Тлеющие звёзды

Беспилотный планетолёт опустился перед Дейтом. Накрывший эту часть города полумрак не хуже молний разрезали вспышки маячков, предупреждающих об остановке водителей машин на ручном управлении. Услужливо выдвинулась ступенька, а створка двери сложилась на крыше, приглашая Нилза сесть в потёртый за годы функционирования салон. Не оборачиваясь к снимающим его затылок камерам, Дейт запрыгнул в планетолёт и, бросив взгляд на журналистскую братию, назвал адрес. Загудели сервоприводы, вернув дверь обратно. Глухо зашумели под полом механизмы ступеньки, когда машина начала подъём.

За покрытым каплями тенуарпластом бокового окна начал своё преображение Рибен. Измождённый Нилз, отбросив мысли и негативные эмоции, заметил, как среди безрадостных оттенков серости и грязи проглянули сочные пятна пёстрых витрин, закиданных товарами и усеянных проекциями распродаж. Как зелёными, казавшимися пушистыми из-за густой листвы мостами раскинулись среди небоскрёбов в десяти и даже в двадцати уровнях от земли подвесные парки, полные людей. Город жил вопреки войне, катастрофе при Сулахо и трибуналу с ангажированными судьями над пропавшими без вести командирами флота Объединённых сил. Рибен словно не замечал ни пугающих событий вокруг, ни чудесного спасения молодого пилота, выведшего в одиночку корабль с поля боя. Не обращал внимание на занимавший последние дни ум Дейта суд, казавшийся Нилзу событием межпланетного масштаба, раз на Ремени слетелись эльсенадоры и высшие военные чины. Но трибунал не был интересен никому, кроме политиков и генералов, а также изображающих бурную деятельность журналистов. Бессмысленная возня в навозной куче, именуемой политикой. Людям не до неё, у них своя жизнь, которую маленькими трагичными, пикантными или комедийными историями рассказывают миллионы окон Рибена.

Глаза Дейта скользили по конторам, где совершались сделки, где коллеги по работе предавались любви, испытывая возбуждающие притоки адреналина от осознания, что их могут застукать. Заглядывали на кухни, с которых долетали ароматы свежеприготовленных блюд, отзывавшихся недовольным урчанием в животе. Видели совместные игры друзей, споры супругов и детские забавы, вызвавшие у Дейта невольную улыбку. А напуганные низкочастотным гулом планетолёта птицы, срывающиеся с крыш, напомнили ему устроенную когда-то давно, словно прошло лет двадцать, гонку на угнанных машинах.

Внизу, за завесой дождя, суетились транспорты, разбрасывающие вокруг себя водяную пыль. От касаний капель мерцали всеми цветами радуги персональные щиты людей с достатком, не позволяя хозяевам промокнуть до нитки. Яркими дрожащими точками они двигались по прямым улиц, будто шарики из доисторической игры, стараясь не собираться в ряды более двух штук. Иначе, сгорят, аннигилируются, исчезнут.

Наперегонки с машиной летели рекламные проекции. Иные расползались пёстрыми буквами вверх и вниз по стенам причудливых высоток, представляющих нагромождения кубов, цилиндров, впалых и выпуклых поверхностей. Вспыхивали изображения девушек и юношей, демонстрирующих новые устройства, рекламирующих одежду и последние модели планетолётов. Их идеальное общество достатка, красоты и успеха периодически разбавляло серое, осунувшееся лицо с размытыми кляксами синяков под уставшими глазами — лицо живого мертвеца, с тихой ненавистью глядящее на судей. Его, Дейта, лицо.

Он отвёл взгляд от очередного, пронёсшегося мимо своего портрета высотой в пять уровней и в просвет между небоскрёбов, на горизонте, заметил синеватые силуэты гигантских ангаров космопорта. Дождь отстал. Тучи не поспевали за машиной, и водяные дорожки на тенуарпласте практически исчезли, позволив разглядеть всё в деталях. Приятно защемило сердце.

В салоне планетолёта стало светлее. Неожиданно выглянувшая из-за высотки двойная звезда Тиха заставила Дейта зажмуриться. Засвербило в носу, и он заткнул ноздри пальцами, чтобы не разразиться громким чихом, поспешно отвернувшись к окошку справа.

Лохмотья облаков над машиной бросились в рассыпную, оголив яркую белёсую точку Неферто размером с ноготь. Она часто возникает в это время года на небосклоне. Из ниоткуда. Поздним вечером засыпаешь под свет Суру и тусклых звёзд, а днём обнаруживаешь в зените блёклый кружок Неферто, что до первых холодов медленно клонится к горизонту. К нему сейчас мчались на собственных яхтах все те, кто мурыжил его целую неделю. В роскошных салонах пили дорогой алкоголь, ублажали похоть, забыв об обвинённых, запамятовав об истощённом Дейте.

- Ты выше них, - он закрыл глаза и постарался отключиться от окружающего мира, дабы отогнать обиду и злость. - Что стоили бы их миллионы, окажись они там, на твоём месте, в дырявом скафандре, со скудным пайком и умирающим сумасшедшим, когда вокруг исчезали в небытие горящие корабли? Получали бы они всё ещё удовольствие от вин, метаклы или женских тел, как я наслаждаюсь светом звёзд и свежестью дождя? Сохранился бы их аппетит после встречи взглядами с трупами? Вряд ли. А так, погибшие и раненые лишь циферки на экранах в графиках статистик.

С головой уйдя в себя, Дейт не обратил внимание на то, что планетолёт начал снижение. Машина скользнула по кронам деревьев парка на двадцатом уровне, вызвав переполох у птиц. Поднялся возмущённый щебет. Он эхом отразился от стен небоскрёбов, что усилило птичью брань, полетевшую вслед планетолёту. Небольшие стайки сорвались с насиженных мест и закружили синим ураганом над улицей, петляя среди людей и задевая их крыльями. Оставшиеся на ветвях устроили возню, выплеснули гнев на сородичей. Вниз посыпались листья и синеватые перья под давящий на уши прохожих писк. Шум проник в салон машины сквозь мерный гул генераторов Ойджи, но вскоре, как только планетолёт завернул за угол мега-башни, всё стихло.

Дейт очнулся, когда почувствовал, что он никуда не летит, что висит на месте, в тридцати метрах над утопающей в тени улицей, заставленной припаркованными транспортами.

- Сообщение. Произошёл сбой в навигационной программе. Лётных коридоров до указанного адреса не существует. Проверьте введённые данные, - огласил машину механический женский голос.

- Вопрос. А потише нельзя? - спросил Дейт, прикрывая уши.

С повторяющимися словами «звуковой тест» мозг планетолёта убавил громкость.

- Вопрос. Приемлемо? - поинтересовался после операции механический голос.

- Ответ. Сойдёт. - Нилз посмотрел вперёд пытаясь разглядеть в дымке родную башню или хотя бы дома и небоскрёбы, окружающие её. - Вопрос. Можешь подлететь ближе?

- Ответ. Не указан адрес.

Дейт закатил глаза, поразившись ограниченности машины.

- Задача. Пролететь два квартала. Прямо, - произнёс он, качая головой и ругая себя за то, что не вызвал машину с ручным управлением, или, на худой конец, с водителем.

Планетолёт принял команду, сразу исполнив её.

У Дейта внутри всё сжалось.

Впереди показались предупреждающие об опасности маячки. Они сверкали оранжевым и жёлтым на фоне обрушившейся мега-башни. Огромная секция в десяток уровней обвалилась, застряв между двумя небоскрёбами. Впилась в их тенуарпластовые бока балками и оборванными, словно какая-то бумага, двутаврами. Из разбитых окон свисали провода, чудом зацепившаяся за рамы мебель, занавеси. Над секцией кружила строительная техника, разбирая конструкцию. Работы производились осторожно, чтобы не сместить осколок башни, вызвав его обрушение вниз. Планетолёт завис в ста метрах от ближайшего маячка. Машина отказалась лететь дальше, а на пятую по счёту попытку заставить её продолжить движение, женский голос предупредил, что вызовет стражей. Тогда Дейт попросил планетолёт сесть.

- Пройдусь, - с вызовом бросил он бездушной машине.

Нилз обогнул оцепленный прозрачным барьером район. За невидимой преградой с проекциями информационных табличек на двух языках, призывающих быть внимательными с опасной зоной, высились побитые снарядами дома. Часть небоскрёбов перестала существовать. Из груды сегментов конструкций, превращенной в труху отделки внутренних помещений и мелких, истёртых в пыль бетонных элементов торчали тянущиеся в голубое небо фрагменты стен, что сохранили индивидуальную раскраску каждого из уровней. Посреди серой массы строительного мусора, в который превратились уничтоженные дома, мелькали светящиеся маркеры, где ранее находили тела. Рядом с ними лежали личные вещи людей. Игрушки вперемешку с обувью и изодранными куртками, штанами и тонкими цилиндриками книг, покрытыми толстым слоем пыли.

Дейт делал паузу каждые сто пятьдесят шагов. Приводил в норму дыхание показанными в больнице техниками. Давал отдых ногам, усаживаясь на холодное, каменистое покрытие улицы. Из кармана извлекался небольшой, с ладонь, плоский футляр с крохотными ампулами, полными тонизирующих препаратов с витаминами и минералами. Жалкая замена нормальному питанию. Но в Нилза всё ещё с трудом лез кусок. Он еле справлялся с рвотными позывами, прикасаясь к еде. Перед глазами сразу возникал зловонный мостик, утопающий в нечистотах. Потому Дейт был готов к передозировке химией. Забиться в конвульсиях с пеной изо рта представлялось лучшим выбором из двух зол.

Он делал укол, плотно закрывал глаза и ждал приступа. Как только организм получал заряд бодрости и всплеск энергии без побочных эффектов, Нилз продолжал путь, радуясь, что жизнь сейчас не зависела от дырявого скафандра.

Врачи, среди которых встречались и практикующие на Ремени слим-регенеры, сетовали на неокрепшую психику. Психологическая травма, полученная в результате долгого заточения в одном помещении с мертвецом, говорили они, могла повлиять на восприятие реальности, на трезвость мышления. Но кто-то из высшего руководства спешил с трибуналом и тоном, не подразумевающим отказ, рекомендовал выписать командира звена, Дейта Нилза. Он же плевать хотел на мнение специалистов в кавычках и без.

Дейт вышел на пересечение до боли знакомых улиц, где с его поступлением на лётные курсы стало тихо. Больше никто не тряс на деньги играющих на площадках у основания небоскрёбов и мега-башен ребят. Не пропадали с парковок транспорты и планетолёты. Не звучали угрозы открытия огня на поражение со стороны догоняющих его сквозь толпу стражей. Те дни остались позади. Война всё изменила. Сволочной стервой она ворвалась в его буйную юность и за несколько лет превратила Нилза в молодого старца. Он терпел её выходки, её удары. Платил по выставляемым ею счетам. И, когда казалось бы, можно было смело стереть из памяти эту кровожадную тварь, Дейт на улицах Рибена вновь встретил её чёрный, оскалившийся лик.

Он рухнул на колени, безвольно опустив руки. Поникли плечи.

Вместо родной башни с промышленными уровнями и соседних кварталов посреди холмов из обломков зияла огромная дыра, края которой терялись в сизой дымке.

Рот открылся в беззвучном крике. Он ведь так проклинал отца, мать и сестру, лёжа на койке в госпитале, за то, что они его не навещают. Особенно, когда ни один новостной выпуск на всевозможных ресурсах не обходился без сюжета о смелом, крепком и доблестном командире-звена блаймеров, выжившем в аду. А родители просто не могли...

Медленно порывшись правой рукой в карманах, Дейт нащупал чип с выданным командованием жалованием и вяло отбросил в сторону. Небольшая пластинка с гербом Объединённых Вооруженных Сил Центральных планет заскакала по бетону. Она замерла в нескольких сантиметрах от его ботинок, блеснув в одиноком, пробившемся между целых небоскрёбов луче Тихи.

Дейт завалился на бок, сжавшись в позу эмбриона в утробе женщины. Он закрылся от окружающего мира. Возжелал оглохнуть и ослепнуть, чтобы остаться абсолютно одному. Но звуки пролетающих далеко над ним машин, спасательной техники, птиц, детские крики не позволяли ему раствориться в забытье. Они вырывали его из лап смертельноопасной апатии.

Нилз очнулся, обнаружив себя ползущим на четвереньках прочь от родных мест. Сколько он пролежал там, у барьера, сложно было сказать, но на город опустились сумерки: над горизонтом догорала Тиха-Два, малая из двух звёзд. Ещё Дейта озадачила не только наступающая ночь. Возвышавшиеся над ним дома были чужими. Ни одного знакомого настенного рисунка, ни указателя, ни вывески, кроме общеизвестных брендов. Прохожие же узнавали его. Смеялись. Подтрунивали. Компании молодых ребят, ищущих на ночь приключений, для разогрева с гиканьем норовили пнуть ползущего Нилза. Их отгоняли сочувствующие, как реберийцы, так и тихары. Только для Дейта людей словно не существовало. Он пребывал в своей реальности, полной теней и мрачных силуэтов башен, расчертивших жирными чёрными линиями пространство между землёй и небом, словно прутья гигантского вольера, где заперли Нилза.

В этот мрачный мир прорывались выжигающими сетчатку вспышками рекламные проекции. Иная иллюминация, порой заслоняемая тенями. Но Дейт запомнил одну вывеску, оставившую след перед глазами - «Рибенский выпивоха», и пополз на её свет, что видел, даже зажмурившись.

Кантина располагалась на третьем уровне мега-башни, и Нилз, не осилив на четвереньках нескольких ступеней, поднялся на ноги. Он представил собой жалкое зрелище. Стёртые на коленях до дыр штаны потеряли естественный цвет из-за осевшей на них пыли. Серые ладони с чёрными подушками пальцев местами кровоточили. На измазанном лице оставляли свои кривые дорожки слёзы. Не бравый пилот, а бездомный с многолетним стажем.

Заведение дыхнуло на него мерзкими парами всех подаваемых в «Рибенском выпивохе» напитков. Дверей в открытой круглые сутки кантине не было. Они лишь мешали нализавшимся вусмерть существам всех видов и рас, населявших изученный космос, выбираться наружу, на галереи башни, чтобы опорожнить изрядно отравленные пойлом желудки.

Здесь тени сомкнулись непроницаемой стеной. На Дейта безликие силуэты прикрикивали, когда он задевал их локтями. Толкали его. Посылали далеко и надолго или просто плевали под ноги. Не обращая внимания на возмущенные возгласы, Нилз добрался до стойки, и перед барменом легли последние галакты за куасс, импортируемый с Халута и ближайших к нему планет.

- Бокал? - в его состоянии у Дейта нашлось место удивлению. - Думал, будет добротный такой кувшин.

- За твои жалкие крохи? Радуйся, бродяга, что тебя не гонят отсюда пинками.

Дейт тихо выругался, опасаясь, что если произнесёт эти слова вслух, то не увидит ни выпивки, ни денег. Взял бокал и побрёл сквозь толпу теней обратно к выходу.

- Эй! - возник ему в спину бармен. - Эй, урод! С бокалом кантину не покидать! - И со стоном, пробиваясь сквозь шумных посетителей, добавил: - Как же меня достали эти бедняки. Стой!

Дейт не отреагировал на окрик. Он выскочил на галерею, прикрывая бокал рукой от тычков локтями и неожиданно возникающих на пути широких спин завсегдатаев «Рибенского выпивохи». Тени жестикулировали, делились с такими же как они размытыми силуэтами событиями за день, делали неуклюжие движения, но ни одна капля не пролилась на пол.

Оглянувшись на маячившие за аркой дверного проёма пьяные фигуры, среди которых не было видно бармена, Нилз, не спеша, добрался до подъёмника. Обшарпанные двери отделили его от тысяч жителей мега-башни, занимающихся рутинными делами после смен. Многие с рождения не покидали этих стен. Здесь орали младенцами, учились, шли на работу и здесь же умирали. Интересно, знали ли они о том, что там, среди звёзд кипит война, собирающая урожай из таких ребят, как Бейри, Фрэнк — их соседей. Хотя сложно оставаться в неведении, когда в Рибене стёрты в пыль десятки кварталов.

Двери подъёмника открылись, и в лицо подул лёгкий вечерний ветерок, блуждающий среди домов и колыхающий кроны деревьев паркового уровня, где в ветвях копошились птицы, со скандалами устраивающиеся на ночлег. В воздухе гудела мошкара. В цветущих кустарниках шептались жители объединённых парком башен, прогуливающиеся перед сном. Дейт внешним видом напугал целующуюся парочку реберийки с тихаром. Те забыли о нежностях, проводив взглядами его худую, ещё не вернувшую прежней массы фигуру с жилистыми руками, что скрывали бокал, словно это величайшее сокровище всех миров. По глазам было видно, они напуганы, так как подобные связи не приветствовались в обществе.

Дейт высмотрел укромное местечко у края платформы, где был разбит парк. Внизу проносились планетолёты. У самой земли ползли транспорты. Витрины освещали тёплым светом улицы. Над ним сверкала реклама, плыли машины, шумела на террасах увеселительных заведений публика. Нилз поставил фужер с куассом на бордюр и вскарабкался на него сам, свесив ноги в бездну.

- Прыгай, - раздалось за спиной.

В голосе незнакомца звучал вызов, словно тот готов был заключить пари, что у Дейта не хватит сил совершить самоубийство.

- А?! - Нилз дёрнулся от неожиданности, и чуть не сорвался вниз. - Я? Я не собирался.

Он завертел головой, выискивая нарушителя его одиночества.

- Мне плевать, готов ты или нет, - азарт сменился на неприкрытую угрозу. - Прыгай, грязный ребериец!

Дейт слез с бордюра, опасаясь, что его сейчас просто скинут вниз, если он не выполнит приказ. В пяти шагах от него, под нависающими ветвями кустарника, скрывался некто впечатляющих атлетических размеров. Нилзу нечего было противопоставить незнакомцу. И тут рядом с первым силуэтом проступил второй.

- Дукар, отставить, - произнёс он с искажённой интонацией. - Не. Пугай человека?

Дейт толком не разобрал, спрашивала ли вторая тень Дукара или просила не пугать.

- Вы кто такие? - Нилз напрягся, готовый стоять за себя, во что бы это не стало ему.

- Прости. Помощника. Моего?.. Он бывает временами очень резок. И весьма нетерпим... к представителям других планет?.. Не. Разбирается! В людях... Хотя мне. Нравится. Его жизненная позиция... Дукар.

Верзила прошипел ругательство и вышел из тени.

- Угроза смертью обнажает то, насколько поганая у человека душа.

- Вычитал, наверное, где-то!.. Хочет сойти. За умного, - уколола Дукара вторая тень. - Но, молодец?

Она повернула голову к Дейту.

- Мы. К тебе. С добрыми намерениями?.. Дукар.

Верзила сделал шаг вперёд. Нилз отступил правой ногой, наткнувшись на бордюр. Понял, что в ловушке. Однако Дукар извлёк из кармана нечто миниатюрное и положил рядом с бокалом.

- Ты кое-что обронил, - сдерживая злобу, произнёс корцианец.

Дейт бросил короткий взгляд на предмет. Чип с тускло поблескивающим в свете рекламных проекций гербом. Его жалование.

- Я. Рагорд Онроб? - произнёс силуэт и вышел из-под куста. - Ты должен. Был слышать? Обо мне от своего друга.

- Только лестные слова, - заскрежетал зубами Дейт.

- Ой... А какие. Воспоминания о встрече с ним! У меня, - вскинул руками Рагорд.

- Фрэнк рассказывал про вашу коллекцию.

- Коллекция! Коллекция... Да. Не раз она. Встанет мне боком!.. Значит. Можем быть честны. Друг перед другом?

- Будь я в ином положении, - Дейт посмотрел на Дукара, - убил бы, не моргнув и глазом.

- Думаю. Сработаемся, - Рагорд потёр виски. - Моя речь. И шрам - подарочек! От твоего дружка? Фрэнка... Не знаю, придёт ли. Всё в норму... - Он попытался улыбнуться, но лицо исказилось в жуткой ухмылке. - Я хочу предложить тебе работу... Потому. Не хочу начинать. Со лжи!.. Обман имеет свойство. Со временем вскрываться, и ты тогда! Будешь в праве убить меня... Кажется, даже с большим удовольствием.

- Пусть только попробует, - прошипел Дукар.

- Поверь, будь Дейт здоровее. Себя сегодняшнего? Он бы сделал это так. Что ты и рыпнуться не успел бы! - Онроб похлопал по плечу своего телохранителя. - Реберийцы отчаянные воины... За это ты их, Дукар, и ненавидишь.

Рагорд приблизился на шаг к Нилзу. На его лицо упал свет ближайших окон одной из мега-башен, и Дейт смог рассмотреть прославленного корцианского адмира, заставлявшего врагов произносить своё имя с благоговейным ужасом. Тот не был похож на себя прежнего. Волевое лицо из многочисленных новостных выпусков затерялось в одутловатости, приобрело шрам на левой щеке и растеряло всю харизму.

- И потом. Мы раньше были. На одной стороне, - сказал телохранителю адмир. - Если бы не наши эльсенадоры. - Он посмотрел на Нилза. - Оставим старые. Обиды в прошлом.

Судя по всему, это был вопрос. Дейт отвечать не стал.

- Ты лишился всего. Родителей. Друзей. Родного дома... Я заинтересовался. Прошлым человека. Что круто изменил мою. Жизнь?.. Так вышел на твой след. А благодаря трибуналу, найти тебя стало! Проще некуда... И так получилось, что я знаю. Кто стоит за этим... Они и меня выкинули? На свалку истории... Правда. Тебя. Это мало волнует... Но за своих близких. Ты явно захочешь отомстить.

- И кто же убил мою сестру и родителей? - сухо спросил Дейт.

- Есть одно негласное правило. Бей своих. Чтобы чужие боялись... Люди сверху. Разыграли спектакль. С подставным кораблём океанитов. Им нужно было. Вступить? В войну... Жизни десятков тысяч собственных граждан. Пшик перед теми выгодами, что они! Получат... - Рагорд сделал паузу. - Я не тот всемогущий. Адмир, каким был раньше?.. Даже охраны. Достойной нет.

Фыркнул Дукар.

- Не в том. Смысле, - Рагорд обернулся к верзиле. - А у тех есть... К ним так. Просто? Не подберешься... Ты должен быть. На одной социальной ступени с ними, чтобы попасть в их круг. Общения. Дабы приблизиться. На расстояние удара.

Дейт молча смотрел в серые глаза адмира.

- Я. Не предлагаю любить. Меня, - тот вновь попытался улыбнуться. Шрам на левой щеке пошёл волной. - Лишь взаимовыгодное. Сотрудничество... У нас общая! Цель... А когда имеется цель. Есть ради чего жить... Ты же? Собирался. Прыгнуть... Да?

Нилз не ответил.

- Мы же условились. Не врать? Друг другу. - Рагорд не спрятал глаза от пристального взгляда Дейта.

- Да уж лучше прыгнул бы, - буркнул верзила.

- Дукар. Помолчи? Ну так. Как! - адмир протянул руку. - Поработаем вместе? Имена причастных. Смогу назвать сразу... Но если ты, - Рагорд кивнул на штаны Нилза, - оборванец. То останется. Лишь скрипеть зубами. За выпивкой, в кантинах!

- Что понадобится, чтобы сравняться с причастными? - с трудом пересилив себя, произнёс Дейт.

- Планета. Система. Королевство... Сложно сказать, что привлечёт. Их внимание. Что позволит войти. В их клуб!.. Плюс. Понадобится время... Общество избранных не будет. Являться таковым, если станут приглашаться туда? Правители «на пять минут»... - Рагорд приобнял Дейта за плечи. - Я найду планету... Ты. Поможешь с армией... Превратимся в силу, с которой. Стоит считаться.

- Предоставь доказательства, и я подумаю, - с презрением в голосе ответил Нилз, залпом опустошив бокал и забрав с бордюра чип.

Рагорд Онроб в третий раз искривил лицо.