7
Прохладный душ после тяжёлого дня приятно освежил уставшего Барнса, позволив ему задышать иначе. Легче. Неспешно мужчина вытер себя белоснежным полотенцем, а после даже причесал волосы, но когда Баки вышел через спальню в гостиную, то заметил нечто странное.
Осторожно, дабы не спугнуть, мужчина присел на диван рядом с Сашей, которая смотрит перед собой. В сторону телевизора, но мыслями она совершенно в другом месте. Просунув свою ладонь под женскую, которая лежит на коленях, Баки пропустил свои пальцы между женских и чуть сжал их.
— Кексик, — зовёт мужчина, ведь на него толком не обращают внимания.
— Я в порядке, — зажмурив глаза на секунду дольше положенного, лжёт Саша и быстро чмокает мужчину в щетину. — Сходи поёшь, пока горячее.
— Сразу же, как только ты мне расскажешь, что произошло, — спокойно настаивает Баки и второй рукой закидывает женские ноги на себя, чтобы повернуть Сашу к себе лицом.
Недолго Баки наблюдает за тем, как его дама сердца опускает глаза и старается не вываливать на него проблемы «с порога». Но это совсем другое. Уж если это настолько затронуло Сашу, что она сама не своя, то Баки должен это узнать сейчас. В целом, он не очень-то и голодный.
— Нейт сначала избегал меня, а теперь и вовсе грубит, когда я пытаюсь узнать, что с ним случилось, — осторожно начала говорить Саша. — Может это просто переход в новую школу, а может что другое, я не знаю.
— Я с ним поговорю и мы все уладим, — кивнув всего раз, легко обещает Баки, словно это пустяк.
— Правда?
— Конечно. Я его отец, мне это под силу, — пожимает плечами мужчина.
— Да, конечно, я не сомневаюсь, он это тоже знает, что облегчает задачу, но…
— Все будет хорошо. Я тебе обещаю, — даёт клятву Баки и целует ладонь Саши, а затем её саму.
— Попрошу заметить… — шепчет она в губы мужчины, не открывая глаз.
— Погоди, — останавливает мужчина и спускается с дивана, встаёт на одно колено, держа в своих ладонях женские, счастливо заглядывая в глаза любимой напротив, — я готов замечать.
— Ты сам предложил помочь сейчас, а не после ужина.
— Кексик, ты просто супер, ты его мама, но это решается среди мальчишек.
Отрывок из «Поэтому ты и дышишь», часть 32
Только пелена сновидения окутала Барнса, как ему совершенно отчетливо перед глазами нарисовался образ маленького парнишки. Поначалу суперсолдат принял малыша за своего друга, Стива. Уж очень они похожи: белоснежные волосы, не очень крупное телосложение, определенно рост такой же, как у Роджерса. Баки точно помнит историю, как Стива не пустили на аттракционы в Кони-Айленд, когда он пришел туда с родителями чуть-ли не единственный раз. Этим Стив давно успел поделиться с Баки, вспоминая тот день с грустью. Что отличает парнишку из сна от Роджерса? Карие глаза, четко запавшие в память Барнса.
Не успел присевший на корточки Баки рассмотреть внимательно лицо малыша, как вдруг тот схватил его за руку и заволок на каток. Опустив взгляд, суперсолдат обнаружил, что на нем уже есть коньки. Однако, это было не самым сильным потрясением, поскольку ребенок, на вид которому едва исполнилось семь, шустро разогнался на льду, словно всю жизнь провел на коньках. Не очень умелого Барнса в какой-то момент толкнули со спины и он потерял равновесие, плюхнулся на лед и сквозь сон почувствовал боль в локте.
— Пап, вставай, — говорит малыш и протягивает свою детскую ручку навстречу Баки, у которого ком встал в горле.
Не только от удивления. Мужчина едва не сказал имя, но оно ускользнуло куда-то в подсознание и все, что смог выдавить из себя Баки, было похоже на едва слышимый писк.
«Нейт. Его точно звали Нейт» — продолжает думать мужчина о тех снах, что иногда приходят к нему. Концентрации, по понятный причинам, это конечно же мешает. Стоило Барнсу отвлечься ненадолго, улететь из страны, как вдруг появился изнеоткуда молодый парнишка, который управляется с оружием класса ультра, словно делал это с пеленок. Не просто пришел из пустоты, но и решил установить свои порядки, подкупив и запугав тех, кого Баки держал в крепко сжатом кулаке. Каковы последствия?
И все же, «он называл меня папой, а Саша ему мать. Тогда почему ребенок больше похож на Стива?». Гидра плотно засела в голове Барнса на долгие годы. С некоторыми вещами Баки продолжает разбираться по сей день, хотя в его голове давным давно только он сам, но мужчина пытается понять, что же его преследует на самом деле? Нервоз? Яркое воображение? Стоит воспринимать то, что говорил Доктор Стрэндж? Одна лишь фраза, которую Стивен бросил в пылу разговора с другим, даже не с Баки, едва ли стоит такого внимание, верно?
— Ты можешь мне не платить, только заканчивай быстрее, идет? — отчаянно молит Хейзел хриплым голосом.
Мужчина опускает глаза на девушку, что уже не может стоять твердо на ногах. Пора перестать витать в облаках, это точно. Есть место и время получше, чтобы подумать. Живой ладонью Баки неспешно прошелся от шеи девушки, что стоит перед ним из последних сил, до груди, на которой остановился и чуть сжал. Движения стали более размашистыми, сильными и наполненными, ушли «чисто механические», чтобы не затягивать.
Гортанный рык удовольствия, что вырвался из груди мужчины, позволил насладиться моментом не только ему, но и Хейзел, для которой яркий финиш наступил давно, а остальное стало чем-то вроде испытания. Обычно девушка вкладывала в тот час, что ее заказывали, больше танца и ласки, игры для клиента, а-ля «ты будешь кошечкой», или вроде того.
Застегивая на себе ремень, Баки наблюдает за тем, как крепко вцепившись в подголовник кровати девушка оборачивается на него лицом и вытягивается в постели, чтобы дать отдохнуть ногам. Встав с кровати, мужчина подмечает, как наплевав на любую осторожность Хейзел закуривает в постели, а после меняется в лице.
— Не уж-то из всего, что ты знаешь обо мне, тебе противно только это? — спрашивает девушка и не думает прикрыть себя, лежит так, как ей удобно после дикого марафона.
— Сколько времени есть у мужчины, чтобы перезвонить? — пересчитывая наличку, как бы невзначай спрашивает Баки.
— Не поняла? — Хейзел стряхивает пепел с сигареты в кружку у кровати, с интересом рассматривая… Обычного мужчину перед собой.
— После встречи, — поясняет Баки и останавливается, поднимает глаза от денег на девушку, которая не затягивается снова, ждет объяснений. — В моё время многое было иначе, а бывшей жене я не звонил, она сама находила меня, когда ей было нужно, после того как мы вышли на новый уровень.
— Ого, — не выражая эмоций, Хейзел наконец затянулась поглубже.
— Я правильно сказал? — нахмурив брови, уточняет Баки, ведь реакция неоднозначна. — Кое-что запомнилось.
— Правильно, — подтверждает девушка и поднимается с кровати, выпускает дым в лицо мужчины. — А вот перезвонить надо было сразу, а не затаскивать меня в квартиру и долбить без остановки, пока думал об этом.
— Ауч, — грубо говорит Баки и глубоко вдыхает дым, что витает вокруг.
— Спросил бы сразу, сберёг мои колени.
— Сколько? — поведя головой в сторону, словно ответа так и не получил, спрашивает мужчина и вновь смотрит на деньги.
— Долг оплачен, — вытягивая несколько купюр за шлепок по заднице день назад и час любви сейчас, говорит Хейзел.
— Сколько времени? — сделав всего шаг, но продолжая быть повернутым на девушку, спрашивает Баки.
— Момент упущен, не сомневайся. Теперь тебе нужен серьёзный повод, чтобы позвонить, потому что тот ты проебал окончательно, трахая меня в зад.
— Снова грубо, — все так же серьезно говорит Баки. — Не нужно было со мной заигрывать, когда я пришел расплатиться.
— Откровенно, как ты и хотел, — поправляет его Хейзел. — Я проститутка, чего же ты ждал? Нужно учиться держать себя в штанах, приятель. Всех женщин, что тебе улыбнутся, ты не перетрахаешь. Денег точно не хватит. Ты не Тони Старк.
— Сотня на чай, — озвучивает Баки и кладет купюру у выхода, прежде чем уйти и не вернуться. — За честность. За неё же я не прострелю тебе те самые колени, что и без того пострадали, но знаешь что? Больше не нужно говорить со мной вот так. Есть только одна девчонка, что может дышать на меня чем-то вроде мальборо.
«Та самая, которую ты упустил» — этого Хейзел ни за что не скажет, ведь верит в силу угрозы. Помимо радости за то, что он не Тони Старк, Барнс подчеркнул для себя главное — момент упущен. Ругать себя за то, что наделал ошибок, мужчина никак не может. Это отнимает время, которого нет. Тот парнишка, который называется себя Red Hood, далеко впереди. Репутация Баки, которая была мрачной и покрытой тайной для тех, кому об это знать не обязательно; висит на волоске. О плакатах, развешанных по городу, на которых людям обещают вознаграждение за поимку Зимнего Солдата, нисколько не тревожат Барнса. Более того, где-то он такое уже видел, да ни раз. Раньше Зимнего считали выдумкой, в его существование никто не верил, но теперь люди абсолютно уверены, что Баки — не миф.
Не так давно Барнс страшился того, что его дело сотрут в пыль и никогда никто о нем не вспомнит. Может только его сестренка Бекки. Однако едва ли воспоминания о брате, которого она потеряла, когда ей не было и пятнадцати лет — то, на что хотелось бы рассчитывать. Теперь же Баки не по себе, если он хоть кому-то примелькался на глаза. И он нем определенно еще помнят.
Осматривать тела погибших Лейтенантов Полиции Нью-Йорка нет никакого смысла для таких, как Стив Роджерс. Профиль и специализация у него далеко не те. А вот с делом об их убийстве разобраться придется. Почувствовав во всей это истории размах и призрачный след Зимнего Солдата, Стив лишь убедился в своих догадках, когда заметил на одном из дел заломы. Когда Роджерс воевал с Барнсом бок о бок, когда они были в Европе и рассматривали карту местности, что была почти у каждого солдата, по заломам бумаги всегда можно было определить, какая карта принадлежит Баки. Справедливости ради, никогда столь важная вещь не ускользала от Барнса. Он мог лишь дать ознакомиться и вернуть свою вещь обратно, но интересные страницы непременно отмечены заломами в правом углу страницы.
— Он был здесь, — выпрямляя кончиками пальцев страницы с данными убитых офицеров, говорит Стив Клинту, что стоит у него за спиной.
— Или все ещё здесь, — предполагает лучник невзначай, но наводит на верную мысль.
— За мной, — командует Кэп и бежит к пожарной лестнице, поднимается быстро.
Намного быстрее бедного Бартона, который едва поспевает, а после и вовсе слышит уже конец разговора двух суперсолдат, что снова перешли на личности. В последние годы становится только хуже.
— Поверить?! — взрывается от возмущения Стив и делает шаг вперёд, а Баки шаг назад.
Они не сводят друг с друга глаз, а воздух наэлектризован до предела. Барнс ни за что не подпустит к себе старого друга, ведь между ними давно пропасть, которую не заполнить воспоминаниями и авансами на будущее. Доверия давно потеряно.
— На моих руках нет их крови, — повторяет более отчётливо Барнс.
— Тогда тебе нет смысла прятаться.
— Тот, кто сделал это, объявил на меня охоту, убив тех самых Лейтенантов, — поясняет Барнс и делает ещё шаг наверх, к концу лестницы.
— Мы можем вместе с этим разобраться, — встревает Бартон в разговор, привлекая внимание к себе.
Всего пара мгновений, короткое замешательство со стороны Стива — этого недостаточно, чтобы он поверил до конца, а потому…
— Стреляй, — командует Кэп, смотря в глаза Баки.
— Прости, что? — уточняет Клинт.
— Это приказ.
Пока Барнс делал всего один короткий вздох, Бартон успел достать стрелу и выпустить её. Точно в цель. Точно в ладонь. Короткий скрежет металлического наконечника о металлическую ладонь, а после вспышка, за которой пустота. Дымовая завеса растворилась, как и Баки, на глазах Стива.
— Чего ты на меня так смотришь? — словно святая наивность спрашивает Клинт и высоко поднимает плечи. — Это приказ. Я выполнил. Других стрел нет.
Подняв… Палец на лучника, Кэп набрал воздуха в лёгкие, но надолго задержал его в себе, прежде чем медленно выпустить наружу.
— Остаёшься здесь и опрашиваешь офицеров, что видели и знали лично жертв. Уж с этим ты справишься, — командует Стив и спускается по лестнице, ведь смысла бежать вслед за Баки просто нет. — Если пострадают ещё люди, то каждый из них будет на твоей совести. В последний раз, когда вы решали проблему вдвоём, много людей погибло.
— Будет сделано, Капитан, — в спину Стиву кричит Клинт, провожая взглядом суперсолдата, пока тот окончательно не скроется из вида. — Люди гибнут каждый день, даже когда сам Капитан Америка руководит операцией. Жизнь вообще не идеальна.
Выждав безопасное время, шоркая ногами Бартон поднялся на крышу, лениво толкая тяжёлую дверь, что с грохотом захлопнулась у него за спиной. Незатейливо насвистывая под нос, мужчина вышагивает по крыше, заглядывая за каждый выступ, а после садится на край и стягивает с лица маску Соколиного Глаза, кладёт слева от себя и складывается почти полностью пополам.
— Он не знает тебя так, как я, — говорит Бартон, продолжая обнимать свои плечи. — Конечно ты бы не стал убивать обычных служителей порядка, которые тебе помогали держать баланс в городе. С чего бы?
— Он максималист, — выглядывая из тени, из которой не выходит, поясняет Барнс.
— Фаталист. Многие находят это очаровательным.
— Те, кто с ним никогда не работал.
— Ты хотел сказать, не работал на него? — смеётся Клинт и выпрямляется, смотрит в ночное небо, в котором тысячи огней Нью-Йорка. — Даже Фьюри прогибается под Роджерса временами.
— Спасибо, что веришь мне, — с тёплой улыбкой, которую никто не увидит, говорит Баки и ногой вырисовывает полукруг на крыше, словно ему неловко. Так и есть.
— Не твой стиль, — неоднозначно ведёт плечом лучник, который знает Зимнего Солдата, знает Баки Барнса много лет.
— Разве? Нет свидетелей — нет проблем. Умно.
— Брось, Бакстер, — наконец оборачивается на голос друга Бартон, — отрубить им головы? Ты не псих. Ты мой друг. Именно поэтому я беспокоюсь о тебе.
— Насколько я помню, это моя работа — беспокоиться о тебе, — в очередной раз напоминает Баки, как неоднократно вытаскивал друга из депрессии, передряг и душевных беспокойств. — Мне помощь не требуется.
— Мистер крутая задница, — с обидой и злобой обзывается Клинт, — как же. Ему не нужна ничья помощь!
— Клинт, — наклонив голову в бок, пытается остановить его Баки.
— Мне жаль, приятель, ты это знаешь, но ты обязан сказать ей правду. Хватит тебе быть идиотом. Все это очень нездоровая бредятина, которая затянулась.
— Сказать ей правду? — переспрашивает суперсолдат, наклонившись вперёд. — Сказать? Иди ты, Бартон. Не стану я ни о чем говорить, потому что говорить не о чем.
— Или ты хочешь поговорить с Бэккой? — идёт во банк Клинт. — С тем, кто точно не ответит и не скажет, что ты не прав?
— Перегибаешь, — предупреждает, скрипя зубами Баки.
— Перегибаешь, — повторяет Клинт.
— Что я ей скажу? Что никогда не мог и не смогу забыть ту любовь, что у нас почти была? Это бред. Я не могу приходить и уходить, когда мы снова наткнемся на что-то нерешенное в прошлом. Мне нужно знать всю историю, прежде чем попробовать снова.
— А иначе что?! — срывается на крик Клинт, которому больно видеть, как его лучший друг продолжает рыть себе могилу, снова совершает ту же ошибку.
— А иначе я снова поддамся, потом брошу ее из-за того, что она ко мне не прилетела, как обещала, а меня схватили в аэропорту. После выяснится, что ее схватили там же и я зря обвинял ее все эти годы, а потом снова брошу, потому что это сложно и она продолжает искать ребенка, которого никогда не было, — спокойно перечисляет Баки, успевший подумать то всем ни раз. — Почему она просто не перестанет?
— Может потому что он был? — едва слышно спрашивает Клинт, ведь это вполне реальный вариант событий, который страшно представить по многим пунктам.
— И я должен знать наверняка, Клинт, — максимально серьёзно говорит Баки. — Наверняка. Не могу больше жить в тумане. Мне нужна ясность, а иначе мы так и будем мучать друг друга.
— Или это ты никак не можешь определиться с тем, стоило ли тебе обвинять её в том, и в этом, и в другом, а теперь тебе страшно позвонить Саше и сказать, что ты был не прав?
— Мы отпустили друг друга, — говорит Баки и собирается уйти, но стоило ему только подать вид, будто разговор окончен, Клинт, с которым впервые честно поговорили о чём-то, что не касается мафиозных дел в городе, тут же вскочил с места.
— Тогда ты бы не пришёл к Бекки с двумя букетами, а я бы не стал лезть к тебе в душу, но ты, дружок, заврался. Ты лжёшь самому себе! Не смей уходить вот так! Когда мне нужна была помощь — ты пришёл и я счастлив с Бобби, так вот тебе тоже нужен кто-то, чтобы сказать: хватит убегать от проблем. Тебе нужно поговорить с ней.
— Проблемы сами догнали меня. Мою голову хотят получить все, кому не лень. И я не бегу от проблем, а решаю их.
— Что с той самой, которая таится в темном углу долгие годы?
— Она никуда не денется.
— Уверен?
Среди тех немногих людей, что не отвернулись от Барнса после того, как он стал контролировать преступные группировки города, а после и почти всей страны, не давая им захватить власть полностью, но и позволяя делать грязные дела, как только кровь Уилсона Фиска протекла сквозь пальцы Баки; Клинт занимает особое место. Одно из первых. Не так много людей способно понять, что иначе просто никак; что уйдёт Барнс — его место займёт кто-то другой. А если их будет несколько, то прольется ещё больше крови.
Всего несколько правил, которым приходилось следовать долгие годы, осточертели главам группировок настолько, что те легко поддались первому же безумцу, вставшему на их пути, указывая иной. Гнусный, безжалостный, но хорошо знакомый путь, белая дорожка, по которой проводят кредитной карточкой, чтобы ты стала ровнее и ещё более притягательнее. А где белая дорожка, там и множество других веселий, но есть одно но. Оно есть всегда.
Семёрка главарей крупнейших группировок была не в восторге от того, что им снова придётся увидеться в одном месте, но ослушаться приказа Зимнего Солдата они не смели. Когда грызня и обмен взаимными обвинениями, ничем не подкрепленными, достигла пика, на стол между летящим кулаком Дона Сицили и лицом главы клана оружия Шелби приземлилась тяжёлая и, судя по всему, мокрая сумка, от которой разлетелось несколько багровых капель, что запачкали собой белоснежный пиджак Афелии, которая в силу своей специфики работы на Итальянскую диаспору мафии Нью-Йорка, привыкла к подобному.
— Послушайте меня сюда, — раздался голос, что заполнил собой все вокруг, — вы, жалкие ублюдки, что давно перешли все границы, с этого момента наркоторговлей руковожу я. Ваша задача — привести мне самых преуспевающих уличных торговцев, которые занимались этим раньше. Предлагаю вам, выродкам, сделку: вы занимаетесь своими делами, но отдаёте мне 40% своего дохода. Пустяки, в сравнении с тем, что вам полностью перекрыли кислород. Взамен я обеспечу защиту как от Зимнего Солдата, так и от Полиции Нью-Йорка. Но держитесь подальше от детей и школьных дворов. Никаких сделок с детьми, уяснили? Нарушите правила — вы покойники.
Грубый, но молодой голос выдаёт в парнишке, на котором байкерский красный шлем и тёмная кожаная куртка, незрелого мужчину, который едва ли справится с тем, о чем говорит. По этой самой причине Дон Сицили, который в криминале больше лет, чем Джейсону Тодду, ехидно улыбнулся на одну сторону и развёл руками, стоят напротив парня, что так смело заявился к ним на встречу. Несмотря на то, что разделяет этих двоих не только приличная разница в весе, ведь старина Сицили весит далеко за тонну, но и разница в высоте, ведь Джейсон стоит на втором этаже огромного холла; говорят сейчас эти двое, как ни странно, на равных.
— Хорошо, псих, очень щедро с твоей стороны. Однако, с чего это нам тебя слушать? — спрашивает Дон Сицили, на что получает кивок в сторону сумки, как явный призыв наконец открыть подарок.
Открыв сумку, главы банд увидели отрубленные головы тех самых офицеров города, что как последний щит сдерживали полный потенциал мафии, не позволяя тем творить что угодно, где угодно и с кем угодно.
— Это головы всех ваших Лейтенантов, — продолжает Red Hood. — На это у меня ушло два часа. Хотите увидеть, как я справлюсь за целый вечер? Слушайте внимательно: я не прошу вас брать меня к себе в долю, я требую.
— Чёртов псих, — на выдохе говорит Афелия, понимая, что теперь их ждёт.
— Закрой рот, — тут же говорит Дон и закуривает сигару трясущимися от диабета и возбуждения руками. — Это станет проблемой, если мы не обсудим, что будет дальше.
— Дальше?! — вскрикнул Шелби.
— Намного дальше, — облизнул губы Дон, глаза которого забегали. — Они подумают на нас, но если на него, то это может избавить нас от столькоих проблем.
— Я сваливаю, — говорит до этого молчавший Рик, перед которым выстроилась автоматная очередь, выпущенная Джейсоном.
— Вот это правильно, — одобрил Дон и повернулся к тем, кого хоть и ненавидит, но с кем в одной лодке, что сменила курс. — Эти головы уже здесь. От нас зависит то, что будет дальше, каковы последствия.
— Наши головы следующие — вот последствия, — поморщив нос пренебрежительно, говорит Рик.
— Идиот, — указывает на мужчину Дон прямо сигарой. — Сборище болванов. Нам нужно настроить всех против Зимнего Солдата.
— Проще убить, — встревает Джейсон, который для себя давно все решил, но он не вмешивается, предпочитая наблюдать с высоты за происходящим.
— Проще, как же, — хмыкнул Дон Сицили и затянулся. — Мы уже с этим красным на одной стороне, против Зимнего, а вот остальные ещё не знают, что им следует его ненавидеть. Нужен повод их заставить.
— Подставить его хочешь? — уточняет Афелия, которая втягивается в дело.
— Что ты? Это ведь он взорвёт город средь бела дня, потому что окончательно слетел с катушек, убив сначала верхушку полиции, а после захватив, ну, не знаю, Центральный Вокзал.
— Массовое убийство? — подняв бровь, спрашивает Рик.
— Взрыв, — предлагает глава банды Потрошителей.
— Никто не сделает это так, чтобы не снести весь квартал, — напоминает очевидное Афелия, — и, конечно, это моя территория. Так что ответ — нет.
— Я сделаю, — говорит Джейсон коротко и громко.
— Взамен на что? — сразу уточняет Рик, который смотрит на ситуацию наиболее трезво.
— Взамен на встречу с Джокером, — ставит условия Джейсон.
— Это ещё кто? — переспрашивает Рик.
— По рукам, — встревает Дон Сицили и хлопает ладонью по столу, словно сделка закрыта.
— Кто это? — негромко спрашивает у него Афелия, чтобы понять.
— Закрой рот, — цыкнул Дон Сицили, которому решительно плевать.
Ситуация развивалась стремительно, да настолько, что такие мелочи, как несуществующий человек, встреча с которым стоит свержения гнёта Зимнего Солдата над мафиозными группировками Нью-Йорка; не стоят ничего для кого-то вроде Дона Сицили. Его личная победа и вендетта была настолько близка, что мужчина и не заметил, как ему в спину в очередной раз вошёл нож, на рукояти которого витиеватой роза банды Афелии.
Сразу после прогремевшего взрыва, который унёс жизни не только невинных людей, посетивших Центральный вокзал, но и жизнь Дона Сицили, Афелия начала поиски человека, которого а её мире просто не существует. А какой у неё выбор? За свою недолгую, не совсем яркую и точно наполненнную болью и жестокостью жизнь, молодая девушка, что пришла к власти, ступая по кровавому пути, вынуждена бороться с тенью, дорожить каждым прожитым днём, ведь признание стоит дорого.
— О том, что это не Готэм, я уже догадался, — хриплым голосом признался Джейсон, голова которого не совсем в порядке.
— Никакого Джокера тут тоже нет, — сказала Афелия парню за день до того, как Red Hood собрал взрывчатку, которой подорвал остатки репутации Зимнего Солдата.
— А вот это вряд ли, — тряхнув головой, словно отгоняя пелену, решительно протестовал Джейсон. — Этот ублюдок живучий, а значит слишком хорошо прячется. Продолжай поиски и докладывай мне об их продвижении.
— Ты не понимаешь, — пыталась объяснить брюнетка, которую тут же подхватили за предплечье, сжав его посильнее.
— Это ты не понимаешь, — Джейсон придвинулся ближе, чтобы выглядить более серьёзным, — в этот раз я буду готов, я на десять шагов впереди. Совсем скоро у меня будут средства, чтобы нанять целую армию, если потребуется. Я достану его из-под земли, чтобы поквитаться за то, что он сделал со мной.
— Мы продолжим искать, — только и оставалось сказать девушке, в руки которой вложили чёрную маску.
— Так безопаснее, поверь мне, — сказал Джейсон, на щеке которого навсегда останется метка.
Интереса к брюнетке, как к молодой женщине, он не имеет, но прекрасно понимает возможные последствия того, что кто-то узнает, что та на особом счету и с недавних пор имеет больше власти, чем ей отводилось в семёрке, где когда-то царил баланс. Этого больше нет. Теперь же, с появлением чёрной маски, силы стали неравны, а репутация играет на другого. На тех, кто носит чёрную маску. А приказы им отдаёт кто-то в красном. Звучит странно и пугающе одновременно, если встретить их на своём пути.
Как легко пересечься с людьми в чёрных масках? Последняя и главная цель для Барнса как раз в этом и заключается. Суперсолдат узнал достаточно о том, кто поставил его, чтобы встретиться и решить этот вопрос раз и навсегда. Хватит оттягивать неизбежное.