ВОЕНКОМ Часть Первая

Марвелла, заметив Мальта за одним из боковых столиков в компании Рекхема, решительно направилась к нему. Её платье мягко колыхалось при каждом шаге. Взгляд её холодных проницательных глаз был устремлён на молодого лейтенанта, который, погружённый в разговор со старшим оружейным магнатом, не сразу заметил её приближение.

— Лейтенант, — произнесла она, подходя ближе и слегка наклоняясь вперёд, чтобы её голос прозвучал достаточно отчётливо. Её губы, накрашенные ярко-красной помадой, изогнулись в игривой улыбке. — Вы позволите украсть вас на танец? Или предпочитаете продолжать обсуждать военные заказы?

Мальт вскочил на ноги, словно его ударило током. Его лицо покраснело, но он быстро взял себя в руки, поправляя броши на лацкане своего строгого костюма.

— Мадам, для меня это честь! — Выпалил он, кланяясь и протягивая ей руку.

Рекхем поднял бровь, явно недовольный тем, что их беседа была прервана. Однако он лишь хмыкнул, провожая взглядом пару, когда Марвелла, не дожидаясь ответа, уверенно повела Мальта в центр зала.

Оркестр как раз начал играть вальс, наполняя воздух мягкими волнами музыки. Марвелла легко скользила по полу, её движения были грациозными и точными, будто она знала эту мелодию наизусть. Мальт, хоть и чувствовал себя немного скованно рядом с такой величественной партнёршей, старался следовать её шагам.

— Чем я обязан вам такой честью? Разве не Вольф должен был с вами танцевать?

— Он мне ничего не должен, также как и я ему. Я девушка свободная, и вольна сама выбирать себе партнеров для танца. Он свой шанс упустил, предпочтя меня разговору со своим начальником безопасности.

Кружа в вальсе, Мальт пытался не словить взгляд Вольфа, поскольку чувствовал сейчас себя особо провинившимся перед ним за то, что выбор Марвеллы пал на него, хоть и в этом не было ничего криминального.

— Знаешь, — сказала она, наклоняясь чуть ближе и понижая голос до интимного шёпота, — мне кажется, вам стоит быть осторожнее с тем, кому вы доверяете свои мысли. Особенно здесь, — она кивнула в сторону Рекхема, который теперь наблюдал за ними, медленно потягивая вино из бокала.

— Я... я просто хотел понять, — запнулся Мальт, явно теряясь под её внимательным взглядом.

— Конечно, хотел, — мягко перебила она, улыбаясь так, что её слова звучали скорее как поощрение, чем упрёк. — Но иногда вопросы лучше задавать не вслух.

Тем временем Вольф, который только что подошёл к столику Рекхема, остался стоять в одиночестве. Он на мгновение замер, наблюдая за тем, как Марвелла танцует с молодым офицером. Его губы тронула лёгкая усмешка, но в глазах мелькнуло что-то холодное, почти змеиное. Он сделал вид, что ничего не заметил, и, повернувшись к Рекхему, заговорил о чём-то другом, делая вид, что всё идёт по плану.

А Марвелла, продолжая танцевать, словно забыв обо всём вокруг, бросила короткий взгляд через плечо Мальта. Её глаза встретились с глазами Кёрта, который наблюдал за этой сценой из тени колонны. На мгновение их взгляды замерли, словно между ними пробежала невидимая искра. Но уже в следующий момент она снова сосредоточилась на своём партнёре, продолжая вести его в ритме музыки.

Тем временем, на мостике, куда пришел Кёрт, царило особое оживление: четверо охранников в безупречной форме следили за экранами, на которых пестрели кадры с бала. Один из них, щуплый парнишка с острым носом, похожий на голодного воробья, вскочил при виде Кёрта и едва не опрокинул чашку кофе.

— Спокойно, Вильям, — произнес Кёрт, подходя к пульту управления. Его голос прозвучал мягко, но в нем угадывались стальные нотки, способные пронзить любую броню.

— Что у нас?

Старший смены, дородный детина с лицом, испещренным оспинами, подобно месту боевых действий, протянул ему свежий рапорт.

Вильям выпрямился, словно проглотил шомпол.

— За последний час на борту не зафиксировано никаких подозрительных движений. Все системы функционируют в штатном режиме. Пассажирские зоны проверены трижды лично мной и двумя другими наблюдателями. Особое внимание уделили техническим помещениям и вентиляционным шахтам.

Кёрт пробежал глазами по строчкам, и его губы тронула едва заметная усмешка, та самая, что появляется у человека, узнавшего ожидаемое, но не ставшее от этого менее забавным известие.

— Никаких внешних угроз также не обнаружено, — продолжил Вильям, чуть понизив голос, — радары чисты, воздушное пространство вокруг дирижабля контролируется. Дежурный оператор РПО доложил о трёх гражданских судах в радиусе десяти километров, но все они идут по заранее согласованным маршрутам.

— Доклад принят, можешь возвращаться за экраны.

Он сделал паузу, бросив взгляд на мониторы, где медленно проплывали изображения с камер наблюдения. Танцующие пары, официанты с подносами, карточные столики — всё выглядело безобидно, почти умиротворяюще. Но что-то в этой идиллии настораживало, царапало подсознание, как плохо замазанный след крови.

— Интересно, — произнес он, глядя на экран, где Марвелла совершала свой торжественный марш по залу. — Как муравьи к сахару, так и наши почтенные гости тянутся к этой удивительной женщине. Смотрите-ка, даже молодой Мальт осмелился к ней приблизиться.

Охранники переглянулись, и в их глазах мелькнуло понимание: начальник безопасности был в том особенном расположении духа, когда слова текут легко и свободно, а мысли обретают причудливые формы.

Кёрт продолжил смотреть запись бала, наблюдая за тем, как светские дамы в своих роскошных нарядах продолжали свой бесконечный танец под куполом летающего дворца. Взглянув на соседнюю камеру, он увидел, как Вольф подошел к Фионе.

— Мисс Франция, не окажете ли мне честь? — голос Вольфа прозвучал мягко, но с той непреклонностью, что не терпит отказа.

Её пальцы стали нервно теребить край ленты на букете, а взгляд то и дело скользил по залу - юная бабочка, впервые попавшая на яркий свет бала.

— Позвольте пригласить вас на танец, миледи. — Он протянул руку, и Фиона, словно завороженная его появлением, положила свои пальчики на его ладонь.

Когда они начали двигаться под музыку, стало очевидно, что каждое движение даётся ей с трудом. Ткань корсета впивалась в тело, а многослойная юбка путалась в ногах, будто пытаясь свалить свою хозяйку. Спина то чересчур выпрямлялась, то, наоборот, излишне расслаблялась — всё из-за того, что корсет не давал найти удобное положение.

Вы волнуетесь, мадемуазель? — мягко спросил Вольф, заметив, как девушка постоянно одёргивает подол, пытаясь предотвратить очередное возможное падение.

— Немного, — призналась она, запинаясь.

— Это платье... оно такое красивое, но совершенно не приспособленное для танцев.

При очередном повороте она почувствовала, как кринолин больно впился в бедро, а шнуровка корсета начала натирать кожу под мышками. Её движения были угловатыми и неуверенными - она боялась не только ошибиться, но и просто устоять на ногах в этом пышном наряде.

Внезапно она наступила Вольфу на ногу, и её лицо залилось краской стыда.

— Ой, простите! — воскликнула она, теряя ритм и чуть не споткнувшись о собственный подол.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся Вольф, помогая ей найти равновесие. — В вашем возрасте всё ещё впереди. И помните — настоящая грация приходит с опытом.

Но даже под его руководящим взглядом её движения оставались несколько скованными — в них чувствовалась та особая неуклюжесть, что бывает только у очень молодых людей, ещё не до конца уверенных в себе. При каждом шаге она ощущала, как косточки кринолина цепляются за что-то, а жёсткий корсет мешает дышать полной грудью.

Однако, постепенно поддерживаемая твёрдой рукой партнёра, её движения становились всё более плавными. Хотя платье продолжало доставлять неудобства — то слишком туго стягивало талию, то мешало свободно шагать, в её глазах появился тот особый блеск, что возникает, когда человек начинает получать удовольствие от происходящего, несмотря на все трудности.

— Знаете, мадемуазель, — произнёс Вольф, наблюдая за её преображением, — в каждом начале есть своя прелесть. Как в первом походе в метро, который всегда кажется особенно таинственным и волнительным.

Музыка достигла своего апогея — те мгновения, когда вальс становится не просто танцем, но бурей чувств, захлёстывающей всех, кто осмелился в него погрузиться.

В этот момент на танцевальном полу остались лишь две пары: Вольф с Фионой и Марвелла с Мальтом. Они кружились под сводами зала, словно две планеты, чьи орбиты случайно пересеклись в бесконечной пустоте вселенной.

Вольф держал Фиону уверенно, но мягко, будто знал, что малейший лишний жест может сломать эту хрупкую бабочку. Её лиловое платье развевалось вокруг неё, подобно цветку, который вот-вот раскроется. Она старалась следовать за его шагами, но её неопытность была очевидна — иногда она чуть запиналась, а её взгляд то и дело метался в поисках поддержки или одобрения. Но Вольф не спешил осуждать. Напротив, его глаза блестели от странного удовольствия, будто он наслаждался этим моментом — когда юность и опыт сталкиваются, чтобы создать нечто большее.

Марвелла же, напротив, полностью завладела вниманием своей пары. Мальт, казалось, забыл обо всём на свете, растворяясь в её уверенности и величии. Она вела его так, словно знала каждый его шаг заранее, предугадывая малейшие колебания. Её красные губы изогнулись в едва заметной улыбке, когда она, словно случайно, встретилась заранее надменным взглядом с Вольфом, который так и норовил сказать: «Ну что, всем доволен»?

Их взгляды пересеклись внезапно, но это мгновение показалось вечностью. Это был не просто обмен взглядами — это был диалог, полный скрытых смыслов, намёков и вопросов, на которые, возможно, не было ответов. Вольф, казалось, улыбался, но в этой улыбке читалась какая-то странная горечь, словно он знал что-то такое, о чём остальные могли только догадываться. А Марвелла... её лицо оставалось невозмутимым.

Фиона, чувствуя эту напряжённую связь между ними, на мгновение замерла, словно понимая, что стала частью чего-то большего. Её большие выразительные глаза метнулись от Вольфа к Марвелле, пытаясь уловить смысл того, что происходило. Но она ничего не сказала — только прижалась чуть ближе к своему партнёру, инстинктивно ища защиты.

Мальт, заметив это, тоже посмотрел в сторону партнерши. Его лицо выражало смесь восхищения и недоумения. Он видел, как Вольф и Марвелла обменивались взглядами, и, прекрасно понимал, что здесь происходит, но продолжал исполнять свою роль.

Музыка начала стихать, замедляясь к финальному аккорду. Вольф сделал последний поворот, мягко опуская Фиону в низкий реверанс. Марвелла, закончив свой танец, сделала шаг назад, позволив Мальту поклониться ей. Обе пары застыли на мгновение, словно статуи, высеченные из одного камня, но разделённые невидимой пропастью.

Зал взорвался аплодисментами, но ни Вольф, ни Марвелла не обратили на это внимания. Они продолжали смотреть друг на друга, пока реальность не вернулась, поглотив их обоих. Только тогда они отвернулись, каждый возвращаясь к своим обязанностям и ролям, которые играли в этом спектакле под названием власть.

— Фиона, — произнёс Вольф глубоким, чуть хрипловатым голосом, который звучал как музыка для её ушей, — ваш танец был настоящим удовольствием. Вы обладаете природной грацией, которую даже ваш узковатый наряд не смогли скрыть.

Фиона подняла на него глаза, большие и светящиеся, полные детского восхищения. Щёки её залились румянцем, а губы дрогнули в попытке ответить. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, как ком снега. Вместо этого она лишь слегка присела в реверансе, стараясь сохранить достоинство, хотя видно было, что она едва сдерживает волнение.

— Благодарю вас, герр Вольф, — прошептала она наконец, и её голос прозвучал так тихо, что он едва различил слова. — Это... это большая честь для меня.

Фиона, то и дело, переводила взгляд на столик вдали, где сидели три девушки, в белом, синем и красном платьях, символизирующих французский триколор, или нечто другое? Эти дамы улыбались Фионе и выкрикивали с места фразы поддержки.

Вольф улыбнулся — мягко, почти отечески, в этой улыбке чувствовалась некая отстранённость, словно он наблюдал за редким цветком, который вот-то распустится. Он протянул ей руку, предлагая проводить до столика, где уже сидели три молодые девушки в белом, синем и красном платьях. Они оживлённо переговаривались между собой, пока одна из них, в белом, что-то записывала в маленький блокнот.

— Позвольте мне проводить вас, мадемуазель, — сказал Вольф, слегка склонив голову. — Я уверен, ваши подруги ждут вашего возвращения.

Она кивнула, всё ещё смущённая, но теперь в её глазах появился новый блеск — блеск гордости. Она положила свою маленькую ладонь на его руку, и они двинулись через зал. При каждом шаге она старалась скрыть неуклюжесть, вызванную тугим корсетом и многослойной юбкой, но Вольф, заметив это, лишь мягко поддерживал её, помогая сохранять равновесие.

— Знаете, мадемуазель, — продолжил он, понизив голос так, чтобы их разговор оставался только между ними, — в вашем возрасте всё ещё впереди. Танец — это лишь начало. Уверен, вы станете одной из тех, кто будет вести за собой других, прямо как ваша мама.

Его слова заставили девушку вздрогнуть от удивления. Она никогда не думала, что кто-то, тем более такой человек, как Вольф, может говорить с ней так серьёзно. Её сердце забилось чаще, а в голове пронеслась мысль: «Неужели он действительно верит в меня?»

Когда они подошли к столику, три девушки сразу замолчали и повернулись к ним. Та, что была в белом платье, первой вскочила со своего места и радостно бросилась к Фионе. Они обнялись. Две других девушки тоже поднялись. Все они вместе сделали поклон вместе.

— Господин Вольф, вы были прекрасны! — Сказала девушка в красном платье.

— Я вас благодарю, дамы, — наслаждайтесь вечером, мадемуазель, — сказал он, кланяясь и целуя ладонь Фионы. — И помните: истинная грация приходит не с опытом, а с уверенностью в себе. —Дал наставление Вольф.

В тоже время, Мальт остался стоять на месте, словно его ноги превратились в корни дерева, уходящие глубоко в пол. Его глаза были широко открыты, а дыхание — чуть более частым, чем обычно, даже после отдышки после танца. Он смотрел на Марвеллу, которая теперь стояла перед ним, и казалось, что каждое её движение заставляло его сердце забиться чаще.

— Мадам, — начал он, наконец обретя способность говорить, — я даже не подозревал... Я не знал, что можно так танцевать. Это было... это было словно полёт! — Его голос дрожал от восхищения. — Вы вели меня так уверенно, что я чувствовал себя... словно часть чего-то большего, чем просто человек на танцполе.

Её губы изогнулись в легкой улыбке.

— А ты, лейтенант, оказался прекрасным партнером. Хотя я заметила, что тебя время поворотов немного качало.

Мальт покраснел еще сильнее.

— Это от волнения, мадам! Каждый шаг рядом с вами — это честь!

Марвелла слегка склонила голову набок, и её губы изогнулись в мягкой, почти игривой улыбке. Она внимательно посмотрела на молодого лейтенанта, будто пытаясь понять, что скрывается за этим порывом юношеского энтузиазма.

— Лейтенант, — ответила она мягким, но проникновенным голосом, — ты слишком добр. Но знаешь ли ты, что именно твоя энергия делает этот танец особенным? Твое желание следовать, готовность довериться партнёрше... — Она сделала паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе, прежде чем продолжить: — Это редкий дар, который не каждый мужчина может предложить женщине.

Мальт покраснел ещё сильнее, если это было возможно. Он хотел что-то сказать, но слова застряли где-то между горлом и разумом. Вместо этого он лишь кивнул, стараясь сохранить достоинство.

— Благодарю вас, мадам, —проговорил он, наконец, запинаясь. — Это был один из самых прекрасных моментов моей жизни.

Марвелла прищурилась, словно её мысли на мгновение унеслись куда-то далеко. Затем она снова повернулась к нему, её движения были плавными, как у хищника, готовящегося к броску.

— А ты знаешь, почему я всегда выигрывала сражения? - внезапно спросила она, сближаясь с Мальтом до практически интимного расстояния.

— Потому что видела потенциал там, где другие видели лишь слабость. В каждом человеке есть искра, способная разжечь целую революцию.

Её пальцы легко коснулись рукава его форменного кителя.

— А в тебе, лейтенант, я вижу не просто искру. Я вижу пламя. Но вопрос в том, готовы ли вы довериться тому, кто может направить это пламя?

Вопрос с метафорой привел Мальта в ступор, сейчас он просто не мог мыслить рационально и быстро отвечать на вопросы, на что, возможно, и делала ставку Марвелла.

— Подумайте над этим, лейтенант, — сказала она уже более официально, разворачиваясь для ухода. — Судьба всем дает второй шанс, даже если ты оступишься, главное не бояться хвататься даже за, казалось бы, провальную идею, потому что именно она и может стать ключевым поворотом в истории.

— Постойте, мадам, — окликнул её Мальт.

— Да?

— Но, разве Вольф не будет зол на меня, после такого-то прецедента?

— Я сама тебя выбрала, все будет улажено. За свою карьеру лейтенанта не бойся.

— Не стоит, — возразил её воле Мальт, в подтверждение своих намерений обхватывая Марвеллу за запястье, когда та стала отходить.

— Позвольте, я сам.

— Мне это очень нравится. Если завтра останешься без погон, то я ничем помочь не смогу. — Не сопротивляясь захвату, объяснила она.

Мальт отпустил руку дамы и развернулся, набираясь уверенности перед предстоящим разговором с Вольфом, но едва он сделал первый шаг, разворачиваясь, как перед ним внезапно возник Вольф — будто фокусник материализовал его из воздуха.

Его высокая фигура закрыла Мальту свет хрустальных люстр, и юноша почувствовал, как холод сковывает его движения, словно ледяная рука коснулась затылка.

Мальт вытянулся по стойке смирно, но в его душе бушевала смесь тревоги и решимости, подобно волнам, разбивающимся о гранитную набережную. Он знал: этот момент станет поворотным пунктом его судьбы.

— Герр Вольф, — начал он, и голос его прозвучал удивительно твердо для человека, стоящего перед самой властью, - я...

Но Вольф поднял руку в элегантной перчатке, останавливая поток слов. Жест этот был отточен, как строфа классического стихотворения — безупречный, выверенный, не терпящий возражений.

— Не нужно оправданий, — сказал он, делая шаг вперед. При этом движении его фигура показалась еще более величественной, словно памятник, воздвигнутый на площади.

— Марвелла всегда умела выбирать себе партнеров. Ты ей чем-то приглянулся, а я сам виноват, что заставил даму ждать.

— Значит... — робко начал Мальт, конфликт исчерпан?

— Конфликт? Никакого конфликта тут и в помине нет. Не надо обвинять себя в том, что она выбрала именно тебя, возможно, это просто воля случая, и тут вовсе не нужно ничего додумывать, —успокаивал юношу Вольф.

— Тогда, ещё раз благодарю вас за приглашение.

— Кстати о них, — обрубил Вольф собеседника, — приглашения ведь как раз составляла моя секретарша. Марвелла получила строгое указание разослать приглашения определенному кругу лиц, входящих в политическую и военную элиту Европы, а ты, ведь, просто лейтенант? Так чем же ты удостоился приглашения? Или она решила использовать дарованный ей единственный свободный выбор для того, чтобы пригласить именно тебя?

— Я связался с диспетчером в этот же день, как получил приглашение и прошел все необходимые процедуры в застенках вашего штаба. Благо, проверяли не так долго, я, все же, выпускник военной академии, названной в честь нашей французской звезды.

— Это её выбор, а это твоя жизнь, так что, живи её, парень. — Прикоснулся к плечу Мальта Вольф, после чего покинул его, стремительно уходя в сторону коридора, ведущего на командный мостик.

После ухода Вольфа, Мать сглотнул слюну и расслабился, став горбатиться. Он присел за стол, на котором до танца разговаривал с оружейником Рекхемом, но на месте его уже не было. Грязная посуда была убрана со стола обслугой, а сам стол почищен от крошек. Мальт взял полупустой графин с вином и залил половину бокала, став медленно смаковать вкус, вспоминая танец с Марвеллой.