одинаково хорошо как официальный костюм тройка, подчеркивающий ее жесткость и доминирующее начало, так и традиционное изящное кимоно. В довесок к тому высокая как цапля. Иногда, когда вижу ее возле озера в холе, представляю, как она ловит и ест лягушек, может поэтому так хорошо выглядит? Интересно, лягушки вообще имеют какие-то восстановительные или омолаживающие свойства?

— Уф! — получила Эни удар тонкой указкой по задней части ляшек.

— Не спать.

— Да, Госпожа, — спокойно, без капли сожаления, просто для галочки отвечала Эн.

— Добрый день, Господин Нам, я рада приветствовать вас в наших «Цветущих садах».

— Взаимно, Су Мэй. Ты как всегда прекрасна. Давно я здесь не был. Уже и забыл насколько тут красиво, не теряешь хватку, — мерно выговаривал мужчина подходя к шеренге девушек.

— Всегда приятно получить от вас похвалу. Чтож, вы хотели взглянуть на мои цветы, они перед вами, — наместница сдержанно указала рукой на девушек.

— Честно, говоря, меня заинтересовала твоя личная рекомендация. Ты хорошо меня знаешь, но ее досье и твоя оценка рознятся, я приехал чтобы разобраться в этом.

Надо же и времени не пожалел.

— Конечно, Сон Эни, шаг вперед.

Я? Почему я? Он сюда причесал чтобы меня проверить? Квон Су Мэй порекомендовала? Для чего? Мне это совсем не нравится.

— Здравствуй, Сон Эни, — он пристально всматривался в мои глаза. — Ты не похожа на кореянку, это твое настоящее имя?

— Нет, Господин.

— Тогда могу я услышать подлинное?

— Нет, Господин.

Нам Ки с ухмылкой повернулся к Госпоже Квон, но я не испытала ни капли сожаления за свой дерзкий отказ. Даже если будут проблемы, я должна сохранять хотя бы некоторые свои принципы, иначе за шесть лет, что провела здесь давно бы смирилась. К моему удивлению, Господин лишь вскинул бровью и игриво улыбнулся, продолжая задавать новые вопросы.

— Твое право, раз не хочешь делиться. Тебе здесь нравится?

— Нет, Господин.

— Вот как. Ты не увиливаешь. Достойно. Я читал о тебе и о других. Большинство приняли свое место и даже рады этому. Новая жизнь. Новые возможности. Так ведь? — он повернулся к остальным, и все как одна положительно кивнули. — Они получают хорошие деньги за свою работу, с ними не плохо обходятся, вот, например, ты, — Нам Ки обратился к девушке, стоящей рядом.

— Альфия, Господин.

— Очаровательно. Скажи, Альфия, каким было твое прошлое до этого дня?

— Я работала в ночном баре официанткой, Господин. Честно говоря, моя экзотическая внешность привлекала множество мужчин, в том числе не самых приятных. Почти всегда я чувствовала себя униженной и слабой, не способной дать отпор, но нужно было держаться за эту работу. Моя семья не богата, а мама уже стара, отец бросил нас еще до моего рождения. Я не могла потерять свой доход, поэтому терпела все их пошлые взгляды и попытки облапать мое тело. Когда Госпожа привела меня, я испугалась и много плакала, даже хотела убежать, но со временем поняла, что это место помогло мне избавиться от многих проблем и я обрела себя. Мой первый заказ был на владельца того самого бара. И хотя понимала, что забираю его жизнь, я испытала облегчение. В конечном итоге, я благодарна Госпоже.

— Ты молодец. За твоей скромностью скрывается сильная воля. Ты сама не знаешь, на что способна. Тоже самое касается и тебя, — он перевел взгляд на меня. — Только вот... Глаза... Совсем потухшие. Это одновременно завораживает и пугает.

— Простите, Господин, если позволите сказать, я искренне сочувствую девушкам, которых постигла такая судьба, но мне не нужны ни деньги, ни защита, ни месть. Я уже долгое время жила сама с собой, можно сказать как отшельник. Мне хватает родных, и мое местонахождение здесь напрямую зависит от их безопасности.

— Ты еще очень молода. Я понимаю твои чувства. Человек ­— своего рода драгоценный камень. Каждый по-своему уникален, нет двух абсолютно одинаковых, поэтому один подход ко всем не применим. И если придать его огранке, он станет прекраснее в тысячу раз. Раскрыть в себе возможности о которых не подозреваешь чаще всего можно только идя наперекор.

— Моя цель — свобода. Она не изменилась за шесть лет. Не изменится и сейчас. Некоторые экземпляры просто не поддаются никакой огранке и мастер должен отказаться от них, чтобы не тратить нервы попусту себе и не истачивать за зря камень.

— Весьма дипломатичный ответ. Я могу опровергнуть твою позицию как минимум тем, что нужно попросту сменить мастера и, возможно, тогда дела их пойдут в гору.

— Тогда шансы могут стать пятьдесят на пятьдесят. Если повезет, материал и правда может быть украшением коллекции, в противном же случае он разломается на кусочки и полетит в мусорку. Это будет стоить потраченного времени рукотворца и чьей-то жизни, но ведь это мелочи, всего лишь камень. Ему всегда найдется замена.

— А ты умеешь отстаивать свое мнение. Это похвальное качество. При этом делать это так деликатно и напористо нужно уметь. Я приятно удивлен. Откровенно говоря, я не считаю тебя идеальной кандидаткой, но линия нашего диалога была очень увлекательной, а человек я азартный, поэтому предлагаю тебе сделку, эксперимент если хочешь. Условия таковы, если сможешь победить в аукционе моего сына и продержаться в нашем доме три года соблюдая все правила, я дам тебе возможность уйти. Разумеется если твоя цель останется прежней до тех дней, если же она изменится, а в соответствии с ней и просьба, я выполню ее, но ты подаришь моему сыну наследника. После этого дальнейшая твоя судьба меня волновать не будет. Захочешь остаться с ребенком — оставайся, захочешь уйти — уходи.

— Я ведь могу потерпеть поражение, что тогда?

— Тогда останешься здесь до конца жизни без каких-либо пререканий и будешь работать во благо Госпожи Квон. Что скажешь?

Чувствую, как внутри меня разгорается надежда, но вместе с тем и страх. Я спрашиваю об этом аукционе и задачах, которые передо мной стоят, вижу одобрительный легкий кивок Госпожи, ее довольную улыбку и мне становится неудобно от этого пожирающего взгляда. Кажется, она получила что хотела. Не зря она хранила меня, берегла для рыбы покрупнее? Продуманная тварь. Нутром чувствую у нее есть свой мотив, заключающийся не только в денежном эквиваленте. Как бы это не подкинуло мне проблем, но раз дают шанс, я вцеплюсь в него зубами и не отпущу до последнего.

После того как все подробности и детали были уточнены я дала ответ.

— По рукам, Господин.

— Чудно.